Отблеск «свечки»

 www.novayagazeta.ru

• 

Погорельцам из красноярской высотки, сгоревшей из-за фальсифицированного фасада, жить разрешили — хоть в подвалах, хоть в теплотрассах

Фото: РИА Новости

Прошел месяц со страшного пожара в Красноярске в 25-этажной «свечке». Стройнадзор провел проверку еще 17 красноярских многоэтажек с вентилируемыми фасадами: 9 с алюминиевым композитом, 8 со стальным. И по итогам независимой экспертизы, проведенной в Омске, пожароопасными признаны панели на 16 домах.

При этом ведомство настаивает на демонтаже фасадов лишь двух домов, которые оказались самыми легковозгораемыми. В остальных строители должны провести защитные мероприятия — скажем, разместить под фасадом трубы, по которым при срабатывании датчиков пожара побежит вода.

Еще раз: допустимые материалы использовались при отделке лишь одного дома из 17 проверенных.

Официально и публично никто не решился сообщать, на каких именно домах установлены горючие панели, — во избежание паники. В чем она может выразиться, непонятно: люди сбегут из своих квартир? И в принципе любопытно, как это соотносится с тем, что за «сокрытие информации об обстоятельствах, создающих опасность для жизни или здоровья людей», чиновникам может светить до 5 лет?

Но чиновники у нас, видимо, самый бесстрашный народ. Экспертиза уже точно доказала — проблема в материале. Строители никаких испытаний материалов перед их использованием не проводят, сами плитку не поджигают, полагаясь на предоставляемые им сертификаты. Но ведь есть органы, которые сертифицируют строительные материалы, — к ним появятся вопросы?

«Свечку» принимала совсем недавно ответственная комиссия, про соответствие «свечки» всем нормам есть кипа документов, подписанных конкретными должностными лицами. К ним появятся вопросы в связи с тем, что вылета пожарных лестниц хватает только до 16-го этажа? Кто дает разрешение на строительство домов выше 16 этажей при отсутствии средств пожаротушения? Напомню, что и пожарных рукавов ни на одном этаже не нашлось.

А как быть с тем, что пожарные из-за узости дворовых проездов, да и вообще дворов, из-за пробок не могут подъехать к полыхающим домам, и даже если бы у них были лестницы до 25-го этажа, они их вряд ли смогли бы разворачивать из-за недостатка места? Кто и для чего утверждает такие планы застройки города — этот вопрос появится?

А когда из-за всего этого случается беда, такой образ чиновничьей мысли и действия, конечно, имеет продолжение. Вот что рассказал «Новой» один из погорельцев той самой «свечки». 48-летний механик, бывший диспетчер управления воздушным движением Владимир Соловей. В этом доме у него была однокомнатная квартира:

— Сейчас городские власти практически бездействуют, проблемами людей не занимаются. Разместить людей (совместно мужчин, женщин и детей), пострадавших от пожара, предлагали в спортзале школы на полу. О том, что человеку надо элементарно помыться, постирать вещи, соблюдать правила личной гигиены, никто не думает. Позже было предложение от властей города поселиться на загородной базе. Но как туда добираться? Ведь постоянно находиться за городом невозможно, надо продолжать работать и в связи со случившимся постоянно находиться в городе и решать всевозможные вопросы. Мне в настоящее время просто негде жить, а средств на оплату гостиницы и аренду жилья нет.

Управление соцзащиты Красноярска искусственно занижало степень ущерба моей квартиры от пожара. Полностью сгорели все личные вещи — мои и моей супруги, начиная от нижнего белья. Сгорела мебель и бытовая техника, а что осталось, то пришло в негодность. Квартира стала непригодна для жилья, но чиновники сначала решили: средняя степень ущерба. Сгоревшие личные вещи вообще не берутся в расчет. А в дальнейшем я столкнулся с проблемой, которая не поддается разумной логике.

(Здесь надо сделать небольшое отступление. Владимир лишь за пять месяцев до пожара получил свидетельство о регистрации прав на однокомнатную квартиру в этой высотке. Зарегистрировать супругу Светлану в квартире просто не успел, но у нее постоянная красноярская прописка. Соседи, говорит, могут подтвердить их совместную жизнь. Сама Светлана, работница Сбербанка, улетела в командировку.

А теперь оцените, что сказали Владимиру в мэрии. То есть именно там, где подписывали бумаги о приемке этого дома.

