«Жить в свете Солнца Правды… »

Писатель Юрий Юрьевич Воробьевский вновь побывал в декабре на Православной выставке в Самаре. Привез свою новую книгу — «Черный ящик». Провел на выставке несколько встреч с читателями. Так началось это его интервью «Благовесту»: я сначала записывал его выступления перед самарской публикой. Потом задавал свои вопросы. Потом снова записывал выступления. И снова спрашивал что-то свое, уточнял, предлагал какие-то другие повороты темы. И так продолжалось почти четыре дня — во все время работы Православной выставки! В результате получился серьезный разговор, затрагивающий очень разные темы — от Афона и до Православной конспирологии…

Предлагаю его запись читателям.

Пользуясь случаем, выражаю благодарность помогавшей мне в работе над статьей корректору газеты «Благовест» Ирине Александровне Кузнецовой.

Неожиданный Афон

— Вы много раз бывали на Афоне. Дайте совет тем, кто туда собирается в первый раз.

— На Афон брать с собой много вещей не нужно, потому что Господь всё управит: и накормит, и согреет. Бери с собой молитвослов. Ночь южная падает быстро, и если ходишь по Афону пешком, есть такие места, где можно попасть в расселину, в пропасть. На этот случай бери фонарик. И нож, чтобы срезать себе палку. Во-первых, с палкой ходить не так утомительно. А по горам без палки вообще невозможно ходить. Во-вторых, палка в руках благочестивого паломника превращается в посох. Этим посохом стучишь по камням, и ядовитые змеи, которых там множество, слышат стук посоха и уползают с дороги. Каждый раз, когда был на Афоне, кто-то из нашей группы едва не наступал на змею, особенно в разгар жаркого лета. Трех этих вещей: молитвослова, фонарика и ножа — вполне достаточно.

Самое главное — выбрать сопаломника. Афон чудесный, благодатный, это рай на земле. Но Афон посылает испытания. Один послушник спросил старца, что такое Афон. Старец ответил: «Там рай». А потом подумал и добавил: «Там ад». Потом снова подумал и говорит: «Там рай».

Когда первый раз побываешь на Святой Горе, Афон дарит тебе подарки. Ты летаешь как на крыльях. Афон притягивает. Ты вернулся оттуда не в том духовном состоянии, на которое рассчитывал. И даже если на Афоне ты уставал, раздражался — это бывает. Но спустя время ты начинаешь понимать, где ты был, что видел, с какими людьми встречался. Все это доходит не сразу. И появляется желание снова ехать на Афон, прочувствовать его лучше. Я был на Афоне пятнадцать раз. А есть люди, которые бывают на Афоне десятки раз — если могут себе это позволить.

Был случай. Мы идем с моим сопаломником по каменной осыпи. Она все время ползет, эта осыпь в древности похоронила под собой целый греческий скит, и все погибли. Место это считается недобрым. Мы идем, высота большая, около нас проходят облака. Холодная такая парилка, клубящийся холодный пар. Тяжело, неприятно, под ногами всё ползет. Мы прошли, слава Богу. И вот сзади мой сопаломник — мой кум, мой друг — меня спрашивает: «Как тебе там было?» — «Тяжело, говорю, муторно очень на сердце». И тут он мне рассказывает: «Представляешь, иду следом за тобой, и вдруг у меня в голове голос: «Толкни его в спину, он упадет, никто не заметит». Он человек верующий, стал молиться, творить Иисусову молитву, а голос продолжает искушать, не отстает: «Толкни! Никто не увидит! Он упадет и разобьется! На тебя никто не подумает!» Ему помогло, как ни странно, некое рациональное чувство. Он ответил этому «голосу»: «Как никто не увидит? Сзади идут два румынских монаха! Они точно увидят». У меня есть фотография, там запечатлена эта осыпь, и вдали две черные точки — это идут те самые румынские монахи, которые своим присутствием меня спасли. В моих книгах описано много таких вот искушений. Я дал своей первой книге об Афоне подзаголовок «Неожиданный Афон». Афон для прекраснодушного русского паломника рано или поздно оказывается неожиданным. Ты думаешь найти там только благодать, только святыни, чудеса, великих старцев. Всё это есть! Но Афон подвергается демоническим атакам.И вот на третий, четвертый или пятый раз на Афоне Господь может серьезно испытать…

Келья отшельника на Каруле.

Однажды я ночевал в келье отшельника на Каруле. Это было в первый мой приезд на Афон. Мы поднялись на Святую Гору, но, люди неопытные, спустились с нее в район Карули. Кругом скалы, кустарник, быстро падает темная южная ночь. Ничего не видно под ногами. Начинаем совещаться, что нам делать. Вниз, к морю, мы уже не успеваем спуститься, паром ушел. Надо где-то ночевать. Мы знаем, что тут есть отшельники-исихасты, которые занимаются деланием Иисусовой молитвы. Но не будешь же вот так кричать: «Помогите!». Придется ночевать прямо здесь, на тропинке, решили мы.

И вдруг откуда-то сверху, из темноты, голос говорит по-русски: «Кто такие?». Мы робко так — а вдруг нас прогонят? — благочестивыми голосками отвечаем: «Паломники из Москвы». И тут раздается жужжание, к нашим ногам падает конец веревки. «Поднимайтесь!» Мы, держась за веревку, начинаем подниматься. Очень крутой там подъем. Встречает нас послушник старца (ныне он иеросхимонах, убеленный сединами — с тех пор прошло больше пятнадцати лет). Слава Богу! И вот он приводит нас в келью. А она к скале прилеплена простой глиной, ни цемента, ничего больше нет. Просто камни сложены и наподобие ласточкина гнезда к скале прилеплены. Вот это жилище отшельника. Самого старца в тот момент не было на месте.

И мы говорим послушнику: «Слава Богу, вы нас выручили, а то пришлось бы ночевать на тропинке». Он головой качает: «Ну, на Афоне ночевать, да еще на Каруле, вне святой обители опасно». Мы спрашиваем: «Что, змеи?». А он так на нас смотрит, головой качает… Думал, наверное, в тот момент: сказать этим простачкам или нет, как они отреагируют? Говорит: «Бесы. Это же пустыня, мы же здесь подвизаемся». И дальше рассказывает: «Я понимаю, какое отношение к таким разговорам в миру… Приехал недавно один батюшка со своими духовными чадами из России и тоже у нас заночевал. Стал я рассказывать, какие бывают духовные нападения, когда ночью становишься на молитву, какие страхования: то звуки какие-то, то к сердцу приближается некий холод… Батюшка смотрит и говорит: «Ой, тоже мне отшельники, постники, исихасты! Бесы нападают! Как будто вы великие старцы. Давайте лучше спать ложиться». Наутро этот батюшка подходит ко мне синий, весь дрожит. Говорит: лежу ночью — а ночь темная была, хоть глаз выколи, — и вдруг чувствую, как схватили меня за руки и за ноги и потащили куда-то. А тут два шага — и уже пропасть. В сердце ужас. Я понял, что происходит. Знаю, надо перекреститься, а не могу — за руки держат. Такой ужас, что «Отче наш» забываешь. Как-то он все же выдавил из себя молитву, одна рука освободилась - перекрестился. И сразу кошмар закончился».

И дальше говорит послушник моим друзьям: «Ну, вы ложитесь туда, где батюшка ночевал». А мне сказал ложиться на полу в келье. Он провел меня в келью. Там свечечка горит. И сказал, что запрет меня в келье изнутри. Говорит: «Юрий Юрьевич, смотрите, я запираю дверь изнутри. Если ночью войдут, надо успеть перекреститься». И с таким напутствием он гасит эту свечечку единственную и уходит.

