Сообщения
Николай Малишевский
Волынская резня – один из самых кровавых эпизодов украинско-польского конфликта в середине ХХ века. Польские историки трактуют его как антипольскую акцию украинских националистов ОУН/УПА. Исследователи на Украине стараются сместить акцент на ответные антиукраинские действия Армии Крайовой (АК) против гражданского населения, в том числе на территории Польши.
«Ныне историки из лагеря украинского неофашизма, - пишет польский автор, - пытаются апеллировать к «моральному», так сказать, оправданию волынской резни: говорят, например, о «тяжелом положении галицийского и волынского населения в составе Польши между двумя мировыми войнами». Подобные попытки – еще одно свидетельство крайней нравственной деградации современного украинского неофашизма».
Поразительный факт: за 20 с лишним лет существования независимой Украины никто из ее лидеров публично не произнёс слов покаяния за совершённые украинскими фашистами чудовищные преступления и публично не осудил практику возвеличивания ОУН/УПА в наши дни.
Однако и в Польше дело с исторической памятью обстоит немногим лучше.
В 65-летнюю годовщину Волынской резни польские власти отклонили в Сейме проект постановления, подготовленный Крестьянской партией Польши и содержавший обвинение ОУН/УПА в геноциде поляков. Нечто подобное собираются сделать и в 70-летнюю годовщину, приходящуюся на 11 июля. Тогдашний президент Польши Лех Качиньский не принял участия в мероприятиях, посвященных трагической дате, ограничившись дежурным письмом участникам. А нынешний польский президент Бронислав Коморовский и вовсе заявляет, что в волынской трагедии виновата… Советская Россия. Такое заявление – верх цинизма и двуличия, хотя бы потому, что именно советские партизаны защищали поляков от бандеровцев.
«Сложно оправдать позорную уступчивость, с которой в Польше отказываются от правды, а часть элит, формирующих общественное мнение, истерически реагирует на любое упоминание об ОУН или употребление самого подходящего в данном случае слова «геноцид», - пишет центральное польское издание Rzeczpospolita. - Вместо правды мы уже не первое десятилетие имеем возмутительный спектакль, когда затыкают рты тем, у кого хорошая память, - и всё это во имя превратно понятой геополитики и «примирения»… Соглашаясь на фальсификацию истории и предавая Волынскую трагедию забвению, поляки совершают то, что дважды достойно самого сурового порицания. Это позор, потому что преступление требует правдивого освещения, а примирение ничего не стоит, если основано на лжи»…
Идеолог украинского национализма Дмитро Донцов был горячим поклонником трудов Муссолини и Гитлера, которые переводил на украинский язык и коими вдохновлялся при создании программы Организации украинских националистов (1929), вооруженным крылом которой стала созданная в 1942-м Украинская повстанческая армия (УПА). Согласно Донцову и его ученику Сциборскому, создание Великой Украины «на границе двух миров» требует полного устранения инородцев и ликвидации «расово плохих» украинцев ради «очищения» земель для «расово хороших»: «Будьте агрессорами и захватчиками, прежде чем сможете стать властителями и обладателями… Общечеловеческой правды не существует».
Сегодня последователи Донцова с таким же фанатизмом вещают о «европейском будущем» Украины.
Посетившая в 1992 году Украину польская делегация, получившая разрешение на исследования и эксгумацию в местах событий, уже тогда обнаружила свыше 600 мест массовых захоронений польских жертв украинских фашистов. Общее количество жертв (цифры колеблются в зависимости от того, какой период берётся в расчёт, т.к. убийства совершались на протяжении нескольких лет, июль 1943-го был лишь одним из пиков, когда одновременно атаковали и по большей части уничтожили вместе с населением свыше 150 польских селений) колеблется от 36.000 до 100.000 и более человек. В основном женщин, детей, стариков.
«Польские власти и значительная часть интеллектуальных элит усердно способствуют извращению памяти о Волынской трагедии, затушевывают вину идеологии, которая стоит за ней … Наши круги, формирующие общественное мнение, с большим усердием подхватывают пропагандистский тезис украинских националистов о том, что преступления имели взаимный, симметричный характер, и нет смысла измерять вину каждой из сторон. Этот тезис противоречит фактам, и так же чудовищен, как если бы некий немецкий политик обращался сегодня к евреям с такими словами: в отношениях между нашими народами бывало по-разному, вы нанесли нашей армии удар в спину во время войны и обворовывали нас во время большого кризиса, мы потом за это мстили, ну, может, чуток перебрали, но теперь уже пора забыть старые споры, пожать друг другу руки и больше к этому не возвращаться», - пишет польская Rzeczpospolita.
