Сообщения
Соседствующие государства редко живут мирно. Для нас счастливым исключением
являются Норвегия и Северная Корея. С ними мы никогда не вели войн. Совсем другое дело - славянская Польша.
Между Польшей и Россией нет труднопреодолимых географических преград, которые бы их разделяли внушительным
"забором". В силу этого польско-русское пограничье не раз превращалось в арену ожесточённых
сражений. Последний раз - в годы Великой Отечественной войны.
Тот период был для польского государства нелёгким. Варшава определённо искала внешней опоры, с помощью которой можно было бы эффективно противостоять Советскому Союзу. Выигранная польско-советская война и поддержка поляков Западной Европой внушала уверенность в возможности объединённого похода Европы против Москвы.
На глазах у Польши в ведущую европейскую державу с далеко идущими геополитическими запросами превращалась Германия. С ней Варшава заключила договор о союзнических отношениях и вторглась в 1938 г. в Чехословакию, присоединив к себе Тешинскую область.
Но польская элита, опьянённая успехом, проморгала главную опасность, которая пришла с Запада. Всего через год после совместного польско-немецкого парада по случаю покорения Чехословакии нацистская Германия положила конец польской государственности на целых шесть лет.
Невзирая на это, в последние годы в польской политической публицистике популярным становится ретроспективный взгляд на эти события. Авторы задаются одним вопросом: не выгодней ли было Польше, с геополитической точки зрения, заключить союз с Гитлером и, сообща, противостоять Советскому Союзу?
Наиболее нашумевшая публикация на эту тему принадлежит историку Павлу Вечоркевичу, научному сотруднику Варшавского университета, который заявил, что, будь польская элита того времени расторопнее, поляки и гитлеровцы вместе бы прошлись по Красной площади парадом победы. Вечоркевич уверял, что тогда бы не было массовых убийств евреев, их бы просто выселили из Европы, а после смерти Гитлера нацистский режим бы смягчился и стал вполне приемлемым.
Несколько месяцев назад в книжных магазинах Польши появилась книга Петра Зыховича, журналиста газеты „Rzeczpospolitа и замглавреда еженедельника „Uważam Rze Historia "Пакт Риббентропа - Бека или как поляки могли бы вместе с Третьим рейхом одолеть Советский Союз". Зыхович уверен, что союз с фюрером спас бы Польшу от немецкой и советской оккупации и укрепил бы положение Польши в Европе.
Автор прямо называет себя продолжателем интеллектуальных традиций польского геополитика 1930-х гг. Владислава Гизберт-Студницкого. Последний полагал, что Польше самой природой уготована роль союзницы Германии. Этот союз должен быть направлен на борьбу с Россией. Берлину он отводил ведущую роль, а Варшаве - вспомогательную.
Немцы, поэтому, должны контролировать всю Центральную Европу, а полякам будет отдана Европа Восточная, в том числе территории, на тот момент входящие в состав Российской Империи (Украина, Белоруссия).
Характерно, что Зыхович, как и Гизберт-Студницкий, является сторонником идеи полиэтничной Речи Посполитой. Германофильство Гизберт-Студницкого было настолько сильно, что даже после разгрома Польши вермахтом в 1939 году он обращался к руководству Третьего рейха с идеей воссоздания Войска Польского под нацистским командованием для совместной войны против Советского Союза
Геополитическая логика в концепциях Гизберт-Студницкого предполагала присоединение Польши к конструированию так называемой Средней Европы (Mitteleuropa), понятой не географически, а политико-идеологически. Концепция Средней Европы была выдвинута немецким политическим деятелем Фридрихом Науманном во время Первой мировой войны и предполагала доминирование Германии в масштабах всей Центрально-Восточной Европы, оттеснение России вглубь евразийского материка и создание санитарного кордона из небольших, по максимуму германизированных, государств, зависимых от Германии - Литвы, Латвии, Польши, Украины и т.д.
Среди польских геополитиков того времени Гизберт-Студницкий не был белой вороной. Адольф Бохенский, один из классиков польской геополитической мысли, также желал союза с нацистами. И Гизберт-Студницкий, и Бохенский в сегодняшней Польше - не изгои. Их мысли изучаются и пропагандируются, их труды регулярно публикуются, а самим авторам посвящают свои материалы многие польские СМИ. При этом авторы, популяризирующие германофильство этих деятелей, призывают к очищению польской истории ХХ века от мифов и тенденциозности.
Один из них, Кшиштоф Клопотовский, откровенно пишет, что негативный взгляд польского общества на идею польско-гитлеровского союза - результат многолетней пропаганды, так как "подавляющее большинство представителей тогдашней элиты были водворены силами Красной Армии, и воспитаны на этой пропаганде". Подобной позиции придерживается профессор Анджей Пискозуб в статье "Белые пятна в польской историографии на пороге ХХЇ в.".
