Сообщения
Павел Святенков
Евроскептицизм не сможет надолго затормозить неизбежное объединение Европы
В Европейском союзе нарастает скептицизм по поводу перспектив объединенной Европы. Пока ни одна страна не решилась на государственном уровне поставить вопрос о выходе из Союза, но опросы показывают, что многие недовольны. 78% опрошенных в Греции, 77% во Франции, 75% в Италии, 60% в Испании и 43% в Германии полагают, что членство в ЕС нанесло удар по их национальным экономикам, пишет The Wall Street Journal.
Действительно, немцы с тоской вспоминают о временах твердой немецкой марки, самой стабильной валюты Европы, которой Германия по праву гордилась. А представители других, экономически более слабых стран ностальгируют по тем временам, когда экономики их государств быстро и стабильно развивались.
В начале 90-х годов в России в ходу была поговорка «в Греции всё есть». Действительно, греческая экономика активно росла, а «дорогие россияне» ездили в Грецию за шубами. Как это ни парадоксально звучит, ситуация с шубами в курортной Греции была гораздо лучше, чем в заснеженной Московии... После вступления в ЕС Греция превратилась в ничего не производящее «сервисное государство», занятое только обслуживанием туристов. Крах экономики Греции, плотно сидевшей на долговой игле, был закономерен. Равно как и лопнувший мыльный пузырь офшорной экономики другого государства ЕС – Кипра.
Но все же насколько вероятен распад Евросоюза? Если посмотреть на ситуацию с высоты птичьего полета, мы увидим, что современный мир – это мир крупных экономических субъектов. Действительно, ВВП США по паритету покупательной способности валют составляет 15 триллионов долларов. Аналогичный показатель Китая – 12 триллионов, причем в этих данных не учитываются экономические результаты принадлежащих КНР специальных административных районов – Гонконга и Макао. На этом фоне Европейский союз с его ВВП в почти 16 триллионов долларов выглядит экономическим гигантом.
Но отдельные государства Европы – экономические карлики. Например, Германия, общепризнанная мировая экономическая держава, имеет ВВП в размере лишь 3 триллиона долларов. Это вчетверо меньше, чем у китайцев. Германия отстает по этому показателю также и от Японии (4,7 триллиона долларов), и от Индии (тоже 4,7 триллиона). При этом китайцам и индусам есть куда развиваться. Огромное население этих стран гарантирует, что ВВП в ближайшие годы может вырасти еще больше.
При этом Германия – самая крупная экономическая сила в ЕС. Настоящий гигант. Экономики других стран Старого Света еще меньше. ВВП Британии – 2,3 триллиона долларов, Франции – 2,2 триллиона долларов, Италии – 1,8 триллиона долларов, Испании – 1,4 триллиона. Прочие страны надо рассматривать в лупу.
Иначе говоря, если распустить Европейский союз, жители Старого Света не смогут на равных разговаривать с мировыми экономическими державами. Одно дело, когда ЕС в целом – важнейший партнер Китая. Торговый оборот КНР с Европой больше, чем торговый оборот с США. Но представим, что придется взаимодействовать с китайцами по отдельности. Слушать себя сможет заставить разве что Германия, да Британия с Францией. Прочие по китайским меркам будут не видны даже в лупу. Китайцы смогут диктовать свои условия.
Поэтому, несмотря на тотальный евроскептицизм, объединение Европы будет продолжено. Деваться некуда. Правда, многие жалуются: дескать, процесс создания единого банковского союза, который позволит властям ЕС более плотно контролировать ситуацию в банковской сфере так называемой еврогруппы (то есть стран, использующих евро в качестве государственной валюты), застопорился.
