Сообщения
Англо-саксонские войны против России
О том, кто и ради чего создавал международные коалиции для нанесения максимального урона России, рассказывает известный дипломат и политический деятель профессор, доктор исторических наук Валентин Михайлович ФАЛИН.
Была и мощная политическая поддержка Гитлера. Пятнадцать лет Веймарская республика добивалась равноправия среди европейских держав. Безуспешно. Через шесть недель после воцарения Гитлера англичане вместе с итальянцами предложили ему заключить «пакт четырёх» (Англия, Франция, Германия и Италия), чтобы сообща вершить все европейские дела, не считаясь с интересами прочих стран региона и прежде всего с позицией Москвы. Французское Национальное собрание отказалось принять означенный пакт к рассмотрению. Но дело было сделано. Третий рейх де-факто был введён в круг великих держав, чем Гитлер не преминул воспользоваться. Посмотрите, как развивались далее дела.
1935 год. Заключена англо-германская морская конвенция. Нацистам на откуп отдается Балтика. Тоннаж военно-морского флота рейха приравнивается к французскому.
1936 год. Де-факто аннулируется демилитаризованный статус Рейнской зоны. Италия совершает агрессию против Абиссинии. Рим и Берлин организуют восстание Франко в Испании, перебрасывают на территорию республики интервенционистские войска.
1937 год. Лондон дает санкцию Берлину на корректировку территориальных установлений Версаля в Центральной и Восточной Европе, признаёт нацистскую заявку на обеспечение рейха «жизненным пространством» и его право выступать от имени «всех немцев», где бы они ни проживали.
Именно тогда премьер Чемберлен созрел до готовности «отдать» Гитлеру Австрию и Чехословакию. Он был бы готов пожертвовать и Данией, если бы Берлин того пожелал.
Лондон лишил французов права слова, когда ликвидировали дунайскую республику. Под давлением США и Англии Париж отрёкся от обязательств по договорам о взаимопомощи с ЧСР и СССР при расчленении в 1938 году Чехословакии. Позже сам Чемберлен назовёт мюнхенский диктат «косвенной агрессией», не раскрывая, правда, того, что в результате овладения Чехословакией Третий рейх на четверть расширил экономический базис для следующих военных акций. Только готового оружия и других военных трофеев нацисты обрели в ЧСР в количестве, достаточном для вооружения свыше 40 дивизий полного состава.
– Но тогда-то поляки считали себя равноправными союзниками Германии...
– Они верили в это до последнего. Мысль о сотрудничестве с Советским Союзом считалась на Висле греховной. По выражению министра Польши Юзефа Бека, склонившись перед Третьим рейхом, поляки утратят свободу, а под защитой Москвы они потеряют душу.
Тут же Чемберлен заявил: Англия предоставляет полякам гарантии их безопасности на случай прямой или косвенной агрессии со стороны Третьего рейха. Реакция Гитлера не заставила себя ждать. 3 апреля был активирован план «Вайс», нацеленный на захват Польши, Литвы, большей части Латвии. Начало операции – не позднее 1 сентября 1939 года. Информаторы из контрразведки рейха известили Лондон о «Вайсе» пару дней спустя. Примерно через неделю Сталин получил соответствующее донесение от советских спецслужб.
Ещё в середине марта, через три дня после оккупации немцами остатков Чехословакии, нарком иностранных дел СССР Литвинов предложил срочно созвать в Бухаресте конференцию шести государств – Великобритании, Франции, Польши, Советского Союза, Румынии и Турции на предмет создания «мирного фронта», способного остановить Гитлера. Но это предложение не нашло понимания. В Лондоне, а за ним и в Париже верх брала установка «Если война начнётся, то следует попытаться втянуть в неё Советский Союз».
Тот же замысел закладывался в «технические переговоры» с СССР, которые в конечном счёте согласились вести англичане и французы. Лорд Галифакс видел смысл контактов с Москвой в «предотвращении установления Россией каких-либо связей с Германией». Между тем на возможность договорённости между СССР и рейхом как следствие пренебрежения советскими интересами обращал внимание ряд британских военачальников. Однако Чемберлен и Галифакс ответили им, что «политические соображения перевешивают военные аргументы». Премьер вообще заявил, что «он скорее подаст в отставку, чем войдет в союз с Советами».