Ему в том же духе вторит Петр Зыхович, утверждая, что на поляков фюрер смотрел с уважением, даже восклицал "Дайте мне польскую пехоту, и я добуду весь мир!". И только, якобы, стратегическая слепота главы польского МИД Юзефа Бека, заключившего союз с Англией, стала причиной озлобления Гитлера и его желания наказать Польшу. "Вопреки распространённому мнению, Германия проиграла войну Советам не в феврале 1943 под Сталинградом. Они проиграли её осенью 1941 г. , когда не удалось сразу захватить Москву... Нет никаких сомнений...что 40 польских дивизий в операции "Барбаросса" помогли бы добыть Москву уже в 1941. Это был бы конец Советов и конец коммунизма".
Вообще антикоммунистические доводы сторонников прогитлеровской ориентации Польши в 1930-1940-х занимают приоритетное место в их полемике со своими оппонентами. Дескать, сообща Германия и Польша сокрушили бы коммунистический СССР, и сам коммунизм закончился бы в 1941-м, и не видел бы мир коммунистического ярма ни в России, ни в Восточной Европе, ни в Китае, ни на Кубе. И ссылаются на слова Юзефа Пилсудского, произнесённые в 1914 г.: "Лучше было бы, если бы победа шла с Востока на Запад" , то есть, чтобы сначала Германия победила Россию, а потом бы сама проиграла западным державам.
В этой связи хотелось бы высказать сразу несколько наблюдений. Во-первых, похоже, что в Польше набирает обороты идеологический дискурс, свойственный прибалтийским странам, о том, что Гитлер и нацизм были не так уж плохи, как их изображала советская пропаганда, и антироссийский союз с Третьим рейхом - вполне допустимый, с этической точки зрения, вариант. Этот дискурс свойствен сторонникам национал-консервативной оппозиционной партии Ярослава Качиньского "Право и справедливость".
Во-вторых, этап морального уравнивания Гитлера и Сталина мы уже проходили. Теперь начинается следующий этап: обеление Гитлера и очернение Сталина с дальнейшим прицелом на всю нашу историю ХХ в.
В-третьих, игнорируется мнение тех поляков, кто выступал за союз с СССР против нацистов. Например, в 1939 году теоретик военного искусства, в дальнейшем замначальника Генштаба Войска Польского Стефан Моссор рекомендовал срочно подготовить в районе Бреста польские аэродромы для советской авиации и предоставить советским дивизиям возможность пересечь северную Польшу для совместной польско-советской атаки на Пруссию. После этого Стефан Моссор потерял свой пост.
И, наконец, в-четвертых. Рассказывая о "коммунистическом ярме", авторы умалчивают о ярме демократическом, о котором у вьетнамцев, ливийцев, сирийцев, иракцев, сербов и тех же кубинцев есть своё мнение.
Часть польских интеллектуалов абсолютно не согласна с тем, что союз с Гитлером был бы Польше во благо, и полагают, что слова Клопотовского, что "сегодня политик не может публично признаться, что лучше устроить резню чужому народу, чем своему" (намёк на министра иностранных дел Польши Радослава Сикорского, который уклонился от ответа на вопрос, как бы он поступил на месте Юзефа Бека в 1939 году) служат определённой политической цели. Эта цель - поддержание в польском обществе идеи безоглядной ориентации на Запад, на Германию, как ведущую европейскую державу, и, следовательно, на США.
Для этого разыгрывается миф Леха Валенсы и его "Солидарности", вдалбливаются в головы поляков идеалистические взгляды на политику Юзефа Пилсудского и звучит некорректная критика Романа Дмовского - оппонента Пилсудского, обвинявшего польских политиков в болезни "москалефобией", которые ради мести "москалям" готовы пожертвовать всей Польшей.
Таким образом, польский консервативный лагерь остаётся идеологически расколотым. Часть консерваторов болеют "москалефобией", а часть признаёт за лучшее ориентироваться на Россию, чем на Германию, потому как Германия - секулярное государство, утратившее христианские традиции, а Россия, напротив, сопротивляется бездушной либерализации.
Кроме того, различия между католицизмом и православием не позволят Польше в её сближении с Россией потерять свой цивилизационный облик. Эта часть консерваторов утверждает, что провоцирование антироссийской истерии - не в интересах Польши (как, впрочем, и чрезмерное сближение с нею).
Но, к сожалению, польскую консервативную мысль пытается оседлать оппозиция во главе с Ярославом Качиньским. Обладая достаточными материальными ресурсами и моральной поддержкой западных "тяжеловесов", прежде всего, Вашингтона, польская оппозиция будет и дальше обращаться к теме польско-немецких отношений накануне Второй мировой, и наша история будет объектом их постоянных нападок.