Однако логика здесь понятна. Главный лоббист такого союза – Германия. А «тетушке Меркель» осенью предстоят выборы в бундестаг, в ходе которых будет решаться вопрос, останется ли она в кресле канцлера на третий срок или нет. Естественно, Меркель предпочитает сначала решить животрепещущий кадровый вопрос, а уже потом заняться европейским единством. Пока опросы показывают, что популярность блока ХДС/ХСС превышает 40%, а основной конкурент, СДПГ, имеет лишь 22%. Главный союзник Меркель, партия СвДП, контролирует 6% голосов респондентов. Скорее всего, она попадет в бундестаг. Если так случится, то г-жа канцлерша, как ее называют немцы, сможет сохранить место на германском политическом Олимпе еще на четыре года. Тогда она и поставит вопрос о форсировании централизации.
Ведь недовольство вызвано не силой, а слабостью ЕС. Специалисты до сих пор спорят, чем является Европейский союз – конфедерацией или межгосударственным объединением. Со следующего года, когда окончательно вступят в силу положения Лиссабонского договора, можно будет говорить о том, что ЕС приобретет черты федерации.
Но на деле для европейцев чрезвычайно важным будет создать эффективную федерацию на базе нынешнего рыхлого союза государств. Только такой ЕС сможет на равных соперничать на мировой арене с США и Китаем.
Так что евроскептицизм, скорее всего, не остановит европейское объединение. Геополитическая и глобальная экономическая конъюнктура сильнее. Более того, движения всякого рода евроскептиков парадоксальным образом усиливают ЕС. Почему? Да потому, что у Европы пока нет общей партийной системы. Партии национального уровня объединяются в Европарламенте в блоки.
А евроскептицизм – идеология именно общеевропейская. Она объединяет в неприятии единой Европы всех, вне зависимости от гражданства и национальности. Выходит, парадоксальным образом она скрепляет ЕС, потому что уничтожает национальные границы. Следом за евроскептицизмом, скорее всего, возникнут и другие общеевропейские идеологии. А значит, ЕС начнет постепенно превращаться в единое государство, как уже было сказано выше.
И тут уже России придется держать ухо востро, потому что появление на наших границах подобного колосса с населением в полмиллиарда человек – серьезный вызов как безопасности, так и территориальной целостности нашей страны. Рано или поздно России придется иметь дело с сильным Европейским союзом. И готовить формат сотрудничества надо уже сейчас, пока Европа относительно слаба и разобщена.
В Европейском союзе нарастает скептицизм по поводу перспектив объединенной Европы. Пока ни одна страна не решилась на государственном уровне поставить вопрос о выходе из Союза, но опросы показывают, что многие недовольны. 78% опрошенных в Греции, 77% во Франции, 75% в Италии, 60% в Испании и 43% в Германии полагают, что членство в ЕС нанесло удар по их национальным экономикам, пишет The Wall Street Journal.
Действительно, немцы с тоской вспоминают о временах твердой немецкой марки, самой стабильной валюты Европы, которой Германия по праву гордилась. А представители других, экономически более слабых стран ностальгируют по тем временам, когда экономики их государств быстро и стабильно развивались.
В начале 90-х годов в России в ходу была поговорка «в Греции всё есть». Действительно, греческая экономика активно росла, а «дорогие россияне» ездили в Грецию за шубами. Как это ни парадоксально звучит, ситуация с шубами в курортной Греции была гораздо лучше, чем в заснеженной Московии... После вступления в ЕС Греция превратилась в ничего не производящее «сервисное государство», занятое только обслуживанием туристов. Крах экономики Греции, плотно сидевшей на долговой игле, был закономерен. Равно как и лопнувший мыльный пузырь офшорной экономики другого государства ЕС – Кипра.
Но все же насколько вероятен распад Евросоюза? Если посмотреть на ситуацию с высоты птичьего полета, мы увидим, что современный мир – это мир крупных экономических субъектов. Действительно, ВВП США по паритету покупательной способности валют составляет 15 триллионов долларов. Аналогичный показатель Китая – 12 триллионов, причем в этих данных не учитываются экономические результаты принадлежащих КНР специальных административных районов – Гонконга и Макао. На этом фоне Европейский союз с его ВВП в почти 16 триллионов долларов выглядит экономическим гигантом.