— Чиновники городской администрации сообщили, что семьи, чьи квартиры больше всего пострадали от огня, могут рассчитывать на сумму в 343 тысячи рублей (это матпомощь), но мне эту сумму разделили пополам и сказали, что я получу 170 тысяч, а на мою жену вообще ничего не положено в связи с тем, что она не прописана в этой квартире.

Семейным кодексом не определено, где должна быть прописана супруга, но в соцзащите не хотят об этом слышать. Предлагают мне доказывать в суде, что я проживаю в законном браке — это при наличии свидетельства о браке 1-БА №856709 от 24 марта 2012 года (брак заключен в Красноярске) и наличии соответствующих штампов в паспортах. Учитывая состояние, в каком я сейчас нахожусь, просто не могу этим заниматься. А может, это делается целенаправленно, и на горе народа делается экономия?

Я хочу знать: почему власть над своим народом издевается, создает всевозможные искусственные препятствия и остается равнодушной к бедам народа? В Красноярске принимают беженцев из Украины, предоставляют им жилье, колоннами отправляют гуманитарную помощь… Может, настало то время, когда надо отложить проблемы других стран и серьезно заняться проблемами граждан РФ?

На улице зима, жить негде. Власти изначально предлагали временное общежитие, через неделю попросили выселиться, да еще и плату за проживание хотели брать. За сгоревший дом, непригодную для жилья квартиру управляющая компания тоже взимает деньги. Мне сказали, что ремонт квартиры будет полностью за мой счет.

Сейчас по поводу отказа соцзащиты в выплате супруге матпомощи приходится ходить в прокуратуру, но результатов нет. Прошел месяц, и никто нашими проблемами не занимается, мы просто никому не нужны. Даже в администрации президента занимаются формальными отписками. Нам оказывают всевозможную помощь лишь простые, неравнодушные граждане, предоставляя вещи, обувь, посуду, средства бытовой необходимости.

Шесть лет назад на той же улице Шахтеров, недалеко от «свечки», ночью сгорели дотла три деревянных барака. Все говорили исключительно о поджоге: центр города, дорогая земля (позже никто так ничего и не доказал). Депутат краевого заксобрания Всеволод Севастьянов прямо тогда заявил, что бедствие произошло по вине властей: неисправный гидрант, пожарные машины, приехавшие не вовремя и без воды. Ровно это и случилось: пожар в 200 метрах от ближайшей пожарной части. Вызов в 1.05 ночи. Первая машина прибыла в 1.56. Как говорят жители, первые три машины прибыли без воды (пожарные намеревались взять ее на месте). Но гидрант поблизости оказался неисправным, и пожарным пришлось тащить шланги за 800 метров. Четвертая машина прибыла со сломанными рычагами управления и забор воды не могла осуществить.

Погорельцы, не удовлетворенные откликом властей на их беду, устраивали акции протеста, установили на пепелище из обугленных досок кресты и таблички с фамилиями оставшихся без крова. Таковых было 63 человека.

Мы живем в стране с великими традициями гуманизма. Погорельцам дали по 6 тысяч рублей и предложили разъехаться. Кому — в непригодное для проживания с детьми общежитие на глухой окраине правобережья, кому — в социальный приют, где собирают бомжей. Но там расчистили места для 24 человек, а надо было для 24 семей — попутали. Опасаясь остаться в приюте или общаге навсегда, люди забаррикадировались в актовом зале школы (куда погорельцев традиционно собирают) и долго там жили. Тогда было проще — апрель, теплело с каждым днем.

Да, по не так давно принятому Жилищному кодексу власть погорельцам ничего сверх предложенного не должна. Но почему Жилищный кодекс есть, а Семейного — в случае с семьей Соловей — нет? И почему дают матпомощь по прописке, а не по факту? А если б в какой-либо «резиновой» квартире прописана была сотня жильцов — это не редкость, они все могли бы претендовать на матпомощь? И почему люди должны сами ремонтировать квартиры, если у этой беды есть конкретные виновники?

И — пусть даже власть никому из пострадавших ничего не должна — почему она считает, что это освобождает ее от решения проблемы?

«Власть, она на то и власть, чтобы помогать людям», — так говорил вице-губернатор Николай Глушков, восстанавливавший сгоревшее в 2003-м село Казачинское. Люди тогда бесплатно получили новые дома, но на этом ресурс сердоболия, видимо, был чиновниками исчерпан. Сейчас Глушков вновь министр строительства и ЖКХ края. Про месячной давности пожар он сказал: «Загорелось то, что в теории не должно было гореть».

…Одна и та же избирательность — и в применении законов, и в проявлении сострадания. Равно малопонятные.

Автор: Алексей Тарасов