Подпишитесь на Myoppositopinion
Сообщения
Все комментарии
воскресенье, 30 сентября 2012 г.
четверг, 27 сентября 2012 г.
Экспорт долларов и войны - основа экономики США
Тех граждан, которые страшатся чёрной магии числа «13», день 13 сентября, кажется, укрепил в их суеверии. Именно в этот день стало известно об очередной накачке экономики США ничем не обеспеченными деньгами. Как сообщил председатель Совета управляющих Федеральной резервной системы (ФРС) Бен Шалом Бернанке, США увеличат свои запасы долгосрочных ценных бумаг с помощью открытой покупки в течение следующего месяца ипотечных долгов на сумму в 40 миллиардов долларов, произведя так называемое третье «количественное смягчение» (QE3 – quantitative easing). Общий объём денег, которые планируется запустить в оборот, не указывается. Глава ФРС также заявил, что будет продолжена программа Operation Twist по обмену ценных бумаг Правительства США с короткими сроками погашения на сумму в $ 667 млрд. на долгосрочные обязательства. До этого момента размеры обменного фонда были зафиксированы на уровне $ 400 млрд., так что фактически Бернанке заявил об увеличении программы более чем наполовину. Глава ФРС порадовал банкиров и тем, что рекордно низкая процентная ставка (0-0.25%) будет оставлена не до конца 2014-го, как было обещано ранее, а до середины 2015 года.
После такого заявления биржи сразу показали рост акций. Индекс Standard & Poor-500 скакнул 13 сентября на 1,6% до отметки в 1549,92 к 14.24 по времени Нью-Йорка. Доходность десятилетних бумаг казначейства (Treasury) выросла с 1,71% до 1,78%. (1)
Геоэкономика
Что может последовать за запуском QE3? Вернёмся немного назад и заодно вспомним, что является самым главным экспортным товаром США.
Первые два «смягчения» QE1 и QE2 привели к «вливанию» в мировую экономику $ 1,2 трлн. и способствовали росту госдолга США до $ 16 трлн. к сентябрю 2012 года. В ответ на выпуск долларов Европейский центробанк (ЕЦБ) был вынужден принять аналогичные меры, чтобы не допустить резкого укрепления евро. Это явилось одной из причин такого долгого существования Греции без объявления дефолта, да и сейчас спасает страны PIIGS от финансового коллапса. Цены на нефть и сырье получили дополнительный «бонус волатильности». Золото стабильно дорожает.
С объявлением о запуске QE3 всё повторяется практически один к одному:
• растет стоимость золота. За одну ночь с 13 на 14 сентября 2012 года оно прибавило в цене 3.3%, поднявшись с $ 1 718 до $ 1 772 долларов за тройскую унцию;
• растут цены на нефть (на $ 2 доллара за баррель марки Брент, но это только начало), а вслед за нефтью подорожает и газ;
• растет курс евро относительно доллара, пробив потолок в EUR/USD 1.3 и закрепившись утром 14 сентября на отметке 1.3020
• начали расти цены на сырьё и продовольствие;
• поползли вверх биржевые индексы, то есть надувается новый «пузырь».
Европейскому центробанку придётся ввязываться в «гонку девальваций», иначе укрепление единой европейской валюты спровоцирует рецессию в ЕС за счёт снижения конкурентоспособности товаров и услуг. Включение печатного станка ЕЦБ приведёт к падению уровня жизни в странах Евросоюза и наверняка ещё больше увеличит популярность социалистов и националистов, которые и так выигрывают практически все последние выборы в Европе. Наконец, эта политика углубит раскол между странами-донорами и странами-реципиентами в ЕС, способствуя скорейшему развалу зоны евро.
Улучшить же свои позиции могут Россия и Китай. Рост цен на нефть и сырьё гарантирует увеличение поступлений от экспорта в российский бюджет, а девальвация доллара позволит китайским товарам и в дальнейшем сохранять свою конкурентоспособность на мировом рынке, несмотря на повышение стоимости труда в Китае. Тактически может выиграть и Иран, который продает свою нефть Китаю и Индии за юани и рупии, так что эти страны не откажутся от иранской нефти, а то и нарастят объемы ее закупок.
Геополитика
Сброс ликвидности во внешний мир, планомерно осуществляемый Соединёнными Штатами через Федеральную резервную систему (объединение 12 частных банков), приводит к одним и тем же неизменным последствиям – локальным войнам. Поэтому закономерным итогом первых двух «количественных смягчений» стали события «арабской весны». Смена режима в Египте и Тунисе, гражданская война и военная интервенция в Ливии, агрессия против Сирии, подготовка войны с Ираном, официальное признание ООН раздела Судана на два государства – вот далеко не полный перечень последствий не столько самого мирового кризиса, сколько попыток выйти из него за счет грабежа тех, кто никоим образом не причастен к его созданию, но обладает ресурсами, которые можно приобрести за избыток ликвидности, производимой Западом. Однако на пути таких «покупок» стояли (стоят) политические режимы ряда государств. Против них и ведётся война - как экономическая (всевозможные санкции), так и террористическая (руками наемников и вооружённых экстремистов).
Похоже, что очередной вброс долларов, затеянный ФРС, решено закамуфлировать созданием новых очагов напряжённости в исламском мире, «обосновав» на будущее применение американской военной силы против других государств…
Заявление Бен Бернанке точно совпало по времени с мощной волной антиамериканских протестов 12-14 сентября в Северной Африке, на Ближнем Востоке, в Индии, Пакистане и др. Конечно, здесь возможно и простое совпадение, так как в США с октября начинается новый финансовый год и тянуть с таким объявлением, какое сделал глава ФРС, было уже некуда. Однако широчайшая PR-кампания в западных СМИ по поводу размещенного на видеосервисе YouTube провокационного ролика «Невинность мусульман» вызывает серьёзные сомнения в спонтанности такого действа. Сообщения о ролике появились практически во всех ведущих СМИ Запада синхронно.
Поверить в то, что журналисты различных изданий по собственной инициативе активно мониторят видеосервис на предмет обнаружения свежих антиисламских фильмов и тут же начинают об этом писать – сложно. К тому же такое пристальное внимание СМИ к заурядной, в общем-то, провокации уже настораживает. Напомню, что трейлер к ролику «Невиновность мусульман» был размещен на YouTube еще в июле этого года, но никакой особой реакции не вызвал. Огромный резонанс он получил лишь после того, как несколько дней назад его опубликовали с анонсом на арабском языке, а также номером телефона режиссера. А режиссёром оказался… проживающий в США египетский христианин Накула Басела! Ещё и администрация YouTube подлила масла в огонь, заявив, что не станет удалять скандальный фильм о пророке Мухаммеде, однако готова заблокировать его в некоторых странах.
И это ещё не всё. Стала появляться информация о том, что спецслужбы США знали о планируемом убийстве посла США в Ливии. (2) Сразу же после убийства и начала выступлений против западных посольств в Средиземное море был направлен дополнительный контингент ВМФ США. А до этого были сообщения о том, что корабли НАТО выдвинулись в сторону Сирии. Госдепартамент заявил о закрытии посольств в ряде стран (3), что само по себе говорит о возможном начале Соединёнными Штатами военных действий против этих стран.
Всё-таки слишком много совпадений. К тому же не надо думать, что организация массовых протестов в двух десятках стран - лёгкое дело. Даже с использованием социальных сетей собрать в одном месте и в одно время от нескольких сот до нескольких тысяч решительно настроенных демонстрантов и дистанционно организовать штурмы посольств и консульств США (неплохо охраняемых, между прочим) и всё это в течение суток - невозможно. Такие выступления готовятся долго. «Сетевые хомячки» за здорово живешь под пули американских морпехов не лезут. Это делают совершенно иные граждане. Посла США в Ливии убивала не уличная шпана - убивали боевики из «Бригады 17 февраля» (дата начала вооружённого выступления против Муаммара Каддафи) и «Бригады последователей шариата». (4)
Вперёд, к новой мировой войне?
Попытки ликвидировать последствия финансовых спекуляций путем запуска механизма ещё более крупных спекуляций только усилят противостояние в мире. Увеличение количества ничем не обеспеченных денег в обороте как средство борьбы с финансовым кризисом напоминает тушение пожара бензином.
