Национализация ЦБ? Маловато будет!

ИВАН МАГРЕГОР

Знаете, дорогие принцессы Селестия и Луна, человечие уже начинает задумываться над тем, что центральному банку суверенного государства как-то не особо правильно находиться в частном или стороннем подчинении. Такая догадливость – это просто замечательно. Не прошло, как говорится, и тысячи лет. Остается надеяться, что человечию не понадобится следующая тысяча лет для понимания гораздо более фундаментального дефекта современной денежной системы, ибо он касается неустранимого математического парадокса. С частным центробанком не мытьем так катаньем государству можно управляться, все-же он состоит из людей, а людей можно убить убедить тем или иным способом, но математические законы и уравнения от мнения сколь угодно влиятельных людей не зависят совершенно.

Ну да, конечно же я о ссудном проценте. Этот самый математический парадокс является одной из главных первопричин системного кризиса, влекущей за собой прочие. Много-много нехорошего готовы рассказать про него противники ростовщичества. Прежде всего моралфагушки любят повторять о паразитической сущности ростовщической деятельности. Потом религия не дремлет, объявляя ростовщичество грехом. И наконец, экономисты справедливо называют ссудный процент средством мирового грабежа. И с каждым при определенных условиях можно было бы согласиться, но я не буду. Потому что ростовщичество далеко не всегда плохо, равно как и ссудный процент. Ибо есть эмиссионный судный процент, и есть вторичный ссудный процент – кредитные отношения между хозяйствующими субъектами. И большинство человечия, моралфагушек и религиоты обозлено именно что на вторичный ссудный процент, осуществляемый как правило банковскими структурами, не наделенными правами эмиссии.

Проблема в том, что вторичный ссудный процент не создает того самого математического парадокса, потому что принимающий сбережения/рефинансирование и выдающий из них кредиты банк выполняет по сути важную хозяйственную работу, и оттого таки производит добавленную стоимость, что и позволяет оправдать в определенной мере увеличение денежной массы для покрытия возникающих обязательств по процентам. Потому при грамотной работе центробанка, отслеживающего прирост добавленной стоимости по народному хозяйству, прирост денежной массы будет покрывать новые потребности в деньгах, и баланс долгов и денежной массы будет сохраняться. Так что относительно греховности вторичного ссудного процента ака ростовщическая деятельность я с моралфагушками и религиотой не согласен: производство добавленной стоимости в части финансовых услуг таки есть, плата за сие оправдана. Другое дело – адекватный размер этой платы, и если государство будет допускать монопольный сговор и задирание кредитных ставок, то это уже обычное хозяйственное преступление, равно как и любой монопольный сговор с целью неравноценного обмена. И банки с ростовщиками тут лишь одни из многих. Преступлением тут есть не сам факт вторичного ссудного процента, а именно что монопольный сговор с завышением стоимости своих услуг. Но даже такое преступление не является основополагающим дефектом, ибо хоть и является средством грабежа по попустительству государства, но не создает математического парадокса.

Чего не сказать о первичном эмиссионном ссудном проценте, ибо в этом случае для суммы начисленных по процентам обязательств денежной массы в природе просто не существует, и больше взяться ей неоткуда, ибо система замкнута. При эмиссии новых денег чтобы залатать эту дырку тут же появляется новая по факту выпуска, и так до бесконечности. Выпустив таким образом хоть одну единицу денег, расплатиться с долгами по-хорошему уже никогда не будет возможно. С самого начала выпуска таких денег существует этот неразрешимый математический парадокс: сумма долгов всегда будет превышать денежную массу, что делает даже теоретически невозможным сведение баланса денег и долгов. Причем чем дальше тем больше будет этот разрыв, при большой денежной массе этот разрыв со временем приобретает экспоненциальную зависимость роста, происходит безудержное надувание финансовых пузырей, и выход тогда только один – списание долга. А что есть списание долга на практике? На практике списание долга всегда есть катаклизм: или отъем имущества несостоятельного должника, или принуждение заемщика простить долг (упросить, запугать, убить). Причем чем больший накоплен объем невозможного к погашению долга, тем больший катаклизм необходим для его списания, вплоть до мировой войны. То есть математический парадокс эмиссионного ссудного процента изначально обрекает хозяйство и социум на неминуемые катаклизмы.

