Г.А.Бондарев. События на Украине и возможный сценарий будущего. 4

* * *

Всеобщим принципом эволюции мира и человека является вычленение из разного рода всеобщностей, единств того отдельного, которым в конце концов стал индивидуальный человек. Единства в нём самом становятся различными многочленностями его существа; а когда он обретает индивидуальную духовно-душевную жизнь, то начинается процесс его возвращения в прежние единства, который будет идти вплоть до слияния человека со всеединством, но на индивидуальной основе. Именно это и происходит, когда человек начинает осуществлять себя согласно принципу: "Не я, но Христос во мне".

В цепи культурных эпох, двигавшихся из древней Индии в Европу, человек в процессе культурной работы дифференцировал в себе некое единство своего эфирно-астрального существа, образовав трёхчленную душу. Следствием простирания этой работы в физическое тело стало обретение мыслящего в понятиях сознания, низшего "я". Таковым было, так сказать, старое, "языческое" становление человеческой индивидуальности. Мистерия Голгофы принесла иной принцип индивидуализации. Чтобы стать причастным ему, необходимо единую, не дифференцированную душу пробуждать не только с помощью воспитания, образования, но пронизывая её светом самой Мистерии Голгофы. Этот процесс идёт тем успешнее, чем более человек делается способным старое пробуждение трёхчленной души в единой душе приносить в жертву Импульсу Христа, дарующему, как мы сказали, вселенское Я.

По-особому подошли к решению этой задачи племена, населившие Европу в результате великого переселения народов. Они, повторяем, не участвовали в культурном развитии шедшим южным путём, из Индии в Грецию и Рим, поэтому они несли в себе переживание только единой души. Этой душой они и соприкоснулись с трёхчленной душой греко-римского мира. Началось становление европейской культурной эпохи.

Восточные славяне также несли в себе переживание лишь единой души. Но их соприкосновение с греко-римским миром произошло по-другому. Оно было, скажем, не культурно-цивилизационным, а религиозным. Славяне Киевской Руси жили в сильно эфиризованной ауре единой души. Индивидуальная жизнь в такой душе довольно смутная. Она выражается в темпераменте человека, в его характере. Мифологический образ такой души - это Микула Селянинович.

Но поскольку и восточные славяне должны были вступать в развитие 5-й культурной эпохи, то и их единая душа нуждалась в пробуждении. Это совершилось таким образом, что в неё вошло византийское Христианство, но также и кое-что другое.

Таким образом, мы имеем на западе и на востоке Европы два разных процесса индивидуализации человека. На западе душа пробуждается язычески, и она нуждается в ещё одном пробуждении: Мистерией Голгофы. Это в ней должна вызвать уже в определённой степени совершенно по-земному выработанная трёхчленная душа. А на востоке пробуждение единой души сразу же началось благодаря свету Мистерии Голгофы, правда, пришедшему в форме византийского Христианства. Большую роль при этом сыграл и, видимо, играет до сих пор некий центр посвящения.

Обратимся за разъяснениями к Рудольфу Штайнеру. В лекции от 9 ноября 1914г. он говорит: "Собственно говоря, уже в течение многих лет мы, пользуясь очень и очень многим, создавали себе представление о том, как бесконечно далеко простирается всё то, что связано с Мистерией Голгофы. Поэтому вы можете также понять, что если Мистерия Голгофы каким-либо образом светит в душу человека, то это является лишь определённой ступенью, определённой степенью Мистерии Голгофы. Но представим себе, что, поскольку единая душа является как бы неким смутным "высиживанием в себе яиц", но что, однако, содержит в себе нечто особенно ценное для нашего времени, то эта единая душа [чтобы выйти из своего смутного состояния] должна пронизаться светом Мистерии Голгофы…". При этом "центр посвящения, совершенно по-особому входящий своим действием во внутреннее души, чтобы это внутреннее души правильно подготовить к тому, чтобы оно… пронизалось светом Мистерии Голгофы… этот центр посвящения ведётся посвящённым - Скитианосом" (ИПН 158, S.43 - 44).