Лишние деньги должны чем-то связываться, в противном случае гиперинфляция просто парализует мировую экономику, ибо сейчас абсолютно все валюты в мире привязаны к доллару США.
На какое-то время в качестве «связывающего агента» может сработать снижение социальных и других бюджетных расходов (так называемый «режим экономии»), но его действие кратковременно, так как денег в обороте в несколько десятков раз больше, чем размер мирового ВВП. Много сэкономить не получится. Уж очень велик объём «фантиков» (в 2008 году объем «финансовых инструментов» превышал всемирный ВВП в 20 раз, к 2012 году дело обстоит ещё хуже).
История не знает иных примеров выхода из мировых финансовых кризисов, обусловленных природой капитализма как системы отношений, чем войны. При продолжении политики «количественных смягчений» война неизбежна. Неясны лишь тип войны и время её начала.
_____________________________
(1) http://hvylya.org/analytics/v-ssha-s-opaseniem-zhdut-kontsa-goda-pravitelstvo-otchayanno-stimuliruet-ekonomiku.html
(2) http://izvestia.ru/news/535264
(3) http://podrobnosti.ua/power/2012/09/14/858207.html
(4) http://izvestia.ru/news/535076
|
Встречи в Исламабаде: «текст» и контекст
Андрей Володин
В первые дни октября Президент России, как ожидается, начнет визит в Исламскую Республику Пакистан. В ходе встречи на высшем уровне намечено подписать не менее 12 соглашений в различных областях двустороннего сотрудничества.
Логика процессов перегруппировки в мировой политике побуждает Россию возвращаться в те районы мира, где её позиции после распада Советского Союза были ослаблены. К их числу принадлежит и Южная Азия. В правящих кругах двух ведущих государств этого региона - Индии и Пакистана - признают: у России нет иных целей, кроме стабилизации положения в Южной Азии, что приобретёт особую важность после завершения миссии МССБ в Афганистане. Наконец, учитывая традиционно сложные индийско-пакистанские отношения, способность сторон сделать их предсказуемыми имеет и самостоятельное значение.
Со времён с раздела в 1947 г. Индостанского полуострова на Индию и Пакистан отношения между этими двумя государствами отличались высокой степенью напряженности. Враждебность между Индией и Пакистаном сохранялась даже при наличии историко-культурной, физико-географической и политико-экономической общности этих стран.
Дипломатические отношения между двумя государствами были установлены вскоре после получения Индией и Пакистаном независимости. Однако раздел Индостана, осуществленный по конфессиональному признаку и осложненный территориальными спорами между новообразованными государствами, привёл к беспорядочному перемещению более 12,5 млн. человек по пространству субконтинента и гибели, по разным оценкам, от нескольких сотен тысяч до миллиона граждан двух соседних стран. В конечном счете он трансформировался в три военных конфликта высокой интенсивности («войны» 1947-го, 1965-го и 1971 г.) и необъявленную «каргилскую войну» (конфликт средней интенсивности в 1999 г.). Помимо масштабных военных действий, обе страны были вовлечены и в многочисленные столкновения вдоль всей линии их общей границы.
Военное соперничество и противостояние двух этих стран ничуть не исключало многочисленных попыток улучшить взаимоотношения. Симлское соглашение 1972 г. зафиксировало базовые принципы двусторонних отношений и заложило основы их дальнейшего развития. Оно обязывало Индию и Пакистан разрешать существующие разногласия мирными средствами и в процессе двусторонних переговоров. Еще одним этапным событием индийско-пакистанского диалога стал саммит в Агре (15–16 июля 2001 г.). Важной можно считать и Лахорскую декларацию 1999 г., в которой руководители Индии и Пакистана обязались строить двусторонние отношения с учетом интересов партнера, что было особенно важно после проведения в 1998 г. в обеих странах ядерных испытаний.
«Дьявольски сложные» – так еще в 1980 г. определил отношения между двумя странами бывший министр иностранных дел Индии К.Натвар Сингх, в то время возглавлявший дипломатическую миссию своей страны в Пакистане. Спустя тридцать с лишним лет это емкое определение не утратило актуальность и даже стало политически более острым. Дело в том, что в индийско-пакистанских отношениях взаимодействует множество факторов - историческая память, врожденные и благоприобретенные предрассудки, неурегулированность территориальных споров, нечеткая национально-этническая идентичность, конфессиональные противоречия, острая конкуренция государственных идеологий, постоянное ощущение незащищенности перед лицом соседней страны и т.д. Мощная инерция взаимного недоверия у элит обоих государств сохраняется до сих пор.
Взаимное недоверие сказывается и на динамике общественного мнения в обеих странах. Так, согласно опросам, более 50% индийцев считают исходящую от Пакистана угрозу «высокой», а 46% пакистанцев испытывают сходные чувства в отношении Индии («практически не ощущают» угрозу, исходящую от соседей, лишь 13% индийцев и 28% пакистанцев).
Среди значительной части индийцев сложилось устойчивое мнение: только «качественная реконструкция» пакистанского государства (демонтаж его «агрессивной», «антииндийской» идеологии) может по-настоящему улучшить двусторонние отношения. В то же время индийские аналитики отмечают: «идеологическое государство» в Пакистане сохраняет дееспособность в условиях развития серьезных негативных процессов в пакистанском обществе. Характер этих процессов определяется следующим образом.
1. Бурный демографический рост (в настоящее время население Пакистана составляет более 190 млн. человек, а к 2030 г., по оценкам Плановой комиссии страны, оно достигнет 240–250 млн. человек) привёл к увеличению слоя городской и деревенской бедноты, восприимчивой к идеологии политизированного ислама.
2. Косвенным отражением демографической динамики стали качественные изменения в идейно-политической жизни Пакистана. Бескомпромиссные идейные течения, прежде всего ваххабизм, активно вытесняют «либеральные» модели идеологии, а вместе с ними – и традиционно терпимое к множеству мировоззренческих установок историко-культурное наследие Индостана. Некоторые ученые в Пакистане образно характеризуют данный процесс как «смену южноазиатской идентичности на арабо-мусульманскую этику, господствующую в песках Саудовской Аравии».
3. Начатый в конце 1970-х гг. генералом Зия-уль-Хаком процесс политизации ислама (в чем ему активно помогала администрация Р.Рейгана) приобрел устойчивую инерцию, превратил мусульманский радикализм в социально-политическую силу, оспаривающую у армии ведущую роль в пакистанском обществе. Отсюда вывод о «декоративности» нынешней «демократической» власти в стране.
В силу неспособности пакистанской власти – и гражданской, и военной – осуществить модернизацию общества в интересах народа возникла потребность в механизмах компенсации, способных на время обеспечить социальное спокойствие в стране. Одним из таких механизмов стала новая версия пакистанской идентичности, опирающаяся на два основания: 1) ядерную программу и 2) историческую враждебность к Индии. При этом власти сохраняют способность объединять на столь условной политической платформе массовые слои населения.
На протяжении последних трех десятилетий внешняя политика Пакистана строилась исходя из «незаменимого» географического положения этой страны, что, как полагают некоторые представители пакистанской элиты, ясно продемонстрировали ввод советских войск в Афганистан и их последующая эвакуация. В настоящее время пакистанские правящие верхи в своих внешнеполитических расчетах исходят, в общем-то, из трех базовых факторов: 1) геополитического «изнеможения» Америки под бременем ближне- и средневосточных проблем; 2) превращения Китая во влиятельную геополитическую силу в Южной Азии (экономисты отмечают: Китай является крупнейшим внешнеэкономическим партнером для всех сопредельных государств, включая Индию, Пакистан и Бангладеш); 3) негласной готовности США согласиться с «миротворческой» ролью Китая в Южной Азии, прежде всего в пакистано-индийских отношениях. (Некоторые эксперты полагают: действуя таким образом, Вашингтон пытается заручиться поддержкой Пекина в своих отношениях с Тегераном и Пхеньяном. Дели же, как известно, категорически против всякого посредничества в двусторонних отношениях – как китайского, так и американского).
