ПО ДОЛГУ СЛУЖБЫ МНЕ, АВТОРУ ЭТОГО ПОСТА , ПРИШЛОСЬ ПРОРАБОТАТЬ В РАЗНЫХ МЕСТАХ РОССИЙСКОГО ЗАПОЛЯРЬЯ НА ПРОТЯЖЕНИИ МНОГИХ ЛЕТ С 1995 и до 2006 г. ПОЭТОМУ, МНОГОЕ ИЗ ТОГО, ЧТО ОПУБЛИКОВЫВАЮ , МНОЮ ВЫСТРАДАНО ЛИЧНО...!
..."Но прежде всего мореходы хотели выполнить старинный обычай: поставить крест на берегу. Недаром они позаботились прежде всего о кресте. Поморские кресты отнюдь не всегда обозначали могилу. Чаще всего они служили своеобразными маяками. Кресты ставили на самой высокой точке мыса или берега, где они резко выделялись среди скал и снегов и были издалека видны с проходящих судов..."
..."...
— Ну-ка, поди сюда, глянь, — манил его рукой товарищ, показавшись из-за большого камня.
Они нашли тесаный, в несколько саженей, крест, поваленный на землю.
— Заметка на кресте-то, Алексей, топором кто-то высек, — Шарапов ткнул пальцем в широкую нижнюю перекладину.
«22 апреля 1732 года», — прочитал Химков и некоторое время что-то молча соображал.
— Ну да.. Как раз тем годом и зимовали наши мезенские-то. Теперь и избу найдем. Где-то близко должна быть..."
Грумант. Русские ли мы люди?
Евгений Касьяненко
В 1996 году мне довелось побывать на архипелаге Шпицберген. Еще в 1920 году Лига наций, в пику Советской России, закрепила за островами у самого Северного полюса суверенитет Норвегии, а вообще-то это древнейшая русская земля, когда-то освоенная первой нашей республикой Господин Великий Новгород. Но и сегодня нам на архипелаге принадлежат, на правах бессрочной концессии, тысячи гектаров земли и ведется добыча угля государственным трестом «Арктикуголь».
Вот этот трест и отправил меня на месяц на Грумант – таково древнее русское название этих земель. Цель – написать о Шпицбергене ряд статей, чтобы привлечь туда российских шахтеров. Тогда, в 1996 году, едва ли не большинство горняков на архипелаге, были из украинского Донбасса, где царила безработица. Закрывались шахты и в российском Донбассе. Вот и ставилась задача – заменить украинцев на русских. Забегая вперед, скажу, что с этой задачей я частично справился – после показа по Ростовскому телевидению снятого мной фильма и статей, размещенных в газетах области, несколько десятков горняков завербовались на Шпицберген.
На островах я здорово учудил в первые же сутки. После многочасового перелета из Москвы в «столицу» архипелага - норвежский городок Лонгир, часть горняков и меня перебросили вертолетом в русский поселок Пирамида.
Там меня разместили в почти пустой и довольно комфортабельной гостинице и тут же повели показывать главную достопримечательность поселка – построенный в 80-е годы громадный спортивно-культурный комплекс. Два здоровенных бассейна, громадный актовый зал, библиотека, множество помещений для занятий спортом и художественной самодеятельностью – все это потрясает, когда понимаешь, что каждый кирпич этого здания, как и десятка пятиэтажных домов поселка, привезены с Большой Земли. Но иначе нельзя – полгода, то есть полярную ночь, горняки проводят свое свободное время исключительно в этом комплексе. Постоянный мрак на улице сильно угнетает, а там светло, тепло и уютно.
Посещение комплекса, естественно, закончилось сауной. На архипелаге частичный сухой закон – все получают лишь по две бутылки водки в месяц. Там «коммунизм» - купить за деньги в магазине ничего нельзя, только выписать, что тебе нужно, а деньги при окончательном расчете снимаются с твоего счета. Но для заезжего гостя у начальства, естественно, оказался «стратегический запас».
