А МЫ ВСЕ СКАЧЕМ…ИЛИ НЕ МОГУ РАЗДЕЛИТЬ ОПТИМИЗМ.

виктор гром

Скачут жители Одессы, ой как скачут. Такое впечатление, что настоящих одесситов не осталось.

Из комментов.

На Фейсбуке нашел обращение патетической девочки к сообществу в 300 человек.

Девочка долго и со вкусом обращалась к жителям оккупированных городов. Ну, само собой, их какое-то количество в трехстах членах имелось. Но явно не все 300.

Те, кто знает стихотворение, первая строчка которого стала первым заголовком моей статьи, легко может его продолжить. Я не стану, хотя выражение оттуда так и вертится на языке.

Ну, разумеется, мы скачем. В Харькове так называемые психологи под видом тестирования выспрашивают у детей о политическом мировоззрении родителей. В Одесской области малолетний сученыш донес на свою учительницу, рассказывавшую правду о том, что происходит в Донбассе. И диктофона, о котором поговаривали, не понадобилось. Вполне хватило устного доноса новоявленного Павлика Морозова. Учительницу уволили, а то, что это был один из дальних районов Одесской области, Коминтерновский, стало уже неинтересно.

Интересно, что область Одесская. Ну, почти что Одесса. Одесса. На мой вопрос о том, что собеседник знает о сегодняшней Одессе, я получил примерно такой ответ: Я был там примерно в 87 году в командировке. А вот школьники у вас там доносят на учителей, это, по-вашему, нормально?

Пришлось сказать, что если мне написал из России один мудак, это не значит, что в России все мудаки.

Ну, правду, как известно, не спрячешь, дебилов хватает. Дебилов везде хватает.

Как раз для ребенка характерна искренняя , кристально чистая вера в правильность того, что ему втолковывают. Говорю вам по своему пионерскому детству.

Памятуя об этом, с неопределенного возраста я возился с детьми, рассказывая им о том, что знал сам. Когда я слышу, что 23 года независимости Украину оболванивали, мне так и хочется плюнуть в глаза тому, кто это говорит.

Поколения, которые росли при Советском Союзе, с имперской советской интернациональной идеологией воспитанные, не так-то легко перевоспитать. И если бы каждый воспитывал своего ребенка как положено, а не швыряя его к телевизору, что-то, возможно, изменилось бы. Но не все.

Теория о том, что есть люди и те, другие, никуда не делась. Ребенок верующих становится атеистом, сын интеллигентов – сексуальным маньяком и насильником, дитя добропорядочных супругов с глубоко затаенной тоской по советским временам, отжигает на нацистских сборищах.

Как пишут иногда на подписях к картинкам в Интернете, что-то пошло не так.

Как тут не вспомнить американские криминальные сериалы, в которых родители говорят полицейским, что боятся своего ребенка начиная с двухлетнего возраста или с шести лет не могут с ним справиться. Что остается в таком случае, как не кивать на пресловутую теорию о других и нас.

Конечно, страшно, когда обнаруживаешь, что твой ребенок другой. Слава Богу, со мной такого не случилось. Потому что если ты ВЕРИШЬ в то, что говоришь ребенку, и при этом любишь его, и поступаешь в соответствии с тем, что говоришь, даже если он родился Другим, воевать он будет на твоей стороне. Если ты любишь его .

Не избиваешь за утерянный портфель или еду, вылитую за холодильник, не орешь на него, когда он приносит матери цветы при полном отсутствии денег в семье, а хвалишь и обнимаешь, если каждую секунду беспокоишься о них, пока они маленькие и доверяешь им, когда они повзрослеют. Любовь – самое главное и непременное условие.

Стада на Майдане – это те сельские хлопчики, которые с утра до вечера бегали полуголодные дома в селе или с родителями на рынке. Иногда босиком, иногда в шортиках глубокой осенью и с завистью смотрели на удачливых, по их мнению, городских, ходивших с детьми в относительно приличной одежде и совершенно, по их мнению других, благополучных. Им и в голову не приходило, что у этих городских есть свои проблемы, своя каторжная работа, своя борьба за выживание.

И когда они подрастали, они ехали в город, и здесь начинались другие, отличные от деревенских проблемы, и те, кто приехал в город к родне или землякам, закреплялись и рвали зубами, а те, у кого таковых не было, спивались и зверели.

