Сообщения
Дмитрий Минин
Возрождение имперского духа в Европе идёт по двум иногда сходящимся, а последнее время всё больше расходящимся линиям. При взгляде на отношения Европы с соседями можно заметить, что Евросоюз сначала вёл имперскую политику в отношении стран Центральной и Восточной Европы, присоединившихся к ЕС, а затем стал распространять ту же политику на другие страны. (1) Однако эта линия всё больше выглядит затухающей: у многих стран ЕС нет энтузиазма по поводу его дальнейшего расширения, больше того - крепнет ощущение скорого распада этой федеративной квазиимперии. Восходящей становится вторая линия – формирования автономных «больших пространств», притягивающих к себе схожие в культурно-историческом плане или зависимые в прошлом территории. При этом близкие друг к другу по языку и культуре государства и регионы, пользуясь отсутствием внутриевропейских границ, интегрируются, а разноэтнические политические образования, наоборот, фактически распадаются.
Первый пример действия современного имперского механизма, в котором американцы осуществляли «лидерство из-за спины», - операция в Ливии, когда Обама напрямую заявил: «… лидерство США состоит не в том, чтобы выступать в одиночку и нести все бремя самостоятельно. Настоящее лидерство состоит в том, чтобы создавать коалиции и условия для выступления и других тоже, работать с союзниками и партнерами, чтобы они также несли свою часть бремени и затрат». (2) Чести быть первой в качестве «делегированного регионального лидера» сначала в Ливии, а потом в Мали удостоилась Франция.
Отчасти это, наверно, вызвано тем, что именно в зоне традиционных интересов Франции вспыхнули серьезные конфликты, располагавшие Запад к вмешательству с применением силы. При этом у других крупных западных держав, имеющих интересы в этой зоне, в первую очередь США и Великобритании, свободных сил на тот момент не оказалось. Они пока не выбрались из трясины иракской и афганской войн, а кроме того, не спешат сворачивать своё военное присутствие в районе еще более важного для них Персидского залива, который в атмосфере «арабской весны» вовсе не гарантирован от потрясений.
Не снискавший пока славы внутри страны Франсуа Олланд (у него самый низкий президентский рейтинг за последние 30 лет), жаждущий, очевидно, компенсировать это громкими победами во внешней политике, подоспел здесь весьма вовремя. Возможности влияния Франции на страны франкофонной зоны в Африке потенциально чрезвычайно велики. Реализовать их самостоятельно французам едва ли по силам. А возродить былое величие с помощью Вашингтона – задача грандиозная и заманчивая. То, что без поддержки США обходиться уже не получится, а эта поддержка обернётся для Франции новой зависимостью, можно будет прикрыть торжеством франкофонии.
Географически «Третья империя» будет, очевидно, опираться на близкую к Франции зону её влияния в Северной и Западной Африке. Дополнительный вес приобретают и разбросанные по Мировому океану островные заморские департаменты Франции (Мартиника, Гваделупа, Реюньон и т.д.). К прежним французским колониальным владениям, по всей видимости, добавится богатая углеводородами Ливия, что делает полученный приз воистину бесценным. Обойденной оказалась при этом Италия (не исключено, что из-за особых связей с Москвой, на недовольство которыми со стороны Белого дома указывает переписка американских дипломатов, размещенная в Wikileaks).
И это не единственные подарки для Парижа в арсенале «умной власти» Вашингтона. Например, США никак не препятствуют набирающим силу процессам распада Бельгии на нидерландоязычную Фландрию и франкоязычную Валлонию, присоединение которой к Франции увеличило бы население последней с 65 до 70 миллионов. Можно также поощрить особую связь Парижа с франкоязычным Квебеком в Канаде. В итоге из многолетнего смутьяна внутри атлантической коалиции и оппонента англосаксонского мира Франция на глазах превращается в его надежного союзника. И это серьезный успех администрации Обамы.
Заметен и интерес США к пробуждению имперских настроений в Голландии с её возможностями воздействия на свою бывшую колонию – Индонезию. Население последней близко к 250 миллионам человек, это самая многонаселенная мусульманская держава, и в перспективе, по расчетам Вашингтона, именно Индонезия должна стать главным фактором сдерживания Китая в Юго-Восточной Азии… Стимулировать голландцев в их неоколониальной активности могло бы получение ими при содействии США доли «бельгийского пирога» в виде 6-миллионной Фландрии.
