ШОС не является институтом региональной безопасности: закрытый ситуационный анализ

REGNUM-Беларусь Угрозы и риски зимы-2013 - весны-лета 2014: закрытый ситуационный анализ Оценки ситуации в сфере безопасности для центральноазиатского региона и прилегающих стран, основные негативные акценты происходящих процессов, возможные сценарии развития событий и необходимые рекомендации для политического руководства своих стран зафиксировали эксперты в ходе очередного ситуационного анализа, который был проведен Общественным фондом Александра Князева и Восточным бюро ИА REGNUM в Актау (Казахстан). В закрытом экспертом совещании приняли участие Андраник Дереникьян - представитель Ассоциации приграничного сотрудничества в Республике Таджикистан; Александр Князев - эксперт по Центральной Азии и Среднему Востоку (Россия); Санат Кушкумбаев - главный научный сотрудник Казахстанского института стратегических исследований, Рафик Сайфулин - ныне независимый эксперт, бывший директор Института стратегических и международных исследований при президенте Республики Узбекистан; Станислав Притчин - научный сотрудник Центра изучения Центральной Азии, Кавказа и Поволжья Института востоковедения РАН; Иван Ипполитов - научный сотрудник сектора Центральной Азии Российского института стратегических исследований; Фабрисси Виельмини - эксперт по Центральной Азии в Observatoire Geopolitique des drogues (Геополитический Исследовательский центр по обороту наркотиков, OGD, Париж); Олег Столповский - независимый эксперт из Республики Узбекистан; Замира Мураталиева - ученый секретарь Института стратегического анализа и прогноза при КРСУ (Киргизия). Отчет представляет собой обобщенное отражение высказанных мнений и оценок, каждая из которых не обязательно совпадает с мнением отдельных участников ситуационного анализа. Отчет публикуется ИА REGNUM в сокращенном (преимущественно в рекомендательной части) виде, как и предыдущие из этой серии ["Мнение экспертов: Разделение Афганистана или создание сети военных объектов в Средней Азии?"; "Новая шоковая терапия" - вступление Киргизии в Таможенный союз"; "Необходим "тройственный союз" - Россия, Казахстан, Узбекистан: закрытый ситуационный анализ"]. В силу высокой актуальности, в первую очередь участники ситуационного анализа обсудили развитие сирийской ситуации и ее вероятное влияние - при разных сценариях - на регион Кавказа, Прикаспия и Центральной Азии. Был отмечен очевидный успех российской дипломатии в выведении ситуации из созданной антисирийской коалицией западных и арабских стран, а также Турции, ситуации прямой агрессии. Тем не менее, созданная российской дипломатией ситуация не является окончательным решением сирийского вопроса. Стратегические планы противников Сирии не отменяются, меняются лишь алгоритмы их исполнения и, вероятно, формат антисирийского альянса. В этом контексте чрезвычайно важным является дальнейшее развитие наметившегося ирано-американского диалога, который может иметь два варианта реализации. В первом случае предполагается, что с иранской стороны проявлены серьезные намерения к нормализации отношений с Западом, что может означать начало иранской "перестройки" по аналогии с советской второй половины 1980-х гг. и, в этом случае, кардинальное переформатирование всей геополитической ситуации на Ближнем и Среднем Востоке с соответствующими проекциями на регионы Кавказа, Прикаспия, Средней Азии, Казахстан и Россию. Этот сценарий развития заслуживает, в случае его реализации, отдельного исследования. В качестве второй версии рассматривается вариант, при котором начавшийся ирано-американский диалог является просто тактическим шагом, удобным для обеих сторон в сложившейся тупиковой ситуации как вокруг Сирии, так и в отношении иранской ядерной программы. Это означает лишь откладывание кульминации ирано-сирийского кризисного узла во времени и неизбежность последующего обострения. Второй сценарий развития ирано-американских отношений и ситуации вокруг Сирии для региона Кавказа, Средней Азии, Казахстана и России чреват выстраиванием трех, как минимум, конфликтных линий. Во-первых, война против Сирии автоматически вовлекает Иран, при этом в качестве автономного антииранского плацдарма используется территория