Я ложусь на полу. По мне начинают бегать мыши, и еще там водится такая их разновидность — крысобелки. Нечто среднее между белкой и крысой. Они бегают ночью по крышам, лапками стучат. Я вообще с содроганием отношусь к этим грызунам. Но в ту ночь мне даже не до них было. Я начинаю вспоминать разные житийные истории. Думаю о том, что может произойти, и постепенно забываюсь тревожным сном.

Среди ночи вдруг просыпаюсь от звука шагов. Точно под окнами кто-то ходит… Мул отвязался, думаю, прошел под окнами. Стоп, а как же мул может пройти, там же скала? Откуда вообще здесь мул? Это человеческие шаги. Поднимаюсь, со страхом выглядываю в окно. Но не вижу ни фонарика, ничего. А там же два шага — и пропасть. Без фонарика никто бы не решился выйти. Но кто-то же ходит! Фонарика нет, а шаги есть.

Инок Вонифатий.

Многие, наверное, испытали в своей жизни такое чувство, когда вроде бы ничего не происходит, но ты понимаешь, что что-то приближается. Страшное что-то приближается к тебе, и сердце сковывает лед ужаса. Я начинаю молиться, достаю четки — духовник мне тогда уже четочки благословил — и начинаю творить Иисусову молитву. У меня тогда было ощущение, что если я на секунду прерву Иисусову молитву, то тут же полечу в бездонную пропасть, куда более глубокую, чем пропасть в Каруле. Держу молитву. Вспоминаю, как приснопамятный отец Вонифатий - три года назад он преставился — мне рассказывал: однажды в тонком сне увидел длинные-длинные четки, привязанные к самой вершине Святой Горы. А по ним поднимаются в гору монахи, перебирая по одному зернышку этих четок. Только так можно подниматься. Такой вот замечательный образ духовного восхождения. И я тоже тогда, чтобы не полететь в пропасть, перебирал четки. Несколько часов держал молитву. Это был для меня первый опыт серьезного молитвенного делания. В повседневной жизни как бывает: думаешь, надо хоть немного подержать Иисусову молитву. Начинаешь молиться — и тут же думаешь, что сегодня будешь есть на ужин, еще какие-то заботы одолевают… Такое вот духовное легкомыслие. На Афон тоже приезжаешь и думаешь о духовном подъеме, о душе. А когда уезжаешь, думаешь уже о теплом душе.

Тот опыт молитвы очень мне пригодился в жизни. Я ведь такой легкомысленный человек, прыгаю по жизни, как кузнечик. Но когда прижмет, когда прилетает в мою жизнь чудовищная апокалиптическая птица под названием «жареный петух», я знаю, что нужно делать. И становлюсь на молитву, тяну четки. В ту ночь на Афоне, когда первые солнечные лучи окрасили скалы нежным розовым светом, я явно ощутил: Господь наш Иисус Христос — Солнце правды.

А с моим сопаломником, солидным пожилым человеком, в ту ночь тоже произошла история. Он рассказывал: «Просыпаюсь ночью, а рядом со мной лежит жена, которая умерла несколько лет назад». В книге об Афоне «Великая стража» тоже описан подобный случай, как одному монаху явилась якобы «жена». Бес же не изобретателен, ему приходится повторяться. Есть у него такой прием, и он его применяет. Мой тогдашний сопаломник человек очень серьезный, все дни на Афоне молчал и молился, в отличие от нас. Не верить ему я не могу.

Инок Вонифатий был очень непростой человек. В книге «Незримые старцы» я посвятил ему целый очерк. После его смерти уже можно рассказать о нем более полно. Он мне рассказывал удивительные вещи, которые происходили с ним, но о которых при его жизни рассказывать было нельзя. Он был гонимый человек. Гонимый на Афоне — это тоже неожиданный Афон, правда? Он серьезно занимался Иисусовой молитвой. Так что враг его гнал и на Святой Горе. И на Афоне такое бывает.

Прошло уже три года, как он умер. По афонскому обычаю скоро должны выкопать его останки. Мне очень хотелось бы присутствовать при подъеме мощей инока Вонифатия. Будет же видно, какого цвета у него череп. Все знают этот афонский обычай по цвету черепа определять, угодил ли человек Богу. Афонская земля обладает таким удивительным качеством.

В книге «Незримые старцы» я пишу еще об одном человеке, схимонахе Антонии, болгарине. Не так давно подняли его главу — она оказалась не просто желтая, а даже цвета темного янтаря. И скитоначальник Андреевского скита грек отец Ефрем говорил: «Я всегда участвую в поднятии мощей, но такой главы не видел никогда. Угодил Богу действительно, слезами и молитвами». Это всё происходит на наших глазах. Я знал отца Антония, беседовал с ним. Видел в нем просто симпатичного молодого монаха — он достаточно молодым отошел ко Господу. И не знал, что передо мной святой человек. Это вскрылось уже после его смерти, вскрылись удивительные чудеса, которые он не показывал всем. Он юродствовал, к нему относились по-разному. На Афоне многие юродствуют.

Схиархимандрит Стефан.

Схиархимандрит Стефан, отшельник, подвизался на Каруле. У него был крест наградной, с украшениями. А рядом на веревочке еще что-то висит. Мы всё не могли понять, что же это такое. А потом поняли, что это пластиночка с таблетками аспирина. Он никогда не лечился и не употреблял таблеток. Это он так иронизировал над нами, привязанными к медицине: многие рассчитывают излечиться не крестом, а таблетками. Вот есть крест, а есть таблетки, и для многих людей таблетки предпочтительнее как средство для излечения. На самом деле, говорил схиархимандрит Стефан, душу надо лечить крестом, а тело — посохом. И однажды, когда он после тяжелой болезни доживал свою жизнь, полную подвигов, уже в Сербии, на подворье сербского Афонского монастыря Хиландар, к нему пришел вельможный молодой епископ. И что-то такое он сказал ему, с точки зрения афонского старца неправильное, и он «поучил» епископа посохом. Это тоже неожиданный Афон!

Схиархимандрит Стефан сорок лет в пещере на Афоне прожил. Матерь Божия ему являлась. Конечно, демонический мир его преследовал. Я его спросил как-то: «Отец, на Каруле бесов видел, наверное?» Он ответил так: «В первое время я их боялся. А потом думаю: у меня есть крест, это моя келья. Чего они тут ходят? И вот вижу: с горы спускаются ко мне сорок бесов. Такие, как на иконах Страшного Суда можно видеть: из пасти огонь, глаза горят. И идут ко мне. Я притаился и думаю: подпущу их поближе». Представляете, как пулеметчик сидит в засаде, видит врагов и думает: подпущу их поближе. Он был партизаном в Сербии, во время Второй мировой войны. Партизаном-монархистом. А они боролись и с немцами, и с красными партизанами Броз Тито. Его хотели расстрелять коммунисты. Он рассказывал: «Двое поставили меня и приготовились стрелять в упор. Я помолился и чувствую: пули прожигают одежду вокруг моего тела, но ни одна меня не задела. Бросился бежать, они вдогонку поливают из автоматов. Бежал и вопил: «Матерь Божия, спаси меня!» Потом смотрел: вся одежда в следах от пуль, а тело ни одна не задела». Вот после этого чудесного спасения он и ушел на Афон. Подвизался в обителях, а последние сорок лет жизни в пещере.

… Ну вот, подпустил он бесов к себе поближе и давай крестить их крестом. Они от него бегут, злобствуют и кричат: «Вы, проклятые монахи, хотите занять наше место!» Демон ведь тоже иногда проговаривается… В чем смысл жизни человека, по большому счету? Чтобы стяжать святость, чтобы святые души человеческие заняли место отпавших падших ангелов у Престола Господня. Бесы — предатели, отпали от Бога, и кричат на подвижника: хочешь занять наше место.

