Сообщения
Сергей Черняховский
Противостояние зимы-весны 2011–2012 гг. не было противостоянием традиционных идейно-политических течений: коммунистов, либералов, консерваторов, националистов. Линия разделения прошла не между ними – она прошла внутри них.
Год назад, 4 марта 2012 года, мы победили: народ победил. Путин победил потому, что народ встал на его сторону. И когда решался вопрос о том, кто из членов тандема пойдет на выборы. И когда политическая реакция начала на него массовую атаку, пытаясь либо сорвать выборы, либо представить их в качестве нелегитимных.
Все-таки от классового измерения политики никому не уйти. Политика – это не там, где вожди и партии, политика – там, где классы и массы. Не там, где тысячи и десятки тысяч, а там, где миллионы и десятки миллионов.
Выигрывает не тот, кто апеллирует к сотне тысяч избранных сторонников, выигрывает тот, кто апеллирует к миллионам граждан.
Среди активных социальных групп и основных классов общества наибольшее число за Путина проголосовало среди рабочих – 55%.
Путина тогда поддержало и большинство пенсионеров – и большая часть специалистов – 52%. Большая часть служащих – 53%. Большая часть студентов (50%). Он не набрал большинства лишь в двух группах – среди предпринимателей (31%) и среди безработных (40%).
В имущественном плане за Путина в наибольшей степени проголосовали самые бедные (59%), в наименьшей – самые богатые (33%).
Его поддержали те, кто старше 55 лет, – 58%, но его поддержали и молодые: в группе 18–24 года набрал 53%, в группе 25–39 лет – 55%. За него проголосовала деревня – 61%, за него проголосовали малые и средние города – 55%.
53% имеющих высшее и неоконченное высшее образование, 54% имеющих среднее и среднее специальное. Почти во всех социальных группах за него тогда проголосовало больше, чем за все остальные политические течения вместе взятые.
Но, может быть, важнее и другое. Противостояние зимы-весны 2011–2012 гг. не было противостоянием традиционных идейно-политических течений: коммунистов, либералов, консерваторов, националистов. Линия разделения прошла не между ними – она прошла внутри них. Представители всех из них были на Болотной площади, но значительно большая часть их представителей была на Поклонной горе.
Основная линия противостояния проходила в первую очередь между теми, кто считал, что их спор между собой и судьбу страны должна решать сама страна. Теми, кто считал, что в России первичны законы России, и теми, кто считал, что в России должны стать первичными воля и законы других стран и международных организаций.
И в рамках того же противостояния между теми, кто считал, что демократия – это воля и интересы большинства, и теми, кто считал, что демократия – это воля и интересы «активного меньшинства». Первые выражали интересы широких социальных слоев. Вторые – интересы узких олигархических групп. Отсюда для первых, так или иначе, были приоритетны социальные права граждан, для вторых – экономические возможности миллиардеров и обслуживающих их групп.
Соответственно, первые, так или иначе, были заинтересованы в усилении регулирующей роли государства в экономике и усилении его экономического потенциала, вторые – в новой приватизации.
Первые пошли на выборы и голосовали в первую очередь за Путина, но и за лидеров парламентских партий, вторые частью пытались сорвать выборы, частью – их обессмыслить, частью – голосовали за Прохорова.
И первых оказалось 90%, вторых – 10%. Первые победили, но вторые пытались сорвать их победу и весь прошедший год пытаются помешать реализовать программу и требования победивших, которые в основном выражены в инаугурационных указах президента от 7 мая 2012 года.
Весь период до инаугурации – с 4 марта по 7 мая – они пытались принизить значение победы 4 марта и представить дело так, что либо эту победу нужно считать не победой, либо если и считать победой, то заслугу нужно видеть не в поддержке народа, а в сдержанности ряда оппонирующих Путину элитных групп. То есть им не нужен был Путин, опирающийся на волю народа, им нужен был Путин, выражающий их собственную волю.