Обличая украинцев, польские авторы почему-то забывают о вине за случившееся и своих тогдашних правителей. Кому как не деятелям польского правительства в Лондоне было прекрасно известно: то, что нацисты называли Politische Flurbereinigung («политическая уборка дома»), началось не в 1941-м во Львове, где Шухевич, Оберлендер, ОУН и СД со звериной жестокостью вырезали польских профессоров и советский актив, не в августе 1939-го, когда абвер создал из 600 оуновцев диверсионное подразделение Bergbauernhilfe для организации антипольского восстания на Западной Украине и ее зачистки от «нежелательных элементов», и даже не в 1933-м в Германии. А гораздо раньше - в Первую мировую, когда уничтожили русофильскую интеллигенцию и крестьян Галиции и Волыни за одно лишь за упорное нежелание отказаться считать себя русскими.
Нацистов тогда не было. Зато были палачи с холуйской натурой – «национально сознательные» сельские учителя, униатские попы, будущие пилсудчики. Эта публика позже командовала зондеркомандами на Восточном фронте, формированиями жандармерии на Украине. Именно там надо искать истоки того, о чем пишет Rzeczpospolita: «Тем, что отличает резню на Волыни от всех известных этнических преступлений, является невероятная жестокость преступников. Ни сталинский НКВД, ни гитлеровские Einsatzgtruppen не отличались личной жестокостью исполнителей. А резуны ОУН-УПА и других националистических объединений словно питали к ней особое пристрастие».
Вот отдельные свидетельства из сборника документов «ЗАБЫТЫЙ ГЕНОЦИД: Волынская резня 1943-1944 годов»:
Из Спецсообщения УКР «Смерш» 1-го Украинского фронта,
20 мая 1944 года
…Свидетель ЯНИЦКИЙ С. И. о КРИЧКОВСКОМ показал:
«В ночь на 18 марта украинские националисты-бандеровцы учинили массовое убийство поляков в с. Могильницы. Они под видом советских партизан, в масках, врывались в дома поляков и производили самые жестокие издевательства над ними, резали их ножами, рубили топорами детей, разбивали головы, после чего с целью скрытия своих преступлений — сжигали.
В упомянутую ночь бандеровцы замучили, зарезали и расстреляли до 100 чел. советских активистов, евреев и поляков. В эту же ночь была вырезана моя семья — жена, 17-летняя дочь и сын. В мой дом ворвалось до 15 националистов, среди которых я опознал бандеровца КРИЧКОВСКОГО Иосифа Антоновича, принимавшего непосредственное участие в убийстве моей семьи».
Проверяя показания свидетеля ЯНИЦКОГО в лесу около Могильницы Будзановского района, в ямах было обнаружено 94 трупа замученных жителей с. Могильницы, которые были убиты националистами в ночь на 18. III. 44 года.
ЦА ФСБ. Ф. 100. Оп. 11. Д. 7 Л. 231–234.
Из протокола допроса заместителя командира куреня УПА «Крука» Льва Яскевича,
28 сентября 1949 года
…Припоминаю, что только в селе Забара Шумского района нами было уничтожено 10 или 15 семейств польского населения. Сколько семейств было уничтожено в других селах, я не помню. Можно сказать и так, что население, которое не успело полностью выехать из села, оно было полностью истреблено, при истреблении населения не обращалось внимания ни на детей, ни на стариков, уничтожали всех до единого — от мала до велика…
ДА СБУ. Ф. 13. Д. 1020. Л. 214–220.
Из протокола допроса члена ОУН Владимира Горбатюка,
6 января 1945 года
… Когда мы приехали, то там уже было около 100 человек из разных украинских сел... Часть была вооружена настоящими винтовками, а остальные кто чем, кто лопатами, кто вилами… Беззащитные поляки не могли оказать сопротивления, их били чем попало на улице, в квартире, в сарае и т. д. Лично я убил двух поляков — мужчин в возрасте от 25 до 30 лет.