Демонический мир потом ему страшно мстил. Сгорел его храм, и он зимой вынужден был жить в пещере, не было у него ни крова-кельи, ни храма. А потом огонь стал исходить уже из стен его пещеры. Демоны и оттуда хотели его выгнать. Каменные стены пещеры — и вот огонь исходил из стен. Это происходило как раз в то время, когда американские самолеты в 1999 году бомбили его родную Сербию. Он молился, конечно, о своем народе, о Сербской Церкви, о Родине. Наверное, он тогда взял часть этого смертоносного огня на себя. Этот удивительный огонь спалил всё, что у него было на той скале. Сейчас там, на его месте, подвизается другой монах, выстроил себе келью большую.

Схиархимандрит Стефан там по афонскому обычаю вырыл себе могилу, поставил крест на ней. Но крест тогда сгорел. Господь иначе распорядился.

Однажды я разговаривал на Афоне с русским подвижником, отцом Никоном, и он тоже стоял во время нашего разговора на краю могилы, которую вырыл для себя. Лето, травы и цветы заглядывают в эту могилу. Ему говорит один монах (специфический монашеский юмор такой): «Отец Никон, ты бы сдал в аренду свою могилу». На Афоне ведь через три года все равно выкапывают из могилы останки. И можно заново класть. Отец Никон этот юмор поддержал, ответил: «Я бы сдал, да мне потом в ней лежать, боюсь заразиться… »

На Афоне три года проходит со дня смерти монаха, и останки выкапывают. Главу подписывают — кому она принадлежит, и помещают останки в костницу. Главы все персонифицированы, лежат на полочках. А кости уже не разбирают, просто гора такая лежит. Гора костей. Такая древняя византийская традиция захоронения монашествующих. Люди прагматичные говорят, что, наверное, традиция такая появилась потому, что, во-первых, в скальных грунтах тяжело вырыть могилу, а во-вторых, земли на Афоне не так уж много, чтобы была возможность организовать кладбища. В X-XI веках на Афоне одновременно подвизалось примерно пятьдесят тысяч монашествующих. За все годы огромное количество монахов подвизалось на Афоне, а уж сколько там святых! Многие монахи старательно скрывают свои подвиги. Самаикона Собора Афонских святых удивительна. Если присмотреться, там в первом ряду стоят всем известные святые: преподобные Петр, Силуан Афонские и другие, у всех нимбы, подписаны имена. А за их головами, за их плечами — целый сонм золотых нимбов без ликов и без подписей. Такой вот иконописный намек на тех великих неизвестных святых, которые подвизались на Афоне.

Неоднократно описаны случаи, когда вдруг кто-то пытается разбирать старинные каменные кладки — на Афоне много скитов полуразрушенных, очень старых, иногда кто-то начинает их разбирать или пытается что-то рядом построить — и чувствует аромат. Разбирает кладку дальше и находит чьи-то мощи. Идет в монастырь, думает, скажу братии: обрел святыню. А ночью к нему являются монахи и говорят: «Не делай этого. Нас никто не знал при жизни, и мы не хотим, чтобы о нас знали после смерти. Заложи кладку и только перед своей смертью скажи, что нашел нас, но не говори, где». Типично афонский подход.

В свое время Афон был выделен Византийской империей как раз для того, чтобы там подвизались монахи многих национальностей. В то время сарацины наступали на Византийскую империю, разоряли монастыри. И много монахов ходили неприкаянными по Константинополю, по другим городам. И один византийский император распорядился отвести это место — Афон, тогда безлюдный, специально для этих монахов.

Это была особая территория, на которую принимали людей всех национальностей, нужно было только засвидетельствовать свое Православие. Как? Мы это видим и сейчас в монастырях. Когда заходим в греческий монастырь, а вместе с нами заходят какие-нибудь немцы — не паломники, а туристы, для них это дешевый экстремальный горный туризм. Монахи видят, что пришли люди, одетые по-западному, подходят и спрашивают строго: «Ортодокс?». Нужно просто перекреститься и засвидетельствовать, что ты Православный. А эти начинают махать руками, по-своему что-то говорить. И тогда монахи им говорят: «Эксо!». То есть — «Вон из храма!». Никакой толерантности на Афоне нет.

Афон в свое время натерпелся от католиков. До сих пор на Афоне есть висельная гора, где католики вешали монахов, которые не хотели с ними молиться по-униатски. В болгарском монастыре Зограф есть икона, на которой аккуратно одетые западные люди в белых чулочках, в ботиночках поджигают башню, в которой находятся 26 монахов с иконой.

Некоторые монахи на Афоне все-таки отслужили совместную службу с католиками, это было в монастыре Ксиропотам. И в этот момент началось землетрясение, монастырь был разрушен, многие из тех, кто служили, погибли. А когда отслужили такую же службу в Великой Лавре на Афоне, вроде бы ничего особенного не произошло. Но прошли годы. Монахи, которые участвовали в этом Богослужении, умерли. И когда их через три года откопали, тела их оказались не истлевшими, черными. Люди там увидели черные антимощи. Уже и волосы у них выросли, ногти выросли как когти. И самое страшное, что чудом сохранились глаза, и они были выпучены в каком-то невообразимом ужасе. Как будто за пределами земной жизни они увидели что-то ужасное. За них стали усиленно молиться, Константинопольский Патриарх прислал разрешительную грамоту… Через три года их снова откопали — они остались такими же. И так повторялось несколько раз, каждые три года их откапывали, и ничего не менялось. Потом поняли, в чем причина. Поняли — это те самые монахи, которые служили с католиками. Их захоронили на каком-то монастырском кладбище. Возле их могил стали происходить, как витиевато говорят греки, разные неблагоприятные события. Тогда эти страшные останки снова откопали и положили в какую-то дальнюю пещеру. Однажды туда забрел паломник, увидел их и от страха умер на месте. Сейчас эту пещеру замуровали.

Самое главное чудо…

В начале 1990-х годов я был еще нецерковным человеком. И вот в то время мне дали заказ снять фильм о паломничествах в Святую Землю. Тогда из Одессы уходили пароходы, которые плыли по Черному, Средиземному морям, заходили в порты многих стран. В портах паломников ждали автобусы, на которых они отправлялись в двух-трехдневный тур по разным городам, где есть христианские святыни. Два раза я отправлялся в это паломничество и снял фильм. Конечно, на первом этапе я многого не понимал. А потом со мной что-то произошло. Ведь нельзя же у великих святынь побывать и остаться прежним. В этом паломничестве я встретил удивительного батюшку-миссионера, отца Августина. Сейчас он стал Епископом Городецким и Ветлужским, возглавил эту недавно созданную епархию в составе Нижегородской Митрополии. Есть такой город Дзержинск, у него там кафедра. И вот он говорил мне то же, что я в принципе уже читал. Но когда эти же слова исходят из молитвенного сердца, воспринимаешь их совсем по-другому. И у меня как будто глаза открылись. Этот батюшка готовил меня к первому в жизни Причастию. Первое Причастие было на Гробе Господнем.

И вот что-то такое происходило со мной, сам я этого не замечал. Потом родственники, друзья начали обращать внимание на эти изменения. Моя покойная теща, которая стала потом очень благочестивым, молитвенным человеком, а тогда у нее еще была инерция советского мышления, говорила моей жене: «Ты замечаешь, что у него после этого паломничества что-то с головой?». Все мы это пережили, когда стали воцерковляться. Самые близкие люди считают, что мы с ума сошли «на религиозной почве». Нам кажется, что мы такие же, как и были. И думаешь: если так на меня смотрят, значит, что-то действительно со мной происходит… А произошло самое главное чудо — сокровенное, которое происходит в человеческом сердце, когда оно от неверия переходит к вере.

Дело техники

— Как вы относитесь к последним событиям на Украине?