Где-то глубоко в подсознании единая душа человека в любом случае несёт в себе предрасположенность к рождению из себя трёхчленной души. "Яйца" этой души она, собственно, и высиживает. У восточных славян в начале их исторического становления это происходило так, что единая душа в свою природную основу восприняла оба указанные импульса: и Мистерии Голгофы и Скитианоса (рис.1, нижний овал). И как бы через инспирацию, погашавшую в ней инстинктивное начало трёхчленной души, в ней совершилось движение к индивидуальной выработке трёхчленной души. На этот процесс оказали большое влияние финны и пришедшие с севера норманны.

Своеобразие развития финского народа заключается в том, что он в основном ощущал не единую, а трёхчленную душу. Это было чем-то прафеноменальным в становлении в Европе индивидуальной трёхчленной души. Переживание её финнами носило космический характер. И они выразили это в "Калевале". Ясновидящие, творившие этот эпос, переживали душу ощущающую как инспирированную космосом и выразили это в человеко-божественном образе Вяйнямёйнена. Душа рассудочная переживалась ими как кователь, кузнец человеческой души; таков Ильмаринен. Выразителем души сознательной, связанной с земными властями, завоевателя на физическом плане, стал Лемминкяйнен.

Такое переживание трёхчленной души финнами (рис.1, верхний овал) пришло в соприкосновение с аурой единой души славян. Началось бессознательное для людей взаимодействие между ними. Герои финского эпоса отразились в героях русских былин: в Илье Муромце, Добрыне Никитиче и Алёше Поповиче.

Для того, чтобы начался взаимообмен между троичностью в душе и единством, необходимо, говорит Рудольф Штайнер, чтобы возник некоего рода "душевный ствол" (там же, S.45). У восточных славян он возник благодаря приходу норманнов. Они совершали походы в Византию, двигаясь всегда одним и тем же путём: "из варяг в греки", и так внешне, на физическом плане проложили некую дорогу, праобразом которой в духе и стал тот душевный ствол.

Варяги, как и славяне, переживали в себе единую душу, также и они имели её как природное образование. И ею они, совершая свои походы через земли финнов, заглушили в них сознание трёхчленной души. "Сюда вниз, - говорит Рудольф Штайнер, - проникло племя, которое естественным образом несло в своей душе то, что тогда было стремлением к единству и что совсем иным образом, уже на совсем другой ступени получило выражение в "Фаусте" Гёте и вообще в Фаусте (как типе нового человека. - Авт.). Это было нечто, ничего не знавшее о трёхчленности, стремившееся к единству Я. И тут, ещё на примитивной ступени души это действовало погашающе на три члена души" (там же, S.49).

Переживая этот процесс сверхчувственно (Рудольф Штайнер в цитируемой лекции даёт его описание), финны выразили это в слове "руотси", или "рутси". Этим словом они стали называть норманнов, а от них оно перешло и на славян. Так возникло имя "русские".

Таким образом возникла сложная аурическая конфигурация, состоящая из двух частично наложенных один на другой овалов и соединяющего их душевного ствола. В ней архетипическое финнов воздействовало на архетипическое славян. Варяги внесли в него связующее действие Я.

Стремление к единству Я ещё, по сути, совсем группового человека было присуще всем племенам, пришедшим с востока в Европу. Только те, кто продвинулся до её середины, несли в себе архетип этого единства в групповом Я племени, которое было сформировано и персонифицировано существом Ангела, так что могло наследоваться отдельными членами племени, рода также и тогда, когда начался процесс эмансипации личности.