Еще одним фаворитом США в плане поощрения имперского строительства является Польша. Американские стратеги вообще склонны пророчить Польше великую судьбу, что очень льстит пылким варшавским политикам. Основатель и руководитель аналитической группы «Стратфор» Джордж Фридман в своей книге «Следующие 100 лет» полагает, что при возможном, по его мнению, распаде России «поляки станут первыми желающими продвинуться на восток и создать буферную зону в Беларуси и Украине». «При таком развитии событий Польша превратится в крупную, динамичную европейскую державу, стоящую во главе коалиции стран Восточной Европы». (3) В интервью газете «Жечпосполитая» Дж. Фридман в свойственной ему провокационной манере заявляет: «США – страна, которая Польшу использует - прошу не питать иллюзий - для сдерживания России. Америка действует согласно своим национальным интересам. Для США Польша сейчас важнее большинства других стран в мире... И неважно, кто в ближайшее время будет править в нашей стране - Обама, Буш или кто-то другой, - Америка сделает все, чтобы Польша была как можно более сильной». В ближайшие десятилетия, утверждает Дж. Фридман, «силы Германии и России значительно уменьшатся. Возникнет вакуум, в котором должен появиться новый могучий игрок. География говорит, что это может быть только Польша. Если вы используете этот шанс, вы можете стать двигателем Европы и одним из важнейших государств в мире». (4)
В начавшемся переделе мира на зоны влияния, видимо, не всем союзникам США повезет одинаково. Помимо удобных линий раздела, совпадающих с границами прежних империй, как в случае с Францией, имеются и такие центры притяжения, где англосаксонский правящий класс Америки не чувствует себя укоренённым. Нет, в частности, никаких признаков того, что в роли, похожей на ту, что отведена Франции, в Вашингтоне хотели бы использовать Испанию в родственной для нее Латинской Америке. Наоборот: Испании, подобно Бельгии, позволят распадаться самой. Откуда такие расхождения в подходах? Дело, очевидно, в том, что проблема консолидации испаноязычного мира является достаточно острой для самих США, где в южных штатах неуклонно, в том числе за счет нелегальной миграции, растет доля испаноговорящих. Радикальные представители этой культуры уже выдвинули лозунг создания в будущем «Великого Атцлана» (из Мексики и отнятых у нее американцами территорий в Техасе, Калифорнии, Аризоне, Нью-Мексико).
Обойденной окажется и Германия, видимо, потому, что в прошлом она не создала обширной колониальной империи, а в наше время породила серьезные опасения по поводу того, чем может обернуться возрождение тевтонского духа. Немецкий потенциал будет востребован американцами всюду, но как вспомогательный. Выпускать Берлин в самостоятельное плавание, по всем признакам, Вашингтон не собирается. Похоже, Германии не останется ничего другого, как привычно проецировать свое влияние на Восток, в направлении России, но, скорее всего, также не самостоятельно, а в союзе с Польшей - этим любимым детищем американских геополитиков.
Похожее отношение прослеживается и применительно к Италии. Ее усиленно подталкивают к тому, чтобы взять на себя ведущую роль на Балканах. Проявлением этого является, в частности, недавнее подписание межправительственного соглашения между Италией, Грецией и Албанией по проекту трансадриатического газопровода TAP, по которому газ будет транспортироваться из района Каспия через Грецию, Албанию, Адриатическое море на юг Италии и далее — в Западную Европу. Его запланированная мощность - 10 млрд кубометров в год с возможностью расширения до 20 млрд кубометров. В качестве основного поставщика газа для TAP рассматривается азербайджанское газоконденсатное месторождение "Шах Дениз".
В роли потенциального «уполномоченного делегата» (вассала) в Южной Америке Вашингтон хотел бы видеть Бразилию, отводя ей место наследника португальской империи. То, что португалоязычная Бразилия и остальная испаноязычная часть Латинской Америки по языку все же расходятся, позволяет Вашингтону сохранять возможности для маневра. Признав за бразильцами ведущую роль в Латинской Америке, а, возможно, также и в отдельных частях Африки, США попутно постараются ослабить связи Бразилии с китайцами и интеграцию по линии БРИКС. Разумеется, все это при условии, что сама Бразилия согласится «принимать в расчет» интересы США. Эта южноамериканская страна уже входит в Большую двадцатку и стремится занять место постоянного члена Совета Безопасности ООН. Ей удаётся отмежевываться от политики США, не провоцируя при этом серьезных кризисов. Выступая за развитие сотрудничества между странами Южного полушария, Бразилия наращивает свое присутствие не только в Латинской Америке, но и в Африке, и на Ближнем Востоке.
Расчеты США на Бразилию во многом напоминают надежды, связываемые ими с Индией. Обе эти страны уже набрали критический потенциал развития, позволяющий им строить самостоятельную политику. Попытки вовлечь Бразилию во взаимодействие на положении подчинённой державы предприниматься, естественно, будут, но их успех крайне сомнителен. Партнеры по БРИКС, предоставляя Бразилии свои обширные рынки, вполне в состоянии обеспечить всем необходимым «большое политическое пространство» этой страны для закрепления её в статусе ведущей державы Латиноамериканского региона без попадания в зависимость от кого-либо.
Окончание следует...