Вообще, Китай является незримым участником пакистано-индийских отношений. Развивая сотрудничество с Исламабадом, Пекин преследует несколько целей:
– прекратить «переток» радикальных исламистов, включая их вооруженные формирования, из Пакистана в «беспокойные» территории Китая, прежде всего в Синьцзян-Уйгурский автономный район;
– ограничить влияние США в Центральной и Южной Азии;
– эффективнее контролировать доставку энергоносителей из Персидского залива в Южно-Китайское море;
– через систему союзных отношений с сопредельными, а также отдаленными (Шри-Ланка) государствами Южной Азии сдерживать в регионе влияние Индии.
Сам по себе факт соперничества Китая и Индии, их борьбы за сферы влияния в Южной Азии, по сути дела, благоприятствует неуступчивости Исламабада в пакистано-индийских отношениях. В среде пакистанской элиты пока недостаточно сильны позиции тех, кто выступает за активное развитие внешнеэкономических, научно-технических и культурных связей между двумя странами-соседями. У Индии же есть жизненная заинтересованность в сохранении единства и территориальной целостности Пакистана. Этнические конфликты с перспективой возможной «балканизации» Пакистана, полагают в Дели, могут вызвать неконтролируемый поток беженцев в Индию, рост торговли наркотиками и оружием, снижение управляемости государством и в конечном счете резкое падение инвестиционной привлекательности Индии. Вместе с тем, убеждены некоторые аналитики, наличие у обоих государств ядерных арсеналов будет сдерживать развитие конфликтных ситуаций и ограничит возможности военных действий между ними. (В настоящее время Пакистан, по оценкам, располагает 90–110 ядерными боеголовками, Индия имеет 80–100 носителей ядерного оружия.)
Вероятно, выстраивая политику в отношении Пакистана, премьер Манмохан Сингх и его коллеги исходят из того, что под воздействием переживаемого кризиса пакистанское общество быстро меняется. «Глубокие изъяны» экономики и политической системы, несмотря на большую внешнюю помощь (Китай, Саудовская Аравия, США), в конце концов, потребуют кардинальных перемен государственного курса и, в частности, «стратегического сдвига» в отношениях с Индией. Индия готова поддерживать эти новые тенденции в политике Пакистана, в том числе тактикой «односторонних жестов». (Речь идет о впервые выраженной летом 2009 г. готовности М. Сингха обсуждать с пакистанскими коллегами «влияние Индии на развитие внутриполитической ситуации в Белуджистане», хотя никаких доказательств деструктивной деятельности индийской стороны в этой провинции представлено Пакистаном не было).
Новая тактика, впрочем, не меняет стратегических основ триединого подхода Индии к двусторонним отношениям: сохранение высокой боеготовности и поддержание «потенциала сдерживания»; вовлечение Пакистана в совместные бизнес-проекты; готовность Дели к изменению Исламабадом позиции по ключевым аспектам двусторонних отношений, включая т.н. кашмирскую проблему. Однако возможности компромисса в отношениях Исламабада у Дели весьма ограничены. Оппозиция, от коммунистов до Бхаратия Джаната Парти, неодобрительно воспринимает «примирительный» подход премьера М. Сингха к отношениям с Пакистаном.
Тем не менее индийское правительство продолжает свою «примирительную» линию, что особенно рельефно проявилось в сдержанной реакции официального Дели на трагические события в Мумбаи/Бомбее в конце ноября 2008 года.
Какие представления будут в итоге определять стратегическую линию Индии в отношении Пакистана? Думается, таких представлений несколько, и они тесно взаимосвязаны.
Во-первых, правящие круги Индии, видимо, исходят из утраты Пакистаном значительной части своей международной субъектности. Индийский истеблишмент, как представляется, не вводят в заблуждение ни наличие у соседнего государства ядерного оружия, ни большая внешняя помощь этой стране, ни форсированное развитие с помощью КНР транспортной инфраструктуры в Пакистане, включая стратегический порт Гвадар. Очевидно, в Дели исходят из того, что Исламабад будет – рано или поздно – «размораживать» двусторонние отношения с Индией.
Во-вторых, индийские «стратегические элиты» не абсолютизируют роль армии как главной политической силы Пакистана. Время от времени в индийской печати появляются сообщения о трениях в пакистанской армии, в частности между пенджабцами и пуштунами. Следует отметить и связи некоторых подразделений армии с движением «Талибан». Наконец, нельзя все же полностью игнорировать пакистанскую версию о попытках Индии, с одной стороны, «дестабилизировать» положение в провинции Белуджистан, а с другой стороны, закрепиться в Афганистане после эвакуации оттуда американских войск и тем самым окружить Пакистан с запада и востока, как это уже было после ввода в Афганистан советских войск. Эту версию официальный Исламабад подкрепляет данными об энергичной инвестиционной деятельности Индии, уже ставшей крупнейшим региональным инвестором в Афганистане.
В-третьих, в Дели полагают, что возможности Пакистана развиваться на основе внешней помощи и милитаризации экономики исчерпаны. Для пакистанской элиты близок «момент истины», когда придется четко определить основы социально-экономической политики и приоритеты внешнеэкономических связей. Естественная географическая близость двух стран, убеждены в Индии, продиктует необходимость двустороннего сотрудничества, тем более что премьер М. Сингх, в отличие от большинства своих предшественников, пользуется расположением бизнес-сообщества как экономист-профессионал, способный отстаивать интересы предпринимателей. М. Сингха в его индийско-пакистанских экономических начинаниях, несомненно, поддержат Федерация индийских торгово-промышленных палат и Конфедерация индийской промышленности.
В-четвертых, видимо, в Дели пришли к заключению о неизбежности раскола между пакистанскими гражданской и военной элитами на почве неспособности каждой из них хотя бы частично стабилизировать положение в Пакистане. В таких условиях «миролюбивая» линия М. Сингха в отношении Пакистана выглядит логично: предлагая Исламабаду «миротворческие» инициативы и всячески подчеркивая свою волю к компромиссу, Дели стремится разрушить бытующий в Пакистане образ «вечно враждебной» Индии и тем самым лишить пакистанскую элиту самой возможности объединять впредь страну на негативной (антииндийской) основе.
* * *
Состояние пакистано-индийских отношений даёт России определенные возможности укрепления своих позиций в Южной Азии, начинающей играть всё большую роль в транспортировке энергетических ресурсов из Персидского залива на Дальний Восток. Тем самым расширяется и поле противодействия «экспорту» радикально-экстремистского ислама в Центральную Азию. В связи с этим целесообразно, видимо, активизировать внешнеполитическую деятельность РФ в регионе по следующим двум направлениям.
1. Энергичному возвращению России в Южную Азию (отчасти – к советской внешней политике 1960-х гг. – вспомним хотя бы индийско-пакистанскую встречу на высшем уровне в Ташкенте под эгидой А.Н.Косыгина) должно предшествовать подключение Шанхайской организации сотрудничества (ШОС) к дискуссиям по общим проблемам безопасности Центральной и Южной Азии, а также по важным вопросам, непосредственно затрагивающим интересы России, Индии и Пакистана (в частности, международного транспортного коридора «Север – Юг»). Использование механизмов ШОС особенно значимо для отношений России и Индии, поскольку в Дели все еще рассматривают ШОС как придаток внешней политики Китая. Вовлечение в ШОС на полноправной основе Индии и Пакистана, безусловно, отвечает стратегическим интересам России.
2. Для России настало время ответить в Южной Азии на активность Соединенных Штатов своей активностью. Задачами, подлежащими решению, могли бы здесь стать восстановление отношений с Индией до «советского» уровня и «возвращение России в Пакистан». С постановкой таких задач были бы солидарны, исходя из собственных интересов, и Дели, и Исламабад. Да и КНР не меньше России озабочена повышенной активностью США в Южной Азии и на сопредельных территориях. Кроме того, в Пекине склонны рассматривать события в Тибете и Синьцзяне как часть американского стратегического замысла по «окружению» Китая. В этих условиях укрепление сотрудничества в четырехстороннем формате (Индия – Пакистан – Китай – Россия) способно ограничить возможности дестабилизации и Южной, и Центральной Азии.
