json.tv
Выступление Михаила Ковальчука, директора НИЦ «Курчатовский институт», в рамках Гайдаровского форума-2016
JSON.TV публикует полную расшифровку выступления Михаила Ковальчука, директора НИЦ «Курчатовский институт», в рамках Гайдаровского форума-2016, прошедшего в РАНХиГС с 13 по 15 января.
Полную видеозапись выступления смотрите здесь:
JSON.TV.
Модель потребления «золотого миллиарда» в глобальном масштабе ведет к неминуемой планетарной катастрофе
Всем хорошо известно, что sustainable development, то есть устойчивое развитие, связано с достаточным потреблением ресурсов: самых разных, в первую очередь - энергетических. И на самом деле фактически после последней войны изголодавшееся человечество создало некую экономическую систему, в которой мы сегодня живем, которая фактически была создана очень простым образом: потребляй, выбрасывай, потребляй снова и т. д. То есть - расширенное воспроизводство, которое, по сути, включило машину по истреблению ресурсов. Фактически, если эта система, как изначально это было задумано, обслуживала бы только «золотой миллиард», то ресурсов Земли хватило бы на бесконечно длительный период. Фактически. Но... Но как только одна страна, к примеру, Индия, включится в эту модель, то в мире наступит ресурсный коллапс. Мы с вами очень хорошо это видим: процесс глобализации включил такие страны, как Индия и Китай, в эту экономическую схему, и все увидели дно. Фактически, это и есть основная причина кризиса. Поэтому мы с вами должны понимать, что машина истребления ресурсов в сегодняшнем технологичном укладе действует, и в нее включена существенная часть населения земного шара. И это основная причина всех процессов, которые мы обсуждаем, и их следствие.
Так вот, теперь вопрос заключается в том, что фактически еще есть несколько моментов, которые к этому имеют отношение. Например, военная колонизация заменилась техническим порабощением. А военная сила является только некой поддержкой в этой колонизации. И следующая вещь: этому технологическому порабощению, колонизации подвержены и развитые страны в существенной мере тоже. Теперь вопрос заключается в том, почему это произошло. Я вам приведу пример. Была сказана 60 лет назад следующая вещь: если только одна страна, такая, как Индия, выйдет на уровень потребления энергии, соответствующий уровню потребления энергии Соединенных Штатов 60 лет назад, в мире наступит ресурсная катастрофа. Вот фактически сегодня мы это на самом деле наблюдаем.
Теперь — почему это произошло, причины этой проблемы. Они в действительности тоже хорошо видны и лежат на поверхности. На самом деле — посмотрим, как развивалась цивилизация. Грубо говоря, наша сегодняшняя цивилизация фактически зародилась 150-200 лет назад, грубо — с момента изобретения паровой машины. Что было до этого? — до этого мы были естественной частью природного ресурсооборота. Мы пользовались мускульной силой — собственной, животных, или ветром, или падающей водой — мельница, парус, неважно. Фактически мы были полностью включены в ресурсооборот, вся технологическая жизнь человечества. Как только мы изобрели сначала паровую машину, потом электричество, мы вынули технологии из замкнутого ресурсооборота и фактически нарушили естественный обмен природных веществ. Я вам приведу пример, что за последние 50 лет количество кислорода, выжженного в атмосфере, измеряется огромными числами и соответствует тому, что до этого в природе происходило на протяжении сотен миллионов лет.
Если сегодня двигаться так же, расширяя процесс глобализации и двигаясь в этом технологическом укладе, мы с вами должны совершенно четко понимать, что мы вернемся назад в природу, по сути, - к первобытному существованию.
Мы опять станем частью природы, сохранив, там, огонь, колесо - я не знаю, что еще. Вопрос в том — это будет через 30 лет или через 50, это следующий вопрос... Но по сути, тенденция именно такова. Теперь... При этом надо помнить, что мы придем к этому безресурсному существованию через череду кровавых войн, которые фактически начались: войн за доступ к ресурсам. Это такая картина, которая с моей точки зрения достаточно очевидна.
Выход - в природоподобном технологическом укладе на основе НБИКС-технологий
Теперь - что можно делать. На самом деле, мы можем вернуться к природе, стать ее частью вот таким путем, естественным, как мы сегодня двигаемся, а можем создать природоподобный технологический уклад. То есть вернуть технологии внутрь замкнутого ресурсооборота природы. И я хочу сказать, что на самом деле... Я приведу простой пример — почему так произошло. Смотрите: природа едина и неделима. Человечество — будем считать, что наука — началась, грубо, 300 лет назад во времена Ньютона. Человек посмотрел вокруг себя, попытался понять природу, не понял — обожествил ее. Дальше, чтобы понять, мы начали эту природу делить на мелкие сегменты, вычленять кусочки, в которых нам легко было разобраться. И таким образом мы создали узкоспециальную систему знаний, систему науки, образования и основанную на этой научной образовательной системе отраслевую экономику. Но надо понимать, что мы, не понимая целого, разобрались... В природе нет физики, химии, любых других дисциплин, мы их искусственно нарисовали.