— Там задействованы обкатанные технологии очередной «оранжевой революции». Специалисты уже по косточкам разобрали первую волну украинской «оранжевой революции», событий в Грузии, других странах. Всё это укладывается в один понятный и нехитрый сценарий. Финансируется всё из одних источников. Создается некая мобильная структура, небольшая группа людей, которой придается статус «возмущенного народа». Создается видимость того, что совершается народная революция. На самом деле действует небольшая группа проплаченных активистов. Их действия скоординированы. Где они появляются, там обязательно присутствуют телекамеры. Потому что для обывателя что показывают по телевизору, то и происходит в мире. А того, чего не показывают, как бы и не существует. И вот по телевизору показывают «возмущенный народ», который требует отставки президента. Или возмущение очередными происками «москалей». Всё это, конечно, трагическое растаскивание единого народа.

Я не помню точную цифру, но начиная с XVIII века количество языков, на которых разговаривают в Европе, увеличилось примерно в полтора раза. Речь идет не об арабах, турках, африканцах, которые теперь массово переселяются в Европу. Увеличилось количество именно европейских языков. Когда мировой закулисой ставилась задача расчленить империи — Российскую, Австро-Венгерскую — придумывалась отдельная мифология для каждого народа. Закреплялись все особенности какого-либо диалекта (например, малороссийского), и этому диалекту придавался статус языка. В генштабе Австро-Венгрии рисовался жовто-блакитный флаг, чтобы вы знали. То есть над этим специалисты работали. Польскими учеными разрабатывалась теория, что украинский народ вовсе не является частью русского народа. По этой дикой теории украинцы — потомки древнего племени «укров», которое когда-то якобы жило на территории современной Украины. Выходило, что украинцы происходили от этих самых мифических укров. А укры, по всей видимости, произошли от семян укропа, посеянного когда-то на этой земле. Я шучу, конечно, но не очень сильно преувеличиваю, логика у них практически вот такая. Но мы-то понимаем зловещую суть происходящего. Язык — это народ. Когда надо было растащить на части Христианские империи, действовали именно так. Когда сейчас хотят расчленить остатки имперского тела России, действуют прежними методами. Боюсь, что действительно какая-то часть малороссийского народа усилиями этих специалистов превратилась в отдельный народ. Они говорят на другом языке, они уже мыслят по-другому.

Существует такая научная дисциплина, как демотехника, от греческого слова «демос» — народ. Разъединить народы, по сути, дело техники. Мы эти фальсификации знаем, примеры многочисленны. Например, как придумывался древний чешский эпос, когда нужно было оторвать чехов от Австро-Венгрии. Сейчас пытаются внушить черногорцам, что они и сербы — не совсем одно и то же. Закрепляют мельчайшие местные особенности в их языке. Большие народы не нравятся мировой закулисе, и их пытаются расчленить. Эти умельцы ведь даже с маленькой Грецией по-серьезному работают. Подкармливают македонский сепаратизм. Маленькие территории вдруг начинают говорить: на самом деле мы наследники великого Александра Македонского, а не греки, у нас такая великая история. И нанимают специалистов, которые пишут эту «великую историю» заново.

Идет такая дьявольская дезинтеграция. Когда она удастся в полной мере, будет запущен прямо противоположный процесс — создание единой мировой империи антихриста, в которой все будут говорить на одном языке. Я думаю, на английском. Рано или поздно, к сожалению, произойдут такие события, когда в антихриста уверуют и многие верные. Все это предсказано в Апокалипсисе Иоанна Богослова. Читайте Апокалипсис! И может быть, кто-то из нас соблазнится. Может быть, я соблазнюсь (не приведи Бог!). Сказано же: «прельстить, если возможно, и избранных» (Мф. 24, 24).

Он засмеется…

У меня недавно такая мысль возникла: как узнать антихриста? Ведь будут от него и чудеса, и знамения, чтобы убедить человечество поклониться ему. Придет некто великий, во славе. Преподобный Лаврентий Черниговский писал, что антихриста узнают по тому, что он снимет перчатку, а у него не ногти, а когти. Но я думаю, что те специалисты, которые занимаются селекцией своего каббалического лжемессии, они давно уже научились выводить не когтистого сына погибели, а такого, который будет очень даже благообразен. Так как же узнать? Я думаю, антихрист когда-нибудь проколется в глазах внимательных людей тем, что он… засмеется. Смотрите, сейчас всюду культура смехотворчества создается. Все смеются, кругом юморины, анекдоты, приколы, остроты… Обратите внимание, — Господь Иисус Христос во время земной жизни был радостен, но Он не смеялся никогда. Помните, у Ершова в «Коньке-Горбунке»: «Хоть смеяться — так оно старикам уж и грешно». Пора о душе подумать, в чем каяться в конце своей жизни. Чего смеяться-то? На самом деле в великой русской литературе смехотворчество, юмор — это нечто принесенное извне. Через Малороссию, через Польшу. Если мы посмотрим, кто были первыми сатириками, Кантемир, например, то увидим это. Малоросс Николай Васильевич Гоголь, конечно, тоже великий юморист, но он хорошо подмечал, над чем можно посмеяться и над чем нельзя. Но это отдельная тема, я хочу развить ее в своей следующей книге. Может быть, так и назову эту главу — «Он засмеется».

Я уже не раз писал о черной мистике смехотворчества. Что такое пародия? Есть такой древний торжественный поэтический жанр — ода. Оды первоначально посвящались Богу. Вспомните Гавриила Романовича Державина, его оду «Бог»:

Ты Свет, откуда свет истек.
Создавый всё единым словом,
В твореньи простираясь новом,
Ты был, Ты есть, Ты будешь ввек!

«Пара» означает «рядом» или «против» — два смысла у этого греческого слова. Пародия — это то, что против оды . Религиозный торжественный пафос оды в пародии заменяется хихиканьем. Рассказываньем на потребу якобы миссионерских задач сальных анекдотов в ходе серьезных богословских лекций. Есть один знаменитый «супердьякон», который говорит, что, работая с серьезной аудиторией, чтобы удержать внимание, надо эту аудиторию периодически так вот развлекать. И рассказывает скабрезные анекдоты. Прямо скажем, такие анекдоты, которые лучше было бы и не рассказывать. Ну ладно, это я увлекся…

«Черный ящик»

— Расскажите о своей новой книге.

— Когда-то я делал на Первом канале телевидения передачу, которая называлась «Черный ящик». В начале 1990-х годов мы стали жить в новом государстве, в новом времени. И тогда, как и сейчас, бывало, падали самолеты. Постоянно было на слуху словосочетание «черный ящик» — бортовой самописец, который раскроет нам тайны этой катастрофы. Мы стали жить в катастрофическом времени.

В Самаре я подписал автограф на своей книге «Незримые старцы» для одной матушки со словами: «Желаю вам получить повестку от Бога». В этой книге есть глава о старце Паисии, которая называется «Повестка от Бога». На следующее утро она приходит в слезах и говорит: «Вы что же, желаете, чтобы Бог меня поскорее забрал?». Я говорю: «Вы книгу сначала почитайте, узнаете тогда, что я хотел сказать». Так же и с заглавием моей новой книги. Сразу говорю: «черный ящик» — это не гроб. Это такое философское понятие. Существует некая система. Мы знаем только ту информацию, которая лежит на поверхности, и знаем результат. Результат — это катастрофическое время, в котором мы живем. Время уже не авиационных, а духовных катастроф и падений. Но мы не знаем, что происходит внутри этого черного ящика. Это некая закрытая система, это тайна. Но поскольку сказано, что все тайное должно стать явным (см. Мк. 4, 22; Лк. 8, 17), я и стараюсь разбираться в причинах духовных катастроф. Меня часто спрашивают, что за конструкция изображена на обложке книги, она совсем не похожа на черный ящик. Отвечаю: это куб Эшера. Был такой голландский художник-график, он нарисовал конструкцию, которую можно изобразить, но в природе ее невозможно построить. Такой вот парадокс. По сути дела это образ того «черного ящика», о котором мы говорим.

