Английская идеология и немецкая расовая доктрина

Аftershock.su  «В конце концов, ни одно немецкое правительство в своей силовой политической экспансии никогда не получало такой поддержки со стороны Англии, как правительство Адольфа Гитлера, И, пожалуй, ни один глава немецкого государства так не идеализировал Англию, как Гитлер. Нацистский режим всегда относился к британской империи как к «старшему брату Третьего рейха, связанному с Германией общими постулатами о расовом превосходстве». Мануэль Саркисянц «Английские корни немецкого фашизма» Йозеф Геббельс считал «отцом нашего духа» и «пионером» нацизма именно Хьюстона Чемберлена, которого ставили в один ряд с графом Жозефом Артуром де Гобино[291], который тоже, надо заметить, не был немцем. Английская традиция расовых теорий берёт своё начало в работах Лорда Монбоддо (1714-1799), выпускника Шотландского Университета Эдинбурга. Он первым задолго до Дарвина назвал антропоидную обезьяну «братом человека» и выделил «получеловеческие расы» - «semi-human races», полагая, что их морфологическое строение указывает на то, что они еще не вполне очеловечились и застряли на пути от животного к человеку. На его взгляды тогда обратили внимание Эразм Дарвин и Жорж Бюффон. Начинание было подхвачено медиком из того же университета, что и Монбоддо - Чарльзом Уайтом (1728-1813): «Каждый, кто делал естественную историю объектом своего исследования, имел возможность убедиться в том, что все существа представляют собой прекрасную градацию, простирающуюся от низших форм к высшим. Постепенно восходя, мы приходим, наконец, к белому европейцу, который, будучи наиболее удаленным от животной твари, вследствие этого может рассматриваться как наилучший продукт человеческих рас. Никто не усомнится в его интеллектуальном превосходстве. Где мы обнаружим, помимо европейца, эту прекрасную форму черепа, этот столь обширный мозг? ». В подтверждение своих тезисов Уайт показывал, что объем черепной коробки негров меньше, стопа его шире, а подбородок сильно выступает вперед, как это наблюдается у большинства обезьян. А далее пикантных ход развитию теории расового неравенства придал небезызвестный профессор политической экономии в Коллегии Ост-Индской Компании – Томас Мальтус, объяснивший, что приобщать к цивилизации «дикие» племена – занятие сомнительное, так как все они претенденты на исчерпаемые ресурсы, борьба за которые обеспечит выживание только более успешным. Так его стараниями расовая теория обрела форму противостояния. Все в том же Эдинбурге, преподаватель Чарльза Дарвина в частной анатомической школе – Роберт Нокс, пояснял, что история учит тому, что гибридные расы нигде и никогда не достигали конечного преимущества, «равно как и беспородные стаи дворовых псов, они вечно влачат эволюционную лямку биологических изгоев», т.е. нужно блюсти расовую чистоту, чтобы сдерживать то самое расовое противостояние. Книга его ученика по-настоящему так и называется: «Происхождение видов путем естественного отбора, или сохранение благоприятных рас в борьбе за жизнь» . « … смешение очень разных рас может привести к появлению типов, низших по сравнению с обеими исходными расами. Все уверены, что результат смешения именно таков во всех случаях»[233]. председатель Евгенического общества Леонард Дарвин, из письма участникам Имперской конференции 1923 года Чарльз Дарвин происходил из семьи потомственных масонов: дед Эразм Дарвин был мастером объединённой масонской ложи, отец Роберт Дарвин главой нескольких лож Англии. Учение Дарвина распространялось при финансовой поддержке Великой масонской ложи Англии. Но существует версия, что свою знаменитую книгу Чарльз не писал, потому что не обладал достаточными знаниями и способностями, кроме того страдал синдромом Аспегера. Существенная часть трудов Дарвина принадлежит его другу, члену-корреспонденту Петербургской Академии Наук и президенту Лондонского Королевского Общества, биологу Томасу Хаксли (Гексли), за восемь лет до Дарвина выпустившего книгу «Зоологические свидетельства о положении человека в природе». Томас Хаксли (Гексли) происходил из семьи главы банка Джорджа и Рахиль Хаксли (Гексли), и помимо всего прочего являлся сотрудником