Архетипические, расовые и родовые свойства человеческих групп - это есть нечто фундаментальное, обусловливающее глубинные особенности формирования личности. Пример этого мы находим в древнееврейском народе. В условиях 3-ей, египетско-халдейской культурной эпохи в семитической расе было избрано одно племя. Избранничество состояло в том, что к нему приблизился даже не Архангел, а Дух Формы, Элоим, существо колоссальной силы, и стал его Духом народа. В результате этого даже физическое тело тех древних евреев начало развиваться быстрее, чем у других народов. Развитие это тогда состояло в ускоренной материализации тела, в формировании физического мозга, позволяющего мыслить не восприятийно, а понятийно, рефлектировать. Так возник народ, прежде всех овладевший логическим, комбинирующим мышлением. И он подготовил физическое тело для вочеловечения Бога.

В подобном же духе осуществлялось и избранничество разных племён нового населения Европы. Те из них, которые осели на востоке Европы (вначале это были никакие не народы), имели в себе заложенным высшими существами единство души. Его переживание было у них врождённым. В Средней Европе из архетипического единства Я со временем возникла гигантская школа мышления, логики, сильная индивидуализация, опирающаяся на врождённое Я, а далее в гётеанизме, подготовленном средневековыми мистиками, такими как Сузо, Таулер, Майстер Экхардт и др., философами-алхимиками (Агриппа, Яков Бёме), великими философами-идеалистами (Гегель, Фихте, Шеллинг), образовалась возможность перехода от Я чистого мышления к Я-Манасу.

Архетип единой души славян не предназначен к тому, чтобы активно развивать земной интеллект и лишь на нём строить культуру. Поэтому единство Я, архетипически заложенное в единую душу среднеевропейцев, у них вносится в единую душу извне. Но не так, как у западных германцев, не иерархическими существами, а на пути земного взаимодействия племён, а потом народов, где роль сверхчувственных существ вторична, обусловлена тем, что происходит с земными людьми. Это было сделано так для того, чтобы формировавшийся на востоке народ мог активно участвовать также и в развитии европейской культурной эпохи, но как бы паря над интеллектуальностью. Это можно всегда пережить, внимательнее всматриваясь в ментальность русских, а также на примерах их литературы, практической деятельности. Они мыслят понятийно, но не так, как на Западе. Они, фактически, не продумывают мысли, поэтому не существует оригинальной, собственно русской философии. Мы мысли воспринимаем из группового Манаса. И только сила индивидуализированных восприятий мешает нам об этом узнать. Русский может быть гениальным, но в том смысле, в каком, например, был гениален Тесла (славянин, кстати сказать), воспринимавший свои научные открытия полуясновидчески. Русские любят хвастаться, что если захотят, то могут быть умнее "немцев", могут и "блоху подковать". И это действительно так. Воспринять можно разом всю мудрость мира (о таком мышлении, о познании "разом", мечтал Бердяев), но это не совсем то, что требуется человеку в 5-й культурной эпохе. А ему здесь требуется филигранная выработка логического мышления, индивидуализация сначала в низшем "я", а потом в Я высшем. Русские же, что называется, "хватают по верхам". Но это и должно быть им присуще в нашу эпоху. Только хвастаться этим незачем.

Импульс Я, внесённый в ауру Киевской Руси норманнами (ставшими там светскими правителями), был необходим также и для того, чтобы Русь восприняла Христианство, но тоже весьма своеобразно. Встреча с Христианством была предопределена всем славянским и германским племенам. На западе это начало происходить через их соприкосновение с Римской Империей и этническое смешение с латинским элементом; а далее это соединилось с выработкой в процессе культурной работы трёхчленной души. На востоке оно первоначально влилось в единую душу через тот "душевный ствол", который заложили в ней норманны. По этому стволу, на эфирном плане Христианство из Византии пришло на Русь. Русичи приняли его полуясновидчески, таким, каким его переживали и византийские греки. Через Рим же германцы восприняли Христианство души рассудочной римлян, пронизанное рационализмом, теологизированное. Греко-византийское Христианство к интеллекту особенно не аппелировало. По этой причине произошло даже разделение церкви на западную и восточную.

