Наш ответ Обаме. Почему провалился проект «перезагрузка-2».

 Александр Терентьев-Мл.

Глава Совета безопасности Николай Патрушев доставил в Вашингтон ответ Владимира Путина на послание Барака Обамы. По словам дипломатов, тон путинского письма сдержанно-скептический: он даёт понять, что предложения американского лидера не удовлетворяют российскую сторону и Кремль не готов пока ко второй серии перезагрузочной мелодрамы.

Я к Вам пишу...

Обама давно уже является поклонником эпистолярного жанра. В 2009 году он отправил своего эмиссара с посланием к Дмитрию Медведеву, и именно этот эпизод принято считать началом «перезагрузки». В письме Путину, которое ещё в апреле привез в Москву советник президента по национальной безопасности Томас Донилон, Обама вновь попытался навести мосты с российским руководством. «Зачем двум великим державам ссориться по мелочам, если они могут совместно решать глобальные задачи?» — таков был основной смысл послания.

Правда, благородные призывы Обамы выглядели, как минимум, неуместными, если не издевательскими, учитывая тот факт, что всего за несколько дней до визита Донилона администрация США опубликовала список из 18 российских чиновников, в отношении которых вводились односторонние санкции в соответствии с «Актом Магнитского».

Москва ответила на «список Магнитского» зеркально, опубликовав аналогичный документ, вводящий санкции в отношении 18 лиц, причастных к легализации и применению пыток, бессрочному содержанию заключенных в тюрьме Гуантанамо, а также к нарушениям прав и свобод российских граждан в США. «Это серьёзный дипломатический конфликт, — писала The Washington Post, — и говорить о перезагрузке сейчас просто нелепо».

Конечно, администрация Обамы не решилась принять максималистский вариант «чёрного списка» из 280 фамилий, на котором настаивала группа наиболее антироссийски настроенных членов Конгресса во главе с Джеймсом Макговерном.  Таким образом Белый дом показал, что не хочет идти на полномасштабный кризис в двусторонних отношениях с Россией и заинтересован в минимизации ущерба от «Акта Магнитского». Вместе с тем, довольно самонадеянно публиковать чёрные списки и рассчитывать при этом на развитие сотрудничества.

Обама, однако, уверял, что сделает всё возможное, чтобы заключить очередное «эпохальное» соглашение о ядерном разоружении, в том числе пойдёт на серьёзные уступки по ПРО. «Проявить гибкость» в этом вопросе он обещал ещё Дмитрию Медведеву на саммите по ядерной безопасности в Сеуле. Правда, не совсем понятно, о какой гибкости может идти речь, если в 2010 году Обама, чтобы переманить на свою сторону часть республиканцев в Конгрессе, согласился на компромиссный текст акта о ратификации СНВ-3, который включал полный запрет на уступки по ПРО на будущих переговорах с Россией. У демократов по-прежнему нет двух третей голосов в верхней палате Конгресса, и внести поправки к закону они не в состоянии.

Да, американский президент в одностороннем порядке может отказаться от некоторых элементов противоракетной обороны (в этом году, например, его администрация решила не выделять средства на разработку сверхскоростных перехватчиков, которые были необходимы для четвёртой фазы развёртывания системы ПРО). Кроме того, западные страны уверяют, что их средства противоракетной обороны не нацелены против России. Год назад, на саммите НАТО в Чикаго, они даже приняли соответствующую политическую декларацию. Но Москва требует юридически значимых гарантий и, фактически, пытается реанимировать договор по ПРО 1972 года.

Если бы Москва согласилась на неформальные заверения, что те или иные системы не будут строиться, это было бы во власти Обамы. Более того, в своём письме он предложил разработать юридически обязывающее соглашение о транспарентности, которое подразумевало бы свободный обмен информацией по вопросам размещения ПРО. Такая открытость, по замыслу Вашингтона, позволит России убедиться, что американские программы не представляют угрозы для её сил сдерживания. Правда, не совсем понятно, идет ли речь об «упреждающей транспарентности» или об информировании постфактум. Если США будут заранее информировать Москву о том, насколько они планируют увеличить скорость своих перехватчиков и где конкретно намерены их размещать, это даст возможность выработать контрмеры и, если удастся, убедить американцев отказаться от наиболее одиозных шагов. Советники Обамы предлагают придать данному соглашению статус исполнительного: тогда для его принятия хозяину Белого дома не придётся запрашивать согласие Конгресса, который почти наверняка ответил бы отказом. Однако минус такого рода соглашений в том, что они являются обязательными лишь для действующей администрации: преемники имеют полное право отказаться от их выполнения.