Устал и выпил немало. Проснулся в своем номере. На часах вроде как семь. (Потом выяснилось, что они стояли). За окном над горизонтом весит тусклое солнце. Взял видеокамеру и пошел по поселку. Везде разгуливают громадные птицы, кажется, бакланы. Людей они не боятся. Есть и люди, немного. Куда-то идут в одну сторону. Пошел туда и я – оказывается в столовую. Покормили, естественно, бесплатно. Дико – все на тебя смотрят. В поселке несколько сот человек, и каждый новичок вызывает неподдельный интерес. Решил побродить по окрестностям. Прошел по шоссе между сопок километра три (красота вокруг необыкновенная) и уткнулся …в свалку. Повернул назад. Несколько раз останавливался, снимал.
И тут встречается кампания – несколько мужчин и несколько женщин (как выяснилось, прилетели погостить к мужьям). У мужчин за плечами карабины. На меня смотрят с неподдельным изумлением:
- Вы ходите один, ночью?
- Как ночью?
- Сейчас три часа ночи по Москве.
Вот, черт! Часы встали. И полярный день! Смеясь, отвечаю:
- А что у вас тут, одному ходить воспрещается?
- Конечно. Медведи же.
Становится дурно:
- Ка-кие мед-веди? Белые? Мне сказали, что летом они откочевывают к полюсу…
- Да, но не все. Некоторые копаются на свалках.
Боже мой! Десять минут назад меня мог элементарно слопать медведь. Мне рассказывали, что недавно в норвежском поселке на двух студенток с материка напал медведь. Одна успела убежать. Когда через 10 минут прибежали мужчины с ружьями, от первой уже не осталось ничего, лишь несколько клочков окровавленной одежды.
Когда медведь появляется в поселке, вызывают норвежцев. Те прилетают на вертолете, усыпляют его выстрелом снотворного из ружья и в большой веревочной «авоське» отвозят к Северному полюсу, там выпускают.
Этакое чудовище, больше тонны весом. Если этот «мишка» заснет в вашей гостиной, вытянуться ему будет негде, ноги окажутся в коридоре. Бр-р-р…
Десять дней я провел на Пирамиде. Больше всего там удивляет шахта. Она там расположена не вглубь, как все шахты мира, а идет вверх, в гору. Садишься у подножья горы в шахтную вагонетку и едешь вверх, в тело горы.
Как-то раз мы лазили по шахте вместе с её начальником несколько часов, потом выбрались на поверхность около самой вершины, возле громадных тарелок космической связи. Нужно испытать это потрясение. Снежные вершины, ледники до самого горизонта. Громадный сухогруз, входящий в фьорд, кажется не больше булавочной головки. И тепло, как везде в тот месяц было на Шпицбергене. Плюс семь круглые сутки (я был там в июле). Снега на горе почти нет, везде цветет камнеломка – желтенькие такие цветочки. Есть и полярные тюльпаны, но у них цветок совершенно белесый, чуть зеленоватый.
Климат на Шпицбергене значительно мягче, чем на Чукотке, где я прожил в раннем детстве четыре года в бухте Провидения. Хотя Шпицберген севернее Чукотки. Объяснение простое – Шпицберген с запада омывает Гольфстрим, несущий в Заполярье теплые воды.
Начальник шахты показал рукой на громадный ледник Норденшельд, что на противоположной стороне фьорда.
- Видишь маленькую точку у подножья ледника? Это дом, в котором Ганс Христиан Андерсен написал свою «Снежную королеву».
- Как же он добрался сюда в 19-м веке? – пораженно спросил я.
Начальник пожал плечами:
- Не знаю. Но факт документальный.
Я задал наивный вопрос:
- Может быть, можно сходить туда? Дайте мне сопровождающего.
Он рассмеялся:
- Туда идти не меньше недели. Это же Шпицберген. Самый чистый воздух на планете. Обман зрения. До этого домика километров пятьдесят, не меньше, и идти по горам.