Первый пример действия современного имперского механизма, в котором американцы осуществляли «лидерство из-за спины», - операция в Ливии, когда Обама напрямую заявил: «… лидерство США состоит не в том, чтобы выступать в одиночку и нести все бремя самостоятельно. Настоящее лидерство состоит в том, чтобы создавать коалиции и условия для выступления и других тоже, работать с союзниками и партнерами, чтобы они также несли свою часть бремени и затрат». (2) Чести быть первой в качестве «делегированного регионального лидера» сначала в Ливии, а потом в Мали удостоилась Франция.
Отчасти это, наверно, вызвано тем, что именно в зоне традиционных интересов Франции вспыхнули серьезные конфликты, располагавшие Запад к вмешательству с применением силы. При этом у других крупных западных держав, имеющих интересы в этой зоне, в первую очередь США и Великобритании, свободных сил на тот момент не оказалось. Они пока не выбрались из трясины иракской и афганской войн, а кроме того, не спешат сворачивать своё военное присутствие в районе еще более важного для них Персидского залива, который в атмосфере «арабской весны» вовсе не гарантирован от потрясений.
Не снискавший пока славы внутри страны Франсуа Олланд (у него самый низкий президентский рейтинг за последние 30 лет), жаждущий, очевидно, компенсировать это громкими победами во внешней политике, подоспел здесь весьма вовремя. Возможности влияния Франции на страны франкофонной зоны в Африке потенциально чрезвычайно велики. Реализовать их самостоятельно французам едва ли по силам. А возродить былое величие с помощью Вашингтона – задача грандиозная и заманчивая. То, что без поддержки США обходиться уже не получится, а эта поддержка обернётся для Франции новой зависимостью, можно будет прикрыть торжеством франкофонии.
Географически «Третья империя» будет, очевидно, опираться на близкую к Франции зону её влияния в Северной и Западной Африке. Дополнительный вес приобретают и разбросанные по Мировому океану островные заморские департаменты Франции (Мартиника, Гваделупа, Реюньон и т.д.). К прежним французским колониальным владениям, по всей видимости, добавится богатая углеводородами Ливия, что делает полученный приз воистину бесценным. Обойденной оказалась при этом Италия (не исключено, что из-за особых связей с Москвой, на недовольство которыми со стороны Белого дома указывает переписка американских дипломатов, размещенная в Wikileaks).
И это не единственные подарки для Парижа в арсенале «умной власти» Вашингтона. Например, США никак не препятствуют набирающим силу процессам распада Бельгии на нидерландоязычную Фландрию и франкоязычную Валлонию, присоединение которой к Франции увеличило бы население последней с 65 до 70 миллионов. Можно также поощрить особую связь Парижа с франкоязычным Квебеком в Канаде. В итоге из многолетнего смутьяна внутри атлантической коалиции и оппонента англосаксонского мира Франция на глазах превращается в его надежного союзника. И это серьезный успех администрации Обамы.
Заметен и интерес США к пробуждению имперских настроений в Голландии с её возможностями воздействия на свою бывшую колонию – Индонезию. Население последней близко к 250 миллионам человек, это самая многонаселенная мусульманская держава, и в перспективе, по расчетам Вашингтона, именно Индонезия должна стать главным фактором сдерживания Китая в Юго-Восточной Азии… Стимулировать голландцев в их неоколониальной активности могло бы получение ими при содействии США доли «бельгийского пирога» в виде 6-миллионной Фландрии.
Еще одним фаворитом США в плане поощрения имперского строительства является Польша. Американские стратеги вообще склонны пророчить Польше великую судьбу, что очень льстит пылким варшавским политикам. Основатель и руководитель аналитической группы «Стратфор» Джордж Фридман в своей книге «Следующие 100 лет» полагает, что при возможном, по его мнению, распаде России «поляки станут первыми желающими продвинуться на восток и создать буферную зону в Беларуси и Украине». «При таком развитии событий Польша превратится в крупную, динамичную европейскую державу, стоящую во главе коалиции стран Восточной Европы». (3) В интервью газете «Жечпосполитая» Дж. Фридман в свойственной ему провокационной манере заявляет: «США – страна, которая Польшу использует - прошу не питать иллюзий - для сдерживания России. Америка действует согласно своим национальным интересам. Для США Польша сейчас важнее большинства других стран в мире... И неважно, кто в ближайшее время будет править в нашей стране - Обама, Буш или кто-то другой, - Америка сделает все, чтобы Польша была как можно более сильной». В ближайшие десятилетия, утверждает Дж. Фридман, «силы Германии и России значительно уменьшатся. Возникнет вакуум, в котором должен появиться новый могучий игрок. География говорит, что это может быть только Польша. Если вы используете этот шанс, вы можете стать двигателем Европы и одним из важнейших государств в мире». (4)
В начавшемся переделе мира на зоны влияния, видимо, не всем союзникам США повезет одинаково. Помимо удобных линий раздела, совпадающих с границами прежних империй, как в случае с Францией, имеются и такие центры притяжения, где англосаксонский правящий класс Америки не чувствует себя укоренённым. Нет, в частности, никаких признаков того, что в роли, похожей на ту, что отведена Франции, в Вашингтоне хотели бы использовать Испанию в родственной для нее Латинской Америке. Наоборот: Испании, подобно Бельгии, позволят распадаться самой. Откуда такие расхождения в подходах? Дело, очевидно, в том, что проблема консолидации испаноязычного мира является достаточно острой для самих США, где в южных штатах неуклонно, в том числе за счет нелегальной миграции, растет доля испаноговорящих. Радикальные представители этой культуры уже выдвинули лозунг создания в будущем «Великого Атцлана» (из Мексики и отнятых у нее американцами территорий в Техасе, Калифорнии, Аризоне, Нью-Мексико).
