Сообщения
Stratfor
Гражданская война в Сирии - одно из наиболее долгоиграющих последствий "арабской весны" - идет полным ходом уже более двух лет. За все это время в ходе противостояния наблюдалось существенное вмешательство извне. Алавиты во главе с Башаром аль-Асадом пользовались, в частности, поддержкой иранцев. Русские тоже не прошли стороной, хоть и в меньшей степени. С другой стороны, саудиты и некоторые другие монархии Персидского залива различными способами помогали повстанцам-суннитам. Что касается американцев, европейцев и израильтян, то они, по большей части, занимали позицию невмешательства.
Конец апреля ознаменовался событиями, которые повысили вероятность уже и их вмешательства. Учитывая горький опыт Афганистана, Ирака и Ливии Америка наряду с Европой не особо горела желанием впутываться в очередную "историю". В то же время ни Америка, ни Европа не хотели оказаться в ситуации, в которой интервенция была бы исключена даже в случае необходимости. Таким образом, они обозначили условную "красную линию", пересечение которой вынудило бы их пересмотреть свою позицию. А именно - применение химического оружия.
Существовало две причины, по которым эта "красная линия" была проведена. Во-первых, США и европейские страны прям-таки до колик в кишках не переносят наличие и использование оружия массового поражения другими странами, ибо рассматривают это не иначе как угрозу их благополучию, особенно если подобное оружие оказывается в руках неправительственных организаций. Но что касается Сирии, то там была еще более веская причина для неприятия: все понимали, что Асад не столь беспечен, чтобы пойти на использование химического оружия. Американцы чувствовали - вся его стратегия держится на том, чтобы не доводить до прямого вторжения в страну. В США понимали, что Асад уж точно не перейдет точку невозврата. Такое положение вещей вполне устраивало и американцев, и европейцев, потому что позволяло выглядеть крайне решительными, не ударяя при это пальцем о палец.
Однако в последние недели сначала Великобритания и Франция, а затем Израиль и Соединенные Штаты выступили с заявлениями о том, что правительственная армия впервые за годы противостояния применила химическое оружие. Никто так и не смог определить масштаб поражения и указать точное количество жертв. А доказательства использования химического оружия были столь туманны, что избавили заинтересованные стороны от необходимости незамедлительного вмешательства.
Вспомним Ирак, где, как оказалось, не существовало ни ядерной, ни какой-либо подпольной программы по разработке химического и биологического оружия, о чем твердило американское разведуправление. Если бы такая программа и имела место быть, то, возможно, американское вторжение встретило бы большую поддержку со стороны мирового сообщества. Но даже в этом случае весьма сомнительно, что результат был бы лучше. Соединенные Штаты так бы и продолжали загонять суннитов в тупик, а иранцы все так же оказывали бы поддержку шиитским народным ополчениям. Ну и курды не оставили бы попыток использовать вселенский хаос, чтобы добиться независимости своего края. Конфликт пытались бы погасить, но конечный результат вряд ли чем-либо отличался от того, что мы имеем сегодня.
Урок, который Соединенные Штаты получили в Ираке, Афганистане и Ливии: для обычных вооруженных сил не составляет труда уничтожить правительство. Намного сложнее - если не невозможно - использовать ту же силу для навязывания нового типа правительства. Следующее правительство морально может быть лучше предшествующего; трудно представить что-либо более мерзкое, чем режим Саддама Хуссейна. Но режим, который придет на смену, сначала будет назван хаосом, за которым уже явится другой, держащий США на коротком поводке. Так что идет ли речь о пресловутой "красной линии" или нет, мало кто хочет быть втянутым в чужую войну, которая вертится вокруг оружия массового поражения.
Интервеция: аргументы и иллюзии
В общем так... Есть те, которые по моральным соображениям жаждут вторжения. В Сирии, конечно же, имеются проблемы морально-этического толка, наподобие тех, которые наблюдались в Ираке. Нынешний режим в корне коррумпирован и порочен. Не следует забывать о том, что при режиме Аль-Асада были совершены массовые погромы в городе Хама в 1982 году, в результате которых десятки тысяч суннитов были истреблены за то, что посмели выступить против правящего клана. Ничего нового в этом не было, и мировое сообщество вполне могло сохранять позицию безразличия - в те времена средства массовой информации могли по указке замалчивать информацию. "Старший брат" Сирии Советский Союз стоял на страже интересов правящего клана в силу непосредственной заинтересованности в его процветании. Это была борьба, в которую мало кто хотел лезть - риск был слишком велик.