Но не это главное. Даже мировые войны человечие хоть и с потерями, но таки может пережить. Главным системным дефектом эмиссионного ссудного процента является следующая за ним цепочка детерминации, ведущая со временем к невозможности жизнедеятельности человечия на планете из-за исчерпания ресурсов. Как так получается? Легко и просто не скрипя зубами. Для начала первичный ссудный процент из-за вечной и неустранимой нехватки денег для погашения возникающих процентов вынуждает хозяйствующие субъекты, даже монополии, бесконечно стремиться к расширению производства, и как следствие, к бесконечному расширению рынков сбыта. Но размер рынков сбыта на планете ограничен, и экстенсивный рост (захват) рынков сбыта с определенного момента становится невозможным из-за их исчерпания. Хозяйствующим субъектам, к этому времени в большинстве своем монополизировавшим рынок, приходится прибегать к интенсивному росту рынков сбыта, т.е. к искусственному увеличению потребностей населения, что и приводит их к доктрине общества потребления. Вот откуда ноги растут: нет никакого закона бесконечного увеличения потребностей, есть жизненная необходимость экономики безудержно расти из-за эмиссионного ссудного процента, а навязанный рост потребностей населения уже продиктован необходимостью роста рынков сбыта для безудержно растущей экономики. Ну а от бесконечного роста производства и потребления до исчерпания ресурсов причинно-следственную связь, надеюсь, большинство человечия таки сумеет составить.


Тем не менее, дорогие принцессы, пока лучше не полагаться всецело на полную разумность этого вида приматов, и таки повторить причинно-следственную цепочку; я, например, постоянно стараюсь учить человечие находить причины явлений:
1. Эмиссионный ссудный процент из-за математического парадокса вынуждает хозяйство к бесконечному росту;
2. Для способного обслужить эмиссионный ссудный процент роста хозяйству требуются все новые рынки сбыта, остановиться хозяйство просто не может и для выживания перманентно стремиться к монополии (захвату всех доступных рынков сбыта);
3. С окончанием свободных рынков сбыта на планете хозяйствующие субъекты, к тому времени уже в большинстве своем монополии, вынуждены искусственно стимулировать потребление населения чтобы продолжать наращивать рынки сбыта. Учитывая огромные ресурсы и влияние монополий, появление и принятие государствами, культурной и управленческой элитой доктрины общества потребления вопроса не составляет;
4. Бесконечный рост производства и потребления приводит к сверхбыстрому исчерпанию планетарных ресурсов, и однажды популяция сомнительной разумности приматов на планете проснется и с удивлением узнает, что всего нужного осталось как-то мало, а вот желающих и претендентов на него оказывается как-то многовато, и вообще на этой планетке стало слишком людно;
5. ???
6. EPIC FAIL

Что может произойти дальше, особенно учитывая нереально большое количество оружия массового поражения, способного несколько раз уничтожить планету? В лучшем случае человечие таки воспользуется таким полезным инструментом как разум, и просто почти мирно скатится в новое средневековье с довольно быстрой утратой технологий, быстрым снижением производительности труда, соответствующей и быстрой коррекцией численности популяции из-за недостатка продовольствия, деградации инфраструктуры и социальных механизмов, но уже без особых надежд на новый ренессанс, индустриализацию и прочие вкусные плюшки, обеспеченные подарками природы в виде уже исчерпанных к тому времени ресурсов. В худшем же случае конкурирующие игроки в порыве «не доставайся ж ты никому» таки психанут и нажмут на красную кнопку, и среди бескрайнего космоса образуется безжизненный остекленевший шарик с выгоревшей атмосферой, один из многих в ряду неудачных экспериментальных миров.


Ни тот, ни тем более другой вариант меня, дорогие принцессы, устраивать не может, ибо у меня на человечие другие далеко идущие планы, и потому современные деньги с эмиссионным ссудным процентом меня категорически не устраивают. И если даже с мировым грабежом при определенных условиях можно было бы примириться, ведь даже ограбленным и изнасилованным хоть и грустно, но можно жить и достигать правильных целей, то вот планетарная катастрофа с ними не стыкуется априори, и человечию таки пора начинать осознавать истинные последствия денег с эмиссионным ссудным процентом. Ведь следующей тысячи лет на размышления у них просто нет.

Критикуешь – предлагай, хорошие слова, ничего не скажешь. И предложить по этой проблеме есть чего, благо, человечие нет-нет, да и произведет из себя очень разумных особей, способных предложить правильное и полезное, да еще и закрепить это научными путями. Первое что приходит на ум – это беспроцентная эмиссия. И это совершенно правильно, хоть и недостаточно для оптимального функционирования финансовой системы, и центробанку нужны дополнительные механизмы по грамотному размещению и циркуляции в народном хозяйстве оной эмиссии.

