Над пропастью во лжи

"Современное общество полностью во власти далекого от реальности потока информации", — считает известный латышский публицист и диссидент Янис Кучинскис.

И еще Янис КУЧИНСКИС рассказывает, почему сегодня можно безо всяких последствий критиковать партии и банки, но опасно осуждать западные ценности и установившуюся экономическую систему. Почему раньше в поисках свободы слова русские диссиденты бежали в Америку, а теперь американские диссиденты бегут в Россию...

Янис КУЧИНСКИС — диссидент на все времена. У него было свое оппозиционное мнение и в советское время, и в первые годы латвийской независимости, когда он был главным редактором запрещенной газеты "Пилсонис". И сейчас его статьи жадно разбирают по полочкам на всевозможных политических интернет-сайтах. И именно с г-ном Кучинскисом мы решили обсудить те перемены, которые происходят в нашем обществе.

Молчание ягнят

— Янис, мы помним, что 20 лет назад, когда начиналась Атмода, казалось бы, все было растабуировано. Обсуждай что хочешь, выбирай любую тему. Сейчас мы, журналисты, все чаще сталкиваемся с тем, что человек старается не обсуждать многие острые вещи, особенно если он связан с государственной службой. Вернулись табуированные темы и внутренний цензор... Как вам кажется — к какому обществу мы сейчас движемся? К мягко авторитарному, каким оно было, например, при Брежневе, когда на кухне обсуждали все, что хотели, с близкими и друзьями, но остерегались говорить об этом публично? Или к более жесткому, тоталитарному — когда уже и на кухне нельзя ничего обсуждать, как это было при Сталине или при Гитлере?

— На кухне обсуждать можно было, наверное, и при Сталине — лишь бы не настучали соседи... Но сейчас это не актуально. Современное либеральное общество управляется другими методами.

Сейчас люди очень мало знают о настоящих проблемах, потому что темы обществу диктуют большие медиахолдинги и большие порталы в Интернете. И то, что нам не договаривают или говорят неправду, — это еще полбеды. Идет очень сильное идеологическое зомбирование: "Демократия, демократия, демократия!"

Конечно, информация тщательно отбирается. Скажем, сегодня я сижу в Интернете, открываю страницу за страницей — везде пишут, что рижанам обещаны билеты на транспорт дешевые, а остальным — дорогие. И вот сейчас эту тему будут все обсуждать. Или в новостях сообщают, что какой-нибудь русский что-либо сказал против латышского языка, и сразу латыши поднимаются в гневе. Или, наоборот, что-нибудь вякнет какой-нибудь "гарда" — и в русской публике поднимаются ответные эмоции... Подброшены темы для общества, закручен информационный поток — и у людей есть ощущение, что они живут реальной жизнью. В это время, никем не замечаемая, движется вокруг нас РЕАЛЬНАЯ жизнь.

А в этой реальной жизни происходит то, что лучше всего, на мой взгляд, описано в книге российского социолога Бориса Кагарлицкого. Есть у него такая работа — "Периферийная империя". Как устроена новая либеральная система, в которой мы оказались? У нее есть периферия и центр, стержень. И вот это стержень богатеет за счет периферии. В Евросоюзе действует именно эта схема. И там на периферии оказалась не только Латвия, но и все страны Восточной Европы.

И, находясь внутри этой системы, мы — как та лошадь, которая пытается и никак не может догнать своего всадника. Потому что, чем быстрее она скачет, тем больше сил она отдает, и тем быстрее, разумеется, движется сидящий на ней всадник. У лошади даже нет своей цели. Она, может быть, хочет отдохнуть, сена пожевать, но всадник будет ее гнать: у него — своя цель.

И если посмотреть на страны Восточной Европы, которые вошли в Евросоюз, то везде одни и те же последствия — идет вымирание населения даже в таких католических государствах, как Литва и Польша, где всегда была хорошая рождаемость.

Если вы поедете в Лондон — встретите там и поляков, и литовцев, и латышей, и русских. Это наша молодежь, ее выталкивают, чтобы она уезжала и там поднимала экономику — не нашу, а ту, экономику центра. Ну ладно, они своим родственникам, может, присылают какие-то деньги, это хорошо, но это же не выход, это же не будущее страны, из которой они уехали, на этом не построить будущего государства. Да у нас и нет никакого государства: по сути Латвия — так же, как и Польша, и Чехия, — колония... Такая картина.

Поэтому не удивительно, что даже у людей, которых не поглотил ложный информационный поток и которые представляют, что происходит на самом деле, — даже у них опустились руки...

— Янис, вы считаете, что с современным обществом сейчас работают не системой страха и запугивания, как это бывало прежде, а — обманом, этаким скорректированным потоком информации?