Сегодня все иначе. Сегодня "патроном" и "старшим братом" Сирии является Иран, который до сирийских событий пытался переделать баланс сил в регионе. Таким образом, с точки зрения американского права и во имя моральных ценностей, вторжение полностью оправданно, так как призвано противостоять режиму, олицетворяющему зло. Некоторые представители левых сил также желают вторжения. В 80-ые первоочередной заботой левых была угроза ядерной войны, и они рассматривали любое вмешательство как дестабилизирующий фактор, который мог нарушить и без того хрупкое равновесие. Угроза ядерной войны канула в Лету, а тема военного вмешательства во имя защиты прав человека для них все еще остается ключевой, если не универсальной.
Различие между поборниками интервенции из правого и левого лагерей - иллюзии, которые они усердно питают. Несмотря на уроки, преподнесенные Афганистаном и Ираком, правые поборники интервенции все еще думают, что у Соединенных Штатов и Европы есть власть не только утверждать режимы, но также "насаждать" мир в пострадавших странах и создавать демократические государства западного толка. Левые же полагают, что существует такая штука, как нейтральное вмешательство. Это когда Соединенные Штаты и Европа вторгаются, чтобы покончить раз и навсегда с мировым злом, ну а когда зло будет побеждено, страна по своей "добрейшей" воле выберет конституционную демократию на западный манер. Где правые не могут ни в какую усвоить уроки Афганистана и Ирака, левые не способны к восприятию ливийских уроков.
Когда коммунизм в Восточной Европе пал, все были в восторге. А что там могло не понравиться?! Империя зла рухнула - повод для радости правых сил. Левые же бились в экстазе по поводу восстановленных прав человека. Но не будем забывать, что до того как в 1945 году Восточная Европа была захвачена Иосифом Сталином, она находилась под игом Адольфа Гитлера. Жители восточной Европы по большей части ненавидели обоих. Крах Советского Союза дал им возможность быть теми, кем они по своей природе были. То, что скрывалось под поверхностным слоем - подавленная, но все же существующая политическая культура и стремление - всегда там было.
На дне Афганистана или Ирака ничего такого не было. Эти страны не были Европой и никогда не хотели ею быть. Одна из причин, по которой Хуссейна презирали - его принцип светскости, которым он нарушил основополагающие нормы ислама, причем как в личной жизни, так и в манере правления страной. Многие получали немало дивидендов от режима Хуссейна и оказывали ему всяческую поддержку. Но если абстрагироваться от режима как такового, то в сухом остатке остается мусульманская страна, жаждущая вернуться к собственной политической культуре - точно так, как Восточная Европа вернулась к своей.
В Сирии мы видим борьбу двух факторов. Правящий в Сирии режим Асада - алавитский (ветвь шиизма). Но гораздо более важной отличительной чертой этого режима является его светскость, не руководимая ни принципами демократического либерализма, ни уходящая корнями в секулярный арабский социализм. Уберите режим, и все что под ним останется - не иное секулярное движение, на этот раз демократическое или либеральное, а подпольные исламские силы, которых угнетали, но до конца так с корнями и не вырвали.
Согласно вышедшей на этой неделе статье в New York Times, в сирийских районах, подконтрольных суннитским повстанцам, не существует организованных светских сил. Используются формирования религиозного толка, а секуляризм - это понятие относится к партии Баас и алавитам. Режим и алавиты были жестокими, но избавьтесь от них, и вы не получите либеральную демократию. Это обстоятельство было упущено многими наблюдателями за "арабской весной". Они считали, что за ширмой светского и жестокого тоталитарного режима Хосни Мубарака скрывалась светская либерально-демократическая сила. В Египте ее было больше, чем в Сирии, Ираке, Афганистане или Ливии, но она так и не оказалась внятной альтернативой Мубараку. Альтернативой, возможно, не такой явной, как в иных странах, были "Братья мусульмане". Без египетской армии третьего было не дано.