Но отдельные государства Европы – экономические карлики. Например, Германия, общепризнанная мировая экономическая держава, имеет ВВП в размере лишь 3 триллиона долларов. Это вчетверо меньше, чем у китайцев. Германия отстает по этому показателю также и от Японии (4,7 триллиона долларов), и от Индии (тоже 4,7 триллиона). При этом китайцам и индусам есть куда развиваться. Огромное население этих стран гарантирует, что ВВП в ближайшие годы может вырасти еще больше.
При этом Германия – самая крупная экономическая сила в ЕС. Настоящий гигант. Экономики других стран Старого Света еще меньше. ВВП Британии – 2,3 триллиона долларов, Франции – 2,2 триллиона долларов, Италии – 1,8 триллиона долларов, Испании – 1,4 триллиона. Прочие страны надо рассматривать в лупу.
Иначе говоря, если распустить Европейский союз, жители Старого Света не смогут на равных разговаривать с мировыми экономическими державами. Одно дело, когда ЕС в целом – важнейший партнер Китая. Торговый оборот КНР с Европой больше, чем торговый оборот с США. Но представим, что придется взаимодействовать с китайцами по отдельности. Слушать себя сможет заставить разве что Германия, да Британия с Францией. Прочие по китайским меркам будут не видны даже в лупу. Китайцы смогут диктовать свои условия.
Поэтому, несмотря на тотальный евроскептицизм, объединение Европы будет продолжено. Деваться некуда. Правда, многие жалуются: дескать, процесс создания единого банковского союза, который позволит властям ЕС более плотно контролировать ситуацию в банковской сфере так называемой еврогруппы (то есть стран, использующих евро в качестве государственной валюты), застопорился.
Однако логика здесь понятна. Главный лоббист такого союза – Германия. А «тетушке Меркель» осенью предстоят выборы в бундестаг, в ходе которых будет решаться вопрос, останется ли она в кресле канцлера на третий срок или нет. Естественно, Меркель предпочитает сначала решить животрепещущий кадровый вопрос, а уже потом заняться европейским единством. Пока опросы показывают, что популярность блока ХДС/ХСС превышает 40%, а основной конкурент, СДПГ, имеет лишь 22%. Главный союзник Меркель, партия СвДП, контролирует 6% голосов респондентов. Скорее всего, она попадет в бундестаг. Если так случится, то г-жа канцлерша, как ее называют немцы, сможет сохранить место на германском политическом Олимпе еще на четыре года. Тогда она и поставит вопрос о форсировании централизации.
Ведь недовольство вызвано не силой, а слабостью ЕС. Специалисты до сих пор спорят, чем является Европейский союз – конфедерацией или межгосударственным объединением. Со следующего года, когда окончательно вступят в силу положения Лиссабонского договора, можно будет говорить о том, что ЕС приобретет черты федерации.
Но на деле для европейцев чрезвычайно важным будет создать эффективную федерацию на базе нынешнего рыхлого союза государств. Только такой ЕС сможет на равных соперничать на мировой арене с США и Китаем.
Так что евроскептицизм, скорее всего, не остановит европейское объединение. Геополитическая и глобальная экономическая конъюнктура сильнее. Более того, движения всякого рода евроскептиков парадоксальным образом усиливают ЕС. Почему? Да потому, что у Европы пока нет общей партийной системы. Партии национального уровня объединяются в Европарламенте в блоки.
А евроскептицизм – идеология именно общеевропейская. Она объединяет в неприятии единой Европы всех, вне зависимости от гражданства и национальности. Выходит, парадоксальным образом она скрепляет ЕС, потому что уничтожает национальные границы. Следом за евроскептицизмом, скорее всего, возникнут и другие общеевропейские идеологии. А значит, ЕС начнет постепенно превращаться в единое государство, как уже было сказано выше.
И тут уже России придется держать ухо востро, потому что появление на наших границах подобного колосса с населением в полмиллиарда человек – серьезный вызов как безопасности, так и территориальной целостности нашей страны. Рано или поздно России придется иметь дело с сильным Европейским союзом. И готовить формат сотрудничества надо уже сейчас, пока Европа относительно слаба и разобщена.
Комментариев нет:
Отправить комментарий