События 6 мая были не «столкновением протестующих с МВД», это была этими же группами подготовленная попытка срыва инаугурации. Попытка либо не допустить ее проведения, либо создать ситуацию, когда президент становился бы «слабым» и полностью зависимым от них президентом.
Последующие «гуляния по Бульварам» были не актом стихийного протеста наэлектризованных групп – они продолжались, и СМИ ставили их в центр внимания ровно до того момента, пока не было назначено новое правительство – это был организованный определенными элитными группами акт целенаправленного давления на президента с целью добиться учета их пожеланий при формировании правительства. И с целью максимально отвлечь в публичной сфере внимание страны от содержания инаугурационных указов, ориентированных, с одной стороны, на энергичное движение страны вперед, ответ на стоящие перед ней вызовы и – одновременно – максимальный учет интересов и ожиданий того демократического большинства общества.
Лето стало летом борьбы – на сущностном уровне вокруг проблемы «новой приватизации» и вокруг исполнения или неисполнения социальных задач программы Путина. Вестернизированные фундаменталистски-рыночные фракции элиты и их представители в политическом классе и государственных структурах стремились либо доказать, что социальные задачи указов невыполнимы, либо получить в обмен на их признание доступ к новой расширенной приватизации.
Развернулась скрытая борьба против президентских установок на консолидацию под государственным контролем мощностей ТЭК, но поскольку открыто говорить о своих намерениях эти группы не могли, они развернули информационную войну против общества и Путина, стремясь продемонстрировать, что если их требования не будут учтены, они будут развязывать кампании информационного террора, нагнетающие политическую напряженность внутри страны, пытающиеся дискредитировать ее на международной арене.
Даже принятие «Акта Магнитского» было изначально инициировано и предложено точно теми же людьми и силами из России, которые инициировали и «Болотный процесс», и несли персональную ответственность за катастрофу страны в 90-е годы, причем они сами этого никогда не скрывали.
Они постоянно атаковали, но большей частью проигрывали. Они в информационном поле атаковали законодательные ограничения вмешательства иностранных государств во внутренние дела России (закон об НКО и тема «иностранных агентов»). Они атаковали инициативы по приведению законодательств о митингах в соответствие с современными, используемыми во всех демократических странах требованиями. Они атаковали привлечение к ответственности особей, устроивших скандал в помещении культового назначения. Они протестовали против запрета на усыновление гражданами США российских детей, которое стало приобретать частью характер их покупки, а частью – оказалось просто небезопасным для последних. Они вели постоянную информационную войну против российского общества, пытаясь себя представить в качестве единственных представителей этого общества.
Ограничения на деятельность «иностранных агентов» расценило как «попытку защитить внутреннюю политику России от влияния иностранных государств» и поддержало 67% граждан. 64% сочли недопустимым участие в политической жизни страны НКО, финансируемых из-за рубежа. 87% высказались за ограничение распространения в интернете «черной информации». 73% поддержали создание «единого черного списка сайтов». Акцию «пусси» даже вообще политическим протестом признали лишь 10% граждан, остальные оценили ее как нечто среднее между хулиганством, кощунством и самопиаром. И 64% выступили в поддержку либо за ужесточение вынесенного приговора, лишь 15% поддержали выступавших за их оправдание. Запрет на американское усыновление поддержали 76% граждан.
Шла война. И в информационном поле и в практической деятельности. Линии атаки напоминали линии фронтов. Шло давление внешних сил – от политического через принятие дискриминационных норм других стран и инстанций евроструктур – до прямых военных действий в Сирии. На каждую инициативу внутри страны оппоненты отвечали либо скандалами, либо саботажем. Устраивали информационные диверсии в ответ на любые законодательные инициативы, особенно направленные на отстаивание национального суверенитета и выполнение предвыборных социальных обещаний.
Они постоянно и в ответ на каждую принимаемую меру упрекали Путина в «закручивании гаек», но каждый раз, когда они активизировали свои атаки, в ответ рос его рейтинг.