На московские военные переговоры (12.08 – 21.08.1939 года) англичане отрядили престарелого адмирала Дракса. Выданное ему предписание гласило:
Британское правительство не желает принимать на себя какие-либо конкретные обязательства, которые могли бы связать нас при тех или иных обстоятельствах. Поэтому следует стремиться свести соглашение к самым общим формулировкам». Если до соглашения вообще дело дойдёт... Провожая Дракса, лорд Галифакс наставлял его тянуть переговорную канитель «возможно дольше» – до конца сентября – начала октября. При этом лорд твёрдо знал, что Польша подвергнется нападению не позднее 1 сентября!
Положение ещё можно было выправить. Посол Франции Кулондр сообщал 1 июня 1939 года из Москвы своему министру Боннэ, что Гитлер «рискнёт начать войну, если ему не надо будет сражаться с Россией. Если же он будет знать, что ему придётся воевать также с Россией, то отступит, чтобы не подвергать гибели страну, партию и себя».
Администрация Рузвельта хранила олимпийское спокойствие. Видимо, ей не претила интрига Чемберлена, «лелеявшего надежду столкнуть Россию и Германию, а самим выйти из воды сухим» (запись в дневнике министра внутренних дел США Г. Икеса).
– Хотя об этом уже много говорилось, но всё же выясню ваше мнение: прав ли был Сталин, подписав пакт с Гитлером?
– А из чего же ему было выбирать? Подставлять бока всем желающим обтесать Россию, приговор которой и враги и заклятые друзья вынесли еще на заре ХХ века? Едва ли стоит идти на поводу у тех, кто утверждает, будто Москва просчиталась в 1939-м.
Пактом широкомасштабная агрессия против СССР отодвигалась на неопределённое время. Смешались карты у Лондона, Парижа и Вашингтона, хотя выводы, делавшиеся в этих трёх столицах, никак не свидетельствовали о протрезвлении властей предержащих.
Надежды, что бравая миллионная армия поляков продержится где-то до весны (французский генерал Гамелен отводил на её одинокое противостояние вермахту минимум полгода), рухнули. Польша сникла за неполные три недели. Буквально никакой помощи, кроме деклараций, Варшава от гарантов её безопасности не получила.
– Но почему так? Ведь даже начальник оперативного отдела ОКВ генерал Йодль признавал, что момент нападения на Польшу был смертельно опасен для Германии?..
– На западе велась «странная война», не имевшая аналогий в XIX—XX веках. Первый британский солдат пал 9 декабря 1939 года. Генералы вермахта недоумевали, почему противник не использует четырёхкратный перевес по числу солдат, подавляющее превосходство в танках, самолётах, артиллерии, когда у немцев в наличии был всего трёхдневный запас боезарядов. Что бы за сим скрывалось?
Заглянем в архивы. В сентябре-октябре 1939 года англичан больше занимало, как прорваться в Балтийское море, чтобы расстроить коммуникации стран этого бассейна, включая Советскую Россию (операция «Катарина»), а также спровоцировать вооружённый конфликт между Финляндией и СССР.
Официальный Лондон подбивал Хельсинки стоять насмерть – никаких подвижек навстречу советским предложениям (позднее требованиям) отодвинуть границу от Ленинграда в обмен на территории севернее Ладоги. Англичане желали распространить этот ещё не состоявшийся конфликт, причём не только на скандинавском направлении. Под их прицелом оказывались и советские нефтепромыслы в Баку и Грозном. Напоминаю: на календаре сентябрь-октябрь 1939 года. До войны между СССР и Финляндией дело дойдёт только 30 ноября.
– А что же американцы?..
– Эмиссар президента Уэллес объезжал в феврале-марте 1940-го Европу по маршруту Рим – Берлин – Париж – Лондон – Рим, убеждая лидеров соответствующих стран, а также Ватикан кончать семейные дрязги и сплотиться в походе против угроз, навлекаемых на «западную цивилизацию» советскими варварами. Миссия Уэллеса провалилась. Не стану вдаваться в подробности, как и почему. Но исследователю, уважительно относящемуся к фактам, вашингтонские комбинации весны 1940 года помогут высветить последующую неадекватную реакцию Соединённых Штатов на агрессию третьего рейха против СССР.