Обойденной окажется и Германия, видимо, потому, что в прошлом она не создала обширной колониальной империи, а в наше время породила серьезные опасения по поводу того, чем может обернуться возрождение тевтонского духа. Немецкий потенциал будет востребован американцами всюду, но как вспомогательный. Выпускать Берлин в самостоятельное плавание, по всем признакам, Вашингтон не собирается. Похоже, Германии не останется ничего другого, как привычно проецировать свое влияние на Восток, в направлении России, но, скорее всего, также не самостоятельно, а в союзе с Польшей - этим любимым детищем американских геополитиков.
Похожее отношение прослеживается и применительно к Италии. Ее усиленно подталкивают к тому, чтобы взять на себя ведущую роль на Балканах. Проявлением этого является, в частности, недавнее подписание межправительственного соглашения между Италией, Грецией и Албанией по проекту трансадриатического газопровода TAP, по которому газ будет транспортироваться из района Каспия через Грецию, Албанию, Адриатическое море на юг Италии и далее — в Западную Европу. Его запланированная мощность - 10 млрд кубометров в год с возможностью расширения до 20 млрд кубометров. В качестве основного поставщика газа для TAP рассматривается азербайджанское газоконденсатное месторождение "Шах Дениз".
В роли потенциального «уполномоченного делегата» (вассала) в Южной Америке Вашингтон хотел бы видеть Бразилию, отводя ей место наследника португальской империи. То, что португалоязычная Бразилия и остальная испаноязычная часть Латинской Америки по языку все же расходятся, позволяет Вашингтону сохранять возможности для маневра. Признав за бразильцами ведущую роль в Латинской Америке, а, возможно, также и в отдельных частях Африки, США попутно постараются ослабить связи Бразилии с китайцами и интеграцию по линии БРИКС. Разумеется, все это при условии, что сама Бразилия согласится «принимать в расчет» интересы США. Эта южноамериканская страна уже входит в Большую двадцатку и стремится занять место постоянного члена Совета Безопасности ООН. Ей удаётся отмежевываться от политики США, не провоцируя при этом серьезных кризисов. Выступая за развитие сотрудничества между странами Южного полушария, Бразилия наращивает свое присутствие не только в Латинской Америке, но и в Африке, и на Ближнем Востоке.
Расчеты США на Бразилию во многом напоминают надежды, связываемые ими с Индией. Обе эти страны уже набрали критический потенциал развития, позволяющий им строить самостоятельную политику. Попытки вовлечь Бразилию во взаимодействие на положении подчинённой державы предприниматься, естественно, будут, но их успех крайне сомнителен. Партнеры по БРИКС, предоставляя Бразилии свои обширные рынки, вполне в состоянии обеспечить всем необходимым «большое политическое пространство» этой страны для закрепления её в статусе ведущей державы Латиноамериканского региона без попадания в зависимость от кого-либо.
Окончание следует...
(1) http://www.globalaffairs.ru/number/Mezhduvlastie-15784
(2) http://www.whitehouse.gov/the-press-office/2011/03/28/remarks-president-address-nation-libya.
(3) Фридман Д. Следующие 100 лет: прогноз событий XXI века. М.: Эксмо, 2010, стр. 203.
(4) http://www.inosmi.ru/translation/245577.html
Часть седьмая. Зачем империя Соединённым Штатам?