Элитные противники президента вели борьбу за свое видение и свой контроль за приватизацией и осуществление ее в интересах родственных им групп, сторонники президента отстаивали государственный контроль за экономикой. Противники президента саботировали выполнение поставленных им задач повышения зарплат в сфере образования – президент требовал его обеспечить. Президент требовал остановить необоснованный рост коммунальных платежей – его противники открывали для них дорогу.
Причем, что не сразу бросалось в глаза, их политические требования и политические установки существовали не только в поле разных интересов, но и в разных плоскостях: они требовали расширения политических возможностей для себя – Путин постоянно шел путем создания условий их расширения для большинства.
По всем вопросам он предлагал конструктивный диалог всем реальным политическим силам. По всем вопросам они оглашали ультиматумы. На самом деле это доказывает, что есть силы, с которыми конструктивный диалог контрпродуктивен. Потому что для них такой диалог частью рассматривается как слабость оппонента, частью – как способ навязывания своей воли.
На самом деле, Путин шаг за шагом предлагал и осуществлял меры по расширению участия масс в управлении общественными делами. Еще в инаугурационных указах он поставил задачу создания широкой системы самоуправления на местах и системы вовлечения работников в управление предприятиями – его оппоненты постарались это просто проигнорировать. Летом была трагедия Крымска, и он пошел по пути поддержки и создания комитетов гражданского контроля за ходом ликвидации аварии и оказания помощи пострадавшим.
Зимой, анализируя причины роста платежей, он предложил создавать общественные комитеты для контроля над их начислением – они продолжали требовать облегчения возможностей их попадания в органы представительной власти всех уровней.
Путин огласил установку на переход к экономике стратегического планирования – его оппоненты продолжают твердить о благотворности всеобщей приватизации и провозглашать экономическую конкуренцию панацеей решения производственных задач. Они постоянно проигрывают, но они постоянно навязывают противостояние. И пытаются увести повестку дня от главного, что должно было бы в ней стоять – от отношения к указам 7 мая и до выполнения этих указов.
#{interviewpolit}Появились целые группы людей, практически сделавшие критику Путина своей профессией. Одни – в прямом смысле слова как неплохо оплачиваемую деятельность. Другие – в смысле своего сосредоточения исключительно на этом как на способе собственной самореализации.
И это тем более соблазнительно, что безопасно. В принципе, за «критику Путина» пострадавших нет, если не считать откровенных мелких политических хулиганов. И это соблазнительно. И рождает тягу утвердиться в вызовах, «смело брошенных» человеку, который является одним из первых в мире по влиятельности. Тем более что есть группы и силы, это инициирующие и поощряющие. Идет борьба. Между теми, кто хочет реализовать ожидания общества и решить проблемы страны, и теми, кто в тех или иных целях стоит у этого на пути.
Путина есть за что критиковать. Но важнее то, в чем его можно и нужно поддерживать. Как и то, что он предлагает большей частью именно то, в чем заинтересовано и что поддерживает большинство страны – ее народ.
Путин требует ответственности власти за решение проблем граждан, и две трети граждан страны требуют того же.
Путин предлагает создать систему контроля граждан за органами власти, и 55% населения страны требуют того же.
Путин выступает за вывод из-под программ приватизации ключевых отраслей экономики и сохранение контроля государства за приватизируемыми предприятиями, отрицательно к идее распродажи акций крупных предприятий отнеслись 73% граждан.
Более половины населения страны выступает за государственное планирование экономики – в указах 7 мая Путин поставил задачу создания системы стратегического экономического планирования – плановой экономики. В стране три четверти населения связывают надежды на улучшение своего положения с доходами от заработной платы и 11% – с доходами от бизнеса.
Политической задачей, поставленной Путиным в предвыборной программе, была задача поставить в центр внимания тех, кто своим трудом держит страну – рабочего, учителя, врача, инженера, крестьянина.
Большая часть граждан сожалеет о разрушении союзного государства. Путин ориентирует политику страны на реинтеграцию постсоветского пространства и создание Евроазиатского союза. Граждане хотят всего этого не потому, что такие ориентиры предлагает Путин – они хотят этого сами по себе, потому что видят, что это отвечает их интересам. Путин ставит эти задачи не потому, что пытается подстроиться под популярные требования, но потому, что осознает объективную необходимость, и потому, что чувствует, что этого хотят люди. Он выражает сегодня волю и ожидания большинства и является президентом большинства. Их политические ориентиры совпадают.