Примем к сведению, что Вашингтон с 10 января 1941 года владел полным текстом директивы № 21 – плана операции «Барбаросса». Ожидая, когда вермахт ринется в поход, американские правительственные инстанции занялись прикидками, как выгоднее откликнуться на эту агрессию. О возможном разрыве дипломатических отношений с Берлином ни в одном из ставших известными документов нет и намёка. Подобные варианты также не рассматривались Белым домом или госдепартаментом после захвата нацистами ЧСР, Польши, Дании, Норвегии, Бельгии, Голландии, Люксембурга и даже Франции, не говоря уже о нацистской агрессии против Югославии и Греции. Зато Вашингтон вернулся к идее «отзыва дипломатического признания СССР», которая взвешивалась Рузвельтом по ходу советско-финского конфликта.
В середине июня 1941 года команда Уэллеса подготовила инструкцию, предусматривавшую, в частности, погашение права советского посла в Вашингтоне Уманского представлять интересы своей страны. Предполагалось отказать в убежище «советскому правительству в изгнании» в случае успеха Гитлера в «восточном походе». На роль законного «изгнанника» американцы готовили Керенского, осевшего к тому времени в качестве политэмигранта в Соединённых Штатах.
22 июня 1941 года военный министр Стимсон доложил президенту: «Германия будет капитально занята минимум месяц, а максимум, возможно, три месяца задачей разгрома России... Этот акт Германии почти напоминает дар провидения... открывает широкие возможности (США) выиграть битвы в Северной Атлантике и обеспечить защиту нашего полушария в Южной Атлантике». И ни слова о необходимости или хотя бы о целесообразности оказать помощь Советскому Союзу. Военвед и госдепартамент выступали против поставок нашей стране любых военных материалов.
Нелишне упомянуть, что вермахт планировал сломать советское сопротивление, достигнув линии Архангельск – Волга – Астрахань – Кавказ к октябрю 1941 года. Точно такая же линия прочерчивалась британскими стратегами как восточный сегмент кольца, с которого поведётся «удушение третьего рейха». С присказкой: чем глубже вермахт зайдёт в пределы СССР, тем больше шансов откроется радетелям Британской империи для обустройства ее позиций. Комментарии излишни.
– В последние годы у нас всё чаще говорят о значении успеха Красной Армии в Московской битве, хотя новых документов в обороте вроде бы не появилось...
– Московская битва была самой масштабной, кровопролитной и весомой по воздействию на хитросплетения Второй мировой. Действительно, многие документы остаются неизвестны.
Но если подходить не буквоедски, в целом в ходе битвы за Москву было задействовано с обеих сторон свыше 7 млн. человек, не считая партизан и ополченцев. На последнем её этапе – в операции «Тайфун» («последней, решающей битве Второй мировой войны» – так стилизовал эту операцию Гитлер в обращении к нацистскому воинству) участвовало около 4 млн. человек.
Падение Москвы явилось бы сигналом для вступления в войну против СССР миллионной квантунской армии на Дальнем Востоке, а также турецких 27 дивизий, сосредоточенных на юге. Нельзя исключить и вступления в войну Швеции на северо-западе. Нетрудно представить себе, насколько осложнилось бы наше положение. Без преувеличения, глобальное развитие, как писал Рузвельт в телеграмме Черчиллю 15 октября 1941 года, приняло бы иной оборот.
Кроме блицкрига, запасных вариантов войны на выигрыш у нацистов не было. В позиционном варианте ведения войны Германия была заранее обречена. После перехода Красной Армии 5—6 декабря в контрнаступление под Москвой Гитлер признал это в кругу доверенных генералов. Тогда же по разным каналам развернулось прощупывание моделей сепаратных сделок Берлина с нашими союзниками, понятно, за счёт Советского Союза.
– А могла ли война быть завершена, например, в 1942 году?
– Гарри Гопкинс, ближайший советник Рузвельта, Эйзенхауэр, начальник управления планирования в военных структурах США, лорд Бивербрук, член британского военного кабинета, полагали, что война в Европе могла бы завершиться к концу 1942-го – весной 1943 года. При условии налаживания реального взаимодействия держав антигитлеровской коалиции и, не в последнюю очередь, навязывания вермахту борьбы на два фронта.
– Почему же этого не произошло? Или у союзников были иные планы на наши потери в ходе боевых действий?