Таким образом, мы приходим к тому, о чём Рудольф Штайнер говорит: "Итак, мы имеем теперь души, которые… с одной стороны, связаны с тем, что может вести через Мистерию Голгофы к единой сущности, что может в единой душе подготавливать к Христианству (эпохи его осуществления в человеке, - добавим мы от себя. - Авт.), а с другой стороны, они восприняли Христианство в совершенно определённой форме, как бы в виде инспирации, влияния, воздействия, идущего от Мистерии Голгофы, каким оно изошло от византийско-греческой культуры" (там же, S.48). - Такова, так сказать, исходная констелляция русской душевности при вступлении восточных славян в исторический процесс конца 4 -й - начала 5-й культурной эпохи. И с этой "данностью" необходимо работать дальше, ибо ныне и византийское Христианство, и душевный ствол, принесённый норманнами, сами по себе не являются залогом правильного осуществления русскими своих задач, которые им необходимо решать пока что в условиях 5-й культурной эпохи, где авангардом является Средняя Европа, а форпостом 6-й - западные славяне, выдвинутые на запад в виде трёх "полуостровов": польского, чешско-словакского и южнославянского - через которые трёхчленная душа 6-й культуры как носитель не повседневного, а высшего сознания, как бы "всматривается" в нашу культурную эпоху.

* * *

Чисто исторически процесс, так сказать, ассимиляции архетипа финской трёхчленной души с единой душой происходил таким образом, что южные рутси продвигались всё больше на север, расселялись в сфере действия ауры родовой трёхчленной души финнов. Эфиризированная аура южных славян, единой души всё более пронизывалась сверху астрализованной аурой трёхчленной души. И всё образование в целом делалось аурой русского народа. В неё воплотился его народный Архангел, готовя себе народ по типу Ягве: он начал своё действие с трёхчленной телесности, а затем простёр его на выработку архетипа трёхчленной душевности. Так он заложил в телесности основы будущей душевно-духовной индивидуализации рутсей. Сама она пришла позже, и тогда три её героя "уснули" в горе. Россию начало заполонять западноевропейское развитие; оно вошло и в её культуру, и в её государственность; правда, в этой последней - столкнувшись с наследием татаро-монгольского ига, с принципом деспотии. Но то, что соответствует подлинным задаткам русских, продолжает до сих пор "спать" в "горе", т.е. в групповом, родовом. Чтобы оно проснулось, России нужно принять Антропософию и развивать трёхчленную душу, обогащая Духовной наукой весь процесс духовного, культурного творчества, государственное строительство, а в особенности - педагогику.

Именно архетипическое восточных славян, образованное одновременно единой и трёхчленной душевностью, требует такого их развития, чтобы уже с детства, через процесс воспитания и образования они входили в инкарнацию с задатками к овладению трёхчленной душой в смысле того её характера, который она приобретёт у большинства людей в будущем. Это значит, что нужно овладевать понятийным мышлением, но не мёртвым, абстрактным, а живым, способным восходить к индивидуализированному восприятию идей из объектов восприятия, пробиваться к нравственным интуициям, к моральной фантазии, какими они описаны Рудольфом Штайнером в "Философии свободы".

Такие задачи стоят и перед европейским человеком, только русские имеют к их осуществлению врождённую предрасположенность. Она заложена в особенностях их народной ауры.

В Антропософии дано целое учение о том, что базой становления души в теле служит дифференциация последнего на три системы. В нём воля, пока что инстинктивная, но которой надлежит начать осознаваться в душе сознательной, концентрируется по преимуществу в системе обмена веществ и конечностей; чувство получает свою телесную опору в системе ритма: дыхания и кровообращения; мышление находится в связи с нервно-чувственной системой, с мозгом.