Сложности интервенции
В случае с Сирией возникают серьезные военные задачи. Идея о гладком вторжении не сработает. Хирургически точный удар по химическим объектам - прекрасная идея, но разведка на местах не всегда работает идеально. Сирия обладает системой противовоздушной обороны, которая не может быть уничтожена без серьезных потерь среди гражданского населения. Разрушение зданий, в которых хранится химическое оружие, может привести к утечке химикатов до их возгорания. Засылка оперативных групп вглубь Сирии - легкой прогулки на паре вертолетов не станет. Эта страна - вооруженный лагерь, и уничтожение хранилищ с химическим оружием - сложная задача, требующая привлечения большого количества человеческих ресурсов. Чтобы достичь поставленной цели, нужно зачистить порты, аэропорты, а также дороги, ведущие к хранилищам. Потом это все нужно еще и охранять.
Для полного уничтожения химоружия в Сирии (если допустить, что оно все сконцентрировано на подконтрольной Асаду территории) придется оккупировать эти земли. Периметр оккупации будет меняться изо дня в день. Также, ввиду динамичности гражданской войны, весьма вероятно, что часть запасов химоружия попадет в руки суннитских повстанцев. Не существует методов, которые гарантировали бы решение проблемы с хирургической точностью, будь то точечные авиаудары, спецоперации и пр. Как и в случае с Ираком, США будут вынуждены оккупировать страну.
Если Башар Асад и правящая верхушка Сирии будут устранены, его сторонники - значительное меньшинство - продолжат сопротивление, точно так, как это делали сунниты в Ираке. Они многого достигли при режиме Асада. В их понимании, победа суннитов обернется для них катастрофой. У суннитов, в свою очередь, хватит брутальности, чтобы отплатить тем же. На стороне суннитов может быть и найдется светская либерально-демократическая группировка, но если и так, она очень плохо организована, контролируется исламистами и их более радикальными собратьями, некоторые из которых связаны с "Аль-Каидой". Гражданская война будет продолжаться до тех пор, пока США не вмешаются в процесс на стороне исламистов, раздавят режим алавитов и передадут власть радикалам. Нечто подобное произошло в Ираке, где США взялись подавлять суннитов, но не хотели передавать власть шиитам. Результат - все ополчились на американцев.
Таким будет результат нейтральной интервенции или интервенции, призванной насадить конституционную демократию. Решившиеся на интервенцию окажутся в ловушке между сирийской реальностью и изощренными фантазиями, которыми время от времени руководствуется внешняя политика США и Европы. В стратегическом плане серьезного ущерба никто не понесет. У США и Европы внушительное население, много ресурсов, так что они могут позволить себе пойти на такие вторжения. Но США не могут позволить себе раз за разом терпеть поражение в результате интервенций с какими-то маргинальными национальными интересами, тем более когда цель в решении иррациональных политических задач. В каком-то смысле власть соотносится с восприятием действительности, а привычка не извлекать пользу из уроков эту власть подрывает.
Много вещей находится за пределами военной мощи США. Создание конституционных демократий через вторжение относится к их числу. Найдутся те, кто станет утверждать, якобы смысл вторжения заключается не в экспансии западных ценностей, а в прекращении кровопролития. Другие скажут, что вторжение, целью которого не является внедрение западных ценностей, бессмысленно. И те, и другие неправы. Нельзя остановить гражданскую войну, снабдив ее еще одной стороной конфликта, если только эта сторона не обладает поистине безграничными возможностями. Мощь США велика, но не безгранична. К слову, применение огромной мощи приводит к огромным потерям. Невозможно трансформировать политическую культуру государства извне, если ты не готовишься опустошить ее, как это было сделано с Германией и Японией.