– Давайте предоставим слово фронтовику. Он получил первое ранение 22 июня 1941 года при задержании немецких диверсантов, а в апреле 1945 года осколки изрешетили офицера до «безнадёжного состояния». В общем, слово выдающемуся режиссёру Григорию Чухраю: «Союзники не друзья. Они вместе, но цели у них разные. И если этого не понять, то и смысл войны остаётся непонятым. Вторая мировая война только на первый взгляд была войной антигитлеровской коалиции против фашизма. Она была задумана и осуществлена как война капиталистического Запада против Советского Союза. Факты в политике приобретают истинный смысл только в свете намерений, в свете доктрины, по которой ведётся война».
Исход Московской битвы насторожил русофобов различной выделки. Россия показала себя излишне жизнеспособной. В конце октября 1942 года, встречаясь с главой МИД Турции, Черчилль рассуждал о необходимости «сдержать русских варваров как можно дальше на востоке», осложняя отношения Москвы, где удастся, с другими странами. Функция «сдерживания варваров», ясное дело, отводилась вермахту. До перехода Красной Армии в контрнаступление под Сталинградом оставалось три недели.
Генерал Маршал Л., главный военный советник Рузвельта, в докладе «Победоносная война в Европе и на Тихом океане» (декабрь 1945 года) одарил потомков признанием: «В то время (в 1942 году Германия и Япония оказались настолько близки к завоеванию мирового господства, что мы до сих пор ещё по-настоящему не осознали, сколь тонкой была нить, на которой висела судьба Объединённых Наций. Ради справедливости следует сказать, что наша роль в предотвращении катастрофы не делает нам чести». Мысль генерала подтвердил в мемуарах госсекретарь Хэлл: «Мы всегда должны помнить, что своей героической борьбой против Германии русские, судя по всему, спасли союзников от сепаратного мира».
– Вы как-то упомянули о том, что одно из ваших критических замечаний по этому поводу вызвало неприязненную реакцию Англии?
– Особенно англичанам не нравится, когда исследователи извлекают на белый свет сведения о двурушничестве их политиков военной поры. Но что прикажете делать? Формально поныне не снят гриф секретности с плана «Рэнкин», воплощавшего интриганство Черчилля, начальника американской разведки Донована и прочих «почитателей» Москвы. Он был принят в первой редакции в августе 1943 года на конференции в Квебеке. Союзники пришли к выводу, что, как продемонстрировала Курская битва, Советский Союз способен без ассистентов поставить Германию на колени. Президент США, премьер Англии, их начальники штабов примеривались, как сговориться с нацистскими генералами, чтобы совместно «дать отпор русским».
В числе прочего имелось в виду подкрепить вермахт за счёт передислокации его соединений из Франции, Италии и Балкан, дабы остановить продвижение Красной Армии примерно на линии 1939 года, в худшем случае – июня 1941 года. Контроль над Францией, Италией, другими странами, из которых выводились оккупационные немецкие войска, а также над Польшей, Чехословакией, Венгрией, Румынией, Болгарией и Югославией немцы передавали бы новообретённым партнёрам по борьбе с «варварами».
Война «демократов» на два фронта обошлась народам в миллионы напрасных жертв, тысячи разрушенных городов. Были безвозвратно утрачены исторические и культурные ценности. Ради чего? То, чего не смогла добиться нацистская военная машина, Черчилль весной 1945 года собирался восполнить операцией «Немыслимое». Третья мировая война, по замыслу премьера, должна была начаться 1 июля 1945 года, нанести нашей стране «тотальное поражение» и подчинить её воле англосаксов.
К сожалению, и тут рано ставить точку. По случаю 50-летия высадки союзников в Нормандии президент США Б. Клинтон заявил, что «Вторая мировая война завершилась с крахом советского тоталитаризма». То есть с распадом СССР. Стало быть, «холодная война» была продолжением той самой Второй мировой, которая обошлась человечеству в 100 млн. жизней и, как наивно считалось, завершилась 2 сентября 1945 года безоговорочной капитуляцией Японии. Это замечание к теме о разных стандартах, разных календарях Запада для себя, для союзников и для России. А может быть, и «холодная» не закончилась? Ведь претенденты на природные и прочие богатства России не перевелись. И зарятся они не только на Сибирь...