Наметившееся в последние годы сближение России и Пакистана дает Москве важные долгосрочные преимущества в южной части Центральной Евразии в силу целого ряда обстоятельств: происходит диверсификация российской внешней политики в Южной Азии, возрастают возможности России влиять на развитие событий на Среднем Востоке (Пакистан, Иран, Турция) с восточного направления; появляются дополнительные возможности «мягкого» воздействия на Индию, правящие круги которой в течение последних 7–8 лет планомерно проводят политику отказа от «курса Неру» в его внешнеполитической части (постепенного пересмотра роли Индии как самостоятельной силы региональной и мировой политики); увеличиваются шансы России придать «стратегическую глубину» и устойчивость своим позициям не только в Южной Азии (что уже было в середине 1960-х гг.), но и в Центральной Азии; повышается геополитическая эффективность МТК «Север – Юг», в котором жизненно заинтересована Индия, поскольку этот транспортный коридор является кратчайшей магистралью, соединяющей её с Центральной Азией, Россией и Западной Европой. Ключевым звеном МТК «Север – Юг» неизменно выступает Иран.
Уплотнение контактов между Южной и Центральной Азией может быть ускорено при возвращении России к концепции взаимной дополнительности энергопоставщиков (Россия, Иран, некоторые государства ЦА) и энергопотребителей (Китай, Индия, Пакистан). Это позволит существенно ограничить влияние внерегиональных сил на процессы в Южной и в Центральной Азии. А достижению стратегических целей России в Южной Азии будет способствовать участие на полноправной основе в деятельности ШОС таких государств, как Индия, Пакистан, Афганистан и Иран.
Встречи В.В.Путина в Исламабаде, несомненно, имеют и «скрытый» контекст, выходящий за рамки южно-азиатского региона. Не секрет, что «сирийский кризис» был использован Соединёнными Штатами и их союзниками для ослабления позиций России в арабо-мусульманском мире. Можно ожидать, что в Пакистане В.В.Путин четко изложит позицию России в отношении как традиционного, так и некоторых радикальных версий современного ислама, его места во взаимодействии различных сил на глобальном уровне.
Логика процессов перегруппировки в мировой политике побуждает Россию возвращаться в те районы мира, где её позиции после распада Советского Союза были ослаблены. К их числу принадлежит и Южная Азия. В правящих кругах двух ведущих государств этого региона - Индии и Пакистана - признают: у России нет иных целей, кроме стабилизации положения в Южной Азии, что приобретёт особую важность после завершения миссии МССБ в Афганистане. Наконец, учитывая традиционно сложные индийско-пакистанские отношения, способность сторон сделать их предсказуемыми имеет и самостоятельное значение.
Со времён с раздела в 1947 г. Индостанского полуострова на Индию и Пакистан отношения между этими двумя государствами отличались высокой степенью напряженности. Враждебность между Индией и Пакистаном сохранялась даже при наличии историко-культурной, физико-географической и политико-экономической общности этих стран.
Дипломатические отношения между двумя государствами были установлены вскоре после получения Индией и Пакистаном независимости. Однако раздел Индостана, осуществленный по конфессиональному признаку и осложненный территориальными спорами между новообразованными государствами, привёл к беспорядочному перемещению более 12,5 млн. человек по пространству субконтинента и гибели, по разным оценкам, от нескольких сотен тысяч до миллиона граждан двух соседних стран. В конечном счете он трансформировался в три военных конфликта высокой интенсивности («войны» 1947-го, 1965-го и 1971 г.) и необъявленную «каргилскую войну» (конфликт средней интенсивности в 1999 г.). Помимо масштабных военных действий, обе страны были вовлечены и в многочисленные столкновения вдоль всей линии их общей границы.
Военное соперничество и противостояние двух этих стран ничуть не исключало многочисленных попыток улучшить взаимоотношения. Симлское соглашение 1972 г. зафиксировало базовые принципы двусторонних отношений и заложило основы их дальнейшего развития. Оно обязывало Индию и Пакистан разрешать существующие разногласия мирными средствами и в процессе двусторонних переговоров. Еще одним этапным событием индийско-пакистанского диалога стал саммит в Агре (15–16 июля 2001 г.). Важной можно считать и Лахорскую декларацию 1999 г., в которой руководители Индии и Пакистана обязались строить двусторонние отношения с учетом интересов партнера, что было особенно важно после проведения в 1998 г. в обеих странах ядерных испытаний.
«Дьявольски сложные» – так еще в 1980 г. определил отношения между двумя странами бывший министр иностранных дел Индии К.Натвар Сингх, в то время возглавлявший дипломатическую миссию своей страны в Пакистане. Спустя тридцать с лишним лет это емкое определение не утратило актуальность и даже стало политически более острым. Дело в том, что в индийско-пакистанских отношениях взаимодействует множество факторов - историческая память, врожденные и благоприобретенные предрассудки, неурегулированность территориальных споров, нечеткая национально-этническая идентичность, конфессиональные противоречия, острая конкуренция государственных идеологий, постоянное ощущение незащищенности перед лицом соседней страны и т.д. Мощная инерция взаимного недоверия у элит обоих государств сохраняется до сих пор.
Взаимное недоверие сказывается и на динамике общественного мнения в обеих странах. Так, согласно опросам, более 50% индийцев считают исходящую от Пакистана угрозу «высокой», а 46% пакистанцев испытывают сходные чувства в отношении Индии («практически не ощущают» угрозу, исходящую от соседей, лишь 13% индийцев и 28% пакистанцев).
Среди значительной части индийцев сложилось устойчивое мнение: только «качественная реконструкция» пакистанского государства (демонтаж его «агрессивной», «антииндийской» идеологии) может по-настоящему улучшить двусторонние отношения. В то же время индийские аналитики отмечают: «идеологическое государство» в Пакистане сохраняет дееспособность в условиях развития серьезных негативных процессов в пакистанском обществе. Характер этих процессов определяется следующим образом.
1. Бурный демографический рост (в настоящее время население Пакистана составляет более 190 млн. человек, а к 2030 г., по оценкам Плановой комиссии страны, оно достигнет 240–250 млн. человек) привёл к увеличению слоя городской и деревенской бедноты, восприимчивой к идеологии политизированного ислама.
2. Косвенным отражением демографической динамики стали качественные изменения в идейно-политической жизни Пакистана. Бескомпромиссные идейные течения, прежде всего ваххабизм, активно вытесняют «либеральные» модели идеологии, а вместе с ними – и традиционно терпимое к множеству мировоззренческих установок историко-культурное наследие Индостана. Некоторые ученые в Пакистане образно характеризуют данный процесс как «смену южноазиатской идентичности на арабо-мусульманскую этику, господствующую в песках Саудовской Аравии».
3. Начатый в конце 1970-х гг. генералом Зия-уль-Хаком процесс политизации ислама (в чем ему активно помогала администрация Р.Рейгана) приобрел устойчивую инерцию, превратил мусульманский радикализм в социально-политическую силу, оспаривающую у армии ведущую роль в пакистанском обществе. Отсюда вывод о «декоративности» нынешней «демократической» власти в стране.
В силу неспособности пакистанской власти – и гражданской, и военной – осуществить модернизацию общества в интересах народа возникла потребность в механизмах компенсации, способных на время обеспечить социальное спокойствие в стране. Одним из таких механизмов стала новая версия пакистанской идентичности, опирающаяся на два основания: 1) ядерную программу и 2) историческую враждебность к Индии. При этом власти сохраняют способность объединять на столь условной политической платформе массовые слои населения.
На протяжении последних трех десятилетий внешняя политика Пакистана строилась исходя из «незаменимого» географического положения этой страны, что, как полагают некоторые представители пакистанской элиты, ясно продемонстрировали ввод советских войск в Афганистан и их последующая эвакуация. В настоящее время пакистанские правящие верхи в своих внешнеполитических расчетах исходят, в общем-то, из трех базовых факторов: 1) геополитического «изнеможения» Америки под бременем ближне- и средневосточных проблем; 2) превращения Китая во влиятельную геополитическую силу в Южной Азии (экономисты отмечают: Китай является крупнейшим внешнеэкономическим партнером для всех сопредельных государств, включая Индию, Пакистан и Бангладеш); 3) негласной готовности США согласиться с «миротворческой» ролью Китая в Южной Азии, прежде всего в пакистано-индийских отношениях. (Некоторые эксперты полагают: действуя таким образом, Вашингтон пытается заручиться поддержкой Пекина в своих отношениях с Тегераном и Пхеньяном. Дели же, как известно, категорически против всякого посредничества в двусторонних отношениях – как китайского, так и американского).