Историк Нейл Фергюсон говорит, что большинству современных исследователей представляется вполне уместной параллель между «имперской властью» США и Британской империей в том виде, как она существовала сто лет назад. (1) А Джозеф Най считает, что «со времен Рима ни одна страна не выглядела таким великаном рядом с остальными…. Компетентные и уважаемые аналитики как левой, так и правой ориентации начинают охотно использовать термин «Американская империя» для выражения сути XXI века». (2)
Соединенные Штаты шли к такому положению на протяжении всего XX века. В середине 60-х годов дипломат и ученый Рональд Стил уже писал в книге «PAX AMERICANA»: «В глазах большей части мира Америка – нация, владеющая империей номинально независимых клиентских государств и имеющая амбиции сродни великой имперской державе». (3) Однако главный тезис Стила состоял в том, что США – «случайная империя». Их намерения и действия за рубежом всегда якобы носили исключительно альтруистический характер, а в империю они превращались «волей-неволей», из-за несовершенства окружающего мира. (4)
В действительности империи никогда не возникали «случайно», и США в этом смысле не исключение. Упорное стремление США сохранить, хотя бы в видоизмененном виде, свой имперский статус, несмотря на все связанные с этим издержки, имеет под собой вполне рациональное основание. Америка уже довольно давно утратила позиции мирового лидера в производстве материальных благ и живёт в основном за счет финансового и технологического посредничества и виртуальной экономики. Промышленность и сельское хозяйство дают лишь 20% американского ВВП – 3 трлн. долларов из 15 триллионов. В Китае эта доля составляет половину, или 4,1 трлн. из 8,2 трлн. То есть китайцы по этому показателю уже сейчас серьезно превосходят Америку. Даже Россия, имея 50%-ную долю материального производства от 2,3 трлн. долларов ВВП, выпускает товаров на 1,15 трлн. долл., что на душу населения не настолько уж и меньше американского уровня. И это по действующему обменному курсу, без всяких пересчетов по ППС, с учетом которого показатели США были бы еще ниже, а Китая и России – ещё выше.
Либеральные экономисты скажут, что в современной экономике национальное богатство уже не зависит напрямую от материального производства, а формируется за счет вторичного и третичного секторов – услуг, посредничества, держания патентов и стандартов и т.д. Однако для могущества государства реальные величины по-прежнему важны. Их невысокий уровень влияет, например, на объем вывозимых товаров, а следовательно, на возможности экономического присутствия в других странах. По общему объему внешней торговли США уже уступили пальму первенства Китаю, но и это в основном за счет импорта, а по экспорту они даже не вторые. Экспорт товаров Евросоюза в прошлом году составил - 2,17 трлн. долл. (не считая товарооборота между странами ЕС), Китая - 2,02 трлн. (плюс экспорт Гонконга – 0, 44 трлн.), США - 1,61 трлн., Германии - 1,49 трлн. (с учетом поставок в страны ЕС). (5) Фактически все последние годы Америка как экспортер в состоянии сражаться лишь за третье место с ФРГ.
Слабость материального производства и предопределяет потребность США в сохранении своего посреднического статуса с помощью военной силы, имперскими методами… Получается замкнутый круг. Имперскость изматывает Соединенные Штаты, но без нее они не могут поддерживать привычный для них способ производства.
Идея империй, глубоко укорененная в западной культуре, соединяется с рассуждениями о необходимости восстановления геополитического баланса сил. В центре выстраиваемой мировой иерархии - сама Америка в союзе с «доверенными» странами. На первое место здесь выдвигается англо-саксонский альянс.
Это ядро любой коалиции. Как показывает в работе «Коалиционные войны англо-саксов» С. Л. Печуров, в военно-политическом отношении эту группу народов объединяет совершенно особая связь, которая превосходит своей прочностью любую другую имеющуюся коалицию. Перед лицом внешней угрозы они всегда демонстрировали высокую степень сплоченности, «независимо от зачастую имевших накануне место острых противоречий и разногласий». (6) Их союз опирается в том числе на совместимость американской военной машины с вооруженными силами других англо-саксонских стран. Идею их самого тесного сотрудничества разработали в своё время генералы Д. Эйзенхауэр и Б. Монтгомери. Структуры сотрудничества включают Организацию по стандартизации сухопутных войск Австралии, Великобритании, Канады, США и в качестве ассоциированного члена Новой Зеландии, а также комитеты с теми же участниками в области стандартизации ВВС и ВМС. (7) Печуров справедливо отмечает, что любая ведомая англо-саксами многонациональная военная коалиция (вне рамок НАТО) «почти автоматически получает поддержку со стороны Североатлантического союза». (8) Вопрос о том, кто первичен в этой квазиимперии – Лондон или Вашингтон - не имеет смысла. Цели и интересы на уровне англо-саксонских элит давно переплелись теснейшим образом.
Примечательно, например, что прибывший после Мюнхенской конференции в феврале с.г. в Лондон вице-президент США Дж. Байден стал там полноправным участником заседания британского Совета национальной безопасности, на котором были заслушаны, в частности, итоги трехстороннего саммита Великобритания – Пакистан - Афганистан. Такой же чести удостаиваются английские премьеры в Вашингтоне. И это уникальный случай в мировой практике, поскольку речь идет о мероприятиях государственных органов с высшей степенью секретности. (9)
Преимущественной зоной ответственности англо-саксонской коалиции, помимо выходящего на первое место в мировой политике АТР, по-видимому, останется и Большой Ближний Восток. При этом внимание Вашингтона и Лондона в основном будет сосредоточено на той его части, которая богата углеводородами и простирается от Омана на юге до Каспия на севере. Это так называемый энергетический эллипс с центром в Персидском заливе, а также пути транспортировки отсюда энергоресурсов в Европу и на Дальний Восток. Сохраняя контроль над этим важнейшим районом, Вашингтон будет обладать серьезными стратегическими преимуществами над всеми потенциальными соперниками. Особая роль при этом отводится крупнейшим в мире военно-морским силам США, включающим в себя 11 авианосных групп.
