Алексей Андреев
Председатель Си стремится противостоять Америке на всех направлениях
На прошлой неделе Китай направил восемь кораблей к островам Сенкаку, национализированным Японией осенью 2012 года. У спорных островов такая большая китайская эскадра появилась впервые. По мнению экспертов, объясняется это тем, что председатель КНР Си Цзиньпин расставляет новые акценты во внешней политике Поднебесной.
После официального вступления в должность глава Китая посетил Россию и три африканских государства, а затем в ходе Азиатского форума, проходившего на китайском острове Хайнань, заявил о необходимости трансформации экономик континента. Больше динамизма, больше смелости, призывал он китайских соседей, не бойтесь противостоять неоглобалистским устремлениям США. При этом геополитические амбиции КНР («китайская мечта») тесно увязываются с соображениями экономической целесообразности, что вполне логично для страны, претендующей на роль сверхдержавы XXI века. Особенно если учесть, что президент США Барак Обама провозгласил американское «возвращение в Азию».
Усиленно продвигаемое Вашингтоном «Транстихоокеанское партнерство» (ТТП), которое подразумевает создание зоны свободной торговли в этом регионе, стало головной болью для Пекина. Помнится, еще в 2011 году после саммита АТЭС в Гонолулу Барак Обама поспешил объявить, что в создаваемую «свободную зону» войдут восемь государств — США, Австралия, Бруней, Чили, Малайзия, Новая Зеландия, Сингапур и Вьетнам. Дело вроде бы наладилось. К проекту присоединились Перу, Канада и Мексика. Но каковы перспективы этого антикитайского, по сути, экономического блока и не является ли его формирование очередной идеологической химерой? Слишком уж рискованным (с точки зрения защиты национальных экономик азиатских стран) выглядит подобный проект.
Штаты «разберутся»
«Всемирная торговая организация (ВТО) уже не оправдывает американских надежд. Ведь ВТО не в силах добиться ревальвации юаня, а заниженный, по мнению американских финансистов, курс китайской валюты означает фактически, что китайские предприятия-экспортеры пользуются дотациями», — сказал «Однако» старший научный сотрудник Института востоковедения РАН Вячеслав Урляпов. — Китай требует не ограничивать доступ своих товаров на американский рынок. Более того, Пекин выступает против внешнего контроля над внутренними госзакупками в каждой конкретной стране. И в этом его поддерживают страны Восточноазиатского сообщества (десять государств АСЕАН, Южная Корея и Индия). Аналогичную позицию занимают Малайзия и Вьетнам, присоединившиеся к ТТП». Ханой к тому же не согласен с «необходимостью» приватизации двух тысяч госпредприятий, на чем настаивают его американские партнеры.
Штаты, как всегда, особо не церемонятся. Министр финансов США Тимоти Гейтнер уже пообещал «разобраться с «валютными манипуляторами», то есть добиться от Пекина повышения курса юаня, который сейчас искусственно поддерживается на выгодном для китайских производителей уровне. Вопрос в том, что господин Гейтнер вкладывает в понятие «разобраться». Как бы то ни было, «Транстихоокеанское партнерство» позволяет Соединенным Штатам наращивать свой экспорт в Азии и тем самым усиливать давление на Китай. По данным агентства Bloomberg, объем двусторонней торговли США с восемью странами, которые первоначально входили в Транстихоокеанское партнерство, уже в 2011 году достиг 171 млрд долларов (те же государства имели с Китаем торговый оборот 457 млрд, с Японией — 181 млрд и 88 млрд — с Южной Кореей). Так что в торговой войне США с Китаем новая зона свободной торговли остается важнейшим козырем.