У Соединенных Штатов Америки вкупе с их европейскими союзниками нет необходимой мощи, чтобы прекратить кровопролитие в Сирии. Если они попытаются сделать это, едва ли груз ответственности будет сопоставим с кровавым результатом и отсутствием победы в стратегическом плане. На планете есть места, куда стоило бы пойти и воевать, но их должно быть мало, и они должны быть крайне важны. Для США кровопролитие в Сирии не важнее, чем для самих сирийцев.
Конец апреля ознаменовался событиями, которые повысили вероятность уже и их вмешательства. Учитывая горький опыт Афганистана, Ирака и Ливии Америка наряду с Европой не особо горела желанием впутываться в очередную "историю". В то же время ни Америка, ни Европа не хотели оказаться в ситуации, в которой интервенция была бы исключена даже в случае необходимости. Таким образом, они обозначили условную "красную линию", пересечение которой вынудило бы их пересмотреть свою позицию. А именно - применение химического оружия.
Существовало две причины, по которым эта "красная линия" была проведена. Во-первых, США и европейские страны прям-таки до колик в кишках не переносят наличие и использование оружия массового поражения другими странами, ибо рассматривают это не иначе как угрозу их благополучию, особенно если подобное оружие оказывается в руках неправительственных организаций. Но что касается Сирии, то там была еще более веская причина для неприятия: все понимали, что Асад не столь беспечен, чтобы пойти на использование химического оружия. Американцы чувствовали - вся его стратегия держится на том, чтобы не доводить до прямого вторжения в страну. В США понимали, что Асад уж точно не перейдет точку невозврата. Такое положение вещей вполне устраивало и американцев, и европейцев, потому что позволяло выглядеть крайне решительными, не ударяя при это пальцем о палец.
Однако в последние недели сначала Великобритания и Франция, а затем Израиль и Соединенные Штаты выступили с заявлениями о том, что правительственная армия впервые за годы противостояния применила химическое оружие. Никто так и не смог определить масштаб поражения и указать точное количество жертв. А доказательства использования химического оружия были столь туманны, что избавили заинтересованные стороны от необходимости незамедлительного вмешательства.
Вспомним Ирак, где, как оказалось, не существовало ни ядерной, ни какой-либо подпольной программы по разработке химического и биологического оружия, о чем твердило американское разведуправление. Если бы такая программа и имела место быть, то, возможно, американское вторжение встретило бы большую поддержку со стороны мирового сообщества. Но даже в этом случае весьма сомнительно, что результат был бы лучше. Соединенные Штаты так бы и продолжали загонять суннитов в тупик, а иранцы все так же оказывали бы поддержку шиитским народным ополчениям. Ну и курды не оставили бы попыток использовать вселенский хаос, чтобы добиться независимости своего края. Конфликт пытались бы погасить, но конечный результат вряд ли чем-либо отличался от того, что мы имеем сегодня.
Урок, который Соединенные Штаты получили в Ираке, Афганистане и Ливии: для обычных вооруженных сил не составляет труда уничтожить правительство. Намного сложнее - если не невозможно - использовать ту же силу для навязывания нового типа правительства. Следующее правительство морально может быть лучше предшествующего; трудно представить что-либо более мерзкое, чем режим Саддама Хуссейна. Но режим, который придет на смену, сначала будет назван хаосом, за которым уже явится другой, держащий США на коротком поводке. Так что идет ли речь о пресловутой "красной линии" или нет, мало кто хочет быть втянутым в чужую войну, которая вертится вокруг оружия массового поражения.
Интервеция: аргументы и иллюзии
В общем так... Есть те, которые по моральным соображениям жаждут вторжения. В Сирии, конечно же, имеются проблемы морально-этического толка, наподобие тех, которые наблюдались в Ираке. Нынешний режим в корне коррумпирован и порочен. Не следует забывать о том, что при режиме Аль-Асада были совершены массовые погромы в городе Хама в 1982 году, в результате которых десятки тысяч суннитов были истреблены за то, что посмели выступить против правящего клана. Ничего нового в этом не было, и мировое сообщество вполне могло сохранять позицию безразличия - в те времена средства массовой информации могли по указке замалчивать информацию. "Старший брат" Сирии Советский Союз стоял на страже интересов правящего клана в силу непосредственной заинтересованности в его процветании. Это была борьба, в которую мало кто хотел лезть - риск был слишком велик.