Рудольф Штайнер придавал большое значение познанию этой трёхчленности. Она, естественно, не является строго дифференцированной в человеке, все её члены пронизывают друг друга: обмен веществ совершается и в голове, жизнь нервов пронизывает и конечности и т.д. Речь, в общем, идёт лишь о преимущественной концентрации указанных систем в теле, но это "преимущественное" имеет совершенно фундаментальное значение для духовно-душевного организма человека. Оно обусловлено аурой человека: голова человека сильно астрализована и бедна жизненными, эфирными силами, благодаря чему становится возможной в ней рефлексия, в конечностях находятся самые мощные жизненные силы и т.д.

Своеобразие становления восточных славян народом заключается в том, что сама аура русского народа была сформирована, скажем, антропоморфно, как аура отдельного человека, в котором развиваются самые разные трёхчленности, в том числе и трёхчленность указанных систем. Русский, если можно так, может быть даже парадоксально, выразиться, более индивидуален как народное существо, чем как по-европейски воспитанная личность. Да, это звучит необычно но это очень реальное состояние ментальности русского человека. Оно выражается в том, что в своём национальном русский - менее групповое существо, чем это имеет место у отстающих в развитии этносов. Русские как нация очень слабо сплочены и, тем не менее, являются горячими патриотами; это необычно, но это проявляется на каждом шагу. Возьмём самые простые, но яркие примеры. Россию сейчас наполнили массы эмигрантов из бывших азиатских республик. В условиях, фактически, упразднённого правопорядка они - что уж тут скрывать - довольно часто открыто выражают презрение к русским, не упускают случая их оскорблять и унижать (т.е., заметим, это делают не только "львицы" нового российского бомонда), а русские всё это терпеливо сносят. Значительную роль тут, правда, играет и то обстоятельство, что если русский, скажем, вступит в конфликт с чеченцем или с азербайджанцем, то он в собственной стране останется отдельным человеком, родственное ему окружающее национальное не всколыхнётся и не ринется на его защиту. Ибо это национальное вообще не проявляется в социальных отношениях бытового характера. Однако противостанет тому конфликтующему в отдельном чеченце весь чеченский народ, в отдельном азербайджанце - весь азербайджанский народ, а далее, если потребуется, то и весь исламский мир. Следует ли из этого, что русские трусливы? Отнюдь нет. - Русские просто не испытывают так остро национальные оскорбления, как народы, где ещё очень сильно действует групповая душевность. Они любят не столько страну, сколько свою землю. Тут достаточно вспомнить многих эмигрантов первой волны, которые просто помирали от ностальгии, тоски - не по старому строю, а по самой жизни в России. Некоторые из них возвращались, чтобы пусть даже умереть, но на родной земле. Характером нервно-чувственной системы, характером дыхания, кровообращения, обмена веществ русский связан со своей землёй. И это очень сильно выражается в переживаниях его души. О характере патриотических чувств русских хорошо сказал поэт:

"Люблю отчизну (не Россию, а отчизну!) я, но странною любовью;

Не победит её рассудок мой!

Ни слава, купленная кровью,

Ни полный гордого доверия покой,

Ни тёмной старины заветные преданья

Не шевелят во мне отрадного мечтанья.

Но я люблю - за что, не знаю сам -

Её полей холодное молчанье,

Её лесов дремучих колыханье,

Разливы рек её, подобные морям…

И на холме средь жёлтой нивы

Чету белеющих берёз".

А другой поэт добавил: "Умом Россию не понять…" (уж тем более "ксюшам").

Поэзия очень точно выражает настроение русского человека, живущего в народной ауре, сформированной по типу самого человека с его тремя системами. И этим настроением даже пользуются его враги, объявляя нужные им войны "отечественными". Это пробуждает в русских мужество, какое мало у кого есть.