английских спецслужб[296][297]. Благодаря его публичной позиции создавалось общественное мнение, что подлинный дарвинист обязательно должен быть и социальным дарвинистом. В 1890 году была опубликована его нашумевшая работа «Арийский вопрос и доисторический человек». По мнению Хаксли можно уверенно говорить о том, что исконные, древние формы арийских диалектов возникли еще в неолите, на территориях вокруг Северного и Балтийского морей, и их носителем был человек высокого роста с длинным черепом, светлыми волосами и голубыми глазами. Последователи Дарвина одним из первых, принялись в своих трудах подтверждать эти положения: различия между расами имеют эволюционное происхождение, они четко прослеживаются с глубокой древности и имеют прямые аналогии с животным царством. Поэтому расы людей, с точки зрения зоологической классификации, тождественны породам животных. «Один из самых важных признаков, отличающих одну расу от другой, это форма черепа … Наряду с формой черепа, может быть, самый важный признак - расположение челюстей…. Чем выше раса, тем меньше выступают ее челюсти. … Важное значение для определения расовой принадлежности имеет цвет волос. Белая раса четко делится на три разновидности». профессор ассириологии Оксфордского университета, Арчибальд Генри Сейс «Расы Ветхого Завета» 1925 г. Протеже Томаса, ставший под его протекцией профессором Королевского хирургического колледжа, сэр Уильям Генри Флауэр создал вариант расовой классификации на основании доминантных признаков цвета волос, глаз и кожи. Идею классификации людей развил коллега по институту Сэр Уильям Тернер разработав свой вариант на основании «крестцового индекса» («sacral indех») прямохождения: у гориллы он равен 72, у австралийских аборигенов - 98; у европейцев – 112. Далее Президент Антропологического общества и глава Антропологического Института, бристонский этнолог Джон Биддоу ввел «индекс негpoподобности» (index of negrescence»), чтобы высчитать на шкале измерений генетическое расстояние тех или иных рас от северных европеоидов, которые в данном случае принимались за эталонную величину. Джон Биддоу проанализировал экспонаты портретных галерей аристократических родов, выявив, что процент долихоцефалов со светлыми волосами и глазами значительно выше, нежели среди низших классов, в которых интеллектуальная элита по видимому окончательно разочаровалась. Таким образом «расовая теория» определилась с внешними параметрами той новой аристократической породы, которую предстояло вывести. Остальных же видимо ждала незавидная судьба, работавший на гранты фонда Рокфеллера, профессор в Манчестере и член Королевского общества сэр Графтон Эллиот Смит в результате своих изысканий «с большим скептицизмом стал относиться к такому абстрактно гуманитарному понятию, как «человечество»[233]. Так в среде интеллектуального английского истеблишмента оформилась расовая теория, которую позднее спишут строго на гитлеровские институты. Практическое применение расологии даст кузен Чарльза Дарвина, Фрэнсис Гальтон, ставший отцом евгеники, введя прикладные принципы в практику социального дарвинизма: «Нет никаких оснований предполагать, что выведение людей с умственной одаренностью высшего порядка приведет к образованию стерильной или слабой расы … какую галактику гениев мы мог ли бы создать. Слабые нации мира неизбежно должны уступить дорогу более благородным типам (вариететам) человечества». Первая антропометрическая лаборатория Гальтона была открыта на Международной выставке здравоохранения в г. Кенсингтон в 1884 году, в самый короткий срок данную процедуру добровольно прошли 10 000 человек, заплатив за нее по три пенса каждый. Начинание вошло в моду и вскоре и в других крупных городах были основаны аналогичные учреждения, которые начали практическую деятельность. Эта биометрическая программа Гальтона завершила теоретические конструкции о необходимости отборного лицензированного размножения. Задолго до немецкой «Lebensborn» (Источник жизни), в 1910 году в Британии уже существовала сеть социальных работников, решавших вопросы стерилизации и отбора детей из семей. Примечательным фактом здесь является подмеченное Элизабет Эдвардс в книге «Антропология и фотография: 1860-1920» обстоятельство: знаменитая «Kodak», преуспела только за счёт заказов правительства, которому требовалось оборудование, способное зафиксировать цветовые расовые различия: цвет глаз и тому подобное, для специальных биометрических картотек, в то время как портретная фотография продолжала существовать черно-белой и после середины прошлого века[233]. Сей факт, кстати заставляет задуматься о назначении современных биометрических паспортов, которые, естественно служат строго для профилактики терроризма. Английский экономист и социолог Бенджамин Кидд установил взаимосвязь между естественным отбором и процветанием нации, и именно у него, по мнению Мануэля Саркисянца эту идею с незначительными изменениями, перенял гитлеровский идеолог Альфред Розенберг. Но у Бенджамина Кидда был еще один существенный и далеко идущий вывод, озвученный им в книге «Социальная эволюция»: «Следует ожидать, что в умах западных народов все с большей и большей силой восстанет мысль о нецелесообразности оставлять незаселенными обширные области земного шара - именно: тропические страны, не эксплуатировать их естественных богатств; предоставить их неудовлетворительному хозяйничанью местного туземного населения, стоящего на весьма низком уровне общественного сознания»[233]. Таким образом, дарвинистская теория вольно или невольно послужила обоснованием экспансионной стратегии, закреплённой в 22 статье устава Лиги Наций: «Следующие принципы применяются к колониям и территориям … которые населены народами, еще не способными самостоятельно руководить собой в особо трудных условиях современного мира … Лучший метод практически провести этот принцип - это доверить опеку над этими народами передовым нациям». Лидер британских фашистов Освальд Мосли планировал использовать Лигу Наций, как инструмент с помощью которого «в международных делах, как и во внутренних, должен быть установлен принцип власти», где «малые нации получат эффективное представительство в этом механизме», чтобы «... мирно и рационально обсуждать распределение сырья и рынков»[294]. Однако появлению Лиги Наций предшествовало еще несколько организаций. В 1911 году в Лондоне прошел Первый Всемирный Расовый Конгресс, подготовленный немецким евреем Густавом Шпиллером, заседавший в Лондоне в качестве резидента кайзеровской разведки. Идеологическая основа Конгресса состояла в выработке концепции конструктивных отношений между расами[233]. Как следствие через четыре года появилась "Лига ассоциации свободных наций". Организована она была главой английского отделения фабианского общества, писателем-фантастом Гербертом Уэллсом при поддержке двух членов влиятельной организации «Круглый стол» - франк-масона Лионела Куртиса и лорда Эдварда Грея[299]. Кстати, членами «Круглого стола» также являлись британский министр иностранных дел А. Бальфур и семейство Ротшильдов[300]. Близкой к фабианским кругам была ученица З. Фрейда - Эмма Гольдман, она же наставница Маргарет Зангер – любовницы, по мнению американского ведущего Алекса Джонса, Герберта Уэллса, а также основательницы «Лиги контроля над рождаемостью», консультантом которой являлся Эрнст Рудин, автор гитлеровской системной программы медицинской евгеники. Он был уроженцем Швейцарии и с 1925 по 1928 занимал должность профессора в Базеле, изучая психиатрию и наследственность[301]. Так вот, казалось бы, что общего могло быть между писателем-фантастом и Адольфом Гитлером:  «В те времена об арийцах я думал в духе Гитлера. Чем больше я узнаю о нем, тем больше я убеждаюсь, что образ его мысли — копия моего, мышления тринадцатилетнего мальчишки из 1879 года, но в его случае — мысли, усиленной мегафоном, и воплотившейся. Не помню, из каких книг в моей голове возникли первые образы великих арийцев, скитавшихся по равнинам центральной Европы, заселявших восток, запад, север и юг … в экстазе сводивших счеты с евреями … Я встречал людей на самых ответственных постах, например, Л. С. Эймери (L. S. Amery), Уинстона Черчилля, Джорджа Тревеляна (George Trevelyan), Ч. Ф. Дж. Мастермана (C. F. G. Masterman), чье воображение питалось теми же образами…» Герберт Уэллс «Опыт автобиографии» http://aftershock.su