И какие уж там дети! Детей шлепали, дергали за руку, когда вели рядом, смачно отпускали подзатыльники, истерически орали на требование ребенка чего-нибудь купить. На ребенка не было времени. Были проблемы поважнее: новый мобильный, выгодный кредит, машина, оплата квартиры, прием гостей с применением всех недавно попробованных впервые в жизни деликатесов, и чтоб не хуже, чем у кума.

Только на детей, на любовь к детям, на чуткость и понимание у этих людей не хватало времени. И хотя они гордо и свысока, выпятив сытое брюхо, поглядывали на нас сверху вниз, им нечего было рассказать своим детям.

А у нас было.

Поэтому не наши дети убивали на Куликовом, а их убивали потомки толстопузых обывателей, почуявших опасность для своего уклада, но, естественно, не уяснивших, откуда она пришла.

Им виделась опасность в пророссийских настроениях, и это заблуждение в них успешно поддерживали.

Нам виделась опасность в хунте, пришедшей к власти.

Горы трупов, нагроможденных хунтой, лишь убедили нас в нашей правоте. И сколькие из нас отдали бы все, что у них есть, лишь за то, чтобы не убеждаться подобным образом!

А они

, уверенные в том, что виноваты жители Донбасса, ненавидят и проклинают за свои невзгоды убиваемых людей, вставших на защиту своих приоритетов и ценностей.

И чем дальше от нас 2 мая, тем страшнее мне вспоминать этот час икс, переломивший жизни многих из нас. И когда вчера выложили запись переговоров людей с диспетчером, которая игнорировала вопли уничтожаемых людей, и даже ее фотографию выложили, я не мог это заново прослушать. Я только посмотрел в это сытенькое сельское личико с выщипанными бровками и накрашенными губками, и так защемило сердце, что сел я писать.

Пока эта довольно молодая конченная сучища бросала в диспетчерской трубку, а менты хладнокровно наблюдали за происходящим, автоматной очередью убили сына знакомых, врача «Скорой», прорвавшейся на Куликово, единственного сына родителей, избили пожарного из единственной на тот момент прорвавшейся пожарной машины, который двумя руками удерживал разрубленный мразями пожарный шланг и пытался тушить оконные проемы, чтобы люди могли спуститься.

Горькой, ох, какой горькой иронией судьбы стало то, что людей спусками по самодельным лесам, на которых в праздничные дни устанавливалась сцена. С которой они читали стихи и говорили неумелые прочувствованные речи, на которой зажигала тысячи людей искрометная Вика Цыганова, с которой читал свои стихи Вадим Негатуров, убитый здесь же 2 мая.

Это мы знали, что это за конструкция. Это наши праздники мы отмечали на Куликовом, это наши дети охраняли колонны демонстрантов, несли российские триколоры и Знамена Победы.

Это нам в ночь со 2 на 3 мая вот такая холеная сучища отвечала на горячей линии Горисполкома, что нет у нее никаких сведений о заблокировавшихся на крыше ДП людях, который всю ночь просидели там без воды и тепла, зная, что если они выйдут, их тоже убьют.

На голубом глазу, равнодушным тоном, ничего, мол не известно, а узнаю что-нибудь, перезвоню.

И во время получасовых переговоров она лишь один раз как-то замялась, когда спросила мой номер телефона, а я спросил у нее, высветился ли мой номер на определителе. Вот тогда с запинкой она ответила –Дда. А я ей сказал : -Вот по нему и звоните. Это был мой домашний телефон, потому что все деньги с мобильного на тот момент были давным-давно потрачены. На перезвоны, на поиски детей, на созвон с друзьями детей и их родителями. Мы созванивались между собой, кто в ужасе, кто в вое, кто в панике, кто в неизвестности. И никто мне, конечно же, не перезвонил.

А они, другие, ликовали в студии у Шустера и в новостных программах, и показываю кадры, в которых горят НАШИ, в предвыборных роликах ныне действующего нелегитимного президента.

У МЕНЯ ДАВНО НЕТ НИКАКОГО ОПТИМИЗМА НИ ПО ПОВОДУ ЕДЫНОЙ И НЕДЕЛИМОЙ, НИ ПО ПОВОДУ ТОГО, НАСКОЛЬКО ВЕЛИКИ НАШИ ШАНСЫ ВЫЖИТЬ ПРИ НЕЙ.

