Советский миф о Ленине

Создание квазирелигиозного культа Ленина с чертами обожествления и массовым поклонением "вождю" начинается сразу после его смерти. Начало было положено переименованием Петрограда в Ленинград и созданием Мавзолея Ленина на Красной площади. Сохранение забальзамированных останков человека и установление ритуала поклонения этим останкам - уникальный случай в новой истории, создавший прецедент для последующих мумификаций "вождей" в социалистических странах. Сооружение Мавзолея Ленина положило начало превращению Красной площади с близлежащим Александровским садом в главный культовый комплекс Советского Союза.
Довольно быстро сложилась квазирелигиозная модель: Пророк/Учитель - наследники/продолжатели, предполагающая выделение среди последних ортодоксов и еретиков, постоянные апелляции к "наследию". Борьба группировок в партийном руководстве в 1920-е риторически оформлялась именно как борьба за "ленинское наследие", а победивший в ней Сталин был провозглашен, вопреки действительности, лучшим и верным учеником, ближайшим соратником и "продолжателем дела Ленина".
В 1930-е по стране прокатываются волны переименований и новоименований населенных пунктов, учреждений и пр. в честь Ленина; изготовление памятников вождю - от монументальных до вездесущих гипсовых бюстиков - становится важной отраслью советского художественного производства
В изображениях сталинского времени Ленин предстает величавым и грозным, дабы соответствовать официальному образу своего "продолжателя" и вообще эпическому духу "большого стиля". Отчасти в противовес этой иконографической традиции в эпоху Хрущева официальное искусство создает образ "дедушки Ленина", человечного и доступного, с лукаво-ласковой улыбкой и добрым прищуром. Такая трансформация была связана с лирическим настроением оттепели и общим смягчением советской системы. После XX съезда "добрый" Ленин был противопоставлен "злому" Сталину (в официозе имплицитно, а в интеллигентских представлениях вполне откровенно). К новой мифологизации Ленина приложили руку некоторые представители шестидесятников (см. поэму Андрея Вознесенского "Лонжюмо")
Утрированное "очеловечивание" Ленина делает его государственно формируемый образ просветленно-расплывчатым и удаленным от исторических реалий. Именно сентиментально окрашенный образ "дедушки" подвергается в народном сознании эпохи оттепели и застоя карикатурному снижению и становится поводом для бесчисленных анекдотов и др. разножанровых фольклорных произведений: Я сижу на вишенке,/не могу накушаться./Дядя Ленин говорил:/надо старших слушаться! и т.п.
Поэтическое пожелание Вознесенского уберите Ленина с денег! не было услышано властью, и словечко "лысый" стало эвфемизмом не только "основателя Советского государства", но и рублевой денежной купюры, на которой "основатель" был изображен.
Вместе с тем было бы неверно говорить об однозначном всеобще-ироническом отношении и к официальному образу Ленина, и к нему как лицу историческому. Самый популярный и тиражируемый, в определенном смысле осевой персонаж советской культуры не мог восприниматься народом исключительно негативно. Тотально негативное отношение было бы знаком радикального разрыва с политической системой и отказа от пассивной даже лояльности. Образ "самого человечного человека" сопровождал несколько поколений советских граждан буквально с раннего детства, с детского сада. Все дети младшего школьного возраста носили обязательный октябрятский значок с портретом маленького Володи Ульянова и, как правило, относились к своему "духовному патрону" вполне серьезно-уважительно. И часто отрицательные взрослые впечатления от советской социальной реальности и пропаганды не могли преодолеть инерции воспитания. Поэтому можно говорить о своеобразном двоемыслии, при котором разные ипостаси ленинского мифа уживались в общественном сознании, не обязательно вступая в конфликт. Но с окостенением советской системы в позднее брежневское и послебрежневское время контраст между официозным и фольклорным образами Ленина неуклонно увеличивался, и этого нельзя было не замечать.
Последняя значительная попытка пересоздания ленинского мифа относится ко времени перестройки и во многом созвучна аналогичным потугам периода оттепели. В конце 80-х ленинский миф пробовали оживить под лозунгом движения к исторической правде, обсуждения ранее закрытых тем ранней советской истории (пример такой реаниматорской попытки - исторические пьесы Михаила Шатрова). Но на фоне стремительного роста антикоммунистических настроений попытки заменить окончательно картонного Ленина на Ленина несколько менее картонного потеряли всякий смысл.
В 90-е советские мифы подверглись оглушительной критике и развенчанию.

В настоящее время можно наблюдать частичную реабилитацию мифа о Ленине в массовом сознании - явление, тесно связанное с общим ростом ностальгии по советскому и по "великой истории", которая "была". Идейно-коммунистические составляющие этого мифа, вероятно, мало актуальны сегодня. Важнее тема отца-основателя "могучего" Советского государства.
Дмитрий Ермольцев

Источник