Сегодня все иначе. Сегодня "патроном" и "старшим братом" Сирии является Иран, который до сирийских событий пытался переделать баланс сил в регионе. Таким образом, с точки зрения американского права и во имя моральных ценностей, вторжение полностью оправданно, так как призвано противостоять режиму, олицетворяющему зло. Некоторые представители левых сил также желают вторжения. В 80-ые первоочередной заботой левых была угроза ядерной войны, и они рассматривали любое вмешательство как дестабилизирующий фактор, который мог нарушить и без того хрупкое равновесие. Угроза ядерной войны канула в Лету, а тема военного вмешательства во имя защиты прав человека для них все еще остается ключевой, если не универсальной.
Различие между поборниками интервенции из правого и левого лагерей - иллюзии, которые они усердно питают. Несмотря на уроки, преподнесенные Афганистаном и Ираком, правые поборники интервенции все еще думают, что у Соединенных Штатов и Европы есть власть не только утверждать режимы, но также "насаждать" мир в пострадавших странах и создавать демократические государства западного толка. Левые же полагают, что существует такая штука, как нейтральное вмешательство. Это когда Соединенные Штаты и Европа вторгаются, чтобы покончить раз и навсегда с мировым злом, ну а когда зло будет побеждено, страна по своей "добрейшей" воле выберет конституционную демократию на западный манер. Где правые не могут ни в какую усвоить уроки Афганистана и Ирака, левые не способны к восприятию ливийских уроков.
Когда коммунизм в Восточной Европе пал, все были в восторге. А что там могло не понравиться?! Империя зла рухнула - повод для радости правых сил. Левые же бились в экстазе по поводу восстановленных прав человека. Но не будем забывать, что до того как в 1945 году Восточная Европа была захвачена Иосифом Сталином, она находилась под игом Адольфа Гитлера. Жители восточной Европы по большей части ненавидели обоих. Крах Советского Союза дал им возможность быть теми, кем они по своей природе были. То, что скрывалось под поверхностным слоем - подавленная, но все же существующая политическая культура и стремление - всегда там было.
На дне Афганистана или Ирака ничего такого не было. Эти страны не были Европой и никогда не хотели ею быть. Одна из причин, по которой Хуссейна презирали - его принцип светскости, которым он нарушил основополагающие нормы ислама, причем как в личной жизни, так и в манере правления страной. Многие получали немало дивидендов от режима Хуссейна и оказывали ему всяческую поддержку. Но если абстрагироваться от режима как такового, то в сухом остатке остается мусульманская страна, жаждущая вернуться к собственной политической культуре - точно так, как Восточная Европа вернулась к своей.
В Сирии мы видим борьбу двух факторов. Правящий в Сирии режим Асада - алавитский (ветвь шиизма). Но гораздо более важной отличительной чертой этого режима является его светскость, не руководимая ни принципами демократического либерализма, ни уходящая корнями в секулярный арабский социализм. Уберите режим, и все что под ним останется - не иное секулярное движение, на этот раз демократическое или либеральное, а подпольные исламские силы, которых угнетали, но до конца так с корнями и не вырвали.
Согласно вышедшей на этой неделе статье в New York Times, в сирийских районах, подконтрольных суннитским повстанцам, не существует организованных светских сил. Используются формирования религиозного толка, а секуляризм - это понятие относится к партии Баас и алавитам. Режим и алавиты были жестокими, но избавьтесь от них, и вы не получите либеральную демократию. Это обстоятельство было упущено многими наблюдателями за "арабской весной". Они считали, что за ширмой светского и жестокого тоталитарного режима Хосни Мубарака скрывалась светская либерально-демократическая сила. В Египте ее было больше, чем в Сирии, Ираке, Афганистане или Ливии, но она так и не оказалась внятной альтернативой Мубараку. Альтернативой, возможно, не такой явной, как в иных странах, были "Братья мусульмане". Без египетской армии третьего было не дано.