У меня ровно пять месяцев, как отсутствует всяческое понятие о том, что ЭТИ, Другие, такие же люди, как мы.

Я ни на секунду не сомневаюсь, что выжить у нас и наших детей нет никаких шансов, если не воевать, и не убивать, и не освобождать территорию от орд Других.

И когда мне снисходительно пишут : Да знаем мы, знаем, что на Украине не все бандеровцы, а следом так же снисходительно объясняют, что надо меньше скакать, или тыкают в школьника, устно донесшего на своего преподавателя, я все еще могу вам повторить, что и Другого, воспитанного правильно, можно перетянуть на сторону света. Если любить, не бить, объяснять, уважать и т.д.

В 2008, когда я уже отошел от преподавательской деятельности, несколько лет, как отошел, зашел ко мне на новую работу один из самых беспокойных моих учеников, на которого и покрикивать иногда в полный голос приходилось, и по секрету рассказал, что вернулся с войны в Южной Осетии, где воевал НА РОССИЙСКОЙ СТОРОНЕ.

И когда я удивленно спросил почему, объяснил, что я довольно долгое время с ними разговаривал, объяснял про Советский Союз, и вот так у него сложились коммунистические убеждения.

Только сейчас я понимаю, что он, мой ученик, в 2008 был умнее меня. И воевал не столько за Россию, сколько против тех, других , которые уже тогда воевали с нашими на стороне Грузии.

Не могу сказать, что у меня особенно коммунистические взгляды. Но, как в случае с бандитами и милицией, когда это просто два полюса одного явления, коммунизм и фашизм также находятся на разных полюсах противостояния. Вот написал и уже услышал возмущенные голоса антикоммунистов.

Не утруждайтесь, если вы не на Украине, вы никогда этого не поймете. А если вы на Украине, тогда вы просто Другой. Потому что Наши, потерявшие столько жизней, уже не антикоммунисты.

За пять месяцев, прошедших с того дня, когда умерло все, что составляло для меня мою жизнь и кардинально ее перевернуло, я перестал разделять оптимизм тех, кто надеется, что все утрясется само собой, что мирные перемирия, где бы их не заключили, что-то решат в украинской ситуации, что грядущие выборы, которые многие опять намерены игнорировать, что-то изменят в фашистской диктатуре, в которую превращается наша бывшая Окраина.

Ну, то есть, не так. У меня этого оптимизма и не было. Мира в этой ситуации быть не может. Будут либо убитые на войне, либо растерзанные в ходе массового геноцида. И тут приходится выбирать между количеством погибших в войне и уничтоженных фашистами мирных жителей.

Не утруждайте себя, недорогие любители призывов идти воевать с охотничьим ружьем или вставать и драться все вместе.

Пока вы сидите на удобных диванах перед экранами компьютеров и оттуда даете нам советы, мы тут кое-что делаем м кое-как выжившим, и ваши советы и ваши насмешки, нам, извините, до фени.

Ведь это не вам сообщают о новых арестах НЕ ПО ТЕЛЕФОНУ И НЕ ПО СКАЙПУ.

Это не вас оповещают о том, что некоторые книги уже запрещены, а некоторые вот-вот запретят.

Не вам приходит официальное сообщение, что может быть закрыт доступ ВКонтакте, потому что это опасная социальная сеть и потому, что в стране такое положение.

И не у вас(пока не у вас) в столице марширует 25 тыс.ублюдков с факелами, празднующих день рожденья Бандеры..

Можете упрекнуть меня за трусость и ничегонеделание.

Можете в 3799 раз написать мне , что Одесса скачет.

Я даже заморачиваться по этому поводу не буду, потому что не разделяя оптимизм сторонников мирной жизни, я вижу признаки надвигающихся перемен, нарастающего Сопротивления, страха хунты, который толкает ее усиливать репрессии и давление, что может, в свою очередь, привести к решительному отпору.

Всякое действие рождает противодействие. И мы ГОТОВИМ это противодействие, и явственно ощущаем его надвигающийся гул.

А вы можете только писать мне, что Одесса скачет.

Да. Именно.

А мы все скачем, мы,бл%дь скачем.

Утешайте себя про себя.

 

Виктор Гром.