Первый такой вспомогательный механизм – это система стратегического планирования хозяйства в связке с банком развития, опирающаяся на глобальную автоматизированную систему управления. Да, что-то похожее на плановую систему СССР, но в гораздо более оптимальном и облегченном варианте: планируется не все подряд, а только крупные и системообразующие хозяйствующие субъекты, представляющие из себя скелет хозяйства, все остальное отдано на откуп частной инициативе, формирующей вокруг сего скелета мышцы. Эти стратегические направления банк развития, получающий деньги из центробанка, рефинансирует под нулевую ставку.

Планирование и оценка проектов не стратегического и некрупного направления отдана на откуп частной инициативе, и кредитуются такие хозяйствующие субъекты не в банке развития под ноль процентов, а в обычных банках с ненулевым ссудным процентом, а центробанк рефинансирует банки под нулевую ставку. Взимание ссудного процента банками при этом оправдано, ибо они проводят работу по оценке дебиторов и проектов, сбору средств и кредитованию, т.е. оказывают услугу хозяйству и производят добавленную стоимость, которая оправдывает дополнительную эмиссию. В то же время для предотвращения монопольного сговора (конечно же он появится уже на первый день работы такой системы) и задирания банками процентных ставок, центробанк отслеживает кредитные ставки чтобы они соответствовали производимой банками пользе. Также центробанк отслеживает чтобы рефинансирование банков шло исключительно на кредитование проектов развития хозяйства, а не на потребление или спекуляции, для чего рефинансирует банки только на сумму документально подтвержденных бизнес-планов, и потом заставляет банки отчитываться об успешности кредитования каждого хозяйства по прошествии срока погашения и срока окупаемости каждого проекта. И если какие-то кредитные проекты прогорают, то банку кроме убытков полагаются за это соответствующие анальные кары от центробанка. Чтобы не мухлевал, не халявил и не отлынивал от своей работы по оценке проектов инвестирования. Это второй вспомогательный механизм перспективной денежной системы.

И третий вспомогательный механизм денежной системы – это стимулятор оборачиваемости. Этот механизм призван сделать невыгодным придерживание хозяйствующими субъектами пока невостребованных денег, зато выгодным их запуск в хозяйство для продолжения оборота. Такой механизм обеспечивает гораздо более эффективную работу денег в хозяйстве, понукая капитал не лежать без дела, а оборачиваться и работать. Принцип такого механизма предельно прост: лежащие без дела деньги должны постепенно обесцениваться. И реализован этот механизм может быть двумя путями – через инфляцию и через плату за деньги.



С выполнением механизма стимулятора оборачиваемости в виде инфляции большинство человечия уже успело хорошо познакомиться, и судя по всему, от него далеко не в восторге. И таки есть от чего:

= Нестабильность. Хозяйствующие субъекты и население вынуждены перманентно индексировать цены и заработную плату, что вынуждает их постоянно пересматривать оперативные, тактические и стратегические планы, что толкает к частой их отмене. Это приводит к необходимости огромного количества избыточного аналитического и управленческого труда, и формирует у населения негативные настроения, которые имеют заметный негативный мультипликативный эффект как в хозяйстве, так и во многих иных сферах жизнедеятельности.

= Неравномерность. Разные отрасли и субъекты хозяйства вразнобой индексируют цены на продукцию, что очень часто приводит к перекосу и разбалансировке ранее успешных кооперативных цепочек и жизненных стратегий. Например, цены на куриные окорочка остаются на месте для сохранения рынков сбыта, а цены на куриный корм выросли. И такое бывает сплошь и рядом. То же и с индексацией зарплат: некоторые работодатели адекватно проиндексировали их, другие не смогли, из-за чего часть населения теряет доступ к еще недавно доступным товарам.

= Не прогнозируемость. Проистекает из предыдущего недостатка. Несмотря на официальные усредненные сводки о инфляции, на практике для прогнозов и выработки стратегии как домашних хозяйств так и стратегических флагманов этот показатель не ценнее средней температуры по больнице. Ибо цена на бентли и яхты может упасть вдвое, а цена на гречку и сахар так же вдвое повыситься, и в среднем по рынку инфляции кагбэ и нет. И это лишь бытовой пример, в кооперативных и производственных цепочках такие неравномерные скачки цен куда болезненнее, что на порядки усложняет стратегическое хозяйственное планирование, и так же снижает его эффективность и желание хозяйствующих субъектов работать на развитие и дальнюю перспективу.

= Асоциальность. Несмотря на то, что количественно наибольшие потери от инфляции несут крупные обладатели денег, качественно от нее наиболее страдают малоимущие: в отличие от зажиточных им отступать часто некуда. Если зажиточные могут снизить потребление и использовать накопления, то малоимущие живут часто на пределе, и даже малое незапланированное снижение потребления может быть для них критично.