Азербайджана, политическое руководство которого к подобному партнерству с Западом вполне готово. Неизбежная в этом случае война на Каспии в разных формах способна вовлечь в конфликт Россию и Казахстан. В любом случае, это бы означало утверждение в акватории Каспия вооруженных сил США/НАТО с синхронной активизацией террористического исламистского и сепаратистского подполья как на российском Северном Кавказе, так и в Западном Казахстане. Заодно активное военное присутствие США/НАТО (и, безусловно, Израиля) в Азербайджане повлекло бы активизацию российско-армянского военно-политического сотрудничества и, вполне вероятно, переход в высокую фазу конфликта, связанного с Арцахом (Нагорным Карабахом), не исключено в этом сценарии и вовлечение Грузии. Во-вторых, вовлечение в военный конфликт Ирана означало бы сразу и объединение ближневосточного узла в единое конфликтное пространство с Афганистаном. В частности, это повлекло бы резкое повышение антиамериканской активности хазарейской шиитской общины в Афганистане, что, в сочетании с и без того обостряющимися этнополитическими противоречиями в этой стране придало бы афганскому конфликту импульс еще большего обострения, включая и усугубление фрагментации страны на воюющие между собой этнические анклавы. Одновременно следовало бы и усугубление линий разлома между шиитскими и суннитскими стратами в таких странах как Бахрейн, Саудовская Аравия, ОАЭ, Пакистан... [...]. Так называемая "проблема Афганистан-2014" в ходе экспертного совещания была рассмотрена отдельным блоком, как с точки зрения перспектив внутриафганского военно-политического процесса, так и в проекциях по отношению к сопредельным странам... [здесь и далее квадратными скобками обозначены сокращения - ИА REGNUM]. В частности, отдельный интерес участников ситуационного анализа вызвало обсуждение вероятного взаимодействия Туркменистана с талибскими группировками в случае установления их контроля над сопредельной с туркменской территорией Афганистана (провинции Фариаб, Батгиз, Герат). Эксперты в основном сошлись во мнении, что вполне вероятным является повторение тех принципов, которые практиковались руководством Туркменистана в аналогичной ситуации во второй половине 1990-х гг. Тогда, после выхода талибов к туркмено-афганской границе интенсивно функционировало железнодорожное сообщение между Кушкой и Тургунди, на протяжении 1996-2001 гг. в ряд северо-западных районов Афганистана безвозмездно поставлялась из Туркменистана электроэнергия. Вопреки санкциям ООН в отношении "Талибана", в 2000-2001 гг. Туркменистан продолжал сохранять тесные отношения с режимом талибов, в Герате и Мазар-и-Шарифе работали туркменские консульства. На территории Туркменистана действовали два представительства "Талибана". В Ашхабаде представительство "Талибана" находилось на ул. Махтумкули, а в Чарджоу - на ул. Мира. Представительство в Чарджоу занималось военными вопросами и размещением в больницах Туркменистана получивших ранения талибов. Талибы закупали у Туркменистана бензин, авиакеросин, дизтопливо, запасные части к БМП, автомобилям КамАЗ, КрАЗ, двигатели для танков, запчасти для самолетов АН-32, АН-26, СУ-22 и МИГ-21. В августе-октябре 2001 г. Туркменистан безвозмездно отправил движению "Талибан" 100 тонн горюче-смазочных материалов, 300 тонн авиатоплива для ВВС были оплачены талибами, осуществлялись интенсивные поставки запчастей к военной технике советского производства, по просьбе руководства "Талибана" группа туркменских специалистов была направлена для проведения ремонта самолетов на авиабазе Шинданд. В интересах талибов работали афганские торговые фирмы "Саланг-Европа", "Джамиль-Афган", "Аль-Ханифи", "Сиддик Анвайс" "Меродж ЛТД" и др. [...]