Что, собственно, предлагает Путин? Cреди прочего: вывод из-под программ приватизации ТЭКа естественных монополий и оборонных предприятий, переход к стратегическому планированию экономики, создание на предприятиях Советов работников для привлечения их к управлению производством, установка на обеспечение технологического прорыва в производстве и создание производства новой эпохи, привлечение к управлению государством общественных организаций, по сути – создание системы «ответственной власти» – власть для народа, а не народ для власти.
Но на программном уровне – это как раз и есть оппозиционирование и существующему положению вещей, и существующей властной элите. Причем именно в том направлении, в котором объективно это для страны и необходимо.
В 2001 году объективным потребностям страны отвечало низложение существовавшей политической системы. И это было задачей оппозиции, с которой она не справилась. В 2012 году объективным интересам страны отвечает реализация предложенной Путиным программы, это и является задачей последовательной оппозиции.
Потому что оппозиция – это не постоянное «протестование», оппозиция – это именно предложение альтернативной позиции, ее отстаивание и реализация.
Дело вообще не в Путине. Дело в том, что он предлагает – в его программе. Объективно – ее реализация в интересах страны. И явно большая часть страны ее поддерживает. Но есть те, кого она не устраивает. И кто будет пытаться мешать ее реализации. Значит, их противодействие должно быть преодолено. И преодолено окончательно.
Идет борьба.
Если на фоне череды юбилейных памятных дат, связанных с приближающимся 70-летием Великой Победы, провести условную аналогию того, что происходило тогда, с тем, что происходит сейчас, то 2011 год по-своему был аналогом 1941-го. 2012 год – своего рода аналог 1942-го.
Наступил 2013-й. Страна, общество ждут своего 43-го года. Ждут завершения Коренного Перелома. Социальной и экономической политике, поддержанной большинством, нужна своя Курская Дуга.
Год назад, 4 марта 2012 года, мы победили: народ победил. Путин победил потому, что народ встал на его сторону. И когда решался вопрос о том, кто из членов тандема пойдет на выборы. И когда политическая реакция начала на него массовую атаку, пытаясь либо сорвать выборы, либо представить их в качестве нелегитимных.
Все-таки от классового измерения политики никому не уйти. Политика – это не там, где вожди и партии, политика – там, где классы и массы. Не там, где тысячи и десятки тысяч, а там, где миллионы и десятки миллионов.
Выигрывает не тот, кто апеллирует к сотне тысяч избранных сторонников, выигрывает тот, кто апеллирует к миллионам граждан.
Среди активных социальных групп и основных классов общества наибольшее число за Путина проголосовало среди рабочих – 55%.
Путина тогда поддержало и большинство пенсионеров – и большая часть специалистов – 52%. Большая часть служащих – 53%. Большая часть студентов (50%). Он не набрал большинства лишь в двух группах – среди предпринимателей (31%) и среди безработных (40%).
В имущественном плане за Путина в наибольшей степени проголосовали самые бедные (59%), в наименьшей – самые богатые (33%).
Его поддержали те, кто старше 55 лет, – 58%, но его поддержали и молодые: в группе 18–24 года набрал 53%, в группе 25–39 лет – 55%. За него проголосовала деревня – 61%, за него проголосовали малые и средние города – 55%.
53% имеющих высшее и неоконченное высшее образование, 54% имеющих среднее и среднее специальное. Почти во всех социальных группах за него тогда проголосовало больше, чем за все остальные политические течения вместе взятые.
Но, может быть, важнее и другое. Противостояние зимы-весны 2011–2012 гг. не было противостоянием традиционных идейно-политических течений: коммунистов, либералов, консерваторов, националистов. Линия разделения прошла не между ними – она прошла внутри них. Представители всех из них были на Болотной площади, но значительно большая часть их представителей была на Поклонной горе.