Нет сомнений, что русским мстят за их победы. Были бы у нас одни поражения, наша история никому не была бы интересна.
Тот период был для польского государства нелёгким. Варшава определённо искала внешней опоры, с помощью которой можно было бы эффективно противостоять Советскому Союзу. Выигранная польско-советская война и поддержка поляков Западной Европой внушала уверенность в возможности объединённого похода Европы против Москвы.
На глазах у Польши в ведущую европейскую державу с далеко идущими геополитическими запросами превращалась Германия. С ней Варшава заключила договор о союзнических отношениях и вторглась в 1938 г. в Чехословакию, присоединив к себе Тешинскую область.
Но польская элита, опьянённая успехом, проморгала главную опасность, которая пришла с Запада. Всего через год после совместного польско-немецкого парада по случаю покорения Чехословакии нацистская Германия положила конец польской государственности на целых шесть лет.
Невзирая на это, в последние годы в польской политической публицистике популярным становится ретроспективный взгляд на эти события. Авторы задаются одним вопросом: не выгодней ли было Польше, с геополитической точки зрения, заключить союз с Гитлером и, сообща, противостоять Советскому Союзу?
Наиболее нашумевшая публикация на эту тему принадлежит историку Павлу Вечоркевичу, научному сотруднику Варшавского университета, который заявил, что, будь польская элита того времени расторопнее, поляки и гитлеровцы вместе бы прошлись по Красной площади парадом победы. Вечоркевич уверял, что тогда бы не было массовых убийств евреев, их бы просто выселили из Европы, а после смерти Гитлера нацистский режим бы смягчился и стал вполне приемлемым.
Несколько месяцев назад в книжных магазинах Польши появилась книга Петра Зыховича, журналиста газеты „Rzeczpospolitа и замглавреда еженедельника „Uważam Rze Historia "Пакт Риббентропа - Бека или как поляки могли бы вместе с Третьим рейхом одолеть Советский Союз". Зыхович уверен, что союз с фюрером спас бы Польшу от немецкой и советской оккупации и укрепил бы положение Польши в Европе.
Автор прямо называет себя продолжателем интеллектуальных традиций польского геополитика 1930-х гг. Владислава Гизберт-Студницкого. Последний полагал, что Польше самой природой уготована роль союзницы Германии. Этот союз должен быть направлен на борьбу с Россией. Берлину он отводил ведущую роль, а Варшаве - вспомогательную.
Немцы, поэтому, должны контролировать всю Центральную Европу, а полякам будет отдана Европа Восточная, в том числе территории, на тот момент входящие в состав Российской Империи (Украина, Белоруссия).
Характерно, что Зыхович, как и Гизберт-Студницкий, является сторонником идеи полиэтничной Речи Посполитой. Германофильство Гизберт-Студницкого было настолько сильно, что даже после разгрома Польши вермахтом в 1939 году он обращался к руководству Третьего рейха с идеей воссоздания Войска Польского под нацистским командованием для совместной войны против Советского Союза
Геополитическая логика в концепциях Гизберт-Студницкого предполагала присоединение Польши к конструированию так называемой Средней Европы (Mitteleuropa), понятой не географически, а политико-идеологически. Концепция Средней Европы была выдвинута немецким политическим деятелем Фридрихом Науманном во время Первой мировой войны и предполагала доминирование Германии в масштабах всей Центрально-Восточной Европы, оттеснение России вглубь евразийского материка и создание санитарного кордона из небольших, по максимуму германизированных, государств, зависимых от Германии - Литвы, Латвии, Польши, Украины и т.д.
Среди польских геополитиков того времени Гизберт-Студницкий не был белой вороной. Адольф Бохенский, один из классиков польской геополитической мысли, также желал союза с нацистами. И Гизберт-Студницкий, и Бохенский в сегодняшней Польше - не изгои. Их мысли изучаются и пропагандируются, их труды регулярно публикуются, а самим авторам посвящают свои материалы многие польские СМИ. При этом авторы, популяризирующие германофильство этих деятелей, призывают к очищению польской истории ХХ века от мифов и тенденциозности.
Один из них, Кшиштоф Клопотовский, откровенно пишет, что негативный взгляд польского общества на идею польско-гитлеровского союза - результат многолетней пропаганды, так как "подавляющее большинство представителей тогдашней элиты были водворены силами Красной Армии, и воспитаны на этой пропаганде". Подобной позиции придерживается профессор Анджей Пискозуб в статье "Белые пятна в польской историографии на пороге ХХЇ в.".