Сложности интервенции
В случае с Сирией возникают серьезные военные задачи. Идея о гладком вторжении не сработает. Хирургически точный удар по химическим объектам - прекрасная идея, но разведка на местах не всегда работает идеально. Сирия обладает системой противовоздушной обороны, которая не может быть уничтожена без серьезных потерь среди гражданского населения. Разрушение зданий, в которых хранится химическое оружие, может привести к утечке химикатов до их возгорания. Засылка оперативных групп вглубь Сирии - легкой прогулки на паре вертолетов не станет. Эта страна - вооруженный лагерь, и уничтожение хранилищ с химическим оружием - сложная задача, требующая привлечения большого количества человеческих ресурсов. Чтобы достичь поставленной цели, нужно зачистить порты, аэропорты, а также дороги, ведущие к хранилищам. Потом это все нужно еще и охранять.
Для полного уничтожения химоружия в Сирии (если допустить, что оно все сконцентрировано на подконтрольной Асаду территории) придется оккупировать эти земли. Периметр оккупации будет меняться изо дня в день. Также, ввиду динамичности гражданской войны, весьма вероятно, что часть запасов химоружия попадет в руки суннитских повстанцев. Не существует методов, которые гарантировали бы решение проблемы с хирургической точностью, будь то точечные авиаудары, спецоперации и пр. Как и в случае с Ираком, США будут вынуждены оккупировать страну.
Если Башар Асад и правящая верхушка Сирии будут устранены, его сторонники - значительное меньшинство - продолжат сопротивление, точно так, как это делали сунниты в Ираке. Они многого достигли при режиме Асада. В их понимании, победа суннитов обернется для них катастрофой. У суннитов, в свою очередь, хватит брутальности, чтобы отплатить тем же. На стороне суннитов может быть и найдется светская либерально-демократическая группировка, но если и так, она очень плохо организована, контролируется исламистами и их более радикальными собратьями, некоторые из которых связаны с "Аль-Каидой". Гражданская война будет продолжаться до тех пор, пока США не вмешаются в процесс на стороне исламистов, раздавят режим алавитов и передадут власть радикалам. Нечто подобное произошло в Ираке, где США взялись подавлять суннитов, но не хотели передавать власть шиитам. Результат - все ополчились на американцев.
Таким будет результат нейтральной интервенции или интервенции, призванной насадить конституционную демократию. Решившиеся на интервенцию окажутся в ловушке между сирийской реальностью и изощренными фантазиями, которыми время от времени руководствуется внешняя политика США и Европы. В стратегическом плане серьезного ущерба никто не понесет. У США и Европы внушительное население, много ресурсов, так что они могут позволить себе пойти на такие вторжения. Но США не могут позволить себе раз за разом терпеть поражение в результате интервенций с какими-то маргинальными национальными интересами, тем более когда цель в решении иррациональных политических задач. В каком-то смысле власть соотносится с восприятием действительности, а привычка не извлекать пользу из уроков эту власть подрывает.
Много вещей находится за пределами военной мощи США. Создание конституционных демократий через вторжение относится к их числу. Найдутся те, кто станет утверждать, якобы смысл вторжения заключается не в экспансии западных ценностей, а в прекращении кровопролития. Другие скажут, что вторжение, целью которого не является внедрение западных ценностей, бессмысленно. И те, и другие неправы. Нельзя остановить гражданскую войну, снабдив ее еще одной стороной конфликта, если только эта сторона не обладает поистине безграничными возможностями. Мощь США велика, но не безгранична. К слову, применение огромной мощи приводит к огромным потерям. Невозможно трансформировать политическую культуру государства извне, если ты не готовишься опустошить ее, как это было сделано с Германией и Японией.
У Соединенных Штатов Америки вкупе с их европейскими союзниками нет необходимой мощи, чтобы прекратить кровопролитие в Сирии. Если они попытаются сделать это, едва ли груз ответственности будет сопоставим с кровавым результатом и отсутствием победы в стратегическом плане. На планете есть места, куда стоило бы пойти и воевать, но их должно быть мало, и они должны быть крайне важны. Для США кровопролитие в Сирии не важнее, чем для самих сирийцев.
Комментариев нет:
Отправить комментарий