– Спасибо за обстоятельную экскурсию в военно-политическую историю. Надеюсь на продолжение разговора.
Была и мощная политическая поддержка Гитлера. Пятнадцать лет Веймарская республика добивалась равноправия среди европейских держав. Безуспешно. Через шесть недель после воцарения Гитлера англичане вместе с итальянцами предложили ему заключить «пакт четырёх» (Англия, Франция, Германия и Италия), чтобы сообща вершить все европейские дела, не считаясь с интересами прочих стран региона и прежде всего с позицией Москвы. Французское Национальное собрание отказалось принять означенный пакт к рассмотрению. Но дело было сделано. Третий рейх де-факто был введён в круг великих держав, чем Гитлер не преминул воспользоваться. Посмотрите, как развивались далее дела.
1935 год. Заключена англо-германская морская конвенция. Нацистам на откуп отдается Балтика. Тоннаж военно-морского флота рейха приравнивается к французскому.
1936 год. Де-факто аннулируется демилитаризованный статус Рейнской зоны. Италия совершает агрессию против Абиссинии. Рим и Берлин организуют восстание Франко в Испании, перебрасывают на территорию республики интервенционистские войска.
1937 год. Лондон дает санкцию Берлину на корректировку территориальных установлений Версаля в Центральной и Восточной Европе, признаёт нацистскую заявку на обеспечение рейха «жизненным пространством» и его право выступать от имени «всех немцев», где бы они ни проживали.
Именно тогда премьер Чемберлен созрел до готовности «отдать» Гитлеру Австрию и Чехословакию. Он был бы готов пожертвовать и Данией, если бы Берлин того пожелал.
Лондон лишил французов права слова, когда ликвидировали дунайскую республику. Под давлением США и Англии Париж отрёкся от обязательств по договорам о взаимопомощи с ЧСР и СССР при расчленении в 1938 году Чехословакии. Позже сам Чемберлен назовёт мюнхенский диктат «косвенной агрессией», не раскрывая, правда, того, что в результате овладения Чехословакией Третий рейх на четверть расширил экономический базис для следующих военных акций. Только готового оружия и других военных трофеев нацисты обрели в ЧСР в количестве, достаточном для вооружения свыше 40 дивизий полного состава.
– Но тогда-то поляки считали себя равноправными союзниками Германии...
– Они верили в это до последнего. Мысль о сотрудничестве с Советским Союзом считалась на Висле греховной. По выражению министра Польши Юзефа Бека, склонившись перед Третьим рейхом, поляки утратят свободу, а под защитой Москвы они потеряют душу.
Тут же Чемберлен заявил: Англия предоставляет полякам гарантии их безопасности на случай прямой или косвенной агрессии со стороны Третьего рейха. Реакция Гитлера не заставила себя ждать. 3 апреля был активирован план «Вайс», нацеленный на захват Польши, Литвы, большей части Латвии. Начало операции – не позднее 1 сентября 1939 года. Информаторы из контрразведки рейха известили Лондон о «Вайсе» пару дней спустя. Примерно через неделю Сталин получил соответствующее донесение от советских спецслужб.
Ещё в середине марта, через три дня после оккупации немцами остатков Чехословакии, нарком иностранных дел СССР Литвинов предложил срочно созвать в Бухаресте конференцию шести государств – Великобритании, Франции, Польши, Советского Союза, Румынии и Турции на предмет создания «мирного фронта», способного остановить Гитлера. Но это предложение не нашло понимания. В Лондоне, а за ним и в Париже верх брала установка «Если война начнётся, то следует попытаться втянуть в неё Советский Союз».
Тот же замысел закладывался в «технические переговоры» с СССР, которые в конечном счёте согласились вести англичане и французы. Лорд Галифакс видел смысл контактов с Москвой в «предотвращении установления Россией каких-либо связей с Германией». Между тем на возможность договорённости между СССР и рейхом как следствие пренебрежения советскими интересами обращал внимание ряд британских военачальников. Однако Чемберлен и Галифакс ответили им, что «политические соображения перевешивают военные аргументы». Премьер вообще заявил, что «он скорее подаст в отставку, чем войдет в союз с Советами».