Основная линия противостояния проходила в первую очередь между теми, кто считал, что их спор между собой и судьбу страны должна решать сама страна. Теми, кто считал, что в России первичны законы России, и теми, кто считал, что в России должны стать первичными воля и законы других стран и международных организаций.
И в рамках того же противостояния между теми, кто считал, что демократия – это воля и интересы большинства, и теми, кто считал, что демократия – это воля и интересы «активного меньшинства». Первые выражали интересы широких социальных слоев. Вторые – интересы узких олигархических групп. Отсюда для первых, так или иначе, были приоритетны социальные права граждан, для вторых – экономические возможности миллиардеров и обслуживающих их групп.
Соответственно, первые, так или иначе, были заинтересованы в усилении регулирующей роли государства в экономике и усилении его экономического потенциала, вторые – в новой приватизации.
Первые пошли на выборы и голосовали в первую очередь за Путина, но и за лидеров парламентских партий, вторые частью пытались сорвать выборы, частью – их обессмыслить, частью – голосовали за Прохорова.
И первых оказалось 90%, вторых – 10%. Первые победили, но вторые пытались сорвать их победу и весь прошедший год пытаются помешать реализовать программу и требования победивших, которые в основном выражены в инаугурационных указах президента от 7 мая 2012 года.
Весь период до инаугурации – с 4 марта по 7 мая – они пытались принизить значение победы 4 марта и представить дело так, что либо эту победу нужно считать не победой, либо если и считать победой, то заслугу нужно видеть не в поддержке народа, а в сдержанности ряда оппонирующих Путину элитных групп. То есть им не нужен был Путин, опирающийся на волю народа, им нужен был Путин, выражающий их собственную волю.
События 6 мая были не «столкновением протестующих с МВД», это была этими же группами подготовленная попытка срыва инаугурации. Попытка либо не допустить ее проведения, либо создать ситуацию, когда президент становился бы «слабым» и полностью зависимым от них президентом.
Последующие «гуляния по Бульварам» были не актом стихийного протеста наэлектризованных групп – они продолжались, и СМИ ставили их в центр внимания ровно до того момента, пока не было назначено новое правительство – это был организованный определенными элитными группами акт целенаправленного давления на президента с целью добиться учета их пожеланий при формировании правительства. И с целью максимально отвлечь в публичной сфере внимание страны от содержания инаугурационных указов, ориентированных, с одной стороны, на энергичное движение страны вперед, ответ на стоящие перед ней вызовы и – одновременно – максимальный учет интересов и ожиданий того демократического большинства общества.
Лето стало летом борьбы – на сущностном уровне вокруг проблемы «новой приватизации» и вокруг исполнения или неисполнения социальных задач программы Путина. Вестернизированные фундаменталистски-рыночные фракции элиты и их представители в политическом классе и государственных структурах стремились либо доказать, что социальные задачи указов невыполнимы, либо получить в обмен на их признание доступ к новой расширенной приватизации.
Развернулась скрытая борьба против президентских установок на консолидацию под государственным контролем мощностей ТЭК, но поскольку открыто говорить о своих намерениях эти группы не могли, они развернули информационную войну против общества и Путина, стремясь продемонстрировать, что если их требования не будут учтены, они будут развязывать кампании информационного террора, нагнетающие политическую напряженность внутри страны, пытающиеся дискредитировать ее на международной арене.
Даже принятие «Акта Магнитского» было изначально инициировано и предложено точно теми же людьми и силами из России, которые инициировали и «Болотный процесс», и несли персональную ответственность за катастрофу страны в 90-е годы, причем они сами этого никогда не скрывали.
Они постоянно атаковали, но большей частью проигрывали. Они в информационном поле атаковали законодательные ограничения вмешательства иностранных государств во внутренние дела России (закон об НКО и тема «иностранных агентов»). Они атаковали инициативы по приведению законодательств о митингах в соответствие с современными, используемыми во всех демократических странах требованиями. Они атаковали привлечение к ответственности особей, устроивших скандал в помещении культового назначения. Они протестовали против запрета на усыновление гражданами США российских детей, которое стало приобретать частью характер их покупки, а частью – оказалось просто небезопасным для последних. Они вели постоянную информационную войну против российского общества, пытаясь себя представить в качестве единственных представителей этого общества.