«Черный ящик» — книга, посвященная очень жестким темам. Некоторыми из этих тем я занимался, еще когда был светским журналистом на телевидении. Сейчас я возвращаюсь к ним на новом витке понимания. Некоторые темы по своему звучанию могут показаться даже желтоватыми, например, «вампиризм как знамение эпохи». О вампирах пишет желтая пресса. Фильмы снимаются. Но в Институте имени Сербского, где анализируют наиболее страшные преступления — я там нередко бываю как журналист, поэтому знаю, — там находятся на излечении реальные каннибалы и вампиры. Не какие-нибудь энергетические вампиры, а те самые упыри, которые пьют человеческую кровь. Через это страшное явление Господь дает нам понять, что современный мир строится по какому-то вампирическому принципу. Мировая финансовая вампирическая система. У меня в книге есть глава на эту тему. До своей работы на телевидении я десять лет работал в ТАСС, под конец был обозревателем по экономическим вопросам. Сейчас я вернулся к экономической теме уже на новом витке, в свете Православного мировоззрения. Человеческий талант, труд, богатства недр — та же нефть, эта кровь земли, — всё высасывается, отнимается каким-то меньшинством. В духовном плане это все те же вампиры, паразиты.

Еще одна тема книги — современная магия. Существует симпатическая магия, представление о том, что все похожие предметы находятся между собой в тонкой связи. Из этого мистического понятия проистекает ритуал черной магии. Значительная часть мировой закулисы, насколько ей Господь попускает править миром, — сугубо духовные люди. Их попытки создать глобальную империю основаны на магических приемах. Это духовность со знаком минус, страшная духовность. Я показываю это на примере цареубийства. Не случайно Царскую Семью убили — я подчеркиваю, не расстреляли, а убили — в Ипатьевском доме. Все знают прекрасно, что начало правления Династии Романовых было связано с Ипатьевским монастырем. И Царскую Семью привезли в Ипатьевский дом. В то время в Екатеринбурге этот дом не называли Ипатьевским. Его называли домом Редикорцева, по фамилии прежнего владельца. Никто не называл его по-другому. Ведь инженер Ипатьев приобрел этот дом всего за год до этапирования в Екатеринбург Царской Семьи. Но вот Царская Семья прибыла на Урал, и им сказали: вы будете жить в Ипатьевском доме. Вот такое нагнетание ритуала черной магии, которое закончилось цареубийством.

— Вам страшно на такие темы писать?

— Я очень благодарен тем людям, которые молятся обо мне. Мне этими темами заниматься неприятно, но я ими занимаюсь, потому что у меня на это есть благословение. Честно говоря, я от этого устал. Как Бог даст, но сам я надеюсь, что этой книгой завершу это исследование черных тайн. Я с удовольствием написал книгу об Афоне — «Незримые старцы». И сейчас мне хотелось бы написать в таком же жанре о замечательных людях, с которыми я встречался в России. На Афоне есть незримые старцы, а у нас? И в России есть старцы, которые нас вымаливают.

— В последний год вам легче стало дышать или, наоборот, труднее ?

— Я не перестаю чувствовать Божию поддержку и молитвы, которые за меня возносятся. Слава Богу, пока держусь. Уходящий год не принес таких ударов, которые я, признаюсь, пропускал прежде. Да, удары пропускаю иногда, нокдауны бывали. Но нокаута, слава Богу, не было. Хочется еще для Господа поработать.

— Юрий Юрьевич, сколько вам лет?

— Пятьдесят семь.

— Выглядите так, что дай Бог многим из нас выглядеть так в сорок пять или даже в сорок! В чем секрет вашей хорошей физической формы? Дайте совет…

— Как раз наоборот, я неспортивно провел этот год. Очень много было выставок. А на выставке целый день стоишь, поесть некогда. Вечером компенсируешь это обильной трапезой. Это вовсе не здоровый образ жизни. Брюки уже не застегиваются на поясе. А если серьезно — не знаю, секрет это или не секрет, — но я думаю, что если Господь призвал на служение, надо служить Ему на всю катушку, себя не жалеть . Многие удивляются, когда я успеваю писать книги… Между ярмарками приезжаю домой, у меня четверо детей разного возраста. А их воспитание — дело не менее важное, чем писательство. Сначала надо управить всё в своей семье, а потом уже писать книги. А то иногда как бывает: известный публицист учит всю страну, как надо жить, а у самого в семье нестроения. Жена у него в храм не ходит, дети непонятно чем занимаются. И при этом человек считает, что у него есть моральное право учить всех, как нам обустроить Россию. Поэтому я по мере сил стараюсь уделять побольше внимания своим детям, побольше любви к ним проявлять. У меня есть такая «формула»: чем чаще целуешь своих детей в макушку, тем они становятся умнее. Советую каждому отцу этот метод испробовать.

Островок Православия

— Мы сейчас на Православной выставке находимся. Могли бы вы дать духовную оценку этому необычному, сравнительно новому явлению?

— Это такой небольшой мирок, островок Православия. В дореволюционной России, которая была вся Православной, не имело смысла устраивать такие выставки. А сейчас многие приезжают на выставки из года в год, радуются встрече друг с другом, обнимаются. Возникает ощущение, что мы снова в Православной России. Но, к сожалению, выходишь за пределы этого «островка» в мирское море, и видишь, что всё вокруг по-другому. Православная певица Евгения Смольянинова говорила мне: «На концерте смотришь — полный зал, и радуешься: как много нас, Православных, как меня любят… А выходишь на улицу — никто не узнает».

Самара относится к числу городов, в которых на Православных выставках не так много, как, например, в Москве, продуктов питания и всякого ширпотреба. А в столице на выставках все завалено и мясом, и колбасой, и сырами, чем угодно. Это уже бизнес. В Самаре этого нет, и хорошо. А то некоторые уже сетуют: что это за такое «Православное мясо» или «Православная колбаса» в пост продается на выставке. Если честно, меня это даже не смущает, потому что я, когда вижу всё это, вспоминаю замечательные рассказы Шмелёва и других авторов, которые очень патриотично описывали наше национальное сельскохозяйственное производство. Шмелёв писал, как перед Рождеством из России в Европу «катил жерновами мягкий и сладковатый, жирный, остро-душистый «русско-швейцарский» сыр… Никак не хуже швейцарского… и дешевле». Так что пускай будут на Православных выставках и продукты. И особенно приятно, когда товары в этих продуктовых рядах произведены действительно монастырями. Слава Богу, что сейчас существуют такие мощные монастырские сельскохозяйственные подворья, которые производят много чего. И продукция направляется на выставки-ярмарки.

Недавно один многоопытный московский архимандрит сказал мне: «Имей в виду, то мясо, которое продается в магазине, это не мясо. Тот сыр, который в магазине, — это не сыр. Если есть возможность производить что-то самому или брать проверенную продукцию — надо это делать». У мусульман есть хорошая система. В определенные дни они рано утром приезжают в мечеть и покупают халяльное мясо, произведенное согласно традициям их религии. Там все строго контролируется. Нам надо что-то подобное организовать, но на свой лад, конечно. Мы малое стадо, мы должны заботиться не только о своей духовной безопасности, но и о продуктовой безопасности тоже. Потому что государство об этом мало заботится.

— Что вам дают выставки, помимо проданных книг?

— У меня с собой всегда есть блокнот. И в каждом городе на выставке обязательно подойдут несколько человек, которые расскажут нечто такое, что тебя удивит. Я опытный журналист и, конечно, это записываю.