Вместе с тем большая политика бывает не чужда и сантиментов. Белый дом, например, с некоторых пор не оставляет без присмотра родину предков президента Б. Обамы. Так, в июне 2012 года в Вашингтоне был принят документ «Стратегия США в отношении Африки южнее Сахары», из которого видно, что эту зону Соединенные Штаты оставляют за собой. Когда-то в ней доминировала Британия, но с тех пор ее возможности заметно поубавились. Новая стратегия США в Чёрной Африке была подготовлена на основе специальной Президентской политической директивы. (10) Выходец из этих мест Б. Обама, видимо, считает себя вполне способным справляться здесь самостоятельно, поскольку в данном документе ни о каких союзниках речь не идет.
В новой американской схеме имперского мироустройства на первый взгляд все выглядит стройным и логичным. Приемы отработаны, расчеты произведены. Однако мир сложнее лабораторных построений. Пытаясь обойти разумные предложения по строительству равноправных международных отношений ради сохранения своей гегемонии, Вашингтон ставит себя в положение, которое ничего хорошего не сулит. Потеря привычки американцев к труду будет и дальше истощать ресурсы США и никакой «умной властью» их не восполнить. Новые центры силы в лице Китая, России, Индии, Бразилии, Ирана и других держав, сталкиваясь с подобными действиями, будут только усиливать сопротивление. Столкновения между «проамериканскими» и «антиамериканскими» империями на стыках «больших политических пространств» могут оказаться сложнее простых межгосударственных конфликтов на двусторонней основе, поскольку противостоять друг другу сразу будут мощные блоки. В этом смысле мир не станет ни стабильнее, ни надежнее.
Противоречия возникнут и между потенциальными участниками западного союза. Консолидировав свой неоколониальный приз в Африке, Франция со свойственным ей апломбом будет требовать новых кусков пирога, претендуя на равные права с Америкой при принятии важнейших решений. Некоторые будут недовольны своими сферами влияния, например Германия и Италия. Берлин и Рим могут задуматься в таких условиях о «неизжитом духе» Антанты и Атлантической коалиции. Уязвленной себя почувствует Испания.
Большие сюрпризы и разочарования в состоянии принести американским стратегам Турция, где государственные интересы все более переплетаются с религиозными, а антиамериканские настроения среди населения распространены довольно широко.
Надежды, связываемые с польским продвижением на Восток, вообще граничат с авантюризмом. Не только Украина и Белоруссия не хотят реинкарнации Речи Посполитой, но и в стране-члене НАТО Литве смотрят в сторону Варшавы с большими подозрениями. Немецкая Die Welt пишет: «Недавно оба народа после продолжавшегося долгое время сопротивления сбросили иго советского господства. Но вместе с этим завершилась и их общность: национально настроенные литовцы сегодня рассматривают продолжительное соседство как время польского доминирования. Тогда как для многих поляков литовская территория является, прежде всего, "утраченными восточными регионами"». (11)
А кроме того, вассалы, когда у них самих появляются имперские устремления, начинают тяготиться верховной властью. Во многих случаях им гораздо удобнее договариваться друг с другом напрямую, и тогда потребность в таком посреднике, как США, попросту исчезает.
Государства, которым был «делегирован» имперский статус могут также почувствовать, что этот статус слишком обременителен и не отвечает их интересам, особенно если так постепенно начнёт считать их собственное население. Ведь завязнуть в «выделенных уделах» можно слишком глубоко.
