Сообщения
Что нас ждёт - "мульти-культи" или приоритет немецкой культуры?Вживаясь в немецкое общество, мы стараемся понять его: почему оно такое, какое оно есть, почему в нём господствуют те или иные представления и ценности, а не другие? Почему у нас самих зачастую эти представления расходятся с представлениями местных немцев настолько, что мы не узнаём друг в друге братьев, ведь мы принадлежим к одному народу? Неужели 200 лет, прожитые раздельно, сделали нас такими разными?
Рискну предположить, что всё же не 200, а последние 60-70 лет. В особенности всё то, что было связано со второй мировой войной и в ещё большей степени с послевоенной историей очень изменило и нас, и их. Думаю, что те наши предки, кто родился ещё до 20-х годов прошлого века и владел немецким языком, имели бы гораздо меньше проблем, вливаясь в немецкий материнский этнос, чем переселенцы конца 80-х и 90-х годов, в основной своей массе родившиеся в 30-70-е годы, то есть сформировавшиеся уже в послевоенный период. И дело тут, как мне представляется, не только в том, что российские немцы за это время, по известным всем причинам, почти полностью потеряли знание родного языка. Именно в этот период произошли качественные изменения в ментальности и германских немцев, которые очень удалили нас друг от друга. Удалили настолько, что многие из их национальных качеств мы просто не в состоянии принять, если не хотим предать себя, своих предков, свою историю. Поэтому нам надо, во-первых, понять причины, которые сделали германских немцев такими, какие они есть, а во-вторых, помочь, насколько это в наших силах, современному германскому обществу вспомнить о своих национальных истоках. Нам - это изгнанным, переселенцам, местным патриотам немецкого народа. Причём важную роль могли бы сыграть именно российские немцы, дольше всех других немцев страдавшие от последствий прошедшей войны и всё же выстоявшие и выстрадавшие свою самобытность, свою немецкость. Может быть, спящей красавице Германии нужен только поцелуй принца, который её разбудит? Тогда не попытаться ли нам стать (вместе с другими патриотами немецкого народа) этим принцем? Ведь слиться с материнским этносом мы сможем только тогда, когда он сам себя опять почувствует немецким. Когда для него свои корни будут представлять ценность, тогда он оценит их и в нас.
Наше слияние (ассимиляция) с мульти-культуристским обществом, на мой взгляд, невозможно. В такое общество можно только более или менее успешно интегрироваться и надолго оставаться особым народом, со своей особой ментальностью, параллельно существующей культурой, в которой большую роль будет продолжать играть русский язык. В таком случае мы будем только одной из параллельных составных частей общего многоцветного мульти-культи, в котором государствообразующий народ, с которым мы в принципе стремимся слиться, не осмеливается заявить, что его язык и культура являются главными для всех граждан их государства (то есть что немецкая культура - это именно Leitkultur, генеральная, приоритетная, ведущая культура). Эту вещь важно сказать не только приехавшим иностранцам и нам, переселенцам-немцам, её, в первую очередь, важно осознать самим хозяевам - немцам германским. Важно это закрепить и законодательно. Это внесло бы ясность во взаимоотношения хозяев, гостей и приехавших родственников и было бы хорошим залогом будущего мира в обществе. Пока, к сожалению, со стороны немецких политиков осуществлялись лишь робкие попытки начать дискуссию на эту тему. Высказывания по этой проблеме видного политика христианских демократов Фридриха Мерца были быстро замяты и пока остаются забытыми. Но, убеждён, жизнь заставит немецкое общество опуститься с утопического мульти-культуристского облачка на грешную землю и вернуться к своим национальным корням и признанию того простого факта, что человечество всегда делилось и продолжает делиться на народы-этносы, а посему нужна разумная национальная политика. Провалившаяся на наших глазах попытка создать эфемерную единую советскую национальную общность подтверждает это, а события, происходящие сегодня в Европе, являются показателем пробуждения национального самосознания и здесь. Продолжать упорно этого не замечать - значить, придерживаться "страусиной" тактики.