— Я скажу так: страх никуда не пропал. Только теперь страх, который пронизывает все общество, другой. Например, у вас есть семья и вы боитесь, будет ли у вас завтра работа, будет ли у вас завтра зарплата. А если вас завтра уволят, на что вы своего ребенка в школу отправите, как за квартиру заплатите? Это перманентные страхи. И это очень плохой стресс для здоровья. Вот если на тебя на улице напал хулиган, и ты ему врезал по морде или убежал — то это здоровый стресс. А когда ты ночами не спишь и думаешь, как вылезти из долгов, что делать, если квартиру отберут, коли кредит оплачивать не сможешь? Вот этот страх хуже сталинского.

Если ты самостоятельно мыслящий человек, если живешь с поднятой головой — "воронок" за тобой, конечно, не приедет. Но тебя не возьмут на работу или при следующем сокращении уволят. Если есть цель придраться к человеку, найти против него что-то, а он работает в каком-то министерстве или в банке, — это всегда можно сделать...

Убить дракона

— Что касается методов, которыми управляется либеральное общество... Недавно в Грузии обнаружили списки людей, которые были оппозиционно настроены к режиму Саакашвили. За этими людьми велась постоянная слежка, на них собирался компромат. Новыми властями эти материалы были обнаружены и прилюдно уничтожены... Скажите, как вам кажется: только в Грузии был возможен такой вариант или такая система списков существует и в других государствах — например у нас, мы просто не знаем о ней?

— Думаю, что есть и у нас, но доказать это трудно. По-моему, в Грузии очень грубо работали.

— Да, европейский фасад — и дискетки, закопанные в землю...

— Это очень грубая работа. Потому что человек, которого загнали в угол и жестко с ним поступили, может стать героем, который даже после своей смерти может объединить общество против режима... Насколько я знаю, у нас так не работают. У нас просто давят этих людей морально. Например, я написал статью — и меня все время в Интернете ругают: ты, мол, "чекист". И другие люди тоже начинают смотреть на тебя как-то иначе. И в следующий раз тебе уже не хочется ничего опасного писать. Тебя никто не бил, не угрожал прямо — такого я не знаю; у нас, в либеральном обществе, действуют тончайшими методами. И, конечно, списки есть.

Что там говорить про Латвию, если даже Германия для Америки собирает сведения на своих граждан. Некоторые говорят, что в Германии сегодня чуть ли не Четвертый рейх строится. Это не так. Германия — оккупированная страна, там стоят американские базы. Кроме того, американцы и британцы контролируют всю крупную прессу в Германии. И, конечно, немцы сотрудничают с США и дают информацию на своих граждан для Америки — так же, как и у нас.

А у нас на больших предприятиях есть так называемые комнатки НАТО, как раньше на каждом заводе была комната КГБ, называвшаяся "первым отделом". И, конечно, есть списки. Другое дело — как их используют. Конечно, не в стиле 90-х годов, когда даже убивали — впрочем, там были бандитские разборки за передел рынка, это другая история...

— Янис, если оценивать уровень свободы в обществе, в котором мы живем, то нас удивил такой момент. Когда в России на Валдае собрались западные политологи и журналисты и с ними беседовал Путин, то их поразило, что он говорил откровенно. Для них это было неожиданно. И такое впечатление складывается, что в западном обществе такие открытые высказывания, в том числе даже со стороны политического истеблишмента, как-то уже не предполагаются?

— На Западе и у нас все массмедиа сконцентрированы в руках корпораций. Они скупили и радиостанции, и телевидение. Достоверную информацию получить сложно, ее неоткуда черпать.

Я приведу конкретный пример. Есть такой Пол Крейг Робертс, он был в администрации президента Рейгана, потом редактировал The Wall Street Journal, в общем — персона очень высокого статуса. Но американская политика обернулась так, что он уже не захотел ее поддерживать. И Робертс начал говорить правду. Теперь его больше не публикуют. У него есть только свой блог, и существуют еще несколько микроблогов, где высказываются американские оппозиционеры. Я эти блоги внимательно читаю.

В Америке, где остаются диссиденты, которые хотят говорить правду, на ТВ они больше не попадают. Например, Крис Хеджес, военный корреспондент, который работал в The New York Times, получил Пулитцеровскую премию, но был уволен. Или Уильям Энгдаль — почти все его книги переведены на русский и китайский, он выступал против вьетнамской войны, а сейчас откровенно пишет о финансовом закулисье. Таких, в общем-то, много, я могу назвать их пофамильно. Так у них сейчас, знаете, какой выход? Они дают интервью телеканалу Russia Today.

— А Russia Today просто разрешает говорить тем, кому запрещен доступ на западное ТВ...