ДА СБУ. Ф. 13. Д. 985. Л. 130–133.
Из протокола допроса крестьянина Юхима Орлюка,
26 июля 1944 года
…После этого, примерно через полторы-две недели, Луцюк, Недбайло, Фищук и другие собрали всех мужчин-украинцев в Овадненский лес, потом вечером привели всех в село Могильное, выстроили всех, и Луцюк сказал: «... Сейчас мы пойдем убивать всех поляков (проживающих в с. Могильное), т. к. от правительства УПА пришел приказ уничтожить всех поляков…»
… семья Тачинских состояла из 4 человек, а было убито из семьи 3 человека; семья Щуровских из скольких человек состояла — я не знаю, но примерно 7 или 8 человек, убито из их семьи было 4 человека. Поляки никакого сопротивления не оказывали…
… В эту ночь было истреблено 11 польских семей, но отдельным лицам из этих семей удалось спастись бегством. Сколько всего человек было истреблено, мне неизвестно.
… В эту ночь убивались поголовно все поляки, которые находились в селе, т. е. взрослые, старики, дети и даже грудные дети.
Вопрос: Кто персонально был убит вашей группой?
Ответ: Из семьи Тачинских убита жена Тачинского Иосифа, сын 8-10 лет и грудной ребенок. Из семьи Щуровских был убит Щуровский Антоний, две взрослых дочери 18–20 лет, имен не знаю, и жена Щуровского Антония, лет примерно 50.
… Мне известно, что имущество и скот поляков частично разбирались населением, а самая лучшая часть — лошади, штук 10 коров, около 10 свиней и лучшее имущество сразу же забирались бандеровцами.
ДА СБУ. Ф. 13. Д. 1020. Л. 136–143.
Оригинал, рукопись.
Из протокола допроса боевика УПА Владимира Дубинчука,
6 августа 1941 года
… Когда соучастники находились около подводы, я вбежал в дом Сошинского Антона и расстрелял ребенка примерно 5 лет. В комнате было еще два ребенка, но у меня оставшийся один патрон дал осечку. После этого я вышел из квартиры и доложил об этом Лупинка Иосифу, который дал мне два патрона и распоряжение убить этих детей. Я вторично зашел в комнату и расстрелял второго ребенка возрастом примерно 2 года. В это время зашел в квартиру Лупинка Иосиф и в моем присутствии расстрелял третьего ребенка, который был возрастом примерно 6-7 лет.
После расстрела детей Сошинского Антона я вместе с бандитами возвратился в с. Свичев, и мы сразу же проехали до усадьбы гражданки Ярмолинской Маевской. Я с Лупинка Иосифом Маевскую обнаружили в соседнем доме, после чего привели на ее усадьбу, где я лично и расстрелял ее. Этот труп мы также оставили на месте и поехали к зданию сельской управы. Бандиты Лупинка Иосиф, Василий Торчило, Голумбицкий, я и одного фамилию не знаю пошли на польское кладбище. Там Лупинка и Торчило убили гражданку Добровольскую, труп которой также оставили на месте. Возвращаясь обратно, Лупинка зашел в дом священника, взял домработницу, после чего завел на соседнюю усадьбу и там же во дворе расстрелял ее.
ДА СБУ. Ф. 13. Д. 1020. Л. 26–34.
Из Спецсообщения 4-го управления НКГБ СССР от 4 августа 1943 года
…Во время богослужения в костелах бандеровцами было убито 11 ксендзов и до 2 000 поляков на улицах города.
ЦА ФСБ. Ф. 100. Оп. 11. Д. 7. Л. 102.
Из протокола допроса командира четы УПА Степана Редеши,
21 августа 1944 года
… Мы окружили 5 польских сел и на протяжении ночи и следующего дня сожгли эти села и все население от мала до велика вырезали — в общей сложности более двух тысяч человек.
Мой взвод принимал участие в сожжении одного большого села и прилегающего к этому селу хутора. Мы вырезали около 1000 поляков.
…Многих поляков — мужчин, женщин, стариков и детей — мы бросали живыми в колодцы, затем добивали их выстрелами из огнестрельного оружия. Остальных кололи штыками, убивали топорами и расстреливали...