Немцы при национал-социализме
Огромную роль в формировании современного национального характера немцев сыграл национал-социализм, Гитлер как личность, вторая мировая война, поражение в ней и десятилетия положения нации как побеждённой, перевоспитываемой победителями, как "нации военных преступников". Процесс перевоспитания длится до сих пор. Мы застали современных германских немцев как продукт этих процессов, поэтому важно понять, какой надлом пережила нация именно в процессе нацификации, войны и послевоенной денацификации. Любой человек, желающий разобраться в этих вопросах, особенно в истории второй мировой войны, должен учитывать, что государства-победители обязали побеждённую Германию подписать, кроме всего прочего, также и договор об официальном признании Германией только одной исторической версии войны - с точки зрения победителей. Этот договор был в 1990 году продлён новым договором с уже объединённой Германией. Поэтому в учебниках истории, по телевидению и в большинстве книг, журналов и газет мы встречаем только эту, официальную версию, навязанную немцам победителями.
Широко известна фраза Адольфа Гитлера, сказанная им незадолго до конца второй мировой войны, в которой он выразился в том смысле, что немецкий народ оказался недостойным миссии, возложенной на него историей, и пусть теперь погибает. Сказал он эти слова одному из своих ближайших соратников Альберту Шпееру, что последний подтвердил на Нюрнбергском процессе. Высказался он в таком духе в приступе ярости, после сообщения о совершенно безысходном положении на фронте. Поэтому эта мысль, конечно, не отражает его настоящего отношения к немецкому народу. Во всяком случае, она противоречит духу завещания Гитлера, написанного под его диктовку 29 апреля 1945 года за несколько часов до его самоубийства. В этом завещании он предсказывает, что "в немецкой истории когда-нибудь так или иначе взойдут семена ослепительного возрождения национал-социалистского движения, которые приведут к созданию настоящего народного сообщества („in der deutschen Geschichte so oder so einmal der Samen aufgehen (wird) zur strahlenden Wiedergeburt dernationalsozialistischen Bewegung und damit zur Verwirklichung einer wahrenVolksgemeinschaft" - Klaus Rainer Röhl „Verbotene Trauer. Ende der deutschen Tabus. München, 2002).
В своём политическом завещании, написанном 2 апреля 1945 года, Гитлер сумел дать очень трезвый и точный долгосрочный прогноз положения в мире после его смерти: "После поражения Рейха... в мире останутся только две силы, которые на равных смогут противостоять друг другу: Соединённые Штаты Америки и Советская Россия. Законы истории и географическое положение определяют неизбежность того, что обоим колоссам придётся помериться силами, будь это в военной или только в экономической и идеологической областях. Исходя из этого, обе эти страны будут противниками независимой Европы. Но и Америка, и Советская Россия в долгосрочной перспективе рано или поздно придут к необходимости заручиться поддержкой самого большого народа Европы, который переживёт эту войну" (там же). То есть сумасшедшим, как нам это зачастую пытаются показать, руководитель германского государства до самого своего конца явно не был и в своих прогнозах будущего был гораздо ближе к истине, чем творцы ялтинского меморандума.
"Почему немцы были верны Гитлеру буквально до последней минуты?", - задаётся вопросом автор вышеуказанной книги Клаус Райнер Рёль. Большую роль в этом играла личность самого вождя немецкого народа. Ещё до своего прихода к власти в 1933 году Гитлер доказал, что он может восхищать людей и вести их за собой. И не только как талантливый оратор, зажигающий своими речами огромные аудитории, но и в личном общении - увлекая своей убеждённостью политиков, военных и руководителей немецкой экономики. Причиной этого влияния было не столько его личное обаяние, сколько простота его программы, которая легко увеличивала количество его сторонников. В ней он обещал покончить с безработицей и прекратить диктат унизительного Версальского мирного договора, который воспринимался таковым в немецком обществе всеми политическими силами вплоть до коммунистов. В первые два года войны восхищение Гитлером ещё больше укрепилось во всех слоях немецкого общества. Причиной были триумфальные победы вермахта и организаторский талант Гитлера как верховного главнокомандующего и руководителя государства.
Но и позже, после Сталинградской битвы и начала отступления на всех фронтах, после всё более частых бомбёжек немецких городов и даже в аду последних месяцев войны, у народа сохранялось доверие к Гитлеру. В этом доверии отражались не фанатизм и массовый психоз народа, видевшего в своём вожде фигуру отца нации, как это нам сегодня пытаются доказать в телевизионных передачах при помощи вольного обращения с документальным киноматериалом того времени. На самом деле проявлений массового психоза и фанатизма у народа не было. Было его инсценирование в геббельсовских пропагандистских фильмах - так называемых "Wochenschau", да в талантливых фильмах Лени Рифеншталь, которые действительности не отражали.