Возрождение и «споры с друзьями»
В конце прошлого года Си Цзиньпин сформулировал свою главную миссию: «великое возрождение китайской нации» и призвал к воплощению «китайской мечты». Если говорить о внешней политике, то, как подчеркивает орган ЦК КПК «Жэньмин жибао», новый лидер рассуждает о ценности разных культур и моделей развития, выступает за равноправие всех стран и невмешательство во внутренние дела. Но подобные приоритеты провозглашались и до прихода Си Цзиньпина на высший государственный пост. Теперь же, пишет газета, на вооружение берется принцип «нового интернационализма», «политика истинной добродетели, которая должна сделать Китай развитым государством, пользующимся уважением всего человечества». При этом, по мнению Цзиньпина, Запад не имеет больше права навязывать всем свои ценности, утверждая, что только на их основе возможно перестроить мир.
Но дело не только в экономических и идеологических противоречиях с западными странами… Китаю, увы, приходится постоянно выяснять отношения с ближайшими соседями. Помимо напугавшей весь мир конфронтации с Японией, причиной которой послужил территориальный спор о принадлежности островов Дяоюйдао (японский вариант названия: Сенкаку), речь идет о довольно жесткой полемике с ближайшими партнерами Пекина из числа стран — членов АСЕАН.
Еще в 2002 году КНР и государства АСЕАН подписали Декларацию о правилах поведения в Южно-Китайском море, регионе, в котором «китайский дракон» сталкивается с амбициями «тигров» из Юго-Восточной Азии. Например, на расположенные в этом регионе острова Спратли (по-вьетнамски — Чыонг Ша) претендуют сразу шесть государств: Вьетнам, Китай, непризнанная Китайская Республика на Тайване, Малайзия, Филиппины и Бруней. Архипелаг важен не только со стратегической точки зрения: в его водах недавно были обнаружены значительные запасы нефти и газа. На островах нет постоянного населения, и до поры до времени их территория использовалась в основном как рыбопромысловый район. Другой камень преткновения — Парасельские острова, также расположенные в Южно-Китайском море. Там Пекину противостоят те же Вьетнам и Тайвань.
На протяжении ряда лет КНР пытается выработать официальный кодекс поведения в регионе, который подразумевал бы отказ от насильственных действий. «Хотя надо отметить, — говорит Вячеслав Урляпов, — что ранее Си Цзиньпин возглавлял управление при политбюро ЦК КПК, занимающееся проблемами Южно-Китайского моря, и отстаивал довольно жесткую линию». Тем более примечательно, что в начале апреля, принимая у себя султана Брунея Хассанала Болкиаха (его страна возглавляет сейчас АСЕАН), председатель Си объявил, что, пока территориальные споры в Южно-Китайском море не разрешены, Пекин будет развивать контакты со странами Юго-Восточной Азии «в интересах поддержания мира и стабильности в регионе».
Как бы то ни было, споры со странами АСЕАН — это, по словам агентства Синьхуа, «дискуссия с друзьями». Чего не скажешь о противостоянии по территориальному вопросу с Токио.
Новая морская держава
«Если в прошлом году в спорные воды заходили суда, принадлежащие географическому и рыболовному ведомствам КНР, то в январе 2013-го там появился китайский военный корабль, который захватил своим боевым радаром японский эсминец. В Токио случившееся сравнивают с тем, как один человек направляет на другого заряженную винтовку», — рассказал «Однако» руководитель Центра японских исследований Института Дальнего Востока РАН Валерий Кистанов. Японские эксперты не сомневаются, что c приходом к власти Си Цзиньпина Китай окончательно утвердился в мысли, что Южно-Китайское и Восточно-Китайское моря — это единое китайское море, в котором Пекину самой судьбой предназначено доминировать, а значит, курс со временем будет только ужесточаться.