. Нет оснований полагать, что тактика туркменского руководства при возвращении аналогичной ситуации не может повториться. Наибольшее беспокойство с точки зрения воздействия меняющейся афганской ситуации для безопасности Центральной Азии вызывает таджикистанско-киргизское направление. Способность КНР и РУз перевести свои границы в режим изоляции превращает территорию и без того по ряду критериев нестабильные территории Таджикистана и Киргизии в своеобразный "коридор угроз". Уже сейчас до 80 % контрабанды наркотических веществ афганского происхождения попадает на территорию Узбекистана не напрямую из Афганистана, а с территорий Таджикистана и Киргизии. Региональная разобщенность и латентная напряженность в Таджикистане (открытым всплеском которой очевидно являлись события июля 2012 г. В Хороге), неполная подконтрольность центральной власти огромных регионов - ГБАО, Каратегинской зоны, протестные настроения в Согдийской области (особенно в Исфаринском и Горно-Матчинском районах) создают фундамент для выхода ситуации на более высокий уровень нестабильности. Фрагментация Киргизии и бессилие бишкекского правительства, высокая степень прозрачности афганско-таджикской и таджикско-киргизской границ формируют сконцентрированный поток всего разнообразия угроз в направлении юга Казахстана и далее в Россию. Участники совещания в целом согласились с высокой вероятностью фрагментации Афганистана (не обязательно де-юре, но точно де-факто), при которой роль кабульского правительства (независимо от его политического характера) резко снизится, и в Афганистане диалог необходимо будет вести не с центром, а с большим набором влиятельных лидеров отдельных регионов. Особое беспокойство в этом плане вызывает нарастающая информационная (и не только) кампания в СМИ Афганистана, Пакистана, Индии (отдельные "вбросы" - в СМИ РТ) по поводу проекта создания "Великого Бадахшана". Проект предполагает создание государства под эгидой лидера исмаилитов принца Карима Ага-хана IV в рамках ареала расселения исмаилитских общин Афганистана (провинция Бадахшан), Таджикистана (ГБАО), Пакистана (Читрал, северный округ провинции Хайбер-Пахтунхва), КНР (Ташкурган-Таджикский автономный уезд и верховья долины Яркенда в Синьцзян-Уйгурском автономном районе). По всем признакам, в настоящее время происходит информационная подготовка, идея проекта внедряется в общественное сознание, хотя есть и настораживающие признаки практических действий. Так, на протяжении примерно последнего года все военнослужащие индийских вооруженных сил - исмаилиты по вероисповеданию - сосредотачиваются в воинских частях в приграничных районах, приближенных к обозначенному ареалу [...]. Отдельной строкой в экспертном обсуждении был рассмотрен вопрос концентрации основанных на интерпретациях суннитского ислама террористических группировок выходцев из стран постсоветского пространства в афганском Бадахшане и их связи со стационарными резидентурами британских и американских спецслужб в афганском Файзабаде и пакистанском Читрале... [...]. В связи с оценкой вероятных угроз на памирско-ферганском направлении участники ситуационного анализа дали оценку возросшей в этом регионе активности ОДКБ. Общее мнение всех участников совещания состоит в том, что институционально ОДКБ по-прежнему не способна эффективно противодействовать возникающим угрозам и представляет собой простую сумму двусторонних отношений военно-политического и военно-технического сотрудничества России с другими странами-участницами организации: российско-казахстанских, российско-киргизских, российско-таджикистанских (Белоруссия и Армения в центральноазиатском контексте могут даже не рассматриваться). Серьезной проблемой ОДКБ на среднеазиатском направлении является выход (приостановление членства) из организации Узбекистана, что делает неполноценной архитектуру региональной безопасности в целом. Другой, не менее серьезной проблемой является неустойчивость политических режимов Таджикистана и, особенно, Киргизии, наличие в этих двух республиках потенциала внутренних вооруженных конфликтов, ставящих ОДКБ в неоднозначное положение. Внутренние конфликты в странах-участницах вообще являются предметом уязвимости для ОДКБ [...]