Вообще, Китай является незримым участником пакистано-индийских отношений. Развивая сотрудничество с Исламабадом, Пекин преследует несколько целей:
– прекратить «переток» радикальных исламистов, включая их вооруженные формирования, из Пакистана в «беспокойные» территории Китая, прежде всего в Синьцзян-Уйгурский автономный район;
– ограничить влияние США в Центральной и Южной Азии;
– эффективнее контролировать доставку энергоносителей из Персидского залива в Южно-Китайское море;
– через систему союзных отношений с сопредельными, а также отдаленными (Шри-Ланка) государствами Южной Азии сдерживать в регионе влияние Индии.
Сам по себе факт соперничества Китая и Индии, их борьбы за сферы влияния в Южной Азии, по сути дела, благоприятствует неуступчивости Исламабада в пакистано-индийских отношениях. В среде пакистанской элиты пока недостаточно сильны позиции тех, кто выступает за активное развитие внешнеэкономических, научно-технических и культурных связей между двумя странами-соседями. У Индии же есть жизненная заинтересованность в сохранении единства и территориальной целостности Пакистана. Этнические конфликты с перспективой возможной «балканизации» Пакистана, полагают в Дели, могут вызвать неконтролируемый поток беженцев в Индию, рост торговли наркотиками и оружием, снижение управляемости государством и в конечном счете резкое падение инвестиционной привлекательности Индии. Вместе с тем, убеждены некоторые аналитики, наличие у обоих государств ядерных арсеналов будет сдерживать развитие конфликтных ситуаций и ограничит возможности военных действий между ними. (В настоящее время Пакистан, по оценкам, располагает 90–110 ядерными боеголовками, Индия имеет 80–100 носителей ядерного оружия.)
Вероятно, выстраивая политику в отношении Пакистана, премьер Манмохан Сингх и его коллеги исходят из того, что под воздействием переживаемого кризиса пакистанское общество быстро меняется. «Глубокие изъяны» экономики и политической системы, несмотря на большую внешнюю помощь (Китай, Саудовская Аравия, США), в конце концов, потребуют кардинальных перемен государственного курса и, в частности, «стратегического сдвига» в отношениях с Индией. Индия готова поддерживать эти новые тенденции в политике Пакистана, в том числе тактикой «односторонних жестов». (Речь идет о впервые выраженной летом 2009 г. готовности М. Сингха обсуждать с пакистанскими коллегами «влияние Индии на развитие внутриполитической ситуации в Белуджистане», хотя никаких доказательств деструктивной деятельности индийской стороны в этой провинции представлено Пакистаном не было).
Новая тактика, впрочем, не меняет стратегических основ триединого подхода Индии к двусторонним отношениям: сохранение высокой боеготовности и поддержание «потенциала сдерживания»; вовлечение Пакистана в совместные бизнес-проекты; готовность Дели к изменению Исламабадом позиции по ключевым аспектам двусторонних отношений, включая т.н. кашмирскую проблему. Однако возможности компромисса в отношениях Исламабада у Дели весьма ограничены. Оппозиция, от коммунистов до Бхаратия Джаната Парти, неодобрительно воспринимает «примирительный» подход премьера М. Сингха к отношениям с Пакистаном.
Тем не менее индийское правительство продолжает свою «примирительную» линию, что особенно рельефно проявилось в сдержанной реакции официального Дели на трагические события в Мумбаи/Бомбее в конце ноября 2008 года.
Какие представления будут в итоге определять стратегическую линию Индии в отношении Пакистана? Думается, таких представлений несколько, и они тесно взаимосвязаны.
Во-первых, правящие круги Индии, видимо, исходят из утраты Пакистаном значительной части своей международной субъектности. Индийский истеблишмент, как представляется, не вводят в заблуждение ни наличие у соседнего государства ядерного оружия, ни большая внешняя помощь этой стране, ни форсированное развитие с помощью КНР транспортной инфраструктуры в Пакистане, включая стратегический порт Гвадар. Очевидно, в Дели исходят из того, что Исламабад будет – рано или поздно – «размораживать» двусторонние отношения с Индией.
Во-вторых, индийские «стратегические элиты» не абсолютизируют роль армии как главной политической силы Пакистана. Время от времени в индийской печати появляются сообщения о трениях в пакистанской армии, в частности между пенджабцами и пуштунами. Следует отметить и связи некоторых подразделений армии с движением «Талибан». Наконец, нельзя все же полностью игнорировать пакистанскую версию о попытках Индии, с одной стороны, «дестабилизировать» положение в провинции Белуджистан, а с другой стороны, закрепиться в Афганистане после эвакуации оттуда американских войск и тем самым окружить Пакистан с запада и востока, как это уже было после ввода в Афганистан советских войск. Эту версию официальный Исламабад подкрепляет данными об энергичной инвестиционной деятельности Индии, уже ставшей крупнейшим региональным инвестором в Афганистане.
В-третьих, в Дели полагают, что возможности Пакистана развиваться на основе внешней помощи и милитаризации экономики исчерпаны. Для пакистанской элиты близок «момент истины», когда придется четко определить основы социально-экономической политики и приоритеты внешнеэкономических связей. Естественная географическая близость двух стран, убеждены в Индии, продиктует необходимость двустороннего сотрудничества, тем более что премьер М. Сингх, в отличие от большинства своих предшественников, пользуется расположением бизнес-сообщества как экономист-профессионал, способный отстаивать интересы предпринимателей. М. Сингха в его индийско-пакистанских экономических начинаниях, несомненно, поддержат Федерация индийских торгово-промышленных палат и Конфедерация индийской промышленности.
В-четвертых, видимо, в Дели пришли к заключению о неизбежности раскола между пакистанскими гражданской и военной элитами на почве неспособности каждой из них хотя бы частично стабилизировать положение в Пакистане. В таких условиях «миролюбивая» линия М. Сингха в отношении Пакистана выглядит логично: предлагая Исламабаду «миротворческие» инициативы и всячески подчеркивая свою волю к компромиссу, Дели стремится разрушить бытующий в Пакистане образ «вечно враждебной» Индии и тем самым лишить пакистанскую элиту самой возможности объединять впредь страну на негативной (антииндийской) основе.
* * *
Состояние пакистано-индийских отношений даёт России определенные возможности укрепления своих позиций в Южной Азии, начинающей играть всё большую роль в транспортировке энергетических ресурсов из Персидского залива на Дальний Восток. Тем самым расширяется и поле противодействия «экспорту» радикально-экстремистского ислама в Центральную Азию. В связи с этим целесообразно, видимо, активизировать внешнеполитическую деятельность РФ в регионе по следующим двум направлениям.
1. Энергичному возвращению России в Южную Азию (отчасти – к советской внешней политике 1960-х гг. – вспомним хотя бы индийско-пакистанскую встречу на высшем уровне в Ташкенте под эгидой А.Н.Косыгина) должно предшествовать подключение Шанхайской организации сотрудничества (ШОС) к дискуссиям по общим проблемам безопасности Центральной и Южной Азии, а также по важным вопросам, непосредственно затрагивающим интересы России, Индии и Пакистана (в частности, международного транспортного коридора «Север – Юг»). Использование механизмов ШОС особенно значимо для отношений России и Индии, поскольку в Дели все еще рассматривают ШОС как придаток внешней политики Китая. Вовлечение в ШОС на полноправной основе Индии и Пакистана, безусловно, отвечает стратегическим интересам России.
2. Для России настало время ответить в Южной Азии на активность Соединенных Штатов своей активностью. Задачами, подлежащими решению, могли бы здесь стать восстановление отношений с Индией до «советского» уровня и «возвращение России в Пакистан». С постановкой таких задач были бы солидарны, исходя из собственных интересов, и Дели, и Исламабад. Да и КНР не меньше России озабочена повышенной активностью США в Южной Азии и на сопредельных территориях. Кроме того, в Пекине склонны рассматривать события в Тибете и Синьцзяне как часть американского стратегического замысла по «окружению» Китая. В этих условиях укрепление сотрудничества в четырехстороннем формате (Индия – Пакистан – Китай – Россия) способно ограничить возможности дестабилизации и Южной, и Центральной Азии.