Попытаюсь подтвердить это следующей аналогией. Если молодые поколения, не знакомые с действительностью, например, 70-80-х годов прошлого века, будут смотреть документальные кадры из истории СССР, то у них тоже, при соответствующем комментировании, может создаться впечатление, что советский народ тогда только то и делал, что бесконечно аплодировал своему политбюро и "лично генеральному секретарю", кричал "ура!" на праздничных демонстрациях и другими способами сливался в экстазе с "любимой коммунистической партией", демонстрируя, что "народ и партия едины!". А потому и к кадрам документального кино нацистской Германии, тем более смонтированному сегодняшними пропагандистами, нужно относиться с известной долей скепсиса и учетом пропагандистских трюков.
В доверии народа к Гитлеру, скорее, отражалась отчаянная надежда на прекращение ужасов войны и на более или менее приемлемый мир для Германии. Народ верил, что Гитлер, перед этим не раз удивлявший своими способностями государственного деятеля, умением решать, казалось бы, нерешаемые задачи, сумеет успешно справиться и с этой задачей. Сегодня новые факты, открытые историками, показывают, что он действительно пытался предотвратить как начало войны, так и дальнейшую её эскалацию уже после 1 сентября 1939 года, и что среди виновников войны можно назвать не одного только его, но и руководителей других государств Европы и США. В этом плане можно указать, например, на книгу Герда Шульце-Ронхофа "Война, у которой было много отцов" (Der Krieg, der viele Väter hatte).
Ещё в конце августа 1939 года германское правительство и лично Гитлер через посла Великобритании обращались со срочными предложениями к правительству Её Величества, в которых гарантировали абсолютную незаинтересованность Германии в ослаблении Британской империи, просили Англию помочь достижению переговоров Германии с Польшей по конфликтным вопросам, высказали готовность начать процесс разоружения. В то же время Гитлер, зная, что в Англии есть влиятельные силы, стремящиеся к эскалации развития событий на континенте, предупреждал английское правительство, что если оно не примет его предложения и доведёт дело до войны, то Великобритания ни при каком исходе этой войны не имеет шансов выйти более сильной - ведь именно это показала уже прошедшая война 1914-1918 годов. Так и произошло. Но английское правительство сделало всё, чтобы поляки довели дело до всеобщей мобилизации 27.08.1939 года, обещая им всемерную поддержку, вместо того, чтобы настоятельно им рекомендовать приступить к переговорам с Германией. Попытка Гитлера путём сосредоточения войск на польской границе оказать давление на Польшу и вынудить её сесть за стол переговоров окончилась всё-таки тем, что вермахту пришлось действительно начать военные действия. То есть взаимное бряцание оружием и подзуживание со стороны привели к войне настоящей. Здесь надо было бы рассматривать, как события в августе развивались буквально по часам, чтобы убедиться, что в развязывании второй мировой войны действительно виновата не одна Германия. Есть много данных, говорящих о том, что войну хотели, по крайней мере, все великие державы мира. В том числе и США. Так, 19.03.1939 года американское правительство дало гарантии польскому министру иностранных дел в том, что Рузвельт сделает всё, чтобы после начала немецко-польского конфликта военным путём выступить против Германии. Английский военный историк J.F. Fuller пишет: "Виганд, самый опытный американский журналист в Европе, сообщает, что 25 апреля 1939 года его вызвали к американскому послу, который ему заявил, что "война в Европе - дело решённое... Америка вступит в войну после Франции и Великобритании".
Гитлер продолжал усилия по налаживанию мирных переговоров уже тогда, когда война была в разгаре, а именно в 1941 году. Недавно зрителей переполошила телевизионная программа новостей n-tv своей документальной передачей "Тайное дело Гесса" (Geheimakte He), в которой рассказала о легендарном полёте второго после Гитлера человека Германии в Англию в мае 1941 года. Можно без преувеличения сказать, что в этой передаче были приведены сенсационные архивные находки британского историка Мартина Аллена. Они доказывают, что британское правительство торпедировало привезённые Гессом немецкие предложения о мире с самого начала и не хотело компромисса ни в какой форме. Что же это были за предложения? Германия выразила готовность пойти на очень далеко идущие компромиссы: немедленный вывод войск из Франции, Бельгии, Голландии, Дании и Норвегии. Гитлер обещал компенсировать нанесённый этим государствам материальный ущерб, восстановить суверенное польское государство. Кроме того, Рудольф Гесс привёз предложение начать широкомасштабное многостороннее разоружение государств.
