Хуторянское против Имперского

Сергей Лунёв Я хочу... Да мало ли, чего я хочу? В детстве я хотел стать космонавтом, но в космос не полетел. Потом я хотел стать подводником, но так и не смог им стать. Я хотел стать актёром, но до сих пор не сыграл ни одной роли. Однако возможности у меня были, и в этом радикальное отличие рождённых в СССР, от тех, кто родился в независимой Украине. У меня была мечта. У них есть фантазия. У меня был шанс, у них его нет. Они фантазируют о Европе, а я мечтал о космосе, который при удачном стечении обстоятельств был для меня открыт. Я не знаю, зачем Украине столько вузов, выдающих корочки о высшем образовании, но абсолютно не гарантирующих того, что выпускники найдут себе применение по профессии. Я не знаю, зачем на Украине существует институт, который готовит актёров кино? Кино нет. Я не знаю, зачем он же готовит кинокритиков, если критиковать нечего. Почему бы не перепрофилировать вузы и сразу выпускать плиточников, сборщиков клубники, одним словом, гастарбайтеров? В отдельном элитном вузе, с углублённым изучением государственного языка, можно подготовить 450 народных депутатов и одного президента. Кого учат на Украине и зачем? Существующие институты на Украине продолжают выпускать специалистов, требующихся для обслуживания построенных в Советском Союзе предприятий, которые вырабатывают свой ресурс. Я часто слышу вопрос: почему русские граждане Украины определяют своих детей в украинские школы? Они ведь русские? Да, русские, но кто сказал, что они думают о будущем? Они, как и вся Украина, живут фантазиями о будущем. Они уже сегодня определили своих отпрысков в престижные вузы и выбрали им профессии, которые требуются сегодня. Они боятся, что через 11 лет их русскоязычным детям будет сложно поступить в украинизированный от бетонных стен до мозга педагогов институт. А будет ли существовать этот институт через 11 лет, и будут ли вакансии для его выпускников через 15 лет, они не думают. А ведь если не изменить сегодня политику украинского государства, то будущего у наших детей нет. Многие считают, что Империи грабят окраины и уничтожают культурную самобытность народов. Нет, неправда. Прежде всего, Империи предоставляют возможности, благодаря которым, народы могут подняться на более высокий уровень развития. Империи несут на окраины цивилизацию и позволяют какому-то варвару стать учёным, полководцем, первооткрывателем. Саму по себе Окраину можно сравнить с хутором, на котором возделывают гектар пашни, ведут натуральное хозяйство, но невыгодно строить космические корабли. Не может хутор позволить себе содержать даже школы, не говоря уже об университетах. Однако у хутора есть одна привлекательная черта - там любой, даже весьма примитивный человек, может стать президентом, академиком, генералиссимусом. Звание ограничено лишь фантазией и возможностями типографии. Вы никогда не обращали внимания на то, что в современной Украине много профессоров, докторов наук, народных и заслуженных артистов, премий, дипломов, но все они не идут ни в какое сравнение с теми, что были в СССР. Липовые это профессора, доктора, артисты, премии и дипломы. Это выродившееся наследие советского прошлого. Во Франции простой корсиканец стал Наполеоном - величайшим полководцем в мировой истории. В СССР простой грузин стал генералиссимусом Сталиным. Сколько забитых богом сёл и хуторов дали миру гениальных учёных, деятелей культуры и искусства? Но появились они благодаря возможности, которая даёт им Империя, а если хотите - большое государство. Потому что в Империи огромная конкуренция, и, как говорят в спорте, скамейка даровитых запасных. В Империи нельзя стать кем-то просто так, там надо шевелить лапками, расталкивать конкурентов локтями и прилагать постоянные умственные усилия. В Империи нельзя расслабиться и спать. А хутор – это ограниченность. Вдвойне хуже, когда хуторяне начинают лелеять эту ограниченность. Впрочем, сторонники хуторянского пути развития тут могут вскричать: а как же мы? Мы тоже хотим быть великими, успешными… простите, но для этого надо обладать имперским сознанием, а не хуторянским. Для этого надо уметь конкурировать не принятием хуторянских законов, а силой знаний и умений. Мне тоже бывает жаль, что исчезает какой-то язык, или стираются межнациональные отличия. Увы, это необратимый процесс. Невозможно вернуть прошлое, навязать людям отжившее и ставшее непопулярным, как нельзя обратить вспять естественный ход истории. Можно сделать музей национальной культуры, собрать там всю утварь, одежду прошлого, но нельзя превратить в музей всю страну. Не пользуется современный человек горшками прошлого, не ездит на телеге, а предпочитает новую посуду, новую одежду и новый автомобиль. А говорит он на том языке, который удобней и даёт ему больше шансов для личной реализации. Национальная самобытность прекрасна, но гипертрофированное увлечение ею приводит к национальной ограниченности. Так умирают государства. Так вырождается Украина, и мы вместе с ней. Впрочем, почему вырождается только Украина? Ранее, в Советском Союзе пытались искусственно создать национальные кадры, вводили квоты для так называемых нацменов, а руководство национальных республик зачастую формировалось не по имперскому, а по национальному признаку. Представьте себе такую ситуацию, житель Империи может выбирать два языка обучения: один межнационального общения, другой узконационального. То, что Империя даёт больше шансов реализоваться, я уже говорил, об этом догадываются жители национальной республики и определяют своих чад на курс с имперским языком обучения. Из-за более высокой конкуренции на него попадали лучшие ученики, а все остальные довольствовались курсом с национальным языком обучения. На выходе из вузов выходили специалисты с одинаково «красными дипломами», но с разным качеством знаний. Лучшие уезжали в центр, распределялись по значимым для Империи предприятиям, остальные рассеивались по второстепенным учреждениям, в том числе - органам республиканской власти. Особую тягу республиканские кадры испытывали к гуманитарным наукам, ко всему тому, что относилось к национальному искусству, театру, литературе. Конкурировать там приходилось с такими же нацменами, как и они. Нацмен никогда не признает, что он чем-то хуже имперца, а свою второсортность обязательно объяснит дискриминацией по национальному признаку. Чтобы выжить и занять более высокое положение, нацменам приходиться объединяться в кланы, землячества, фактически создавать национальную мафию, которая сильна не знаниями и умениями, а связями, то есть коррупцией. Стоит ли удивляться бездарности национальных элит независимых государств, проявившейся на развалинах распавшегося Советского Союза. Их русофобия и неприятие Империи рождена из комплекса собственной неполноценности и оплодотворена бездарностью. Украина идёт в Европу, копирует европейский опыт, но вот что забавно, она считает возможным дискриминировать русских по языковому признаку. А ведь это не по-европейски! Украинцы оправдывают это тем, что предоставление равных прав русскому языку приведёт к «смерти» украинского языка. Охотно верю, что число желающих пользоваться «мовой» значительно упадёт. Она, как советский автомобиль, может себя комфортно чувствовать исключительно при закрытых границах и при отсутствии конкуренции. Украинский язык неконкурентоспособен по отношению к русскому языку, точно так же, как украинская культура не конкурентоспособна по отношению к русской культуре. Однако попытки спасти украинский язык и культуру ничего не дадут, ведь самоизоляция и ограничение конкуренции всегда ведут к вырождению вида, в нашем случае - не только культуры и языка, но и всего государства. Таков закон природы. Впрочем, украинские власти могут отменить своими указами и законы природы. Они уже переписали историю, почему бы не переписать всё остальное, что мешает их комфортному существованию? Однако  Однако, не пора-ли посмотреть рекламу?