Наметившееся в последние годы сближение России и Пакистана дает Москве важные долгосрочные преимущества в южной части Центральной Евразии в силу целого ряда обстоятельств: происходит диверсификация российской внешней политики в Южной Азии, возрастают возможности России влиять на развитие событий на Среднем Востоке (Пакистан, Иран, Турция) с восточного направления; появляются дополнительные возможности «мягкого» воздействия на Индию, правящие круги которой в течение последних 7–8 лет планомерно проводят политику отказа от «курса Неру» в его внешнеполитической части (постепенного пересмотра роли Индии как самостоятельной силы региональной и мировой политики); увеличиваются шансы России придать «стратегическую глубину» и устойчивость своим позициям не только в Южной Азии (что уже было в середине 1960-х гг.), но и в Центральной Азии; повышается геополитическая эффективность МТК «Север – Юг», в котором жизненно заинтересована Индия, поскольку этот транспортный коридор является кратчайшей магистралью, соединяющей её с Центральной Азией, Россией и Западной Европой. Ключевым звеном МТК «Север – Юг» неизменно выступает Иран.
Уплотнение контактов между Южной и Центральной Азией может быть ускорено при возвращении России к концепции взаимной дополнительности энергопоставщиков (Россия, Иран, некоторые государства ЦА) и энергопотребителей (Китай, Индия, Пакистан). Это позволит существенно ограничить влияние внерегиональных сил на процессы в Южной и в Центральной Азии. А достижению стратегических целей России в Южной Азии будет способствовать участие на полноправной основе в деятельности ШОС таких государств, как Индия, Пакистан, Афганистан и Иран.
Встречи В.В.Путина в Исламабаде, несомненно, имеют и «скрытый» контекст, выходящий за рамки южно-азиатского региона. Не секрет, что «сирийский кризис» был использован Соединёнными Штатами и их союзниками для ослабления позиций России в арабо-мусульманском мире. Можно ожидать, что в Пакистане В.В.Путин четко изложит позицию России в отношении как традиционного, так и некоторых радикальных версий современного ислама, его места во взаимодействии различных сил на глобальном уровне.
Следствие вернуло Ксении Собчак изъятые в ходе обыска миллионы
Крупнейший успех "оппозиционных" сил в России! Ксюше вернули полтора миллиона евро. СК подтвердил - она их заработала честно!
Напомню свой оригинальный материал о изъятии этой суммы: http://myoppositopinion.blogspot.com/2012/06/blog-post_9624.html
МОСКВА, 27 сентября. /ИТАР-ТАСС/. Следствие вернуло Ксении Собчак изъятые в ходе обыска деньги. Об этом ИТАР- ТАСС сообщили в пресс-службе Следственного комитета /СК/ России.
"После проведенной проверки все изъятые в ходе обыска средства возвращены", - сообщили в СК,
Во время проведенного 11 июня обыска по уголовному делу о беспорядках на Болотной площади на квартире телеведущей следователи изъяли 1 млн 108 тыс 420 евро, 522 тыс 392 доллара и 485 тысяч 325 рублей. Деньги были расфасованы в 121 конверт, и у следствия возникла масса вопросов об источниках происхождения денег.
"С целью установления принадлежности денежных средств, а также возможного факта совершения их владельцем налоговых преступлений по делу проводился ряд следственных и процессуальных действий", - напомнили в СК.
Сама Собчак заявила, что изъятые средства принадлежат лично ей.
"Проведенная по поручению следователя камеральная налоговая проверка фактов уклонения К.Собчак от уплаты налогов не выявила", - отметили в СК. Там напомнили, что все это время в соответствии с инструкцией Минфина и Центробанка денежные средства хранились на специально выделенных банковских счетах.
"Основания для дальнейшего хранения изъятых денежных средств в Следственном комитете РФ отпали. В связи с этим следователем принято решение об их возврате владелице путем безналичного перечисления на её банковские счета. О принятом решении Собчак уведомлена в установленном законом порядке", - добавили в Следственном комитете.
Часть сирийских повстанцев вернулась на сторону правительства
Аль-Замель заявил, что его группировка готова к сотрудничеству с министерством национального примирения. По его словам, они пришли к выводу о том, что проблемы, стоящие перед Сирией, невозможно решить военным путем.Группа сирийских повстанцев прекратила бороться с оружием в руках против режима президента Башара Асада и приняла решение вернуться в армию, поддерживающую правительство. Соответствующее заявление сделал на встрече оппозиционных сил командир группировки, капитан Халед Абдель Рахман аль-Замель, пишет «Лента.ру».
«Мы все сирийцы, мы отвергаем революцию, которая начинается с пролития крови», — подчеркнул капитан. Он также призвал и остальных повстанцев отказаться от вооруженного восстания.
Это заявление Халед Абдель Рахман аль-Замель сделал на встрече оппозиционных сил, где он присутствовал в окружении десятка других бывших повстанцев. По данным СМИ, аль-Замель являлся командиром подразделения «Сирийской свободной армии», действующего на юге страны.
США расписались в собственной неизлечимости
Мировые рынки продолжают пребывать в унынии. В среду, 26 сентября по итогам торговой сессии индекс ММВБ снизился на 2,51% — до 1445,38 пункта; индекс РТС — на 3,52%, до 1457,82 пункта. Падение котировок российских акций проходило на фоне распродажи на европейских биржах, снижения фьючерсов на американские индексы и падения цен на нефть. Фьючерсы на нефть марки WTI с поставкой в ноябре снизились на 2,34%, торгуясь на уровне 89,23 $/баррель. Фьючерсы на нефть марки brent снизились на 1,57% и находились на значении 108,71 $/баррель.
Основной причиной падения всего и вся эксперты называют выступление во вторник главы ФРС Филадельфии Чарльза Плоссера, назвавшего третий раунд количественного смягчения (QE3), рассматриваемый многими как последний путь к спасению, неэффективным. По мнению Плоссера, запуск QE3 не сможет решить проблему занятости и стимулировать экономический рост США и в конечном счете из-за своей неэффективности поставит под угрозу авторитет Федерального резерва. «Если я прав, то заявления о том, что подобные действия окажут существенное влияние на рынки труда и скорость восстановления, угрожают подорвать репутацию Федрезерва, — цитирует Плоссера The Wall Street Journal. — Это может дорого нам стоить: если общество утратит доверие к центральному банку, в будущем мы можем потерять способность эффективного регулирования денежно-кредитной политики, и потребители с компаниями почувствуют последствия этого».
Напомним, около месяца назад ФРС США заявила о намерении выкупать ипотечные бумаги на $40 млрд в месяц в рамках третьего раунда количественного смягчения. В заявлении Федрезерва подчеркивалось, что объем стимулирования может быть увеличен, если ситуация на рынке труда и в экономике в целом не будет улучшаться. Конечно, даже с учетом убойного заявления Плоссера, судить о конечной эффективности QE3 пока все-таки преждевременно, хотя первая реакция рынков на него оптимизма явно не внушает. Не исключено, что в скором времени ФРС придется повысить объемы выкупа облигаций (то есть, закачивания эмиссионных денег), и это позволит запустить постоянно глохнущий мотор национальной экономики. Хотя пока никаких предпосылок к этому не просматривается.
Инвесторы и ранее выражали сомнения в действенности мер ФРС, теперь же они многократно усилились. Одним словом, США со своим незадавшимся QE3 представляются сегодня одним большим домом несбывшихся надежд. Если так будет продолжаться и дальше, мысль о неизлечимости американской экономики окончательно укоренится в сознании инвесторов. Экономика ЕС стремительно идет ко дну, не оправдавший надежд Китай находится на грани больших проблем, и США сегодня рассматриваются едва ли не как единственный оплот мировой экономической системы. В этой ситуации крах идеи о непотопляемости Америки становится последним звонком к глобальной рецессии.
Литва изготовила для Белоруссии монеты к 200-летию Отечественной войны 1812 года
Хотелось бы узнать: была ли это благотворительная акция в знак примирения, ведь именно с территории современной Литвы армия Наполеона напала на Россию?
ЗАО "Литовский монетный двор" (Вильнюс, Литва) отчеканило для Белоруссии памятные монеты "Вайна 1812 года. 200 гадоў" ("Война 1812 года. 200 лет"), сообщает пресс-служба Нацбанка Белоруссии.