Польские селения сжигали с таким расчетом, чтобы не оставалось следов их существования и чтобы поляки никогда не претендовали на украинские земли…
ДА СБУ. Ф. 13. Д. 1020. Л. 164–176.
«Ныне историки из лагеря украинского неофашизма, - пишет польский автор, - пытаются апеллировать к «моральному», так сказать, оправданию волынской резни: говорят, например, о «тяжелом положении галицийского и волынского населения в составе Польши между двумя мировыми войнами». Подобные попытки – еще одно свидетельство крайней нравственной деградации современного украинского неофашизма».
Поразительный факт: за 20 с лишним лет существования независимой Украины никто из ее лидеров публично не произнёс слов покаяния за совершённые украинскими фашистами чудовищные преступления и публично не осудил практику возвеличивания ОУН/УПА в наши дни.
Однако и в Польше дело с исторической памятью обстоит немногим лучше.
В 65-летнюю годовщину Волынской резни польские власти отклонили в Сейме проект постановления, подготовленный Крестьянской партией Польши и содержавший обвинение ОУН/УПА в геноциде поляков. Нечто подобное собираются сделать и в 70-летнюю годовщину, приходящуюся на 11 июля. Тогдашний президент Польши Лех Качиньский не принял участия в мероприятиях, посвященных трагической дате, ограничившись дежурным письмом участникам. А нынешний польский президент Бронислав Коморовский и вовсе заявляет, что в волынской трагедии виновата… Советская Россия. Такое заявление – верх цинизма и двуличия, хотя бы потому, что именно советские партизаны защищали поляков от бандеровцев.
«Сложно оправдать позорную уступчивость, с которой в Польше отказываются от правды, а часть элит, формирующих общественное мнение, истерически реагирует на любое упоминание об ОУН или употребление самого подходящего в данном случае слова «геноцид», - пишет центральное польское издание Rzeczpospolita. - Вместо правды мы уже не первое десятилетие имеем возмутительный спектакль, когда затыкают рты тем, у кого хорошая память, - и всё это во имя превратно понятой геополитики и «примирения»… Соглашаясь на фальсификацию истории и предавая Волынскую трагедию забвению, поляки совершают то, что дважды достойно самого сурового порицания. Это позор, потому что преступление требует правдивого освещения, а примирение ничего не стоит, если основано на лжи»…
Идеолог украинского национализма Дмитро Донцов был горячим поклонником трудов Муссолини и Гитлера, которые переводил на украинский язык и коими вдохновлялся при создании программы Организации украинских националистов (1929), вооруженным крылом которой стала созданная в 1942-м Украинская повстанческая армия (УПА). Согласно Донцову и его ученику Сциборскому, создание Великой Украины «на границе двух миров» требует полного устранения инородцев и ликвидации «расово плохих» украинцев ради «очищения» земель для «расово хороших»: «Будьте агрессорами и захватчиками, прежде чем сможете стать властителями и обладателями… Общечеловеческой правды не существует».
Сегодня последователи Донцова с таким же фанатизмом вещают о «европейском будущем» Украины.
Посетившая в 1992 году Украину польская делегация, получившая разрешение на исследования и эксгумацию в местах событий, уже тогда обнаружила свыше 600 мест массовых захоронений польских жертв украинских фашистов. Общее количество жертв (цифры колеблются в зависимости от того, какой период берётся в расчёт, т.к. убийства совершались на протяжении нескольких лет, июль 1943-го был лишь одним из пиков, когда одновременно атаковали и по большей части уничтожили вместе с населением свыше 150 польских селений) колеблется от 36.000 до 100.000 и более человек. В основном женщин, детей, стариков.
«Польские власти и значительная часть интеллектуальных элит усердно способствуют извращению памяти о Волынской трагедии, затушевывают вину идеологии, которая стоит за ней … Наши круги, формирующие общественное мнение, с большим усердием подхватывают пропагандистский тезис украинских националистов о том, что преступления имели взаимный, симметричный характер, и нет смысла измерять вину каждой из сторон. Этот тезис противоречит фактам, и так же чудовищен, как если бы некий немецкий политик обращался сегодня к евреям с такими словами: в отношениях между нашими народами бывало по-разному, вы нанесли нашей армии удар в спину во время войны и обворовывали нас во время большого кризиса, мы потом за это мстили, ну, может, чуток перебрали, но теперь уже пора забыть старые споры, пожать друг другу руки и больше к этому не возвращаться», - пишет польская Rzeczpospolita.