А в заключении - о грустном. Поселок Пирамида и шахта были законсервированы через два года после моей поездки на Шпицберген, в 1998 году. Как я вычитал из интернета, сегодня в нем живут четверо русских специалистов и почему-то …десять таджиков. Видимо, обходиться без таджиков на подсобных работах мы сегодня не умеем даже в Заполярье. Но разве это главное?
Пусть эксплуатировать шахту сегодня слишком накладно для тщедушной экономики России. Но ведь были вложены колоссальные деньги в создание самого поселка, в ИДЕАЛЬНО комфортные условия для проживания там.
Вокруг – просто фантастической красоты места. Мне не довелось побродить по горам вдалеке от Пирамиды (название поселка произошло от горы, в которой была шахта, имеющая форму правильной пирамиды), но то, что я видел снятое на пленку местными любителями – потрясало: водопады, горячие грязевые источники, даже, кажется, гейзеры. Идеальное место для создания мощного туристического комплекса. СВОЕГО в далекой Норвегии. А государственный трест «Арктикуголь» только вздохнет с облегчением, если найдется приличный инвестор, который возьмет поселок в аренду.
Ничего этого нет. Вопиющая бесхозяйственность…
Второй, основной российский поселок на Шпицбергене (или Свальбарде, как называют его норвежцы) - это Баренцбург, где находится единственный действующий сегодня рудник. В 1996 году, когда я там прожил две недели, в Баренцбурге было более 1000 жителей - вдвое больше, чем на Пирамиде.
Полет на вертолёте занял около часа, и я увидел, как громаден Шпицберген. В прозрачных водах фьордов, пока мы летели на высоте птицы, я насчитал пару десятков каких-то громадных морских обитателей – то ли китов, то ли касаток или белух.
Баренцбург выглядел как небольшой городок и в выгодную сторону отличался своими четырехэтажками от норвежского двухэтажного Лонгира. Солиднее. Лонгир больше походит на типичный городок американского Запада из вестернов. Правда, в Лонгире норвежцы живут семьями. Так было и у нас в прошлые годы. Тогда в обоих поселках работали школы. Потом там стали работать только сами горняки-мужчины и лишь самую малость женщин - из обслуживающего персонала хозблоков и культурно-спортивных комплексов. «Арктикуголь» заключает с каждым из работающих договор на два года. В советские времена перезаключить договор было не так-то и просто.
Кстати, первым довоенным директором «Арктикугля» был отец Майи Плисецкой, и знаменитая балерина там делала первые шаги.
В Баренбурге есть два места, которые меня заинтересовали в первую очередь – музей и консульство России.
Консул с удовольствием потратил на меня довольно значительное время – чувствовалось, что работой он не перегружен. Прежде всего продемонстрировал в холле консульства диковинное золотое дерево. Нечто похожее я видел в Грановитой палате. Потом показал в своем кабинете не менее диковинную каминную решетку изумительной работы. И, наконец, провел по небольшой картинной галерее, заставляя восторгаться картинами Левитана, Поленова и еще кого-то. Увидев, что я отношусь к его галерее без должного пиетета, недовольно сказал:
- Вам не нравятся картины?
- Почему же, вполне добротные копии.
- Конечно, это ведь АВТОРСКИЕ копии.
- Вы хотите сказать, что этот знаменитый «Омут» написан самим Левитаном?!
- Разумеется, это авторская копия. Автор повторил его несколько раз.
Я несколько обалдел, и осторожно спросил:
- А что, дерево в холле, действительно, тоже …золотое?
Он кивнул головой:
- Это же консульство СССР, теперь России. Страна себя уважала, знаете ли…
И, увидев мое недоверие, рассмеялся:
- Вообще-то существует около десятка авторских копий «Омута». Художнику тоже ведь кушать надо. Вот, одна из них и досталась нам.
Эх, интересно, эта картина и сегодня в Баренцбурге или перекочевала в какую-нибудь частную коллекцию?...