В трёхчленной ауре русского народа (рис.2) южная часть России, Украина, более тесно связана с её эфирной частью, с базисом системы конечностей, движения, глубинной, пока что спящей волей, которая должна проснуться как воля в мышлении. Не случайно, что и земля там необыкновенно живая, эфиризованная: чернозём. Отсюда проистекает и более стабильный характер малоросса и его антипатия к великороссу ("кацапу") за его, как он считает, чрезмерную суетливость, несерьёзность. Но "кацапы" (т.е. люди с козлиной бородёнкой; интересно, что в Великороссии их носили "диктаторы пролетариата", например Троцкий, Дзержинский, а у русских купцов бороды были лопатой) на самом деле не суетливы. Они просто живут в атмосфере, где эфирные силы слабеют, а астральные возрастают, где доминируют индивидуализирующие астральные силы. Оттого и чувства у них более подвижны, более дифференцированы. И задача у них иная: в общем государственном организме ритмично опосредовать взаимосвязь, взаимопроникновение того, что идёт с юга и с севера. Они более государственники, законники, но не в смысле тирании, а в смысле переживания принципа справедливости. Ну а то, что находится на севере, - это голова России, но не омертвелая, интеллектуализированная, а спиритуальная, софийная, обращённая особенно в будущее. Она, конечно, должна служить и настоящему и будет служить, как только русская культура станет более спиритуальной. А что происходит, если в ту ауру внести голый рассудок, показал Петербург, сделанный столицей страны. Север - это пока область русских мечтаний о "граде Китеже". Не случайно территории на северо-восток от Москвы традиционно называются землёй Св. Софии. Также не случайно, что русские в поисках подлинного, не церковного Христа уходили в "архангельские леса". Это настроение прекрасно выразил один современный (конечно, не столь известный, как Лермонтов и Тютчев, но тоже талантливый) поэт:

Угрюм и отрешён,

Уходит он один,

Надвинув капюшон,

Уходит бернардин,

Уходит в высоту

Архангельских лесов,

Оставив суету

Имперских городов.

Свой радостный устав

Оставит он лесам,

Доверчиво припав

К архангельским стопам,

Он слышит пенье рек

И голоса дорог -

Извечный человек,

Шагнувший на Порог.

Трепещут, как в грозу,

Лучистые межи,

Он слышит, как внизу

Пылают миражи,

Лачуги и дворцы

Вздымаются в дыму,

Дивятся мудрецы

Безумью своему;

Их вежливая рать,

Взнуздавши города,

Боится опоздать

На поезд в никуда,

На смерть ведут шутя,

Сомкнув плечо с плечом,

И тянется дитя

За солнечным лучом…

Уходит бернардин,

Угрюм и отрешён,

Уходит он один,

Один уходит он,

Уходит в высоту,

В архангельскую твердь,

Уходит за черту

Без права умереть.

Такова трёхчленность русской души, парящая над нижним "я", словно бы распростёртая по всей европейской части России (о Сибири и Дальнем Востоке нужно говорить особо). Её действие сильно сказывается на характере русской культуры, где, например в литературе, мы имеем размах от гоголевских "Вечеров на хуторе близ Диканьки" и "Тараса Бульбы" до истончённого психологизма такого насквозь петербургского писателя, как Достоевский. А в середине (не обязательно, разумеется, строго географически) стоят наши, "глубоко и ритмично дышащие" "аполлонисты": Лев Толстой, Пушкин, Чаадаев, Вл. Соловьёв.

* * *

Итак, Россия представляет собой некоего рода организм, обладающий как физическим, так и эфирным, и астральным телом. В единстве его удерживает Самодух, светящий в душевный ствол из духовных высей. Этот организм созидался существами божественных Иерархий, при участии Душ окружающих его народов для того, чтобы воплощающиеся в нём человеческие души могли исполнять важную для всего человечества задачу: в условиях 5-й культурной эпохи готовить предпосылки для зарождения 6-й эпохи, жить настроением ожидания той эпохи, когда в отдельных людях начнётся осуществление Христианства, когда отдельный человек начнёт овладевать с помощью индивидуального Манаса высшим Я как Жизнедухом Христа и так навеки становиться суверенной, отождествлённой со Христом индивидуальностью.