Москва дала понять, что её подобный сценарий не устраивает (по словам Патрушева, «России недостаточно косметических корректировок американских планов»). Однако сотрудники американского Госдепа говорят, что большей гибкости от Обамы ждать не стоит. Заместитель госсекретаря США по вопросам контроля над вооружениями и международной безопасности Роуз Геттемюллер вообще заявила, что ЕвроПРО является «искуственной надуманной проблемой», поскольку администрация США не планирует выделять средства на глобальную программу вроде «звёздных войн».

Вода и камень

Многие в Вашингтоне убеждены, что в ближайшие несколько месяцев Обаме всё-таки удастся наладить отношения с Россией: в июне он проведёт встречу с Путиным в Северной Ирдандии, а в начале сентября планирует посетить Москву. «Если вы хотите дать импульс российско-американским отношениям, — заявил «Однако» президент Центра национальных интересов Дмитрий Саймс, — ничего не может быть лучше личной встречи президентов, откровенного диалога, в ходе которого они признают, что отношения зашли в тупик и попробуют найти взаимоприемлемую формулу для прорыва. Ведь это как катание на велосипеде — кататься на месте не получится».

Следует понимать, что с середины осени в Соединённых Штатах стартует очередная предвыборная кампания (через год состоятся промежуточные выборы в Конгресс), и Обаме будет намного сложнее преодолеть сопротивление республиканцев, которые уже сейчас обвиняют его в желании раскрыть «кремлёвским автократам» американские военные секреты. «Философия нынешнего президента заключается в том, что США могут достучаться до национальных элит в тех странах, которые традиционно считались их геополитическими соперниками, — отметил в интервью «Однако» эксперт американского Совета по международным отношениям Чарльз Капчан, — и Обама заинтересован сейчас в том, чтобы как можно быстрее навести мосты с Путиным».

Правда, добиться этого будет не так уж просто. «Путин превратился в яростного антиамериканиста в эпоху Буша, который отличался крайне пренебрежительным отношением к России, — заявил «Однако» американский политолог Харлан Уллман.  — И хотя Обама провозгласил «перезагрузку», в реальности он ничего не сделал для развития российско-американских отношений».

Когда через месяц после своего триумфального возвращения в Кремль Путин отказался приехать в Кэмп-Дэвид на саммит «Большой восьмерки», американцы заговорили о том, что «автор мюнхенской речи буквально с порога пытается поставить Белый дом на место». Неприятным сюрпризом для администрации Обамы стал и путинский указ «О мерах по реализации внешнеполитического курса», в котором отношения с Америкой оказались в списке приоритетов далеко не на первом месте. «Три года назад, — писала The Washington Post, —Путин уже предоставил Медведеву возможность попытать счастья с Обамой, наблюдая со стороны, к чему это может привести, и, похоже, полностью разочаровался в перезагрузке».

К тому же Обама, наверное, не тот лидер, с которым российский президент легко может найти общий язык. У них практически нет точек соприкосновения. Путин живет в реальном мире, Обама — в идеалистическом. Путин отстаивает консервативные, по сути, ценности; Обама давно уже стал иконой постмодерна. Путин для Обамы — слишком резок и прямолинеен, Обама для Путина — чересчур легковесен, наивен и сосредоточен на мелких проблемах, которые представляются российскому президенту политической мишурой.

Конечно, Обаме куда проще было вести дела с Медведевым. Ведь они оба принадлежат к поколению политиков, не принимавших участия в холодной войне, оба — дети эпохи Интернета, оба получили юридическое образование. «У Обамы очень хорошо получалось кушать гамбургеры с Медведевым, — пишет The American Thinker. — Путин — человек другого склада, и чтобы добиться расположения этого опытного государственного мужа, недостаточно просто похлопать его по плечу. Путин — национальный лидер, который вряд ли окажется в плену перезагрузочных иллюзий только потому, что американский визави ведёт себя с ним дружелюбно». Безусловно, российский президент — прагматик, и когда это необходимо, он будет сотрудничать с Соединенными Штатами. Сейчас, например, Москва активно взаимодействует с Вашингтоном по афганскому вопросу и даже поставляет американцам вертолеты Ми-17.

Однако после того как Путин вернулся в президентское кресло, Россия дала понять, что не считает аксиомой тот вариант развития, который предлагает Запад, и намерена ориентироваться на собственные ценностные представления. Появилась и новая самоидентификация: дипломаты и политологи всё чаще апеллируют к опыту России XIX века — страны великой культуры, которой удалось добиться высоких темпов экономического роста. Любопытно, что к этому образу возвращаются и на Западе. Острое идеологическое противостояние второй половины XX века — в прошлом, современная Россия, как и романовская империя, считается реакционным соседом, с которым, увы, приходится иметь дело. Как и в XIX веке царящий на Западе культ личной свободы противопоставляется российским традициям, согласно которым государственные интересы превалируют над частными.

Однако