= Произвол монополий. Под предлогом инфляции и любых хоть сколь-нибудь хозяйственно значимых факторов монополии с энтузиазмом поднимают цены и дерут три шкуры с окружающих. Нефть выросла в цене? Бензин дорожает. Нефть упала в цене? Бензин все равно дорожает. Доллар растет? Бензин опять дорожает. Доллар падает? Бензин как обычно дорожает. Вместо бензина можете поставить любой монопольный товар, зависимость при этом сохранится. Ничего хорошего ни для отдельных домохозяйств, ни для народного хозяйства в целом такие паразитические выходки не несут.

= Слабая эффективность. Несмотря на фактическое обесценивание денег из-за инфляции, большинством человечия этот факт не осознается эмоционально: на руках у них вроде все те же кувырнадцать тысяч, и ни деньгой меньше. С точки зрения большинства человечия инфляция суть не столько снижение стоимости их денег, сколько повышение цен. Эмоции человечия не улавливают корреляции между повышением цен и потерей денег: сумма остается вроде все та же. Нет психологического отклика «теряю бабло!!!» даже у экономически подкованного населения. А ведь именно на такой психологический отклик и рассчитан механизм стимулирования оборачиваемости. В итоге особой стимуляции не происходит, и неиспользуемый капитал продолжает медленно гнить вместо того чтобы активно работать.

Несмотря на все недостатки инфляции в качестве механизма стимуляции оборачиваемости, о его более продвинутом аналоге в виде платы за деньги слышали очень немногие, хоть этот механизм успешно практиковался еще в древних и средневековых денежных системах. Плата за деньги (демередж) по сути подобный инфляции механизм, и в том, и в другом случае бенефициаром обесценивания денег выступает центробанк или иной эмиссионный центр, но денежный демередж лишен большинства недостатков инфляции за счет особенностей своего технического воплощения. Суть демереджа (платы за деньги), как и инфляции, состоит в постепенном обесценивании денег. Тем не менее реализован этот механизм иначе: денежная масса избыточно не увеличивается, цены не растут, но сумма денег у держателя физически уменьшается, в конце учетного периода со всех денежных остатков изымается плата за использование (простой) денег, отчего сумма остатков снижается. Отсюда и название – демередж, так именуют плату за простой железнодорожных вагонов.

Теорию денежного демереджа в полной мере раскрыл еще столетие назад Сильвио Гезелль. Причем раскрыл в своем основательном труде «Естественный экономический порядок». Книга эта не просто досужий журнал «Мурзилка» про космические битвы древних ариев с Дартом Вейдером, но полновесный и фундаментальный научный труд. Причем доводы и аргументация Гезеля были столь убедительны, что не абы кто, а сам Кейнс, отец-основатель современного «Экономикс», был впечатлен и как-то разоткровенничался, что в будущем люди будут гораздо больше пользоваться идеями Гезеля нежели идеями Маркса. А паче кто думает, что Маркса давно забыли, то пусть выкусит, ибо современная фундаментальная экономическая теория построена таки на нем, на Марксе. Просто Маркса преподают илитке в Кембриджах и Оксфордах, а быдло пусть жрет суррогаты и противоречивые недоделки либертарианства чтобы точно не смогло разобраться в экономических процессах и представлять конкуренцию илитке.

Демередж может быть реализован в разных формах. Не современном этапе есть смысл реализовать демередж отдельно для наличных и безналичных денег. Для безналичных денег механизм реализации и вовсе прост как двери: в конце расчетного периода просто-напросто автоматически снимается процент от остатка, всю работу выполняет машина и участие человека в процессе почти не требуется. Расчетный период для безналичных средств при этом может быть хоть каждый день. С наличными деньгами можно поступить так: на каждую купюру наносится штрих-код с уникальным ИД. Почти во всех магазинах на кассе уже есть сканеры штрих-кодов и интернет для возможности безналичного платежа, подогнать не имеющих такового оборудования магазины труда не составит. В единой базе данных фиксируется факт платы за купюру каждый месяц или год. Если за купюру не плачено определенное количество периодов, то эта плата просто добавляется к цене покупки. Если же купюра лежала без дела в заначке слишком долго, например, лет десять, то она просто накопит демередж равный своей стоимости и потеряет ее. Чтобы перестать платить демередж нужно неиспользуемый в текущей оперативной деятельности остаток положить в банк на депозит. Без процентов, зато деньги не обесцениваются. Банк таким образом получает средства чтобы продолжать кредитовать частную инициативу. Если он не находит таковой, то чтобы опять-же не платить демередж, он возвращает неиспользуемый остаток центробанку и банку развития. Ну а банку развития найдется куда пристроить неиспользуемый капитал: мосты, дороги, жилье, новые предприятия и программы развития, - и весь неиспользуемый капитал, лежащий без дела по чулкам и матрасам будет работать на благо общества. Если же инфраструктурные и производственные запросы общества выполнены, то лишние деньги просто выводятся из оборота, оседая на счетах центробанка или банка развития. Сильвио Гезель, к примеру, не только разработал теорию свободных денег, но она с большим успехом реализовала на практике принцип денежного демереджа. В его варианте он был реализован через поклейку на банкноте за каждый месяц соответствующей марки. Эксперименты со свободными деньгами были увенчаны ошеломительным успехом, и самым известным стал эксперимент в городе Вёргле.