Ему в том же духе вторит Петр Зыхович, утверждая, что на поляков фюрер смотрел с уважением, даже восклицал "Дайте мне польскую пехоту, и я добуду весь мир!". И только, якобы, стратегическая слепота главы польского МИД Юзефа Бека, заключившего союз с Англией, стала причиной озлобления Гитлера и его желания наказать Польшу. "Вопреки распространённому мнению, Германия проиграла войну Советам не в феврале 1943 под Сталинградом. Они проиграли её осенью 1941 г. , когда не удалось сразу захватить Москву... Нет никаких сомнений...что 40 польских дивизий в операции "Барбаросса" помогли бы добыть Москву уже в 1941. Это был бы конец Советов и конец коммунизма".
Вообще антикоммунистические доводы сторонников прогитлеровской ориентации Польши в 1930-1940-х занимают приоритетное место в их полемике со своими оппонентами. Дескать, сообща Германия и Польша сокрушили бы коммунистический СССР, и сам коммунизм закончился бы в 1941-м, и не видел бы мир коммунистического ярма ни в России, ни в Восточной Европе, ни в Китае, ни на Кубе. И ссылаются на слова Юзефа Пилсудского, произнесённые в 1914 г.: "Лучше было бы, если бы победа шла с Востока на Запад" , то есть, чтобы сначала Германия победила Россию, а потом бы сама проиграла западным державам.
В этой связи хотелось бы высказать сразу несколько наблюдений. Во-первых, похоже, что в Польше набирает обороты идеологический дискурс, свойственный прибалтийским странам, о том, что Гитлер и нацизм были не так уж плохи, как их изображала советская пропаганда, и антироссийский союз с Третьим рейхом - вполне допустимый, с этической точки зрения, вариант. Этот дискурс свойствен сторонникам национал-консервативной оппозиционной партии Ярослава Качиньского "Право и справедливость".
Во-вторых, этап морального уравнивания Гитлера и Сталина мы уже проходили. Теперь начинается следующий этап: обеление Гитлера и очернение Сталина с дальнейшим прицелом на всю нашу историю ХХ в.
В-третьих, игнорируется мнение тех поляков, кто выступал за союз с СССР против нацистов. Например, в 1939 году теоретик военного искусства, в дальнейшем замначальника Генштаба Войска Польского Стефан Моссор рекомендовал срочно подготовить в районе Бреста польские аэродромы для советской авиации и предоставить советским дивизиям возможность пересечь северную Польшу для совместной польско-советской атаки на Пруссию. После этого Стефан Моссор потерял свой пост.
И, наконец, в-четвертых. Рассказывая о "коммунистическом ярме", авторы умалчивают о ярме демократическом, о котором у вьетнамцев, ливийцев, сирийцев, иракцев, сербов и тех же кубинцев есть своё мнение.
Часть польских интеллектуалов абсолютно не согласна с тем, что союз с Гитлером был бы Польше во благо, и полагают, что слова Клопотовского, что "сегодня политик не может публично признаться, что лучше устроить резню чужому народу, чем своему" (намёк на министра иностранных дел Польши Радослава Сикорского, который уклонился от ответа на вопрос, как бы он поступил на месте Юзефа Бека в 1939 году) служат определённой политической цели. Эта цель - поддержание в польском обществе идеи безоглядной ориентации на Запад, на Германию, как ведущую европейскую державу, и, следовательно, на США.
Для этого разыгрывается миф Леха Валенсы и его "Солидарности", вдалбливаются в головы поляков идеалистические взгляды на политику Юзефа Пилсудского и звучит некорректная критика Романа Дмовского - оппонента Пилсудского, обвинявшего польских политиков в болезни "москалефобией", которые ради мести "москалям" готовы пожертвовать всей Польшей.
Таким образом, польский консервативный лагерь остаётся идеологически расколотым. Часть консерваторов болеют "москалефобией", а часть признаёт за лучшее ориентироваться на Россию, чем на Германию, потому как Германия - секулярное государство, утратившее христианские традиции, а Россия, напротив, сопротивляется бездушной либерализации.
Кроме того, различия между католицизмом и православием не позволят Польше в её сближении с Россией потерять свой цивилизационный облик. Эта часть консерваторов утверждает, что провоцирование антироссийской истерии - не в интересах Польши (как, впрочем, и чрезмерное сближение с нею).
Но, к сожалению, польскую консервативную мысль пытается оседлать оппозиция во главе с Ярославом Качиньским. Обладая достаточными материальными ресурсами и моральной поддержкой западных "тяжеловесов", прежде всего, Вашингтона, польская оппозиция будет и дальше обращаться к теме польско-немецких отношений накануне Второй мировой, и наша история будет объектом их постоянных нападок.
Нет сомнений, что русским мстят за их победы. Были бы у нас одни поражения, наша история никому не была бы интересна.
Комментариев нет:
Отправить комментарий