На московские военные переговоры (12.08 – 21.08.1939 года) англичане отрядили престарелого адмирала Дракса. Выданное ему предписание гласило:
Британское правительство не желает принимать на себя какие-либо конкретные обязательства, которые могли бы связать нас при тех или иных обстоятельствах. Поэтому следует стремиться свести соглашение к самым общим формулировкам». Если до соглашения вообще дело дойдёт... Провожая Дракса, лорд Галифакс наставлял его тянуть переговорную канитель «возможно дольше» – до конца сентября – начала октября. При этом лорд твёрдо знал, что Польша подвергнется нападению не позднее 1 сентября!
Положение ещё можно было выправить. Посол Франции Кулондр сообщал 1 июня 1939 года из Москвы своему министру Боннэ, что Гитлер «рискнёт начать войну, если ему не надо будет сражаться с Россией. Если же он будет знать, что ему придётся воевать также с Россией, то отступит, чтобы не подвергать гибели страну, партию и себя».
Администрация Рузвельта хранила олимпийское спокойствие. Видимо, ей не претила интрига Чемберлена, «лелеявшего надежду столкнуть Россию и Германию, а самим выйти из воды сухим» (запись в дневнике министра внутренних дел США Г. Икеса).
– Хотя об этом уже много говорилось, но всё же выясню ваше мнение: прав ли был Сталин, подписав пакт с Гитлером?
– А из чего же ему было выбирать? Подставлять бока всем желающим обтесать Россию, приговор которой и враги и заклятые друзья вынесли еще на заре ХХ века? Едва ли стоит идти на поводу у тех, кто утверждает, будто Москва просчиталась в 1939-м.
Пактом широкомасштабная агрессия против СССР отодвигалась на неопределённое время. Смешались карты у Лондона, Парижа и Вашингтона, хотя выводы, делавшиеся в этих трёх столицах, никак не свидетельствовали о протрезвлении властей предержащих.
Надежды, что бравая миллионная армия поляков продержится где-то до весны (французский генерал Гамелен отводил на её одинокое противостояние вермахту минимум полгода), рухнули. Польша сникла за неполные три недели. Буквально никакой помощи, кроме деклараций, Варшава от гарантов её безопасности не получила.
– Но почему так? Ведь даже начальник оперативного отдела ОКВ генерал Йодль признавал, что момент нападения на Польшу был смертельно опасен для Германии?..
– На западе велась «странная война», не имевшая аналогий в XIX—XX веках. Первый британский солдат пал 9 декабря 1939 года. Генералы вермахта недоумевали, почему противник не использует четырёхкратный перевес по числу солдат, подавляющее превосходство в танках, самолётах, артиллерии, когда у немцев в наличии был всего трёхдневный запас боезарядов. Что бы за сим скрывалось?
Заглянем в архивы. В сентябре-октябре 1939 года англичан больше занимало, как прорваться в Балтийское море, чтобы расстроить коммуникации стран этого бассейна, включая Советскую Россию (операция «Катарина»), а также спровоцировать вооружённый конфликт между Финляндией и СССР.
Официальный Лондон подбивал Хельсинки стоять насмерть – никаких подвижек навстречу советским предложениям (позднее требованиям) отодвинуть границу от Ленинграда в обмен на территории севернее Ладоги. Англичане желали распространить этот ещё не состоявшийся конфликт, причём не только на скандинавском направлении. Под их прицелом оказывались и советские нефтепромыслы в Баку и Грозном. Напоминаю: на календаре сентябрь-октябрь 1939 года. До войны между СССР и Финляндией дело дойдёт только 30 ноября.
– А что же американцы?..
– Эмиссар президента Уэллес объезжал в феврале-марте 1940-го Европу по маршруту Рим – Берлин – Париж – Лондон – Рим, убеждая лидеров соответствующих стран, а также Ватикан кончать семейные дрязги и сплотиться в походе против угроз, навлекаемых на «западную цивилизацию» советскими варварами. Миссия Уэллеса провалилась. Не стану вдаваться в подробности, как и почему. Но исследователю, уважительно относящемуся к фактам, вашингтонские комбинации весны 1940 года помогут высветить последующую неадекватную реакцию Соединённых Штатов на агрессию третьего рейха против СССР.