Но Черчилль практически завлёк Гесса в ловушку и тянул время, чтобы вовлечь в войну Советский Союз и США. Чтобы скрыть правду об этих политических манипуляциях английского правительства, после войны Гесса, который знал о них всё, спрятали в тюрьму, где он прожил до самой своей смерти, не имея права на контакт с представителями общественности.
Противников Германии в войне, так же, как и современных исследователей, поражало и поражает упорство немцев в тылу и на фронте на протяжении всей войны. Это упорство до сих пор объявляется каким-то чудом, фанатизмом немцев, их массовой верностью национал-социализму и лично Гитлеру. Немцы действительно проявили огромную волю к выживанию в обстановке почти полностью разрушенных городов, отступления разгромленной армии и разливающейся по Германии лавины беженцев из восточных районов страны. Общая беда действительно объединила народ. Эта сплочённость сохранялась ещё долго и после войны. Для нас останутся неясными причины такого упорства, если мы не поймём, что в 1944-1945 годах война для Германии всё больше стала принимать характер отечественной войны.
Вторая мировая война не была воспринята немцами с восторгом. Они ещё хорошо помнили ужасы первой мировой войны. Начиная с 1942 года, когда одно поражение стало следовать за другим, когда началось отступление немецких армий, когда немецкие города стали подвергаться ночным ковровым бомбардировкам, стойкость немцев в тылу и их героизм на фронте можно объяснить скорее ощущением безвыходности положения, чем фанатизмом и верностью Гитлеру. Сами союзники, на всех этапах войны демонстрировавшие отсутствие готовности к любым компромиссам с немцами, согласные только на безусловную капитуляцию Германии, делали немецкую нацию действительно внутренне единой с правящим режимом, не давали сознанию немцев возможности альтернативы упорному, до конца, до последней капли крови, сопротивлению. Не демонстрировали ли до этого и русские, загнанные, в свою очередь, Германией в тупиковую ситуацию, подобный же героизм, жертвуя жизнями ради своей родины, ради жизни своих близких? И не торопимся ли мы и сегодня объяснять героизм "своих" какими-то возвышенными побудительными мотивами, а героизм и готовность жертвовать жизнью у "чужих" примитивным фанатизмом? Уж этот-то урок можно было бы извлечь из второй мировой войны: нельзя ни один народ загонять в тупик!
Сплочению немцев в разбомбленных городах и стойкости солдат на фронте очень способствовали и такие требования противников Германии, какие были изложены у американского историка-любителя, сотрудника маленькой газеты Jewisch Chronicle("Еврейская хроника"), Теодора Кауфмана, а также в предложениях других общественных деятелей, учёных и писателей, которые открыто, в прессе обсуждали вопрос: что надо сделать с немецким народом и Германией после победы. Сплочению и яростному сопротивлению немцев способствовал также и официально принятый англо-американскими союзниками 14 августа 1944 года так называемый план Моргентау. Пропагандистский аппарат Геббельса старательно распространял содержание этих планов через все немецкие газеты и радио. Это возымело своё должное воздействие. Сопротивление немцев стало ещё более отчаянным.
На восточном фронте были и другие причины, ожесточившие сопротивление немецких войск. Почти у каждого немца был какой-нибудь родственник, ставший очевидцем зверств красноармейцев по отношению к немецким женщинам и детям в населённых пунктах Восточной Пруссии, которые немецким частям удалось на какое-то время отбить у наступающей Красной армии. Фотографии, помещавшиеся в газетах, и кадры документальных фильмов из таких восточнопрусских деревень, как печально известная деревня Немерсдорф, говорили сами за себя. Подтверждали правдивость этой информации нейтральные шведские и швейцарские журналисты, которым показали результаты этих военных преступлений. Естественно, всё это заставляло каждого немца, вплоть до 60-летних стариков "фольксштурмовцев" и подростков из гитлерюгенда (что-то вроде пионерско-комсомольской организации), продолжать сражаться с удесятерённой яростью. При этом немцы ясно понимали, что они противостоят во много раз превосходящему их противнику, подтягивавшему всё новые резервы, и шансов практически не имеют. Даже не очень храбрые люди осознавали, что погибать придётся в любом случае, но, опасаясь за судьбу своих близких, они сражались до конца. Сражались не за идеи нацизма или в порыве фанатичной любви к своему вождю, а за своё право жить, существовать.