Фактически, мы построили общество на технологии, которые не отражают полноту природы и поэтому возник антагонизм между построенной нами техносферой и природой. Вот, собственно говоря, в этом и есть причина.
Но сегодня существует такая возможность: поскольку мы достаточно глубоко, детально разобрались в этой природе, которую мы пилили на мелкие части, то сегодня может начаться противоположный процесс. Мы фактически имеем в руках коробку с пазлами, где пазлы — это узкие дисциплины. И мы теперь из них можем складывать новую, единую картину мира. Начать обратный процесс: не разбирать природу на части, а начать складывать и возвращаться к целостному восприятию природы. Вот это, собственно говоря, главная тенденция, которая, на самом деле, сегодня существует. И я думаю, что... Есть один простой пример, демонстрирующий неправильность наших технологий. Вот смотрите: суперкомпьютер - скажем, у нас в Курчатовскоминституте один из наиболее мощных компьютеров в стране - потребляет мегаватты энергии — на охлаждение... неважно. Человеческий мозг в минуту в среднем потребляет 10 Вт, в пиковые минуты и не у каждого — до 30 Вт. Вот, собственно говоря, вам картина. Поэтому вопрос весь сводится к тому, чтобы создавать природоподобные технологии, которые вернут нас: а) в замкнутый ресурсооборот; и б) создадут принципиально новую базу услуг.
Вопрос чисто технический: как это делается? На самом деле, основа — это конвергенция науки и технологии. Это инструмент. Вы не можете сложить сразу все науки. Поэтому на начальном этапе первые технологии начинаются... они называются НБИКС-технологии. Это нано-, био-, информационные и когнитивные науки. Скажем, нанотехнология — это методология конструирования материалов. Вы можете создать любой материал атомно-молекулярным манипулированием. Биотехнологии вводят сюда биологическую часть, биотехнологическую. Можете создать гибрид. Затем информационная технология, микроэлектроника превращает это в интеллектуальную систему, а когнитивная дает алгоритм одушевления. И социогуманитарные технологии являются неотъемлемой частью этого. Фактически — вот, собственно говоря, я очень кратко вам нарисовал картину этих природоподобных технологий.
Новые риски при использовании природоподобных технологий
Любое технологическое новшество несет новые угрозы и риски. Вот появилась ядерная технология, у вас автоматически появились новые риски. У вас появились риски какие? Вот — ядерное оружие, что у вас есть: взрыв, температура, ударная волна и радиация, которая не видна глазу. Сегодня вы это хорошо контролируете и четко можете осуществить контроль за этими технологиями. Например — измеряя нейтринный пучок на расстоянии от реактора, мы можем оценить состояние топлива в реакторе, скажем, одной из станций, и точно сказать: эта атомная станция, которая производит энергию и тепло, или она нарабатывает оружейный плутоний.
Теперь представьте себе: природоподобные технологии основаны на воспроизведении процессов живой природы. Это означает, с одной стороны, уникально новые возможности — в самом широком смысле: в качестве жизни, медицине, во всех областях - в энергетике и т.д. Но поскольку мы вмешиваемся в процесс жизнедеятельности живых организмов, и человека в первую очередь, возникает огромный риск негативных воздействий. При этом эти риски имеют особенность этого этапа технологического развития. Первое: у вас неразличимость технологий двойного применения. Если в ядерном деле мы точно знаем: вот это военная технология, а это гражданская, то здесь мы всегда говорим о медицине, об улучшении качества жизни, и это факт, но при этом существует этногенетическая сторона. И на самом деле вы создаете искусственную клетку, например, которая является уникальным диагностом, улучшает все медицинские вещи, открывает новые препараты. Но при этом она может иметь и отрицательный смысл.