Примем к сведению, что Вашингтон с 10 января 1941 года владел полным текстом директивы № 21 – плана операции «Барбаросса». Ожидая, когда вермахт ринется в поход, американские правительственные инстанции занялись прикидками, как выгоднее откликнуться на эту агрессию. О возможном разрыве дипломатических отношений с Берлином ни в одном из ставших известными документов нет и намёка. Подобные варианты также не рассматривались Белым домом или госдепартаментом после захвата нацистами ЧСР, Польши, Дании, Норвегии, Бельгии, Голландии, Люксембурга и даже Франции, не говоря уже о нацистской агрессии против Югославии и Греции. Зато Вашингтон вернулся к идее «отзыва дипломатического признания СССР», которая взвешивалась Рузвельтом по ходу советско-финского конфликта.
В середине июня 1941 года команда Уэллеса подготовила инструкцию, предусматривавшую, в частности, погашение права советского посла в Вашингтоне Уманского представлять интересы своей страны. Предполагалось отказать в убежище «советскому правительству в изгнании» в случае успеха Гитлера в «восточном походе». На роль законного «изгнанника» американцы готовили Керенского, осевшего к тому времени в качестве политэмигранта в Соединённых Штатах.
22 июня 1941 года военный министр Стимсон доложил президенту: «Германия будет капитально занята минимум месяц, а максимум, возможно, три месяца задачей разгрома России... Этот акт Германии почти напоминает дар провидения... открывает широкие возможности (США) выиграть битвы в Северной Атлантике и обеспечить защиту нашего полушария в Южной Атлантике». И ни слова о необходимости или хотя бы о целесообразности оказать помощь Советскому Союзу. Военвед и госдепартамент выступали против поставок нашей стране любых военных материалов.
Нелишне упомянуть, что вермахт планировал сломать советское сопротивление, достигнув линии Архангельск – Волга – Астрахань – Кавказ к октябрю 1941 года. Точно такая же линия прочерчивалась британскими стратегами как восточный сегмент кольца, с которого поведётся «удушение третьего рейха». С присказкой: чем глубже вермахт зайдёт в пределы СССР, тем больше шансов откроется радетелям Британской империи для обустройства ее позиций. Комментарии излишни.
– В последние годы у нас всё чаще говорят о значении успеха Красной Армии в Московской битве, хотя новых документов в обороте вроде бы не появилось...
– Московская битва была самой масштабной, кровопролитной и весомой по воздействию на хитросплетения Второй мировой. Действительно, многие документы остаются неизвестны.
Но если подходить не буквоедски, в целом в ходе битвы за Москву было задействовано с обеих сторон свыше 7 млн. человек, не считая партизан и ополченцев. На последнем её этапе – в операции «Тайфун» («последней, решающей битве Второй мировой войны» – так стилизовал эту операцию Гитлер в обращении к нацистскому воинству) участвовало около 4 млн. человек.
Падение Москвы явилось бы сигналом для вступления в войну против СССР миллионной квантунской армии на Дальнем Востоке, а также турецких 27 дивизий, сосредоточенных на юге. Нельзя исключить и вступления в войну Швеции на северо-западе. Нетрудно представить себе, насколько осложнилось бы наше положение. Без преувеличения, глобальное развитие, как писал Рузвельт в телеграмме Черчиллю 15 октября 1941 года, приняло бы иной оборот.
Кроме блицкрига, запасных вариантов войны на выигрыш у нацистов не было. В позиционном варианте ведения войны Германия была заранее обречена. После перехода Красной Армии 5—6 декабря в контрнаступление под Москвой Гитлер признал это в кругу доверенных генералов. Тогда же по разным каналам развернулось прощупывание моделей сепаратных сделок Берлина с нашими союзниками, понятно, за счёт Советского Союза.
– А могла ли война быть завершена, например, в 1942 году?
– Гарри Гопкинс, ближайший советник Рузвельта, Эйзенхауэр, начальник управления планирования в военных структурах США, лорд Бивербрук, член британского военного кабинета, полагали, что война в Европе могла бы завершиться к концу 1942-го – весной 1943 года. При условии налаживания реального взаимодействия держав антигитлеровской коалиции и, не в последнюю очередь, навязывания вермахту борьбы на два фронта.
– Почему же этого не произошло? Или у союзников были иные планы на наши потери в ходе боевых действий?