Кроме того, несмотря на весь хаос в прифронтовых областях, в остальных частях страны продолжал сохраняться необходимый уровень организованности. Вплоть до 1945 года. Железная дорога, трамвайные пути, электролинии, снабжение газом и водой, как правило, очень быстро налаживались и начинали функционировать уже вскоре после жесточайших бомбёжек. Снабжение самыми необходимыми продуктами питания, среди прочего - детей молоком, продолжалось вплоть до конца войны во всех частях страны, исключая, конечно, зоны военных действий. Оказывалась необходимая помощь немцам-беженцам из восточных районов, их снабжали одеялами и одеждой, горячей пищей, обеспечивали медицинским обслуживанием. Военный морской флот, вплоть до конца войны лучше всего функционировавшая часть вермахта, транспортировал на своих кораблях из восточных районов на запад сотни тысяч раненых, стариков, женщин и детей. Продолжались эти перевозки даже ещё и после капитуляции Германии. Вот этот высокий уровень организованности, сохранившийся вплоть до конца апреля 1945 года, действительно можно назвать чудом.
Война закончилась поражением Германии в мае 1945 года, но для немецкого народа не закончились страдания. Политика победителей, вначале больше похожая на месть немцам как народу, со временем, конечно, стала мягче. Но исходным идеологическим пунктом в этой политике, как во время войны, так и после неё, во многом, вплоть до сегодняшнего дня, оставалось положение о коллективной вине всего немецкого народа за беды и преступления, которые принесла эта война.
Стерилизация всех немцев. План Кауфмана
У войны своя логика. Например, несмотря на то, что американский президент Рузвельт и его окружение были готовы втянуть свою страну в войну против Германии уже в 1939 году, большая часть населения страны в это время к этому была ещё не готова. Были и сильные экономические и политические круги, которые этого тоже не хотели. К примеру, клан Кеннеди был прогерманским и активно выступал против вступления США в войну с Германией, что определёнными кругами не прощено ему и сегодня. Для того, чтобы подготовить американское население к мысли о войне с Германией, в 1940 году в американской прессе началась сильнейшая антинемецкая кампания. Это был радикальный поворот в общественном мнении, если учитывать, что ещё в 1939 году Гитлер был провозглашён в Америке человеком года. В 1940 году в прессу были введены две темы - критика политики Гитлера по отношению к евреям и угроза интервенции немецких войск против "братского английского народа". "Так как среди широких слоёв американского населения антисемитизм был довольно сильно распространён..., - пишет Клаус Райнер Рёль в вышеуказанной книге, - ... для партии войны самым важным аргументом стало не преследование евреев, а угроза Англии со стороны "гуннов", победно марширующих по Европе с 1940 года".
Во всяком случае, Америка была ещё нейтральной, когда в марте 1941 года вышеупомянутый коммерсант и историк-любитель Теодор Кауфман выпустил свою книгу "Германия должна погибнуть". Книга эта была страшной провокацией против стран, воюющих с гитлеровской Германией и ещё больше против евреев, которые оставались в Германии и в зоне гитлеровской оккупации. В её первых шести главах он делает краткий экскурс в 2000-летнюю историю немцев, начиная со времён Великого переселения народов, и делает вывод, что на протяжении всей своей истории немцы постоянно представляли собой смертельную угрозу всему миру. И поэтому, писал в своей книге Кауфман, в этой войне виноват не Гитлер. Гитлер, Бисмарк, кайзер - "все эти мужи (...) всего лишь отражают длящуюся на протяжении столетий, врождённуюстрасть немцев к завоеваниям и массовым убийствам (...) Жизненно важно, чтобы мы поняли неопровержимый факт, что нацисты не являются существами, стоящими за пределами немецкого народа. Они и есть немецкий народ!".
