Вильнюс 11 марта

Артурас Рачас: стыд и надежда 11 марта

ARTŪRAS RAČAS / SAVAITRAŠTIS „15MIN“ / 15min.lt

Увеличить текст статьиУменьшить текст статьи

Картину, которую я увидел в Вильнюсе 11 марта этого года, я, наверное, запомню на всю жизнь. Причина очень проста – за последние 23 года независимости Литвы вряд ли я видел что-либо более постыдное.

Я наблюдал, как на проспект Гедиминаса медленно заезжают четыре полицейских автомобилей, пытаясь маневрировать среди демонстрирующих какие-то фотографии стендов, каждый из которых охраняют по два полицейских. Я смотрел на идущую вслед за этими автомобилями толпу людей, держащих в руках флаги и пытающихся уместиться на тротуаре проспекта Гедиминаса с правой стороны. Я слышал, как эти люди начинают скандировать «Литва», и мне было стыдно.

Стыдно за то, что всем своим существом я вдруг осознал, что наблюдаю за тем, как государство, всего 23 года назад ставшее независимым, пытается отобрать у людей то, что эти люди государству дали, - свободу.

Еще больший стыд меня охватил после того, как я понял, что в этом виноват я вместе с теми, кто пытался уместиться на тротуаре проспекта Гедиминаса и сотнями тысяч тех, кого тогда на проспекте Гедиминаса не было. Поскольку государство сейчас такое, каким мы его 23 года назад создали. Своими действиями или равнодушным бездействием.

Ведь это мы каждые четыре года выбираем Сейм, который принял закон, устанавливающий, когда и где мы будем праздновать День восстановления Независимости. Это мы каждые пять лет выбираем президента, один из которых одобрил этот  закон, принятый Сеймом. Наконец, мы же и постарались, чтобы мэром Вильнюса стало судимое лицо, подозреваемое во взяточничестве. Мы сами уступили ему свое естественное право быть свободными и решать за нас, как мы будем праздновать свою свободу.

Некоторые из нас делали это сознательно, другие помогали им, ничего не делая. Но, по сути, за этот позор 11 марта 2013 года ответственны мы все. Потому что в течение всех этих 23 лет мы медленно, но уверенно двигались по направлению к этому историческому позору. И он очень символично реализовался в этой толпе, пытавшейся уместиться на тротуаре проспекта Гедиминаса, впереди которой шел подписант Акта Независимости Аудрюс Буткявичюс – единственный из всех подписантов, которому на своей шкуре пришлось испытать, что такое несвобода в уже свободной Литве. Можно ли вообразить что-либо более постыдное?

Мне это удается с трудом, но, может, потому, что не хватает фантазии?

А может, ничего более постыдного, чем старания А.Зуокаса (видимо, получившие благословение свыше) создать 11 марта на проспекте Гедиминаса Потемкинскую  деревню, уже быть не может?

И, может, именно поэтому в этом году 11 марта стало не только днем позора, но и надежды. Надежды на то, что мы уже не хотим быть теми крепостными, гоняемыми по этим Потемкинским деревням, построенным А.Зуокасом или еще кем-нибудь, так как мы знаем, что ни проспект Гедиминаса, ни 11 марта не были и не будут собственностью ни А.Зуокаса, ни Альгирдаса Буткявичюса, ни Д.Грибаускайте. Все это наше. Как и право праздновать государственные праздники так, как хотим.

В тот понедельник на проспекте Гедиминаса несколько тысяч людей очень ясно заявили, что они – не крепостные, и что День восстановления Независимости они будут отмечать так, как хотят они сами. Полиции хватило здравого смысла и смекалки услышать это заявление.

Я надеюсь, что одними праздниками все не закончится.

http://www.15min.lt

Если в Литве всё пойдёт действительно по пути выхода из крепостничества, то нам давно пора брать пример с наших соседей. Литва была великой в позднем средневековье, когда это было государство свободных землепашцев с сильной княжеской властью. Поляки, со своим разделением на панов и холопов, угробили великую Литву. У России нет такой прямой зависимости: свобода - величие. Я часто вспоминаю, что на памятнике 1000 России (в Новгороде) среди главных фигур российской истории ТРИ литовских князя. Может быть историческая прививка литовских кровей и современный благой пример помогут нам, россиянам выйти наконец из рабского, нищенского экономически и душевно, состояния.