Историк Нейл Фергюсон говорит, что большинству современных исследователей представляется вполне уместной параллель между «имперской властью» США и Британской империей в том виде, как она существовала сто лет назад. (1) А Джозеф Най считает, что «со времен Рима ни одна страна не выглядела таким великаном рядом с остальными…. Компетентные и уважаемые аналитики как левой, так и правой ориентации начинают охотно использовать термин «Американская империя» для выражения сути XXI века». (2)
Соединенные Штаты шли к такому положению на протяжении всего XX века. В середине 60-х годов дипломат и ученый Рональд Стил уже писал в книге «PAX AMERICANA»: «В глазах большей части мира Америка – нация, владеющая империей номинально независимых клиентских государств и имеющая амбиции сродни великой имперской державе». (3) Однако главный тезис Стила состоял в том, что США – «случайная империя». Их намерения и действия за рубежом всегда якобы носили исключительно альтруистический характер, а в империю они превращались «волей-неволей», из-за несовершенства окружающего мира. (4)
В действительности империи никогда не возникали «случайно», и США в этом смысле не исключение. Упорное стремление США сохранить, хотя бы в видоизмененном виде, свой имперский статус, несмотря на все связанные с этим издержки, имеет под собой вполне рациональное основание. Америка уже довольно давно утратила позиции мирового лидера в производстве материальных благ и живёт в основном за счет финансового и технологического посредничества и виртуальной экономики. Промышленность и сельское хозяйство дают лишь 20% американского ВВП – 3 трлн. долларов из 15 триллионов. В Китае эта доля составляет половину, или 4,1 трлн. из 8,2 трлн. То есть китайцы по этому показателю уже сейчас серьезно превосходят Америку. Даже Россия, имея 50%-ную долю материального производства от 2,3 трлн. долларов ВВП, выпускает товаров на 1,15 трлн. долл., что на душу населения не настолько уж и меньше американского уровня. И это по действующему обменному курсу, без всяких пересчетов по ППС, с учетом которого показатели США были бы еще ниже, а Китая и России – ещё выше.
Либеральные экономисты скажут, что в современной экономике национальное богатство уже не зависит напрямую от материального производства, а формируется за счет вторичного и третичного секторов – услуг, посредничества, держания патентов и стандартов и т.д. Однако для могущества государства реальные величины по-прежнему важны. Их невысокий уровень влияет, например, на объем вывозимых товаров, а следовательно, на возможности экономического присутствия в других странах. По общему объему внешней торговли США уже уступили пальму первенства Китаю, но и это в основном за счет импорта, а по экспорту они даже не вторые. Экспорт товаров Евросоюза в прошлом году составил - 2,17 трлн. долл. (не считая товарооборота между странами ЕС), Китая - 2,02 трлн. (плюс экспорт Гонконга – 0, 44 трлн.), США - 1,61 трлн., Германии - 1,49 трлн. (с учетом поставок в страны ЕС). (5) Фактически все последние годы Америка как экспортер в состоянии сражаться лишь за третье место с ФРГ.
Слабость материального производства и предопределяет потребность США в сохранении своего посреднического статуса с помощью военной силы, имперскими методами… Получается замкнутый круг. Имперскость изматывает Соединенные Штаты, но без нее они не могут поддерживать привычный для них способ производства.
Идея империй, глубоко укорененная в западной культуре, соединяется с рассуждениями о необходимости восстановления геополитического баланса сил. В центре выстраиваемой мировой иерархии - сама Америка в союзе с «доверенными» странами. На первое место здесь выдвигается англо-саксонский альянс.
Это ядро любой коалиции. Как показывает в работе «Коалиционные войны англо-саксов» С. Л. Печуров, в военно-политическом отношении эту группу народов объединяет совершенно особая связь, которая превосходит своей прочностью любую другую имеющуюся коалицию. Перед лицом внешней угрозы они всегда демонстрировали высокую степень сплоченности, «независимо от зачастую имевших накануне место острых противоречий и разногласий». (6) Их союз опирается в том числе на совместимость американской военной машины с вооруженными силами других англо-саксонских стран. Идею их самого тесного сотрудничества разработали в своё время генералы Д. Эйзенхауэр и Б. Монтгомери. Структуры сотрудничества включают Организацию по стандартизации сухопутных войск Австралии, Великобритании, Канады, США и в качестве ассоциированного члена Новой Зеландии, а также комитеты с теми же участниками в области стандартизации ВВС и ВМС. (7) Печуров справедливо отмечает, что любая ведомая англо-саксами многонациональная военная коалиция (вне рамок НАТО) «почти автоматически получает поддержку со стороны Североатлантического союза». (8) Вопрос о том, кто первичен в этой квазиимперии – Лондон или Вашингтон - не имеет смысла. Цели и интересы на уровне англо-саксонских элит давно переплелись теснейшим образом.
Примечательно, например, что прибывший после Мюнхенской конференции в феврале с.г. в Лондон вице-президент США Дж. Байден стал там полноправным участником заседания британского Совета национальной безопасности, на котором были заслушаны, в частности, итоги трехстороннего саммита Великобритания – Пакистан - Афганистан. Такой же чести удостаиваются английские премьеры в Вашингтоне. И это уникальный случай в мировой практике, поскольку речь идет о мероприятиях государственных органов с высшей степенью секретности. (9)
Преимущественной зоной ответственности англо-саксонской коалиции, помимо выходящего на первое место в мировой политике АТР, по-видимому, останется и Большой Ближний Восток. При этом внимание Вашингтона и Лондона в основном будет сосредоточено на той его части, которая богата углеводородами и простирается от Омана на юге до Каспия на севере. Это так называемый энергетический эллипс с центром в Персидском заливе, а также пути транспортировки отсюда энергоресурсов в Европу и на Дальний Восток. Сохраняя контроль над этим важнейшим районом, Вашингтон будет обладать серьезными стратегическими преимуществами над всеми потенциальными соперниками. Особая роль при этом отводится крупнейшим в мире военно-морским силам США, включающим в себя 11 авианосных групп.