. Киргизия и Таджикистан, констатировали эксперты, это "слабые звенья" региональной безопасности по большому ряду критериев. Не является институтом региональной безопасности и ШОС. Прошедший 9 сентября саммит ШОС в Бишкеке участники совещания оценили как незначительное событие с точки зрения обеспечения региональной безопасности и влияния организации на глобальные процессы. Выраженная в декларации саммита общая позиция по Сирии является важной, но все-таки просто констатацией российского дипломатического успеха на сирийском направлении. Большинство обсуждавшихся на саммите ШОС вопросов, относящихся к сфере экономического сотрудничества, в том числе о создании энергетического клуба ШОС, о создании банка и фонда ШОС, свидетельствует лишь о том, что эта организация, сущностно весьма перспективная, пока будет продолжать работать на интересы КНР, обслуживая их экономическую и энергетическую экспансию в странах-участницах и в регионе в целом. Китай не планирует менять своих приоритетов, да и никак не торопится вступать в какую-либо конфронтацию с Западом. Соответственно, трудно ожидать от такой организации какого-то реально ощутимого влияния на сферу безопасности региона, находящегося в преддверии роста старых и возникновения новых угроз и рисков, связанных со сложными маневрами США в Афганистане, в регионе Прикаспия и в странах региона. В условиях глобальной трансформации мировой системы международных отношений, кризиса и недейственности большинства существующих международных организаций (в первую очередь - ООН и ОБСЕ), кризиса всей системы международного права, ШОС продолжает находиться в состоянии поиска собственной идентичности. В ходе "шанхайского процесса" странам-участницам удавалось более полутора десятков лет формировать и во многом реализовать принципиально новый тип взаимоотношений, не обусловленных издержками политического или идеологического единства или конфликтов. В отличие от блоковой структуры, страны-участницы ШОС создали механизм взаимодействия, который предусматривает неприменение силы или угрозы силой, исключает ведение военной деятельности, нарушающей стабильность в регионе. Этот механизм - в силу эгоистической китайской позиции, в силу отсутствия решительной и четкой позиции России, теряет свои возможности. Точка положительного эквилибриума в интересах стран-участниц ШОС до сих пор не найдена, выравнивание интересов между главными игроками и важными региональными силами находится в текучем состоянии. В настоящее время в данной организации не хватает внутренней силы сцепления для динамичного движения вперед. Тем не менее, организация сохраняет потенциал стать эффективным инструментом консолидации возможностей стран-участниц. Возможно не сегодня, но в будущем, накопив опыт многостороннего взаимодействия, ШОС сможет решать насущные проблемы региона. Для того, чтобы региональные механизмы ШОС начали работать на практике, на наш взгляд, необходимо не только вычленить и озвучить "корпоративные" интересы стран-участниц, но и обозначить четкие временные рамки определенных задач и ресурсы для их осуществления. В этом случае ШОС имеет шанс стать влиятельным субъектом и быть услышанной на мировой арене, стать одной из основ уверенной архитектуры региональной безопасности, и в том числе - в интересах самой КНР. Пока же, по мнению большинства участников ситуационного анализа, ожидать от КНР активности в сфере обеспечения безопасности, в том числе и в формате ШОС, не приходится. Влияние электоральных компаний в Таджикистане, Азербайджане, Афганистане с точки зрения принципиально важных изменений в общей конфигурации геополитического пространства не имеет, по мнению участников ситуационного анализа, большого значения. Взаимодействие руководства стран региона и России с действующим руководством Азербайджана носит относительно ровный и сбалансированный характер, Азербайджан может оказаться эпицентром региональной нестабильности в трех случаях: активизация внутреннего протестного потенциала (включая связанный с положением этнических меньшинств - лезгины, талыши и др.), обострение ирано-азербайджанских отношений, актуализация карабахского (арцахского) конфликта с Арменией [...]. Президентские выборы в Таджикистане не повлекут обострения внутриполитической ситуации, сохранение действующего политического режима у власти сомнений не вызывает, но характер предвыборной кампании, ход и результаты самих выборов могут быть использованы внешними силами в последующем для активизации и консолидации оппозиции (заявления ОБСЕ, посольств и т.