Успехам этим денежный демередж, несмотря на свое подобие механизму инфляции, обязан отсутствию многих негативных ее последствий:

= Стабильность. При демередже отсутствует объективная необходимость роста цен, отчего они стабильны и неизменны. Проблема неравномерности ценовых скачков при этом исчезает в принципе.

= Прогнозируемость. При стабильных ценах намного проще реализовать стратегическое планирование и отсутствует необходимость пересмотра планов из-за структурных перекосов. Это позволяет выстраивать надежные кооперативные цепочки без риска их перманентного слома из-за инфляции и структурных перекосов. Это мотивирует хозяйствующие субъекты работать с прицелом на дальнюю перспективу.

= Социальная справедливость. Благодаря стабильности и прогнозируемости, малоимущие могут довольно надежно спланировать и поддерживать свой уровень потребления, не опасаясь резких скачков и перекосов. Потому даже сохранность формального соотношения потерь от демереджа между богатыми и бедными с таковым от инфляции делает демередж качественно более гуманным финансовым инструментом.

= Более сильный контроль за монополиями. Хоть даже и в условиях беспроцентных денег произвол монополий способен приводить к росту цен на их продукцию, объясниться при этом с обществом и рынком им будет гораздо труднее. А с вводом перспективной системы валютных котировок, исключающей валютные спекуляции, необоснованное монопольное задирание цен может быть и вовсе настолько рискованным предприятием, грозящим анальными карами всего ада и Израиля, что монополии будут предпочитать удерживаться от подобных соблазнов.

= Высокая эффективность механизма стимуляции оборачиваемости вследствие психологических особенностей человека. Каждый раз после расчетного периода, наблюдая уменьшение остатка своих кровных, человек или хозяйствующий субъект будет получать ту важную эмоциональную реакцию на факт потери части честно нажитого непосильным трудом. И будет стремиться не оставлять свой капитал тихо гнить, а будет нести его на работу в народное хозяйство в виде покупок благ или депозитного вклада, на что в итоге весь механизм и рассчитан.

Такая денежная система в силах способствовать в кратчайшие сроки развить стабильную хозяйственную систему, инфраструктуру, создать кучу достойных рабочих мест. Но не это есть главное преимущество беспроцентной денежной системы. В отличие от современных денег, беспроцентные не вынуждают хозяйство к монополизации и бесконечному росту. Исчезает экономическое обоснование общества потребления. Исчезает потребность непрерывного роста производства и потребления. Такая денежная система способна не только быстро развить хозяйство, но и приостановить его развитие когда потребности общества будут удовлетворены, перенаправив усилия людей из бесконечного наращивания производства в иные виды деятельности. Такая денежная система позволяет подчинить хозяйственную систему общему благу и реализовать доктрину устойчивого развития, не допускающего исчерпания ресурсов.

Вот почему, дорогая принцесса, национализировать Центральный банк – это правильная, но совершенно недостаточная задача. Ибо при сохранении существующей денежной модели глобально ничего не изменится. Да, изменятся хозяева и бенефециары денег, вместо Рокфеллеров, Ротшильдов и Морганов ими станут какие-то Грефы с Роттенбергами, но глобальную катастрофу вследствие математического парадокса современных денег это не предотвратит. Нужно не просто национализировать ЦБ, но сделать это с определенными целями. И более справедливых и гармоничных целей национализации чем ввод предложенной перспективной денежной системы я не вижу. Путь гармонии предполагает улучшение, оптимизацию, эволюцию, увеличение познающего и сознающего потенциала. Улучшение подсистемы в ущерб макросистеме – это путь хаоса. Путь гармонии предполагает оптимизацию подсистемы с улучшением макросистемы в целом, дорогие принцессы. Всегда верный, чешу вас за ушками.


khazin.ru/articles/162