Вместе с тем большая политика бывает не чужда и сантиментов. Белый дом, например, с некоторых пор не оставляет без присмотра родину предков президента Б. Обамы. Так, в июне 2012 года в Вашингтоне был принят документ «Стратегия США в отношении Африки южнее Сахары», из которого видно, что эту зону Соединенные Штаты оставляют за собой. Когда-то в ней доминировала Британия, но с тех пор ее возможности заметно поубавились. Новая стратегия США в Чёрной Африке была подготовлена на основе специальной Президентской политической директивы. (10) Выходец из этих мест Б. Обама, видимо, считает себя вполне способным справляться здесь самостоятельно, поскольку в данном документе ни о каких союзниках речь не идет.
В новой американской схеме имперского мироустройства на первый взгляд все выглядит стройным и логичным. Приемы отработаны, расчеты произведены. Однако мир сложнее лабораторных построений. Пытаясь обойти разумные предложения по строительству равноправных международных отношений ради сохранения своей гегемонии, Вашингтон ставит себя в положение, которое ничего хорошего не сулит. Потеря привычки американцев к труду будет и дальше истощать ресурсы США и никакой «умной властью» их не восполнить. Новые центры силы в лице Китая, России, Индии, Бразилии, Ирана и других держав, сталкиваясь с подобными действиями, будут только усиливать сопротивление. Столкновения между «проамериканскими» и «антиамериканскими» империями на стыках «больших политических пространств» могут оказаться сложнее простых межгосударственных конфликтов на двусторонней основе, поскольку противостоять друг другу сразу будут мощные блоки. В этом смысле мир не станет ни стабильнее, ни надежнее.
Противоречия возникнут и между потенциальными участниками западного союза. Консолидировав свой неоколониальный приз в Африке, Франция со свойственным ей апломбом будет требовать новых кусков пирога, претендуя на равные права с Америкой при принятии важнейших решений. Некоторые будут недовольны своими сферами влияния, например Германия и Италия. Берлин и Рим могут задуматься в таких условиях о «неизжитом духе» Антанты и Атлантической коалиции. Уязвленной себя почувствует Испания.
Большие сюрпризы и разочарования в состоянии принести американским стратегам Турция, где государственные интересы все более переплетаются с религиозными, а антиамериканские настроения среди населения распространены довольно широко.
Надежды, связываемые с польским продвижением на Восток, вообще граничат с авантюризмом. Не только Украина и Белоруссия не хотят реинкарнации Речи Посполитой, но и в стране-члене НАТО Литве смотрят в сторону Варшавы с большими подозрениями. Немецкая Die Welt пишет: «Недавно оба народа после продолжавшегося долгое время сопротивления сбросили иго советского господства. Но вместе с этим завершилась и их общность: национально настроенные литовцы сегодня рассматривают продолжительное соседство как время польского доминирования. Тогда как для многих поляков литовская территория является, прежде всего, "утраченными восточными регионами"». (11)
А кроме того, вассалы, когда у них самих появляются имперские устремления, начинают тяготиться верховной властью. Во многих случаях им гораздо удобнее договариваться друг с другом напрямую, и тогда потребность в таком посреднике, как США, попросту исчезает.
Государства, которым был «делегирован» имперский статус могут также почувствовать, что этот статус слишком обременителен и не отвечает их интересам, особенно если так постепенно начнёт считать их собственное население. Ведь завязнуть в «выделенных уделах» можно слишком глубоко.
(1) Ferguson N. Hegemony or Empire? Foreign Affairs, 2003, Sept.-Oct. p.154
(2) Nye J.S., Jr. U.S. Power and Strategy After Iraq, ibid., July-Aug. p.60
(3) Steel Ronald, PAX AMERICANA, The Viking Press, New York, 1967, p. vii
(4) Ibid. p.15,17
(5) https://www.cia.gov/library/publications/the-world-factbook/rankorder/2078rank.html
(6) Печуров С.Л. Коалиционные войны англо-саксов: История и современность. М.: Издательство ЛКИ, 2008, стр. 28
(7) Там же, стр.220
(8) Там же, стр.227
(9) http://www.whitehouse.gov/blog/2013/02/06/vice-president-biden-meets-world-leaders-europe
(10) http://www.whitehouse.gov/sites/default/files/docs/africa_strategy_2.pdf.
(11) http://www.welt.de/geschichte/article113591091/Alte-Grossmacht-zwischen-Deutschland-und-Russland.html
Комментариев нет:
Отправить комментарий