Этот год был у меня как никогда обилен на выставки. Кроме Москвы и Петербурга я был в Екатеринбурге, Челябинске, Сочи, Минске, Казани. Ну и в Самаре, конечно.

Многие говорят сегодня о духовном охлаждении, об ослаблении энтузиазма. Первые выставки были, что называется, ураганными. Сейчас как будто этот интерес остывает. Да и если нам посмотреть на самих себя, в житейских мелочах тоже проявляется духовное охлаждение. Правда, мы чаще в первую очередь на других обращаем внимание, а надо бы начинать с себя… Вот был человек, очень строго соблюдал посты, неукоснительно ходил в храм. А потом смотришь: он вроде и в храме, но иногда его на воскресной службе уже и нет. Раньше ему в пост если предложить сметанкой щи заправить, он бы эту сметану тебе на голову вылил. А сейчас ответит: да, можно, мы же в дороге… Сами себе где-то уже даем послабления.

Есть и крайняя форма духовного отката, когда люди, смущенные всякой провокационной ерундой вроде известных «часов Патриарха», начинают бегать по конфессиям. Это очень опасно. Опыт наблюдения за такими людьми показывает, что, один раз убежав из Русской Православной Церкви в поиске более «святой» конфессии, они сталкиваются с тем, что в той конфессии тоже не святые люди, не всё гладко. Он начинает бегать, искать, в итоге разочаровывается и вовсе теряет способность к духовной жизни.

Но я бы не спешил особо печалиться по поводу духовного охлаждения, которое мы сегодня видим в нашем малом стаде. Ведь есть три этапа духовного возрастания. О них пишут применительно к монашеской жизни, но и на нашу мирскую жизнь можно это спроецировать. Хорошо написал об этом архимандрит Софроний (Сахаров). Существует первый этап воцерковления ранее неверующего человека. Этот этап все мы проходили лет пятнадцать, десять, пять назад — у всех по-разному. На первом этапе Господь для утешения новоначального посылает ему духовные дары, дает энтузиазм, способность молиться, ощущение благодати, которая касается сердца. Иногда посылает даже чудеса, которые запоминаются на всю жизнь. Человек в это время еще духовный малыш, и Господь его ведет за ручку и дает подарочки, чтобы ему было радостно. А потом «малыш» подрастает, и Господь оставляет его ручку и как бы говорит: «Ты уже большой, иди сам». Человек начинает падать. Господь отходит чуть в сторону и как любящий Отец наблюдает за ним, дает ему возможность самому научиться ходить. Архимандрит Софроний определил это как ложное ощущение богооставленности. На самом деле Господь не отошел от человека, Он рядом и смотрит за ним. Но человеку надо уже самому, без «допинга» подаренных Богом благодатных состояний, стяжать благодать. На этом этапе у человека часто возникает уныние. Этот тяжелый этап в духовном становлении может длиться год-два, а может продолжаться десятилетиями. Некоторые и опытные монахи настолько смущаются, что даже падают. Это надо претерпеть в ожидании третьего этапа. Если человек всё это претерпел и не упал, а возрос, потом Господь посылает гораздо более весомые духовные дары и благодатные состояния. И когда меня спрашивают, что я думаю о возрождении России, я отвечаю: мы сейчас находимся на втором этапе духовного становления. Конечно, прохождение всех трех этапов каждым человеком сугубо индивидуальное. Есть и святые люди среди нас. Но если смотреть статистически, сейчас как раз многие верующие оказались на втором этапе духовной жизни, когда нужно приложить очень много труда и не впадать в уныние. И когда мы доживем, дотянем до третьего этапа, это и будет то самое возрождение России, которого мы ждем.

— Православные выставки сыграют свою роль в духовном возрождении России?

— Да, конечно. Что ни говори, а такие выставки ободряют человека. Вырывают его из повседневности и дарят праздник. Особенно выставки в Самаре! Они хорошо организованы в том плане, что здесь всегда ударная концертная программа, серьезные конференции. Владыка Сергий собирает сюда интересных людей, он любит, чтобы в Самаре такие выставки проходили по высшему классу.

Православный конспиролог

— Я занимаюсь конспирологией. Смысл конспирологии состоит в том, что, когда свет Божией правды падает на какие-то мрачные уголки нашей жизни, зло теряет силу. Зло всегда творится во тьме, но когда вдруг в зловещую тьму проникает свет, зло уже прежней силы не имеет. У Гоголя в повести «Вий» когда прокричал петух, когда вышло солнце, бесы стремительно убежали. Они не терпят света, не могут жить при Солнце Правды. Если через нас, Православных конспирологов, Господь посылает лучи света, озаряющие темные уголки, то — слава Богу. В то же время, скажу вам честно, конспирологическая деятельность очень утомляет. Я устал от масонов. Когда я писал свои книги, я очень многое понял. Что посчитал нужным — написал, поделился с читателем. Но иногда охватывает от этого знания такая тоска… Борюсь с этим молитвой.

Кто-то думает, договор с дьяволом — это такой литературный образ. Опера «Фауст» композитора Гуно… Нет, и в наше время бывают такие случаи, когда буквально заключается такой договор и продается душа… Замечательный Православный автор, игумен N., пишет свои книги под псевдонимом. Сейчас он подвизается в горах Кавказа. Мы виделись с ним летом. И он рассказал, что в конце 1980-х годов, когда наша страна была еще атеистической равниной, он стал настоятелем одного крупного монастыря в центре России. На протяжении двух-трех лет ему пришлось столкнуться с несколькими случаями, когда люди реально заключали договор с дьяволом. И в одном случае пришедший к игумену человек даже показал ему эту хартию, документ, подписанный кровью. Причем это были не какие-нибудь сумасшедшие сектанты, которые что-то там сами выдумали и кровью написали. Происходили такие вещи с людьми известными, занимавшими достаточно высокое положение в обществе. Эти люди приходили к нему в монастырь в каком-то ужасе. Советские люди, неверующие. Но когда с ними случилось такое, поняли, куда надо бежать, и пришли в церковь. Один местный партийный работник пришел напуганный и весь избитый. Другой, руководитель местного банка, пришел и совершенно спокойно сказал: «Батюшка, хочу с вами посоветоваться. Вчера ко мне пришел один человек — а может, и не человек, он был странный, полупрозрачный, я видел сквозь него. С дипломатом. Сел и с места в карьер говорит мне с укоризной: ну как ты живешь? Водка, женщины, деньги… Нет, деньги нам, конечно, нужны. Но для чего? Для достижения власти. Нам нужны свои люди во власти. Если договоримся… и — щёлк — дипломат открывается, а там лежат пачки с купюрами, сотни долларов. Если договоримся, продолжает он, то для начала будешь депутатом, а там посмотрим». Речь шла о конкретном договоре, о продаже души. И этот банкир спрашивает: «Батюшка, я сошел с ума или такое вправду может быть? И если я соглашусь, что мне за это будет?». Батюшка ему всё объяснил. Тот поблагодарил, ушел. На следующее утро весь городок гудел: в местном банке пропала огромная сумма, миллион долларов. Понятно было, кто это сделал, но ничего невозможно доказать, гениальная финансовая махинация была проделана. Игумен N. понял, что банкир все-таки согласился на ту дьявольскую сделку. Я спросил, что дальше сталось с этим человеком. Представьте, он даже депутатом не стал. Там, видно, целая очередь стоит из более «достойных» кандидатур.

Когда вдруг из ниоткуда возникает какой-нибудь гений, меня это настораживает. Бывает, что человек ни одной великой книги не написал, не победил ни в какой войне, Родину не защитил, а его объявляют гением. И вся мировая пресса раздувает вокруг него шумиху. Откуда берутся такие гении в мировом масштабе, становятся премьер-министрами, генеральными директорами, нобелевскими лауреатами? У меня возникают такие вопросы.