Это первое: неразличимость, размытость двойных применений. Вторая очень важная вещь заключается в том, что эти технологии доступны. Вот посмотрите с атомными технологиями: казалось бы, сегодня уже в учебнике написано, как сделать атомную бомбу: взяли два куска обогащенного урана — соединили - критическая масса — всё. Но практически никто, кроме Соединенных Штатов и нас, не создал ядерное оружие. Все остальные страны получили его из рук либо американцев, либо нас. Почему? Потому что для того, чтобы это сделать, нужен колоссальнейший комплекс всего сложнейшего — начиная от геологоразведки, горнодобывающей и обогатительной промышленности и кончая самыми тонкими научными расчетами. Это не под силу ни одному государству. Уже прошло почти 70 лет. А вторая вещь: когда вы сделали это оружие, его надо доставить. Для этого надо сделать атомные подводные лодки и ракеты, которые стоят немереных денег — и опять сложнейшие вещи, которые никто не может сделать.
А в случае же природоподобных технологий у вас что? Вы имеете доступ, грубо говоря, можете получить доступ к биологическим объектам, которые фактически могут быть превращены в оружие массового поражения. А это говорит о следующем: существующие сегодня в мире общие методы контроля не годятся для контроля этого технологического уклада. Это требует изменения общего формата международных отношений в плане этих оценок. Я могу детально об этом поговорить, но я просто обращаю ваше внимание.
Помимо этого, помимо биогенетических рисков, возникают риски, связанные с когнитивным воздействием на сознание. С одной стороны, очевидно, это правильная хорошая вещь. Например, мозго-машинные интерфейсы - допустим, биопротезы. Это связано с тем, что людям после инсульта, людям, имеющим какие-то проблемы, они существенно меняют жизнь, делают полноценными людьми. Но при этом у вас открывается возможность целенаправленного воздействия, манипуляции с сознанием человека. Вот фактически на самом деле этот новый уклад, который уже наступает, - он исключительно важен и интересен и выведет человечество на качественно новый уровень. Но при этом надо понимать о рисках, которые надвигаются, и думать о создании сложной международной системы контроля за этими технологиями.
Это очень важная вещь. Если мы, фактически, сегодня контролируем вооружение, то теперь надо перейти к контролю технологий. Это очень важная деталь современного периода.
Перспективы России в новом технологическом укладе
Вы знаете, я хочу сказать, что это новое дело, это прорыв, это, фактически, атомно-космический проект XXI века, вызов. И я думаю, что он многим под силу. Но могу сказать, что наша страна сегодня на этом этапе занимает одну из ведущих позиций в продвижении этих исследований. Я вас приглашаю в Курчатовский институт. За последние 5-7 лет у нас создан — могу вам отчетливо сказать — не имеющий мировых аналогов центр конвергентных наук и технологий, который построен на базе уникальных синхротронных мегаустановок и нейтронных источников и представляет собой сложный многонаправленный междисциплинарный кластер, в котором работают тысячи молодых людей. Причем создана система подготовки, создан первый в мире НБИКС-факультет на базе физико-технического института. Сейчас такая же деятельность идет в двух университетах — московском и санкт-петербургском. И в этом смысле мы абсолютно подготовлены.
Вы должны четко понимать, что сегодня, объективно говоря, вся созданная система организации науки и образования в мире, - антогонистична процессу перехода к междисциплинарности и конвергенции. И та страна, которая это поймет раньше других - сможет, найдет инструменты, как это сделать, - она будет в лидерах. Мы - могу ответственно сказать — это уже сделали, создав уникальную инфраструктуру.
Алексей Комиссаров: Все-таки я хотел бы вас попросить очень коротко сказать пару слов о месте российской науки вообще. Потому что за последние годы было столько разговоров о том, что фундаментальная наука пропала, прикладная толком не работает... Вот кроме Курчатовского института — верите ли вы в то, что российская наука продолжает играть серьезную роль в мире? И что вы думаете про перспективу ближайших 10-20 лет?
Михаил Ковальчук: Я могу вам просто насчет того, жив пациент или мертв, привести простой пример. Вот действия научные, что называется, на острие лезвия ножа, на переднем крае, всегда связаны с созданием мегаустановок. Это уникальные, очень сложные установки для исследований. Любая страна, вступающая на путь технологического развития, даже не очень развитая, первым делам что делала? - она всегда заводила у себя подобного рода установку: например, реактор, ускоритель или синхротрон. Скажем, это делала Ливия, Вьетнам, Ирак... Мы или американцы строили им эти установки. Тем самым страна демонстрировала свою заявку на вход, покупку пропуска в высокотехнологичный мир. Потому что демонстрация возможности эксплуатации такой сложной установки уже говорила о ваших амбициях. А страны, которые умели эти установки придумывать, строить, создавать - образовывали узкий элитарный клуб, в котором Россия занимала одно из ведущих мест. Все принципы, скажем, встречных пучков, которые лежат в основе CERN и масса вещей базовых, основополагающих в этой области — это всё наши изобретения, нашей с вами страны, в существенной мере.