Стоит отметить, что если раньше Китай претендовал лишь на прибрежные воды, то теперь он позиционирует себя как морскую державу и готов бросить вызов 7-му флоту США. «Мы должны более активно разрабатывать ресурсы океана, решительно отстаивать права и интересы Китая на морях и превратить КНР в морскую державу», — провозгласил в ноябре прошлого года на ХVIII съезде КПК теперь уже бывший генсек и председатель КНР Ху Цзиньтао, передавший Си Цзиньпину бразды правления. Если добавить к этому, что Китай увеличил в текущем финансовом году военные расходы на 10,7%, становится понятным, почему в Японии так много говорят о китайской угрозе.
Разведка боем?
Китайские руководители в последние годы стараются избегать встреч с японскими премьерами. И председатель Си не спешит познакомиться с главой правительства Японии Синдзо Абэ. «Густым слоем тумана» называют японские СМИ нынешнюю атмосферу в отношениях Пекина и Токио. Тем не менее в Японии не теряют надежды, что ситуация исправится. Во время Азиатского форума на Хайнане (6–8 апреля этого года) председатель Си встречался с экс-премьером Японии Ясуо Фукудой. Говорили, конечно, об экономике, о необходимости трансформировать народное хозяйство азиатских стран, добиться независимости от западных рынков. Однако политический подтекст встречи был очевиден. Еще более знаковым событием для Токио стало назначение главой МИД КНР Ван И, бывшего сотрудника китайского посольства в Стране восходящего солнца, который считается авторитетным японистом.
Территориальные споры носят, как правило, «долгоиграющий» характер. Однако особую остроту двусторонним отношениям придал нынешний военно-политический кризис на Корейском полуострове. По поводу реальной роли Китая в этой истории бытуют разные версии. «С помощью КНДР Пекин прощупывает американские позиции в регионе. Северная Корея не может действовать сама по себе — китайские товарищи держат руку на пульсе», — полагает Вячеслав Урляпов. Валерий Кистанов придерживается противоположной точки зрения. «Такое впечатление, — говорит он, — что самодеятельность КНДР воспринимается в штыки Пекином, который не хочет разрастания конфликта у своих границ. Да, Китай — главный партнер и спонсор Северной Кореи, но Пхеньян совсем отбился от рук». Как отмечает французский новостной интернет-портал Atlantico, «с одной стороны, Поднебесная намерена защищать северокорейского союзника, на которого, кстати, она может оказывать серьезное давление (ведь КНДР не в состоянии прожить без экономической помощи Пекина). Но с другой стороны, китайцы понимают, что агрессивные выпады Пхеньяна оправдывают присутствие США в регионе и расширение военных возможностей Японии и Южной Кореи».
Отвлекающий маневр: КНР на Ближнем востоке
Эксперт Центра международной безопасности ИМЭМО РАН Владимир Евсеев сказал в интервью «Однако», что «Китай сознательно усиливает «второй фронт» против США — на Ближнем и Среднем Востоке». В этом регионе китайцы ведут многоходовую игру. Так, американские СМИ с тревогой отмечают продвижение проекта газопровода Иран–Пакистан, в который два этих государства и КНР вложили по 500 млн долларов. «Если бы не участие Пекина, Соединенные Штаты вряд ли придавали бы этому проекту такое значение, — полагает эксперт. — Причем, учитывая влияние Ирана в соседнем Ираке и известную заинтересованность Исламской Республики в разрешении сирийского кризиса, Пекин и Тегеран рассматривают возможность расширения газового коридора на запад — в Сирию. А если это получится, речь уже будет идти о глобальном энергопроекте».
Иран и Китай уже не раз успели продемонстрировать заинтересованность в сохранении нынешней сирийской государственности. У берегов Сирии недавно были замечены китайские танкеры, которые, судя по всему, поставляли нефтепродукты, столь необходимые для нужд правительственной армии.
В Ираке Китай ведет дела не только с багдадским правительством, но и с курдской автономией. В январе этого года китайский посол Ни Цзянь нанес визит главе Иракского Курдистана Масуду Барзани, чтобы обсудить с ним возможности экономического сотрудничества. Более того, КНР объявила о намерении открыть в Эрбиле свое консульство (ведь без договоренностей с курдами трубу в Сирию проложить непросто).