Монеты изготовлены литовскими мастерами в двух вариантах. Серебряная качеством "пруф" отчеканена тиражом 2000 штук, имеет номинал 10 белорусских рублей, пробу сплава 925, массу 16,81 г, диаметр 37 мм. Медно-никелевая монета - качеством "пруф-лайк", тиражом 3000 штук, имеет номинал 1 белорусский рубль, массу 20 г, диаметр 37 мм. Монеты имеют форму круга, боковая поверхность монет с насечкой. С лицевой и оборотной сторон монет - выступающий кант по окружности.
Аверс монет оформлен следующим образом: в центре круга, обрамленного геометрическим орнаментом - рельефное изображение государственного герба Республики Беларусь, а также надписи на белорусском языке. Вверху по кругу - надпись "РЭСПУБЛІКА БЕЛАРУСЬ", внизу - номинал "10 РУБЛЁЎ" (на серебряной) и "1 РУБЕЛЬ" (на медно-никелевой), внизу в центре - год чеканки (2012), слева (на серебряной монете) - проба сплава.
Реверс: в центре - рельефное изображение камня, памятного знака в форме креста, с расположенной на нем картой с обозначением мест боев, проходивших на территории Белоруссии. Впереди на выступе камня - знамя, прикрывающее верхнюю часть карты. У подножия камня - пушечный ствол, пушечные ядра, сабля и палаш. Надписи: вверху по кругу - "ВАЙНА 1812 ГОДА", внизу на геральдической ленте - "200 ГАДОЎ".
Нацбанк Белоруссии вводит данные монеты в обращение с 27 сентября. "Памятные монеты, выпущенные в обращение, являются законным платежным средством Республики Беларусь, обязательны к приему по номинальной стоимости во все виды платежей без всяких ограничений", - говорится в официальном сообщении Нацбанка.
Отметим, что в настоящее время бумажных купюр номиналом 1 белорусский рубль в республике нет (ранее они имели изображение зайца в прыжке - отсюда их неофициальное название "зайчики"), а банкноты номиналом 10 белорусских рублей изымаются из обращения за ненадобностью. Курс доллара США Нацбанк Белоруссии установил на 27 сентября в размере 8 490 белорусских рублей. Возможно, в Белоруссии еще остались люди, которые будут расплачиваться серебряными монетами НБРБ по номинальной стоимости.
Как сообщало ИА REGNUM, В 2012 году отмечается 200-летие Отечественной войны 1812 года. В Белоруссии термин "Отечественная война 1812 года" был изъят из официального оборота и заменен на "война 1812 года", "события 1812 года" и т.п. Часть белорусской интеллигенции возмутилась откровенным ревизионизмом со стороны белорусских чиновников и потребовала объяснений происходящего. Долгое время власти Белоруссии замалчивали проблему, отказывались её обсуждать и объяснять мотивацию своих действий при изъятии термина "Отечественная война 1812 года" из официального оборота.
Напомним, в ответ на предложение руководству Национальной Академии наук Белоруссии вернуть в учебные программы понятие "Отечественная война 1812 года" 26 июля 2012 из Института истории НАН Белоруссии был получен отрицательный ответ, аргументированный искаженным толкованием мнений российских историков - членов Международного Наполеоновского общества. Институт истории НАН Белоруссии пришел к выводу, что использование термина "Отечественная война 1812 года" представляется необоснованным в официальной белорусской историографии.
В год 200-летия Отечественной войны 1812 года власти Белоруссии не проводят масштабных мероприятий, связанных с юбилейной датой. Согласно официальным сообщениям, власти Белоруссии наметили на конец года (23-24 ноября) несколько "памятных мероприятий по случаю 200-летия войны 1812 года" в г.Борисове (Минская обл.). Известно, что для этого создан некий оргкомитет под руководством заместителя председателя Совмина, координация мероприятий возложена на Минкультуры и Миноблисполком. О деятельности данного оргкомитета мало что известно, и у наблюдателей складывается мнение о сознательном игнорировании юбилейной даты.
Также напомним, в начале мая власти Белоруссии приостановили деятельность минского общества русской культуры "Русь" - крупнейшей в постсоветской республике организации российских соотечественников. С начала 2012 года активисты МОРК "Русь" провели около десятка мероприятий, посвящённых юбилею Отечественной войны 1812 года. По мнению экспертов, власти Белоруссии поэтапно ликвидируют общественную организацию, что также совпадает с интересами сотрудников МИД России.
Постоянный адрес новости: belarus.regnum.ru/news/1575076.html
На выставке конвертов в Литве евреи были представлены в "истинном свете", как "кровавые" каратели
В Литве разразился скандал вокруг выставки конвертов в стенах Вильнюсского университета. Об этом сообщает корреспондент ИА REGNUM сегодня, 26 сентября.
Еврейские организации обратили внимание на ряд "экспонатов", на которых, в частности, евреи представлены как "кровавые" каратели, уничтожающие простое население Литвы.
Так, например, на одном из экспонатов израильский историк, директор Музея Катастрофы и Героизма "Яд ва-Шем" Ицхак Арад изображен с подписью "Эксперт" с кровавыми руками", где под конвертом в частности написано, что Арад служил в НКВД, уничтожая "лесных братьев", борцов за свободу Литвы против советской власти.
На другом конверте уже умерший литовец Александр Лилейко, который участвовал в массовом уничтожении евреев в Литве и служил нацистам, изображен как символ героизма литовской нации, с сопровождающей надписью, что его вклад в становление государственности Литвы недооценен, а он является "великим сыном" Литвы.
На еще одном "экспонате" изображен раввин с подписью "Будем жить как братья, а рассчитываться - как жиды", с пояснением, что именно евреи уклоняются от налогов.
Выставка вызвала скандал, после которого ее открытие было перенесено.
Постоянный адрес новости: belarus.regnum.ru/news/1574785.html
среда, 26 сентября 2012 г.
Россия рискует стать колонией Европы
Чтобы этого не случилось, нужно создавать собственную интеграционную группировку с участием России, Украины и Белоруссии
Европейский союз может стать федеративным государством. Такую новость сообщили на днях средства массовой информации. В ходе заседания министров иностранных дел 11 государств ЕС были выработаны предложения, которые должны превратить Европу из аморфного образования, которое одни специалисты считают международной организацией, а другие – конфедерацией, в современную сверхдержаву. Представители Германии, Франции, Италии, Австрии, Португалии, Испании, Бельгии, Нидерландов, Люксембурга, Дании и Польши предложили революционные изменения. Во-первых, председателя Еврокомиссии будут избирать все жители объединенной Европы. Таким образом, ЕС получит своего президента, независимого от национальных правительств. Председатель Еврокомиссии будет назначать европейских министров. Таким образом, в его распоряжении окажутся полномочия, схожие с теми, которые имеет президент в США. Во-вторых, Европарламент получит право принимать законы. Будет создана верхняя палата Европарламента, задачей которой станет представительство интересов стран-членов ЕС. Иначе говоря, Европарламент также будет похож на американский конгресс, где есть палата представителей, представляющая народ, и сенат, который отстаивает интересы штатов. В-третьих, будут увеличены полномочия Верховного представителя ЕС по иностранным делам. Тем самым объединенная Европа сможет проводить согласованную внешнюю политику. Конечно, пока все вышеизложенное – лишь предложения. «За» высказались представители 11 стран, в то время как в Европейский союз входят 27 государств. Это значит, что пока у сторонников реформы нет даже большинства в ЕС. Однако если мы прочтем список «подписантов» внимательнее, мы обнаружим в нем все «локомотивы» современной Европы – Германию, Францию, Италию, Испанию, государства-члены Бенилюкса, а также, ко всеобщему удивлению, Польшу. Из великих держав вне списка – только Великобритания, традиционный евроскептик и «тормоз» единства Старого Света. Что означает все вышеизложенное? Европейские элиты наконец-то «созрели» для понимания простого факта: современный мир есть мир крупных экономических и политических субъектов. ВВП США – $ 15 трлн, а население – 300 млн человек. ВВП Китая – $ 11 трлн, а население – 1,3 млрд человек. Единая Европа с ее 500 млн жителей и $ 15 трлн ВВП неплохо смотрится на их фоне, но это если считать Европейский союз единым государством. По отдельности же члены ЕС не смотрятся на фоне США и Китая. Крупнейшая экономическая держава Европы, Германия, имеет лишь $ 3 трлн ВВП, прочие – и того меньше. Равноправные переговоры Польши с Китаем или Америкой немыслимы, а вот переговоры Европы с Китаем вполне возможны и даже естественны с точки зрения «весовой категории». Так что мировой экономический