Когда произошел развал Советского Союза, эта часть научного сообщества, связанная с этой меганаукой, была всегда в некотором смысле — не космополитична, но была интегрирована в мир, привыкла к большим деньгам, и она здесь оказалась невостребованной. И она вышла на открытый рынок. И фактически это явилось катализатором для интенсивного развития мощных проектов в мире, в первую очередь в Европе. С одной стороны, по нашей инициативе был запущен, совместно с американцами, проект ITER — по созданию термоядерного реактора как энергетической установки на базе токамака. Это русское слово: тороидальная камера с магнитными катушками. Первый в мире токомак был создан в Курчатовском институте в 50-х годах, и мы были просто основоположниками этого направления в мире. Сейчас весь мир, сложив почти 20 млрд долларов около Ниццы в Кадараше строят вот этот токамак, с русским названием. Это вот один проект, в котором мы являемся интеллектуальными донорами, наша идеология. Мы являемся неотъемлемой частью.
До последнего времени из дворов Курчатовского института раз в 10 дней выезжал трейлер, который вез 900 метров сверхпроводящего кабеля, который мы производили на заводах «Росатома», тестировали в Курчатовском и отвозили в ITER. Это наш технологический вклад, интеллектуальный, людской и денежный.
Это один проект. Дальше — CERN, который у всех на слуху, где практически работает до тысячи наших человек. Туда мы тоже поставляем огромное количество технологических решений и всего остального.
И теперь два очень важных проекта в Германии. Один — это XFEL (x-ray free electron laser), рентгеновский лазер на свободных электронах, имеющий очень короткие фемтосекунды импульса и который нацелен на изучение процессов живой жизни. Вы можете видеть, как распадается белковая молекула, как она собирается, на одной молекуле иметь деформацию. Эта установка стоимостью более млрд евро строится в Гамбурге. В основе лежат советские, российские идеи, и весь мир сегодня их реализует. В этом проекте, в Германии, где создается самая мощная установка, - 50% вклад Германии, 25% — России... «Роснано» является финансирующей организацией от имени государства, а мы научно представляем этот проект. В этот проект мы, Россия, вносим вклад больше, чем остальные 12 европейских стран — поскольку они не платят свои 25%, то Россия и Германия уже дважды увеличили свой вклад. Плюс, есть еще проект FAIRв Германии. Фактически, Россия вложила в плановые европейские проекты порядка 2 млрд евро. К чему я так подробно сказал?
Мы стали неотъемлемой частью мирового, в первую очередь европейского ландшафта, в меганауке, в самом сложном, наукоемком направлении развития научной деятельности. Это по факту так. При этом мы являемся - впервые за всю историю – полноценными участниками. Потому что мы, Россия, являемся крупнейшим после Германии финансовым инвестором этих проектов. Научным — в основе большинства проектов лежит наша идеология. И, в-третьих, - там работают наши люди, поставляются наши технологии.
Забыл сказать одну вещь. Я увлекся Европой... Я хочу сказать, что благодаря предложениям научного сообщества, поддержанным Президентом и Правительством, сегодня мы, погуляв в Европе и став неотъемлемой частью, вернулись обратно к себе на родину. И у нас сегодня 4 мегапроекта, которые реализуются полным ходом. Один из них – создание самого мощного в мире полнопоточного нейтронного реактора на площадке Курчатовского института в Гатчине. Он прошел в прошлом году физический пуск и сейчас мы переходим к энергетическому пуску. Таким образом, в течение ближайших лет у нас заработает одна из самых мощных и привлекательных нейтронных установок. И там создается международный центр. Кроме того, у нас создается новый ускоритель тяжелоемких протонов в Дубне в рамках этих мегапроектов. И есть еще два проекта. У нас есть двухстороннее соглашение с Италией, по которому тоже на нашей территории Курчатовского института с «Росатомом» создается новый тип токамака – термоядерной установки с сильным магнитным полем «Игнитор». Плюс начата работа по созданию установки, которой в мире нет, – это четвертое поколение синхротронных источников. При этом мы работаем в большой международной кооперации и делаем это на территории собственной страны, став неотъемлемой частью мирового, в первую очередь - европейского пейзажа. Спасибо.
Конец выступления
См. видеозаписи выступлений всех спикеров панельной дискуссии «Будущее невозможного» третьего дня Гайдаровского форума-2016 на JSON.TV:
Сообщения
Комментариев нет:
Отправить комментарий