Есть много этнографических исследований о сельских колдунах. Есть даже направление в этнографии, «заговорно-заклинательное искусство». Исследователи, которые им занимаются, ездят по дальним деревням в экспедиции. И эти исследователи говорят о том, что действительно договоры с дьяволом заключаются. Там, в деревне, это происходит на уровне местной колдуньи, которая в обмен на некие сверхъестественные «способности» обязана делать соседям мелкие пакости: чтобы корова околела, и тому подобное. Если она эту разрушительную деятельность вести прекращает, демонический мир начинает ей сильно мстить. Невидимые «помощники», которые даются ей при заключении договора, бьют ее. Партийный работник, который пришел к игумену N., тоже был избит демонами. Так вот, если демонический мир не обходит вниманием такую мелочь, как не околевшая корова, и за это бьет сельскую колдовку, то неужели он обойдет вниманием талантливого, перспективного человека? Политика, финансиста, деятеля культуры…

У нас часто избегают словосочетания «договор с дьяволом», считают это чем-то нереальным. Но об этом сказано в Евангелии! Когда дьявол, — видимо, не до конца понимая, Кто перед ним, — приглашает Господа на вершину горы и делает Ему «предложение, от которого невозможно отказаться», предложение о договоре. Предлагает в обмен все царства мира (см. Мф. 4, 5-8) … Конечно, Христос посрамил дьявола и все его ухищрения отверг. Но неужели кто-то думает, что дьявол потом не повторял подобных предложений людям? Я рассказываю вам всё это не для того, чтобы попугать, а чтобы напомнить о духовной безопасности. Мы должны жить в мире, освещенном Солнцем Правды Христом. И мы должны понимать, в каком мире находимся.

— Не боитесь вывести людей из состояния равновесия?

— Я предупреждаю, что людям с подвижной, расшатанной психикой некоторые мои книги лучше не читать. Особенно женщинам. Есть же люди с расшатанной нервной системой, не всем такое чтение полезно. Книгу «Черный ящик» я намеренно издал гораздо меньшим тиражом, чем «Незримые старцы». Когда у меня просят совета, что почитать из моих книг, я рекомендую книги об Афоне.

Тайны мавзолея

— В «Черном ящике» целая глава посвящена мрачным тайнам мавзолея Ленина. …

— Это шизофреническое раздвоение, когда над Кремлем и звезды, и двуглавые орлы. Или присутствие мавзолея на Красной площади напротив Казанского храма … Надеюсь, моя книга кому-то откроет глаза на это явление.

Возможно, когда наступит тот третий духовный этап в возрождении России, о котором я говорил, когда мы будем жить по-настоящему в Православной стране, мавзолей будет убран. Все зависит от того, как скоро мы войдем в этот духовного возрождения. Сейчас мы все еще малое стадо, и живем в стране, которую рано называть Православной.

— Вы ощущаете мистическое присутствие мавзолея в жизни нашей страны?

— Слава Богу, я никогда не был в мавзолее. Но ведь пол-России там побывало! Меня поразили факты, которые всплыли при реконструкции мавзолея в 1970-х годах. Мавзолей почему-то взят на особый учет ЮНЕСКО как некий «шедевр» архитектуры. Сильно сомневаюсь, что это действительно шедевр… Но дело не в этом. Когда я изучал документы по мавзолею, увидел там много мистики, много поразительных тайн. Но больше всего меня удивило это. Мавзолей строился на века, из особо прочных материалов: гранита, легированной стали. Но уже в 1944 году он начал разрушаться. Потом прошло тридцать лет, и мавзолей опять потребовал ремонта. Оказалось, что внутри этого сооружения гниет гранит, гниет легированная сталь. Стекловата — химическое вещество — гниет и стекает со стен. То есть там происходят процессы, которые в природе не могут происходить. Гранит, сталь, стекловолокно в обычных условиях гнить не могут. Представляете, какая сверхприродная мистическая деятельность идет внутри мавзолея! Это некий оккультный генератор! Я присоединяюсь к мнениям тех специалистов, которые считают мавзолей некромантической системой, которая сосет силы русского народа. Когда во время Великой Отечественной войны отправили мумию Ленина в Тюмень, русский народ воспрял духом! Есть свидетельства очевидцев, которые говорят, что за те несколько лет, которые мумия провела в Тюмени, она похудела, усохла. Представляете себе? Какая-то необъяснимая мистика, но это факт. Я оперирую только фактами и стараюсь ссылаться на источники.

— Мавзолей еще сосет из нас силы? Или он уже перешел в разряд исторических памятников?

— Я думаю, это все продолжается, хоть и не в такой степени, как раньше. Сейчас уже нет массового посещения мавзолея. Как писал Блаженный Августин, каждый идол подпитывается энергией поклонения. Сейчас эта энергия поубавилась, хотя она еще есть. В любом провинциальном городке, и не только в России, а, например, и в Белоруссии, пусть даже бедном городке, неуютном, есть ухоженная зона, в которой находится здание городской администрации. Там флаг развевается и… стоит памятник Ильичу.

— На Украине враги исторической России разбили памятник Ленину. И сделали это люди, со Святой Русью себя никак не отождествляющие. Как вы это оцениваете?

— Это какой-то исторический курьез. Потому что на самом деле правительство Ленина приложило немало усилий, чтобы создавался «украинский язык», его особенно насаждали в то время.

Так поют Ангелы!…

На Афоне всегда есть ощущение чьего-то незримого присутствия. Тайнопись Афона надо читать своими ногами. Надо ходить по афонским тропинкам, они сверху, с высоты птичьего полета похожи на какие-то замысловатые письмена. Вы, наверное, видели такие видеокадры. Тот, кто ездил по Афону на машине, не видел Афона.

Афон открывается по-разному. Есть Афон больших обителей, славных монастырей. Однажды я попал на Афоне в обители на большой праздник, и на моих глазах стали вращать в полутемном храме огромное паникадило — хорос, и горячее пламя полетело под сводами… Я подумал в тот момент, что оказался в Византии. Когда из Святой Софии вернулись послы святого князя Владимира, они сказали: «Не знаем, где были мы, на земле или на небе», — имея в виду Богослужение в Святой Софии. Это же был грандиозный храм. Я представил, как по нему летало это пламя. Службы ведь ночные афонские, в храме темнота, только маслянистые блики от лампад. И пение афонское: терирем. Афонское предание говорит о том, что когда-то в древности отцы, способные к Богослышанию, к слышанию Ангелов, слышали, как поют ангельские хоры. Они попытались запомнить эти звуки, эту мелодию. Считается, что терирем — это загадочное слово из ангельского языка. Его поют, ты слушаешь это монотонное пение и понимаешь, что происходит. Вот мрак хаоса, небытия, и вдруг Господь зажигает в этом мраке хаоса светило. Свечи подсвечивают купол изнутри, мы видим, как Господь Вседержитель смотрит на нас сверху. Зажженные звезды запускаются по орбитам, и Ангелы славят Творца. Это поразительное ощущение. И я тогда подумал, уж не это ли действо под сводами Святой Софии так поразило послов князя Владимира…

В афонских обителях ты попадаешь в Византию. А когда ты долго бродишь по афонским горам, тропинкам, заблудился и вдруг попадаешь в келью отшельника, которого ты совершенно не рассчитывал там увидеть. Но для чего-то это тебе послано, и ты увидел отшельника. А потом возвращаешься в монастырь, славный и богато украшенный — и у тебя такое ощущение, что ты оказался в большом многолюдном городе. Все относительно. Древняя Византия по сравнению с кельей отшельника оказывается чем-то слишком многолюдным. Потому что там, в горах все по-другому. Один монах на Каруле сказал мне, что невозможно стало здесь подвизаться, толпы ходят мимо нас. А какие там толпы? Человек пять, думаю, за день прошло. Ну, русские иногда поднимаются на вершину Горы Афон, а потом спускаются на Карулю. Прямо с вершины на Карулю ведет тропинка.