Да, страна себя уважала. В Баренцбурге мне рассказывали истории, в которые сегодня почти невозможно поверить. В 50-е годы в наш поселок нередко приходили норвежцы, норги, как их там называют, и просили: «Дайте хлеба, детей кормить нечем». Давали, разумеется. Теперь Норвегия – одна из богатейших стран Европы, а мы….? Плюнуть хочется…
Норвежцы на Шпицбергене, чувствуя за своей спиной НАТО, все меньше с нами считаются, хотя нам там по-прежнему принадлежит 251 квадратный километр земли и столько же находится в аренде. Хотя никто не отменял решения Лиги наций о свободном экономическом использовании Шпицбергена любой страной.
Постоянные придирки по экологии, хотя в обоих поселках меня поразила чистота. Нашумели истории с нашими рыболовными судами, задержанными в нейтральных водах.
Буквально через месяц после моей поездки, 29 августа 1996 года при посадке в аэропорту Лонгир на Шпицбергене разбился самолет Ту-154, на борту которого находился сводный московский экипаж и 131 пассажир - шахтеры треста "Арктикуголь", возвращавшиеся из отпусков на рудники. 141 человек погиб. Это тот самый самолет и экипаж, с которым я туда летел. Виновными были признаны российские летчики, но кое-кто говорил, что самолет сознательно направили на сопку диспетчеры. Во всяком случае, мне там рассказывали, что норвежцы поднимали шум, когда мы еще в советское время стали расширять вертолетную площадку в Баренцбурге. Видимо, кто-то там решил, что она вполне сгодится как площадка для наших «харриеров» - вертикально стартующих самолетов, в случае гипотетического прыжка через океан на Америку.
…Музей в Баренцбурге меня также потряс, хотя нечего особенного в нем не было. Вполне обыденные бытовые вещицы: щипцы, шила, стамески, топоры, гарпуны и так далее, вплоть до расчесок. Но, во-первых, все это сделано в раннем средневековье, или даже раньше, когда еще и Москвы не было. А во-вторых, на каждой из вещиц процарапана надпись, сообщающая, что данная вещь принадлежит какому-то Онуфрию или Александру. Боже святый! Эти поморы, добравшиеся до Груманта, были все поголовно грамотны! Второй раз это случилось в России лишь через 7-8 веков!
И на чем добирались? Я смотрел на остов лодки, найденной на Груманте, метров 8-10 - и в голове не укладывалось: как на ней можно переправиться через суровый Ледовитый океан?
Назад на материк я добирался уже не самолетом, а сухогрузом. Разыгрался шторм, и мы шли до Мурманска не двое суток, как положено, а трое. Иногда волна захлестывала семиэтажную кормовую надстройку корабля с головой. Впрочем, моряки, хоть и сочувствовали морской болезни «тыловых крыс», говорили, что это не шторм, а так, штормик. Сезон штормов потом, осенью. А я стоял на палубе, крепко вцепившись в леера, и всё время думал о поморской лодке, увиденной в музее. Как на ней можно было плыть через океан? С малыми детьми, прикрывшись сверху лишь куском холстины… Как жить потом в 10 градусах от Северного полюса, при свете коптящей лампадки, наполненной китовым жиром? Да еще читать книги…
…На третьи сутки наш сухогруз вошел в Мурманск. Теплоход долго шел то ли по реке, то ли по проливу. С обеих сторон – километры ржавого военного старья. Крейсеры и подлодки, подлодки, подлодки. Как выброшенные на берег киты. Иногда казалось, что от них пахнет, как от протухшей рыбы. Распад, разложение, гниение…
А говорят, ТЕ РУССКИЕ все были сплошь блондинами с голубыми глазами… Говорят, были саженного роста… И немеренной храбрости..
Так кто же мы на их фоне, которые не способны справиться с самым что ни есть банальным жульем? С шелупонью, два десятка лет грабящей страну?
Сообщения
Комментариев нет:
Отправить комментарий