То есть все немцы - убийцы! Врождённые расисты! Идеи Кауфмана очень схожи с идеями другого его соплеменника, но уже нашего современника, выпускника Гарвардского университета Даниэля Ионы Гольдхагена. Даже мы, переселенцы 90-х годов, хорошо помним, с каким извращённым восторгом принимала этого почти не известного в США молодого историка национал-мазохистская общественность, пресса и телевидение Германии с его книжонкой "Добровольные палачи Гитлера" ("Hitlerswillige Vollstrecker"). Главная идея книги та же, что и у Кауфмана: немцы уже задолго до Гитлера "были беременны мировоззрением убийц".
Правда, в отличие от Гольдхагена, Кауфман предлагал ещё и конкретные меры по отношению к этому "народу убийц". Он заявлял и доказывал, что после войны все немцы должны быть стерилизованы (!), а территория Германии должна быть поделена между Голландией, Бельгией, Францией, Чехословакией и Польшей.
Для этого он предлагал мобилизовать 25 тысяч докторов, чтобы каждый из них ежедневно стерилизовал по 25 немецких мужчин и женщин. И, таким образом, за три месяца все немцы, мужчины и женщины, будут стерилизованы. "А через 60 лет немцы как нация исчезнут, - заявлял он, - и немецкие евреи разделяют моё мнение".
Геббельс не только приказал всем германским радиостанциям передавать содержание книги Кауфмана, а в прессе публиковать статьи и давать книгу кусками на английском и немецком языках, но и, с началом войны против СССР в июне 1941 года, приказал указывать на то, что сейчас Германия ведет войну с главным форпостом еврейского засилья - Советским Союзом.
Легко себе представить, что в Германии не было ни одного немца, который бы радостно принял программу уничтожения своего 80-миллионного народа и который хотел бы быть стерилизованным (среди подростков и молодых мужчин бытовало мнение, что после победы над Германией их всех кастрируют). При таком состоянии умов народ легко можно было подвести к выводу: "Либо мы их, либо они нас. Другого выхода нет. Евреи хотят уничтожить нас. А может быть, лучше мы уничтожим их?". Хотя Геббельс и не решился напрямую прибегнуть к таким аргументам, чтобы оправдать ими начавшиеся массовые расправы над евреями и их транспортировки в концлагеря, поскольку это должно было остаться тайной и для собственного народа, но для тех, кто конкретно занимался решением "еврейского вопроса", эта логика была актуальной.
План Кауфмана может сегодня показаться абсурдным. Но идея уничтожать людей в газовых камерах, если задуматься, не менее абсурдна: мало ли более простых, но более эффективных средств уничтожения людей? Нужны ли такие технические сложности? Идея же стерилизации людей уже в 30-е годы дискутировалась во всех так называемых цивилизованных странах. С тех пор, когда врачи научились проводить эту операцию без негативных последствий для здоровья человека, в прессе обсуждали идею стерилизации слабоумных и имеющих наследственные заболевания. То есть вплоть до сегодняшнего дня операция по стерилизации не считается чем-то особенно негуманным, а, учитывая состояние умов в то время, вовсе не кажется таким уж невероятным абсурдом.
Пропагандистский аппарат Геббельса не мог бы придумать ничего лучшего для развёртывания антисемитской пропаганды любого рода, чем книга Кауфмана. Быстро была сочинена легенда о том, что Кауфман является ближайшим сотрудником и советником президента Рузвельта. Почти всё это было ложью. Но только почти. На самом деле со времён своего сотрудничества с газетой „Jewish Chronicle" он был знаком с одним из советников Рузвельта Самуэлем Роземаном, который входил в так называемый "кухонный кабинет" президента, как в прессе называли круг его близких еврейских друзей-советников. Читал ли Рузвельт книгу Кауфмана, оказала ли она на него влияние? Некоторые косвенные данные это подтверждают. Например, как-то в разговоре со своим министром финансов Генри Моргентау, наиболее влиятельным в политических кругах США того времени представителем американского еврейства, он заявил: "Нам надо либо кастрировать всё немецкое население, либо обращаться с ними таким образом, чтобы они больше были не в состоянии производить на свет людей, способных продолжить творить те же дела" (из дневников Генри Моргентау, цитируется по Klaus Rainer Röhl, Verbotene Trauer. Ende der deutschen Tabus. München, 2002).
Продолжение по источнику
Комментариев нет:
Отправить комментарий