– Давайте предоставим слово фронтовику. Он получил первое ранение 22 июня 1941 года при задержании немецких диверсантов, а в апреле 1945 года осколки изрешетили офицера до «безнадёжного состояния». В общем, слово выдающемуся режиссёру Григорию Чухраю: «Союзники не друзья. Они вместе, но цели у них разные. И если этого не понять, то и смысл войны остаётся непонятым. Вторая мировая война только на первый взгляд была войной антигитлеровской коалиции против фашизма. Она была задумана и осуществлена как война капиталистического Запада против Советского Союза. Факты в политике приобретают истинный смысл только в свете намерений, в свете доктрины, по которой ведётся война».
Исход Московской битвы насторожил русофобов различной выделки. Россия показала себя излишне жизнеспособной. В конце октября 1942 года, встречаясь с главой МИД Турции, Черчилль рассуждал о необходимости «сдержать русских варваров как можно дальше на востоке», осложняя отношения Москвы, где удастся, с другими странами. Функция «сдерживания варваров», ясное дело, отводилась вермахту. До перехода Красной Армии в контрнаступление под Сталинградом оставалось три недели.
Генерал Маршал Л., главный военный советник Рузвельта, в докладе «Победоносная война в Европе и на Тихом океане» (декабрь 1945 года) одарил потомков признанием: «В то время (в 1942 году Германия и Япония оказались настолько близки к завоеванию мирового господства, что мы до сих пор ещё по-настоящему не осознали, сколь тонкой была нить, на которой висела судьба Объединённых Наций. Ради справедливости следует сказать, что наша роль в предотвращении катастрофы не делает нам чести». Мысль генерала подтвердил в мемуарах госсекретарь Хэлл: «Мы всегда должны помнить, что своей героической борьбой против Германии русские, судя по всему, спасли союзников от сепаратного мира».
– Вы как-то упомянули о том, что одно из ваших критических замечаний по этому поводу вызвало неприязненную реакцию Англии?
– Особенно англичанам не нравится, когда исследователи извлекают на белый свет сведения о двурушничестве их политиков военной поры. Но что прикажете делать? Формально поныне не снят гриф секретности с плана «Рэнкин», воплощавшего интриганство Черчилля, начальника американской разведки Донована и прочих «почитателей» Москвы. Он был принят в первой редакции в августе 1943 года на конференции в Квебеке. Союзники пришли к выводу, что, как продемонстрировала Курская битва, Советский Союз способен без ассистентов поставить Германию на колени. Президент США, премьер Англии, их начальники штабов примеривались, как сговориться с нацистскими генералами, чтобы совместно «дать отпор русским».
В числе прочего имелось в виду подкрепить вермахт за счёт передислокации его соединений из Франции, Италии и Балкан, дабы остановить продвижение Красной Армии примерно на линии 1939 года, в худшем случае – июня 1941 года. Контроль над Францией, Италией, другими странами, из которых выводились оккупационные немецкие войска, а также над Польшей, Чехословакией, Венгрией, Румынией, Болгарией и Югославией немцы передавали бы новообретённым партнёрам по борьбе с «варварами».
Война «демократов» на два фронта обошлась народам в миллионы напрасных жертв, тысячи разрушенных городов. Были безвозвратно утрачены исторические и культурные ценности. Ради чего? То, чего не смогла добиться нацистская военная машина, Черчилль весной 1945 года собирался восполнить операцией «Немыслимое». Третья мировая война, по замыслу премьера, должна была начаться 1 июля 1945 года, нанести нашей стране «тотальное поражение» и подчинить её воле англосаксов.
К сожалению, и тут рано ставить точку. По случаю 50-летия высадки союзников в Нормандии президент США Б. Клинтон заявил, что «Вторая мировая война завершилась с крахом советского тоталитаризма». То есть с распадом СССР. Стало быть, «холодная война» была продолжением той самой Второй мировой, которая обошлась человечеству в 100 млн. жизней и, как наивно считалось, завершилась 2 сентября 1945 года безоговорочной капитуляцией Японии. Это замечание к теме о разных стандартах, разных календарях Запада для себя, для союзников и для России. А может быть, и «холодная» не закончилась? Ведь претенденты на природные и прочие богатства России не перевелись. И зарятся они не только на Сибирь...
– Спасибо за обстоятельную экскурсию в военно-политическую историю. Надеюсь на продолжение разговора.
Комментариев нет:
Отправить комментарий