Ограничения на деятельность «иностранных агентов» расценило как «попытку защитить внутреннюю политику России от влияния иностранных государств» и поддержало 67% граждан. 64% сочли недопустимым участие в политической жизни страны НКО, финансируемых из-за рубежа. 87% высказались за ограничение распространения в интернете «черной информации». 73% поддержали создание «единого черного списка сайтов». Акцию «пусси» даже вообще политическим протестом признали лишь 10% граждан, остальные оценили ее как нечто среднее между хулиганством, кощунством и самопиаром. И 64% выступили в поддержку либо за ужесточение вынесенного приговора, лишь 15% поддержали выступавших за их оправдание. Запрет на американское усыновление поддержали 76% граждан.
Шла война. И в информационном поле и в практической деятельности. Линии атаки напоминали линии фронтов. Шло давление внешних сил – от политического через принятие дискриминационных норм других стран и инстанций евроструктур – до прямых военных действий в Сирии. На каждую инициативу внутри страны оппоненты отвечали либо скандалами, либо саботажем. Устраивали информационные диверсии в ответ на любые законодательные инициативы, особенно направленные на отстаивание национального суверенитета и выполнение предвыборных социальных обещаний.
Они постоянно и в ответ на каждую принимаемую меру упрекали Путина в «закручивании гаек», но каждый раз, когда они активизировали свои атаки, в ответ рос его рейтинг.
Элитные противники президента вели борьбу за свое видение и свой контроль за приватизацией и осуществление ее в интересах родственных им групп, сторонники президента отстаивали государственный контроль за экономикой. Противники президента саботировали выполнение поставленных им задач повышения зарплат в сфере образования – президент требовал его обеспечить. Президент требовал остановить необоснованный рост коммунальных платежей – его противники открывали для них дорогу.
Причем, что не сразу бросалось в глаза, их политические требования и политические установки существовали не только в поле разных интересов, но и в разных плоскостях: они требовали расширения политических возможностей для себя – Путин постоянно шел путем создания условий их расширения для большинства.
По всем вопросам он предлагал конструктивный диалог всем реальным политическим силам. По всем вопросам они оглашали ультиматумы. На самом деле это доказывает, что есть силы, с которыми конструктивный диалог контрпродуктивен. Потому что для них такой диалог частью рассматривается как слабость оппонента, частью – как способ навязывания своей воли.
На самом деле, Путин шаг за шагом предлагал и осуществлял меры по расширению участия масс в управлении общественными делами. Еще в инаугурационных указах он поставил задачу создания широкой системы самоуправления на местах и системы вовлечения работников в управление предприятиями – его оппоненты постарались это просто проигнорировать. Летом была трагедия Крымска, и он пошел по пути поддержки и создания комитетов гражданского контроля за ходом ликвидации аварии и оказания помощи пострадавшим.
Зимой, анализируя причины роста платежей, он предложил создавать общественные комитеты для контроля над их начислением – они продолжали требовать облегчения возможностей их попадания в органы представительной власти всех уровней.
Путин огласил установку на переход к экономике стратегического планирования – его оппоненты продолжают твердить о благотворности всеобщей приватизации и провозглашать экономическую конкуренцию панацеей решения производственных задач. Они постоянно проигрывают, но они постоянно навязывают противостояние. И пытаются увести повестку дня от главного, что должно было бы в ней стоять – от отношения к указам 7 мая и до выполнения этих указов.
#{interviewpolit}Появились целые группы людей, практически сделавшие критику Путина своей профессией. Одни – в прямом смысле слова как неплохо оплачиваемую деятельность. Другие – в смысле своего сосредоточения исключительно на этом как на способе собственной самореализации.