Если бы, рассуждая с этой точки зрения (а не просто материалистически-механистически или тривиально политически), какой-либо части этого существа захотелось бы от него совершенно отделиться, например Украине или Белоруссии, то это обрекло бы такую часть на бессмысленное существование и, следовательно, на постепенное растворение в окружающих этносах, у которых есть иерархические водители, а само это существо сделало бы инвалидом. Вражду, борьбу между собой этих частей можно уподобить, скажем, намерению конечностей человека вступить в борьбу с его головой или отказу головы пользоваться системой дыхания. И это не какие-то там надуманные "физиологизмы", а начала подлинного народоведения, основанного на познании единой чувственно-сверхчувственной реальности.

Россия - это единство, но, прежде всего, не непременно государственно-политическое, а духовно-душевно-физическое. И оно, как всё живое, внутренне дифференцировано. И просто гибельно для России не считаться со всем этим. Если Москва и далее будет идти путём укрепления единого политического государства, то это можно уподобить, скажем, намерению дыхания подменить собой обмен веществ. Это не жизнеспособно.

Москва как центр государства должна нести лишь импульс государственно-правовой жизни, распространять его по всей стране как принцип равенства и не вмешиваться властно ни в хозяйственную, ни в духовную жизнь никаких регионов страны. Она должна регулировать все социальные отношения с точки зрения действительного равенства всех граждан перед законом. В таком случае она станет и охранительницей справедливости, что будет вызывать только симпатию к ней. И именно потому, что такова её подлинная задача, она, не выполняя её, стала главным производителем коррупции, беззакония. В этом нужно видеть яркий пример того, что происходит, если люди, общественные институты начинают противодействовать задачам истинной эволюции. А всё, что не движется вперёд, начинает отмирать.

Россия самой аурой своего народа предрасположена к перестройке своей социальной структуры в духе социальной трёхчленности. Для этого она, в конце концов, и была освобождена от ярма большевизма, который извращал именно принцип социальной трёхчленности, ведя страну социалистическим путём, но при полном запрете на свободу духовной жизни. При большевизме путём введения государственного капитализма была завуалирована товарная форма человеческого труда - откровенная форма рабства. (автор прав в том, что отождествляет современный наёмнмый труд с рабством, но это присуще не только и не столько социалистической форме государства на стадии его заката, а вообще всему современному обществу АБ - автор блога). Возвращение в условиях перестройки к капиталистической форме хозяйства, когда рабочая сила совершенно откровенно выставляется на рынке труда как товар (т.е. снова подчёркивается, что предметом купли - продажи является часть человеческого существа), в борьбе против чего весь мир уже был однажды поставлен с ног на голову, и борьба эта продолжается (хотя после советского обмана многим людям понять это очень трудно; нам довелось от одного пожилого человека услышать: а что плохого в том, что я продаю мою рабочую силу? лишь бы хорошо заплатили!), - это ужасная реакция, заталкивание страны в целиком уже изжитое прошлое. Это путь в никуда.

Поскольку каждый русский (а это относится к каждому, кто ассимилирован в природе русского языка, русской культуры) в своей трёхчленности головы, ритмической системы и конечностей неким образом повторяет трёхчленность свой Души народа, то стремление к социальной трёхчленности заключено даже в его инстинктах. И её - на это обращает внимание Рудольф Штайнер - уже начали инстинктивно осуществлять в конце XIX - начале XX века. Россия начала двигаться к социальной трёхчленности, ещё даже не понимая этого. Но зато это поняли в оккультно-политических кругах Запада и приняли против этого меры. Именно это напугало их, а вовсе не, как нас пытаются убедить конспирологи необольшевизма, впечатление, произведённое на иностранцев ярмаркой в Нижнем Новгороде, где они якобы увидели, что Россия начинает развиваться экономически слишком быстрыми темпами.