Обличая украинцев, польские авторы почему-то забывают о вине за случившееся и своих тогдашних правителей. Кому как не деятелям польского правительства в Лондоне было прекрасно известно: то, что нацисты называли Politische Flurbereinigung («политическая уборка дома»), началось не в 1941-м во Львове, где Шухевич, Оберлендер, ОУН и СД со звериной жестокостью вырезали польских профессоров и советский актив, не в августе 1939-го, когда абвер создал из 600 оуновцев диверсионное подразделение Bergbauernhilfe для организации антипольского восстания на Западной Украине и ее зачистки от «нежелательных элементов», и даже не в 1933-м в Германии. А гораздо раньше - в Первую мировую, когда уничтожили русофильскую интеллигенцию и крестьян Галиции и Волыни за одно лишь за упорное нежелание отказаться считать себя русскими.
Нацистов тогда не было. Зато были палачи с холуйской натурой – «национально сознательные» сельские учителя, униатские попы, будущие пилсудчики. Эта публика позже командовала зондеркомандами на Восточном фронте, формированиями жандармерии на Украине. Именно там надо искать истоки того, о чем пишет Rzeczpospolita: «Тем, что отличает резню на Волыни от всех известных этнических преступлений, является невероятная жестокость преступников. Ни сталинский НКВД, ни гитлеровские Einsatzgtruppen не отличались личной жестокостью исполнителей. А резуны ОУН-УПА и других националистических объединений словно питали к ней особое пристрастие».
Вот отдельные свидетельства из сборника документов «ЗАБЫТЫЙ ГЕНОЦИД: Волынская резня 1943-1944 годов»:
Из Спецсообщения УКР «Смерш» 1-го Украинского фронта,
20 мая 1944 года
…Свидетель ЯНИЦКИЙ С. И. о КРИЧКОВСКОМ показал:
«В ночь на 18 марта украинские националисты-бандеровцы учинили массовое убийство поляков в с. Могильницы. Они под видом советских партизан, в масках, врывались в дома поляков и производили самые жестокие издевательства над ними, резали их ножами, рубили топорами детей, разбивали головы, после чего с целью скрытия своих преступлений — сжигали.
В упомянутую ночь бандеровцы замучили, зарезали и расстреляли до 100 чел. советских активистов, евреев и поляков. В эту же ночь была вырезана моя семья — жена, 17-летняя дочь и сын. В мой дом ворвалось до 15 националистов, среди которых я опознал бандеровца КРИЧКОВСКОГО Иосифа Антоновича, принимавшего непосредственное участие в убийстве моей семьи».
Проверяя показания свидетеля ЯНИЦКОГО в лесу около Могильницы Будзановского района, в ямах было обнаружено 94 трупа замученных жителей с. Могильницы, которые были убиты националистами в ночь на 18. III. 44 года.
ЦА ФСБ. Ф. 100. Оп. 11. Д. 7 Л. 231–234.
Из протокола допроса заместителя командира куреня УПА «Крука» Льва Яскевича,
28 сентября 1949 года
…Припоминаю, что только в селе Забара Шумского района нами было уничтожено 10 или 15 семейств польского населения. Сколько семейств было уничтожено в других селах, я не помню. Можно сказать и так, что население, которое не успело полностью выехать из села, оно было полностью истреблено, при истреблении населения не обращалось внимания ни на детей, ни на стариков, уничтожали всех до единого — от мала до велика…
ДА СБУ. Ф. 13. Д. 1020. Л. 214–220.
Из протокола допроса члена ОУН Владимира Горбатюка,
6 января 1945 года
… Когда мы приехали, то там уже было около 100 человек из разных украинских сел... Часть была вооружена настоящими винтовками, а остальные кто чем, кто лопатами, кто вилами… Беззащитные поляки не могли оказать сопротивления, их били чем попало на улице, в квартире, в сарае и т. д. Лично я убил двух поляков — мужчин в возрасте от 25 до 30 лет.
ДА СБУ. Ф. 13. Д. 985. Л. 130–133.