д.). На предстоящих выборах может быть проиграна репетиция "цветного" сценария, но не сам сценарий. Пока оппозиционные группы в Таджикистане, несмотря на попытку создания реформаторской коалиции и выдвижения единого кандидата, остаются разрозненными и неспособными адекватно противостоять реализуемой правящим кланом "зачистке" политического поля. В развитии наиболее способными к наращиванию потенциала представляются группы, связанные с памирской (бадахшанской) общностью, и определенной частью Партии исламского возрождения Таджикистана (ПИВТ). Ресурсом развития памирского сепаратизма и оппозиционности является поддержка Ага-хана и стоящих за ним британских спецслужб, заинтересованных в превращении ГБАО в плацдарм для дестабилизации сопредельной территории КНР и препятствования китайско-пакистанскому взаимодействию. Ресурс ПИВТ (либо ее организационно переформатированной радикальной части) может стать обострение ситуации в сопредельных с Таджикистаном провинциях Афганистана. Победа Эмомали Рахмона на предстоящих выборах, таким образом, совсем не обязательно будет означать сохранения статус-кво на предусмотренный конституцией РТ период [...]. Президентские выборы в Афганистане вообще малозначительны. В условиях происходящей фрагментации страны сама предвыборная кампания является фактором дальнейшего размежевания этнополитических группировок, а также фрагментации политических элит даже внутри отдельных этнических общностей. Формальная победа любого из кандидатов не нарушит устойчиво развивающихся центробежных тенденций. Сложившаяся в регионе ситуация оставляет чрезвычайно малое пространство для маневров по сохранению стабильности, все возможные реакции на дестабилизацию могут носить уже - в силу потери времени - в большей степени реактивный характер. Одним из принципиально важных пунктов являются сохранение стабильности в Прикаспии, для чего важным является консервация ситуации вокруг Сирии, иранской ядерной программы, препятствование большему вовлечению Азербайджана в орбиту американо-натовских военных инфраструктурных проектов. В этом контексте важно недопущение создания точек данных инфраструктур в регионе, в частности, традиционно преподносимых в виде транспортно-логистических и т.п. пунктов, например в Актау [...]. Это же относится и к другой части региона - к памиро-тяньшанскому направлению, где во многих географических пунктах уже на практике реализуется создание военной инфраструктуры США, Великобритании. Наиболее уязвимым участком региона в этом плане является Киргизия, где дисфункциональность государственных институтов дает западным государственным и неправительственным структурам полную свободу действий [...]. В контексте угроз с афганского направления (в условиях отсутствия возможностей критического влияния на внутриафганскую ситуацию) наилучшим методом противодействия в сложившейся ситуации является восстановление в обновленном виде системы изоляции от афганского конфликта, аналогично действовавшей в 1990-х гг. При этом принципиально важными являются несколько моментов, в частности: - сохранение и развитие максимально тесного взаимодействия ОДКБ (прежде всего - России и Казахстана) с Узбекистаном; - разработка мер по мониторингу транзитных (в плане угроз и рисков) возможностей территории Туркменистана по каспийской и туркмено-казахстанской границам; - изучение вопроса совместного контроля таджикско-афганской границы и, в качестве "кольца" второго уровня - киргизско-таджикской границы силами ОДКБ [...]. В условиях угрозы обострения ситуации в Афганистане, которая (исходя из опыта конца 1990-х) может содержать элементы "этнических чисток" в определенных пунктах в странах региона необходимо создание центров поддержки беженцев, в функции которых должно входить прогнозирования потоков беженцев, создание условий для первичного размещения их на территории стран Центральной Азии, оказание медицинской, юридической и иного гуманитарного сопровождения. В рамках, прежде всего, ОДКБ, в меньшей степени - ШОС, необходимо/возможно создание Центра превентивной дипломатии с постоянно действующим центральным аппаратом и сетью мобильных и стационарных мониторинговых групп в потенциально кризисных зонах региона Центральной Азии, чтобы отслеживать ситуацию и быть готовым к различным кризисным ситуациям в регионе. В идеале необходима трансформация ряда фундаментальных принципов организации (ОДКБ), позволившая бы организации от функций реагирования перейти к принципам упреждения [...]. REGNUM-Беларусь