И это тем более соблазнительно, что безопасно. В принципе, за «критику Путина» пострадавших нет, если не считать откровенных мелких политических хулиганов. И это соблазнительно. И рождает тягу утвердиться в вызовах, «смело брошенных» человеку, который является одним из первых в мире по влиятельности. Тем более что есть группы и силы, это инициирующие и поощряющие. Идет борьба. Между теми, кто хочет реализовать ожидания общества и решить проблемы страны, и теми, кто в тех или иных целях стоит у этого на пути.
Путина есть за что критиковать. Но важнее то, в чем его можно и нужно поддерживать. Как и то, что он предлагает большей частью именно то, в чем заинтересовано и что поддерживает большинство страны – ее народ.
Путин требует ответственности власти за решение проблем граждан, и две трети граждан страны требуют того же.
Путин предлагает создать систему контроля граждан за органами власти, и 55% населения страны требуют того же.
Путин выступает за вывод из-под программ приватизации ключевых отраслей экономики и сохранение контроля государства за приватизируемыми предприятиями, отрицательно к идее распродажи акций крупных предприятий отнеслись 73% граждан.
Более половины населения страны выступает за государственное планирование экономики – в указах 7 мая Путин поставил задачу создания системы стратегического экономического планирования – плановой экономики. В стране три четверти населения связывают надежды на улучшение своего положения с доходами от заработной платы и 11% – с доходами от бизнеса.
Политической задачей, поставленной Путиным в предвыборной программе, была задача поставить в центр внимания тех, кто своим трудом держит страну – рабочего, учителя, врача, инженера, крестьянина.
Большая часть граждан сожалеет о разрушении союзного государства. Путин ориентирует политику страны на реинтеграцию постсоветского пространства и создание Евроазиатского союза. Граждане хотят всего этого не потому, что такие ориентиры предлагает Путин – они хотят этого сами по себе, потому что видят, что это отвечает их интересам. Путин ставит эти задачи не потому, что пытается подстроиться под популярные требования, но потому, что осознает объективную необходимость, и потому, что чувствует, что этого хотят люди. Он выражает сегодня волю и ожидания большинства и является президентом большинства. Их политические ориентиры совпадают.
Что, собственно, предлагает Путин? Cреди прочего: вывод из-под программ приватизации ТЭКа естественных монополий и оборонных предприятий, переход к стратегическому планированию экономики, создание на предприятиях Советов работников для привлечения их к управлению производством, установка на обеспечение технологического прорыва в производстве и создание производства новой эпохи, привлечение к управлению государством общественных организаций, по сути – создание системы «ответственной власти» – власть для народа, а не народ для власти.
Но на программном уровне – это как раз и есть оппозиционирование и существующему положению вещей, и существующей властной элите. Причем именно в том направлении, в котором объективно это для страны и необходимо.
В 2001 году объективным потребностям страны отвечало низложение существовавшей политической системы. И это было задачей оппозиции, с которой она не справилась. В 2012 году объективным интересам страны отвечает реализация предложенной Путиным программы, это и является задачей последовательной оппозиции.
Потому что оппозиция – это не постоянное «протестование», оппозиция – это именно предложение альтернативной позиции, ее отстаивание и реализация.
Дело вообще не в Путине. Дело в том, что он предлагает – в его программе. Объективно – ее реализация в интересах страны. И явно большая часть страны ее поддерживает. Но есть те, кого она не устраивает. И кто будет пытаться мешать ее реализации. Значит, их противодействие должно быть преодолено. И преодолено окончательно.
Идет борьба.
Если на фоне череды юбилейных памятных дат, связанных с приближающимся 70-летием Великой Победы, провести условную аналогию того, что происходило тогда, с тем, что происходит сейчас, то 2011 год по-своему был аналогом 1941-го. 2012 год – своего рода аналог 1942-го.
Наступил 2013-й. Страна, общество ждут своего 43-го года. Ждут завершения Коренного Перелома. Социальной и экономической политике, поддержанной большинством, нужна своя Курская Дуга.
Комментариев нет:
Отправить комментарий