Из протокола допроса крестьянина Юхима Орлюка,
26 июля 1944 года
…После этого, примерно через полторы-две недели, Луцюк, Недбайло, Фищук и другие собрали всех мужчин-украинцев в Овадненский лес, потом вечером привели всех в село Могильное, выстроили всех, и Луцюк сказал: «... Сейчас мы пойдем убивать всех поляков (проживающих в с. Могильное), т. к. от правительства УПА пришел приказ уничтожить всех поляков…»
… семья Тачинских состояла из 4 человек, а было убито из семьи 3 человека; семья Щуровских из скольких человек состояла — я не знаю, но примерно 7 или 8 человек, убито из их семьи было 4 человека. Поляки никакого сопротивления не оказывали…
… В эту ночь было истреблено 11 польских семей, но отдельным лицам из этих семей удалось спастись бегством. Сколько всего человек было истреблено, мне неизвестно.
… В эту ночь убивались поголовно все поляки, которые находились в селе, т. е. взрослые, старики, дети и даже грудные дети.
Вопрос: Кто персонально был убит вашей группой?
Ответ: Из семьи Тачинских убита жена Тачинского Иосифа, сын 8-10 лет и грудной ребенок. Из семьи Щуровских был убит Щуровский Антоний, две взрослых дочери 18–20 лет, имен не знаю, и жена Щуровского Антония, лет примерно 50.
… Мне известно, что имущество и скот поляков частично разбирались населением, а самая лучшая часть — лошади, штук 10 коров, около 10 свиней и лучшее имущество сразу же забирались бандеровцами.
ДА СБУ. Ф. 13. Д. 1020. Л. 136–143.
Оригинал, рукопись.
Из протокола допроса боевика УПА Владимира Дубинчука,
6 августа 1941 года
… Когда соучастники находились около подводы, я вбежал в дом Сошинского Антона и расстрелял ребенка примерно 5 лет. В комнате было еще два ребенка, но у меня оставшийся один патрон дал осечку. После этого я вышел из квартиры и доложил об этом Лупинка Иосифу, который дал мне два патрона и распоряжение убить этих детей. Я вторично зашел в комнату и расстрелял второго ребенка возрастом примерно 2 года. В это время зашел в квартиру Лупинка Иосиф и в моем присутствии расстрелял третьего ребенка, который был возрастом примерно 6-7 лет.
После расстрела детей Сошинского Антона я вместе с бандитами возвратился в с. Свичев, и мы сразу же проехали до усадьбы гражданки Ярмолинской Маевской. Я с Лупинка Иосифом Маевскую обнаружили в соседнем доме, после чего привели на ее усадьбу, где я лично и расстрелял ее. Этот труп мы также оставили на месте и поехали к зданию сельской управы. Бандиты Лупинка Иосиф, Василий Торчило, Голумбицкий, я и одного фамилию не знаю пошли на польское кладбище. Там Лупинка и Торчило убили гражданку Добровольскую, труп которой также оставили на месте. Возвращаясь обратно, Лупинка зашел в дом священника, взял домработницу, после чего завел на соседнюю усадьбу и там же во дворе расстрелял ее.
ДА СБУ. Ф. 13. Д. 1020. Л. 26–34.
Из Спецсообщения 4-го управления НКГБ СССР от 4 августа 1943 года
…Во время богослужения в костелах бандеровцами было убито 11 ксендзов и до 2 000 поляков на улицах города.
ЦА ФСБ. Ф. 100. Оп. 11. Д. 7. Л. 102.
Из протокола допроса командира четы УПА Степана Редеши,
21 августа 1944 года
… Мы окружили 5 польских сел и на протяжении ночи и следующего дня сожгли эти села и все население от мала до велика вырезали — в общей сложности более двух тысяч человек.
Мой взвод принимал участие в сожжении одного большого села и прилегающего к этому селу хутора. Мы вырезали около 1000 поляков.
…Многих поляков — мужчин, женщин, стариков и детей — мы бросали живыми в колодцы, затем добивали их выстрелами из огнестрельного оружия. Остальных кололи штыками, убивали топорами и расстреливали...
Польские селения сжигали с таким расчетом, чтобы не оставалось следов их существования и чтобы поляки никогда не претендовали на украинские земли…
ДА СБУ. Ф. 13. Д. 1020. Л. 164–176.
Комментариев нет:
Отправить комментарий