В лекции, прочитанной в Цюрихе 19 марта 1920г.(она называется "Трёхчленность и современное положение в мире"), Рудольф Штайнер говорит о том, что в России можно наблюдать стремление к объединению в ассоциации (заметим попутно: создание "ассоциаций свободных производителей" должно стать основой совместной братской трудовой деятельности в условиях социальной трёхчленности). "Приезжающий в Россию по какому-либо делу встречается там, собственно говоря, не с отдельными людьми, а с такими ассоциациями", например банковских кассиров и инкассаторов. Особенно интересными среди них являются земства. "Они совершают полезную работу, они работают совместно с более старым учреждением в русской деревне, с организацией отдельной деревенской общины, называемой "мир". Это в определённом роде принудительная организация в хозяйственной жизни деревни". В ней мы встречаем обычай старой демократии. Но земства являются чем-то новым, "что вообще имеет тенденцию двигаться в демократическом направлении". Это не корпорация, а ассоциация, связывающая работающих на земле с теми, кто занят в промышленности. "И мы можем сказать: в России заявляет о себе удивительное, возникает органическая система, основанная на ассоциативной сущности" (ИПН 334, S.148-150).

* * *

Белоруссов, украинцев, русских всех вместе называют "титульной нацией". Это действительно так и есть, но только принадлежность к ней - это не повод для того, чтобы упиваться национализмом. Это сопряжено с большой ответственностью. На русских и в специальном, и в широком смысле слова, собственно говоря, - на всём населении России лежит ответственность за правильное развитие страны.

Враждебные подлинным целям России силы не решаются просто встать им поперёк дороги. Они знают, что за мощь стоит за ними в духе. И они делают всё возможное, чтобы русские об этих целях ничего не знали. Тогда им можно навязать ложные цели. Это очень простой, но эффективный метод. Именно в соответствии с ними России время от времени "имплантируют" совершенно не относящиеся к ней этносы, зная при этом, что когда-то само собой начнётся их отторжение и при этом возникнут вражда, борьба, ненависть. Поэтому следует - и не только России, но любой стране, - получая, как говорили во времена татаро-монгольского ига, "ярлык" на правление, не спешить принимать "дары данайцев". Это может оказаться троянским конём. Нужно сначала спросить: кому и зачем это нужно? А подарками передел территорий теперь является всегда - потому, что, как мы уже говорили, нет в современном мире ни одной страны в, обладающей действительным суверенитетом.* Мы знаем теперь, что, например, Гитлеру те, кто потом вёл с ним войну, сначала позволили вернуть Германии отнятые у неё после Мировой войны территории. Это не были чужие, захваченные ею, но её исконные территории, и тем не менее - что из этого произошло потом?

В общем, России опасно спать. Ей нужно думать о своём единстве в духе правильно ведущих в будущее идей. Ей нужно признать как факт, что растёт самосознание не только отдельных людей, но и целых этнических групп. И это нужно познавать духовно-научно, чтобы точно знать, где имеет место беспочвенный сепаратизм, инспирируемый силами деструкции, где частям одного народа действительно следует разделиться на два народа, а где нужна просто новая, более свободная социальная структура, позволяющая гармонично жить вместе повзрослевшим этносам одного народа.

Имеются все основания думать, что у Украины нет задачи стать новым самостоятельным народом, ибо нет нового Архангела, который подступил бы к нему с новой мировой задачей, ибо слишком велика и ещё очень далека от своего решения общая задача восточных славян. Отступление от неё грозит бедой всему человечеству. Поэтому и был так озабочен Рудольф Штайнер, когда ещё до всякого разделения (в 1916г.) проступили первые признаки вражды между севером и югом России.

Сами по себе противоречия между этносами в одном государстве неизбежны. Процесс развития диалектичен. Но противоречия нужно решать, а не загонять их вовнутрь, но также и не выносить их вовне в виде военных конфликтов. Формой их решения на современном этапе существования России может стать социальная трёхчленность. Или уж, в крайнем случае, - хотя бы конфедерация, хотя бы типа швейцарской. Если сделать этого не удастся, то удержание единства в старом смысле непременно приведёт к возрождению диктатуры и т.п., через что мир уже проходил и за что заплатил невыразимыми страданиями.