— И иранское телевидение с ними интервью делает, и китайское... И вот этот Пол Робертс написал, что Америка и Советский Союз, Россия, обменялись ролями. Раньше русские диссиденты бежали на Запад, а теперь западные диссиденты бегут в Россию. Он даже конкретные примеры привел. В советское время в Венгрии был диссидент, очень популярный священник, люди его знали и любили. И когда в 1956 году в Будапешт вошли советские войска, он укрылся в посольстве США и попытался выехать на Запад. Но советские власти его не выпустили, и он сидел в посольстве годами. А сейчас — наоборот. Сейчас Сноуден прячется в России и просит, чтобы его не выдавали Америке... Россия и США обменялись ролями. Если хочешь какие-то свои идеи высказать или правду сказать — тогда обращайся в "Раша тудей", а не к своим, американским телевизионщикам. Наоборот все стало.

— Янис, а в перспективе, как вы чувствуете: гайки в либеральном обществе будут сильнее закручиваться?

— Социально-экономические гайки — да. А административные гайки закручивать никакой надобности нет. Потому что народ не протестует даже. Не скажу, что народ доволен, он чувствует себя беспомощным, но никакой активности не проявляет. Некоторые еще верят в соблазн капитализма. Они смотрят кино, где люди ездят на красивых машинах, ведут обеспеченную жизнь, а фильмы — это тоже реклама. У кого-то есть хорошая работа — это какие-то государственные агентства, где неплохие зарплаты, какие-то льготы. И они со своими шкурными истинами будут защищать то, что есть, свой статус-кво. Они могут понимать, что эти агентства по сути не выгодны Латвии, но за себя, за свою выгоду они будут рвать всех и эту систему отстаивать.

Между прочим, многопартийная система — это тоже один из приемов разделения общества. У нас кипят большие страсти по поводу партий, хотя политика не меняется — какая бы партия ни пришла к власти. Критикуют кто одну партию, кто другую. Но никто не трогает партийную систему как таковую — это табу! Никто не говорит, что главенствующая политика изменится только в одном случае — если будут меняться международные отношения, геополитическая ситуация.

Вот вам одна из игр, которые разделяют наше общество. Один ругает "Центр согласия", другой ругает Домбровскиса, третий ругает Калвитиса, четвертый говорит: "Вот придут антиглобалисты и наведут порядок". И мы можем так болтать спокойно. Никто даже не будет трогать, потому что это системе не угрожает.

Пожалуйста, ругай одну фирму, другую. Если тебе нравится Rimi — хвали его, не нравится — ругай. Или банк: вот этот банк плохой, а этот — хороший. Говори, пожалуйста! Они все принадлежат иностранцам, и, в принципе, акционеры у них одни и те же. Главное — не трогай основы либеральной системы...

В тени смерти

— Янис, у нас в Латвии очень быстро набирает обороты пропаганда гомосексуализма, ведут уроки полового просвещения в школах. Почему так торопятся ввести в наше общество эту "гомосексуальную составляющую"?

— Я считаю, что это просто симптом умирания западной цивилизации. Такое уже не первый раз в истории человечества — на закате римской цивилизации или греческой было то же самое. Это просто такой симптом. Европа вымирает так же, как и мы. Раньше, скажем, про немцев говорили: тевтонский, шиллеровский дух, а нынче в Германии такого духа больше нет. Сейчас, когда проводят опросы среди немецких мужчин, оказывается, что большинство даже не хотят иметь обязательства в отношении семьи, для них это уже слишком большая ответственность. У них мечта — быть домохозяйками, они не хотят быть мужчинами!

Европа умирает и по сути: то, что католицизм называет семью смертными грехами, сейчас считается ценностями. И гей-парады в Риге, и вообще весь букет геевских прав — это такое же требование Европы и Вашингтона, как монетарная политика.

— Но если, по-вашему, пропаганда гомосексуализма — это всего лишь симптоматика, то что же в этой новой неолиберальной системе главное? К чему именно подталкивают наше общество?

— Наше общество веками держалось на вере в Бога и традициях. И то, что сейчас насаждается, например гомосексуализм, — это как раз борьба с традициями, с ценностями, на которых держалось наше общество. На самом деле тех, кто управляет западным обществом, не интересуют права отдельного гомосексуалиста. Их интересуют социальные связи. Им важно разгромить всю структуру семьи. Все социальные структуры, в которых люди друг другу помогают. Чтобы каждый человек был только за себя. Чтобы каждый был идеальным потребителем.

Это — диверсия против наших традиций, против нашей культуры. У нас были плохие, были хорошие времена — но мы всегда как-то развивались. А сейчас цель — разгромить все, до последних мыслей и нормальных инстинктов. И подчинить всех тем психически ненормальным людям, которые хотят владеть всем миром и чувствовать себя как боги.

Но мы не должны это принимать, не должны поддаваться на эти провокации. Мы должны отстаивать свои интересы. Сейчас такой период — стагнация. Либеральная система свои возможности уже исчерпала, а новая система еще не сложилась. И в скором времени люди снова захотят высказывать свое мнение, захотят узнавать правду. Другое дело — чем это закончится. Может быть, мы вернемся в глухое Средневековье, а может быть — придумаем новый христианский социализм. Время покажет...

Лариса Персикова, Ника Персикова

Источник