Большой интерес Пекин проявляет и к неспокойному афганскому государству. Месторождения лития, редкоземельных металлов и другие природные ресурсы привлекают сюда китайский капитал. «Очень характерно, что компании из КНР предпочитают договариваться с полевыми командирами, не возлагая особых надежд на правительство Хамида Карзая, — отмечает Владимир Евсеев. — Они прекрасно понимают, что с уходом США и НАТО власть в стране может поменяться, и тогда завоеванные позиции будут утеряны». Таким образом, получается, что в Афганистане китайцы ставят палки в колеса своему заокеанскому конкуренту.
Битва за Африку
Автор этих строк как-то разговорился теперь уже с бывшим послом Танзании в России Евой Нзаро. Рассуждая о распространенных на Западе страхах по поводу усиления влияния КНР на Черном континенте, она процитировала известную китайскую пословицу: «дракона рисовать легко, его никто не видел». Впрочем, западные страхи вполне обоснованы. Си Цзиньпин был единственным из лидеров стран БРИКС, кто совместил саммит этой организации в Дурбане (ЮАР) с турне по африканским странам. Помимо Южной Африки он посетил также Танзанию и Республику Конго. Как подчеркнул министр иностранных дел Ван И, «поездка председателя КНР в Африку — это своеобразная передача эстафеты от четвертого поколения китайских лидеров — пятому, свидетельство того, что Китай дорожит традиционной дружбой и намерен придать ей новое содержание». Сам Си Цзиньпин, выступая в парламенте Танзании, назвал политику Пекина по отношению к странам континента «искренней, практичной и открытой». Он призвал «поддерживать друг друга, чтобы совместными усилиями реализовать «китайскую и африканскую мечту — возрождение через единение и развитие».
Конечно, на Пекин ориентируются далеко не все государства Черного континента. В конце марта Барак Обама собрал в Вашингтоне президентов Сьерра-Леоне, Сенегала, Малави и премьер-министра Кабо-Верде. Он убеждал их укреплять связи с Америкой, расхваливая «созданные ими демократические системы, позволившие добиться экономического роста». И эти слова не стоит воспринимать как обычную пропагандистскую риторику. США очень серьезно относятся к китайскому проникновению на Черный континент. Поле конкурентной борьбы между двумя державами постоянно расширяется, и Америка используют любые возможности, чтобы вытеснить соперника. Для большинства наблюдателей, например, уже очевидно, что Китай проигрывает в борьбе за ресурсы самого молодого африканского государства — Республики Южный Судан (РЮС). До того как в 2011 году эта страна провозгласила независимость, Пекин имел дело лишь с центральным правительством в Хартуме, хотя для экономики Поднебесной основной интерес представлял богатый нефтью мятежный юг страны. И южносуданские власти об этом не забыли.
«Мы можем говорить о новом колониализме. Вторая экономика мира нуждается в природных ресурсах и ищет их в Африке, — сказал «Однако» посол Южного Судана в России Шол Денг Алак (в прошлом он был первым политкомиссаром повстанческого движения Южного Судана). — Пекин не помогал нам в нашей борьбе, да и вообще, почему китайцы должны получать преференции? Сейчас они предлагают вкладывать инвестиции в наш нефтяной сектор, хотят заняться инфраструктурными проектами — все это возможно, но лишь после проведения тендеров, в которых китайские компании будут участвовать на равных условиях с другими игроками».
Многие политологи считают, что Китай уже сегодня — вторая держава мира. И ворох стратегических проблем, с которыми Пекину придется столкнуться, будет лишь расти. Нынешнее руководство КНР прекрасно это понимает и потому стремится разработать новый внешнеполитический курс. Можно утверждать, что председатель Си провел первый тайм в матче с Соединенными Штатами. И его результаты обнадежили китайскую элиту.
Сообщения