У меня самого, когда я поднимался последний раз на вершину, был такой момент. Я шел и ощущал благоухание. И не знаю, что это было — то ли нагретые солнцем горные цветы и травы источали такой аромат, то ли это благоухание, которое мы чувствуем от старцев. Молитва благоуханна, и преображенное человеческое тело тоже благоуханно.

Незримые старцы

Я уже рассказывал про схиархимандрита Стефана. Он жил в пещере. Мы знаем, что значит походить неделю по горам, переночевать в пещере хотя бы одну ночь, не принимая душ. Тело грязное, и моешь его, моешь… А эти люди не моются никогда, не расчесывают волосы. И от них исходит благоухание. Отец Стефан сбегает к нам, и издали кажется, что это бежит юноша, у него гибкое, сильное тело. А он уже старец. Его борода, волосы выглядят как войлок, он не расчесывал их несколько десятилетий. И от него веет свежестью. Преображенное тело способно на удивительные вещи. Однажды мы пили чай у отца Стефана. Он всё посмеивался: я богатый, у меня любят останавливаться, сейчас будем пить чай. И берет огромный чайник, закопченный, без ручки, носик еле держится на этом чайнике, наполняет его водой, ставит на огонь. Выносит нам виноград. Когда чайник закипел, он не спеша взял его голыми руками — кипящий! - и стал спокойно нам всем разливать чай.

Когда меня спрашивают, есть ли такие старцы в России, я вспоминаю благоухание, исходящее от отца Стефана. Недавно я был в Сочи, и там преставился один старчик, который подвизался в Глинской пустыни еще до ее закрытия, иеросхимонах Симеон. Когда он был совсем немощным, тяжело болел, его духовные чада настояли, чтобы его осмотрела врач — Православная женщина, тоже духовное чадо отца Симеона. И эта женщина рассказывает, что перед осмотром возникла у нее мысль о том, что старец ведь никогда не моется. И сейчас он распахнет свой подрясник… А старец в ответ на эту мысль ей говорит: «Я ведь чистенький!» Он приподнял рукав, и врач увидела белую, чистую, как у младенца, благоуханную кожу.

Отцу Симеону помогла духовно возрастать тайна злострадания. В детстве он был пастушком и отморозил ноги. И всю жизнь страдал, причем были периоды, когда он совсем не мог ходить. Он был тогда приходским священником в селе. В то время батюшек не возили на службу на иномарках. А то известен случай, как Патриарх Сербский Павел однажды шел на службу пешком, или ехал на трамвае, как обычно, и увидел перед храмом ряд шикарных автомобилей. На них приехали сербские архиереи, которые должны были ему сослужить. И он говорит: «На каких бы машинах они ездили, если бы не давали обета нестяжания!» Но это так, отступление от темы.

Так вот, тогда не возили батюшек на машинах, и батюшка Симеон полз в храм на руках. Деревенские жители говорили так по-доброму, не понимая, что он болен: «Опять батёк напился, ползет». Но как только он доползал до храма, он мог встать на ноги и служил Литургию. Отслужит, пересекает порог храма — и опять ноги отказывались ему служить, снова приходилось ползти.

В горах Кавказа по-прежнему подвизаются старчики, и у них есть духовные чада, в Адлере, в Сочи их много.

Но вернемся к Афону, к его незримым старцам. Один отец, запамятовал его имя, почтенный старец, иеромонах из монастыря Симонопетра, рассказывал о том, что он был послушником у старца Паисия, его духовным чадом. Старец Паисий тогда подвизался в келье Честного Креста, которая досталась ему по наследству от его старца, русского схимонаха Тихона. И он пришел к нему на Пасху. К его удивлению, у старца в тот день на Пасху никого не было. И он решился задать ему давно волновавший его вопрос: есть ли на самом деле на Афоне нагие старцы. Старец Паисий пристально посмотрел на него и говорит: «А ты, благословенная душа, как думаешь?» Монах ответил, что если в древности Святой Дух давал подвижникам такой дар быть невидимыми, незримыми, то почему в наше время это должно быть невозможно.

— Хорошо, — ответил старец Паисий, — если тебя спросят, есть ли на Афоне незримые старцы, отвечай: есть!

— А где они подвизаются?

— Они подвизаются недалеко от вершины Святой Горы Афон.

— А чем же они там питаются?

— Ну, отец, если Дух Святой дает им возможность перенести зиму на таком высокогорье, без одежды, в пещере, то как-нибудь прокормит Господь такого подвижника.

Монах хотел еще задать вопросы, но старец Паисий сказал ему, чтобы он шел к себе и много не любопытничал. Но тот все-таки заупрямился:

— Не уйду, пока не ответишь мне еще на один вопрос. В одном скиту говорят, что их двенадцать, в другом — что их девять.

— Что за любопытство такое, благословенный мой? Хорошо, чадо, скажу тебе тайну. Их не двенадцать и не девять, их семеро. И четверых из них я знаю. Один из них, отец Серафим, всегда приходит сюда ко мне на Пасху.

А ведь это была Пасха! И в этот момент старец Паисий, чуть наклоняясь вперед, как будто высматривая кого-то, говорит:

— Где ты, благословенный мой?

Послушник замер. Отец Паисий сказал, уже обращаясь к нему:

— А вообще-то не очень интересуйся незримыми подвижниками. Есть и более высокая степень святости.

— Какая же?

— Если я скажу тебе, то вместо своего монастыря Симонопетра ты попадешь в психушку в Салониках. Приходи перед моей смертью, может, я открою тебе больше.

И отец этот пришел к старцу Паисию за день до его смерти. Старец умирал очень мучительно, от рака. Он сознательно взял этот рак на себя. Он видел девочку, мучительно страдавшую от онкологии, и взял ее болезнь на себя. На Афоне говорят: рак дурак, но в Царствие Небесное вводит. Это тайна злострадания…

Так вот этот монах, его афонский послушник, пришел к нему за день до смерти, но не смог поговорить со старцем. И старец унес тайну с собой. А может быть, эта тайна была открыта кому-то другому.

Насельник кельи Кукувино Александр дарит Юрию Воробьевскому громоотвод с Преображенского храма, что был построен на вершине Афона в XIX веке.

Святая Гора Афон, ее вершина — это особое сакральное место в священной географии Земли. Есть горы, которые велики нагромождением камня, как, например, высочайшая вершина мира Джомолунгма. А есть колоссальные духовные вершины. Это гора Хорив на Синае, куда поднимался Моисей, гора Фавор и гора Афон. На вершине каждой из них находится крохотный храм Преображения Господня. Божия милость ко мне была такова, что я побывал во всех этих храмах и причащался в каждом из них. Само название этих храмов — напоминание о нашем самом главном предназначении. Мы должны преобразиться и обожиться.

Когда я в последний раз уезжал с Афона, мне досталась удивительная реликвия. Один из афонских насельников подарил мне небольшой металлический предмет — навершие громоотвода, который сто пятьдесят лет назад находился на крыше старого храма, который прежде был на вершине Афона, защищал этот храм от постоянных гроз, ударов молний. Этот монах сказал мне: «Есть ощущение, что тучи сгущаются над Россией, над Православием, и нам нужен громоотвод». На самом деле мы знаем, какой громоотвод нам нужен. Наш громоотвод — покаянная молитва: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешного». Давайте не забывать о ней.

Подготовил Антон Жоголев.

Дата: 17 января 2014