кризис, который, как пророчили многие, мог развалить Европейский союз, на деле, скорее всего, приведет к его консолидации, и это вполне объяснимо. Наличие единой валюты всегда диктует создание единого государства, а единая валюта у большинства европейцев есть – евро. Кризис евро вызван тем, что национальные правительства еврозоны, лишенные возможности печатать собственные деньги для затыкания «дыр» в бюджете, стали делать долги. В итоге финансовые проблемы чуть было не погребли под собой Грецию и поставили под угрозу стабильность Испании и даже Италии. Конечно, не все в Европе будут рады превращению Европейского союза в федерацию. Так, Британия будет всеми силами тормозить процесс консолидации, ибо он может идти только на основе объединения Европы вокруг извечного врага британцев – Германии. Но возражения Британии и нескольких государств, которые могут к ней примкнуть (например, Швеции), не могут быть приняты во внимание. Если британцы не согласятся, федерация будет создана в более узком составе, чем нынешний ЕС. Например, в нее могут не включить Грецию, Швецию, Ирландию, Румынию, Болгарию, Чехию, Словакию, Словению, да и саму Британию. Вряд ли ЕС от этого ослабнет – скорее усилится, ибо ему приходится тащить «на буксире» слишком многие государства Восточной и Южной Европы. Заниматься экономическим развитием Румынии европейцам не очень хочется, не говоря уже о бесконечном финансировании богатой жизни в Греции. Так что создание федерации – хорошая идея. И Европа усилится, и всякого рода дармоедов европейцы смогут безболезненно «послать», ссылаясь на их неготовность к созданию единого государства и экономическую слабость. Что означает все вышеизложенное для России? Для России это означает появление на наших границах мощной сверхдержавы с населением в 300-400 млн человек. При этом больше половины российской торговли приходится на Европу. Потенциально Россия может стать «задним двором» или протекторатом Европейской Федерации. Для того, чтобы этого не произошло, необходимо уже сегодня создавать собственную интеграционную группировку на постсоветском пространстве, с включением в нее России, Украины и Белоруссии. Нечто подобное советовал Солженицын еще в 90-е годы прошлого века. Быть может, союзником станет и Казахстан. Сейчас прообраз такого альянса уже существует в лице Таможенного союза. Но Украина по-прежнему смотрит в сторону Европы и никак не решится, в каком направлении идти, хотя довольно очевидно, что в союзе с Россией она обречена быть привилегированным партнером, а в отношениях с Европой – обычной полуколонией в стиле «млеко-яйки». Так что проект европейской федерации, о неизбежности которого автор этих строк предупреждал еще несколько лет назад, приобретает конкретные очертания. Для нашей страны объединенная Европа – это испытание и вызов. Россия слишком велика, чтобы быть принятой в ЕС, но сотрудничество с европейцами может как помочь вытянуть нашу страну из экономического кризиса и индустриализовать ее, так и превратить в полуколонию европейского «ядра». Как пойдет процесс, во многом зависит от воли российского руководства, от способности Кремля модернизировать экономику нашей страны, ибо сырьевая Россия в Европе не нужна, и недавнее дело, возбужденное Еврокомиссией против «Газпрома», – тому свидетельство. Россия должна вернуться в Европу, но не как представительница мирового «халифата» (во что начинают играть некоторые наши политики), а как полноценная европейская держава, которая хоть и находится за пределами ЕС, но, тем не менее, является органической частью европейской культуры. А в отдаленной перспективе нам нужно стать экономически сильнее Германии. Эта схема существовала в первой половине XIX века и во второй половине ХХ века и принесла Европе мир. Россия и сегодня может играть эту роль. К признанию нашего статуса великой европейской державы, полноправно участвующей в делах этой части света, и следует стремиться. |
Демография для «золотого миллиарда»
Николай Малишевский
О том, что власти Великобритании, уже заявившие о поддержке официальных браков гомосексуалистов, намерены заменить выражение «муж и жена» в официальных документах термином «партнеры», «чтобы соблюсти права сексуальных меньшинств», западная пресса сообщила еще весной этого года. Замена терминов производится в рамках кампании по легализации т.н. однополых браков.
Активисты сексуальных меньшинств, за неудачные реплики в адрес которых уголовный кодекс Британии уже предусматривает многолетнее тюремное заключение, заявляют и о проекте изменений в законодательство, регулирующее семейно-брачные отношения. С их точки зрения, существуют ситуации, в которых использование термина «муж и жена» для обозначения супругов «неприемлемо». Также, по данным «The Telegraph», в официальных документах может быть запрещено использование словосочетания «мать и отец»...
Английское правительство обрушилось с критикой на любящих своих детей матерей и отцов еще несколько лет назад. По мнению властей, «главными нарушителями спокойствия и экологической гармонии являются именно многодетные семьи». Вскоре после этого британские психиатры провели анонимный опрос среди членов парламента Великобритании. Исследование показало – каждый пятый парламентарий страдает психическими расстройствами, что по английским законам просто недопустимо.
Согласно британскому законодательству, парламентарий, имеющий проблемы с психическим здоровьем, обязан сложить с себя полномочия без возможности возобновления парламентской деятельности. Однако инициаторы опроса - Общепартийная парламентская группа по психическому здоровью (All Party Parliamentary Group on Mental Health), Королевский колледж психиатров (Royal college of psychiatrists) и «ряд благотворительных учреждений» - поставили цель убедить британское правительство в том, что «подобная дискриминация недопустима», и призвали пересмотреть «устаревший» закон, заявив буквально следующее: «Результаты опроса говорят об ущемлении демократии. Члены парламента и пэры не должны смущаться своих личных переживаний. Но сейчас они вынуждены молчать из-за предрассудков, невежества и страха, окутывающих психические заболевания»!
Однако молчат не все. Травля больших семей на территории Туманного Альбиона успешно продолжается не один год. По логике английских чиновников «многодетные семьи должны считаться экологическими правонарушителями, так же как и те, кто водит большие автомобили и не заботится о переработке пластиковых пакетов». Такие сравнения приводятся в отчете британского Фонда за оптимизацию населения (Optimum Population Trust), опубликованном еще в первой половине 2007 года. Как говорится в документе, уменьшение рождаемости «поможет сократить выбросы углекислого газа». Чтобы «избежать необратимых изменений климата», авторы призвали каждую британскую семью ограничиться одним ребенком.
По словам комментаторов, «по своей абсурдности данный призыв напоминает заявление властей Британии во время острого водного кризиса. Мэр Лондона Кен Ливингстон (Kenneth Livingstone) в целях экономии пресной воды обратился к жителям города с призывом не смывать за собой в туалете. Ливингстон потребовал от лондонцев воздержаться от использования сливного бачка в тех случаях, когда они сходили лишь по «малой нужде». Однако водный кризис прошел, странные инициативы тоже остались в прошлом, а на фоне вымирающей Европы призыв не плодиться кажется весьма странным. Когда двухмиллиардный Китай вводит политику «одна семья - один ребенок», такую меру еще можно понять. Но когда перенаселения из-за ухудшения экологии опасается 60-миллионная Англия, то возникает вопрос о психическом здоровье нации и главное - ее руководства».
К сожалению, данный вопрос пока остается без внятного ответа. И совершенно напрасно. Например, несколько лет назад дочь Маргарет Тэтчер написала книгу мемуаров (2008), в которой рассказала о прогрессирующем слабоумии своей матери «A Swim-On Part in the Goldfish Bowl: a Memoir» (название – труднопереводимая игра слов и смыслов, нечто вроде: «Омут аквариума для золотых рыбок: мемуары» или «Плавание всё время на людях: воспоминания»). А ведь «железная леди» в бытность свою премьер-министром Англии заявляла, что для эффективности экономики на территории СССР достаточно оставить 15 миллионов человек. Дескать, в мире есть единый энергосырьевой сосуд, увеличить его содержимое нельзя, а делить поровну на почти двести стран - бессмысленно. Ведь если в Африке или на пространстве СНГ каждая семья будет иметь всего вдоволь, то этого не будет на Западе и в той же Англии, которая в отличие от СССР и некоторых постсоветских республик самодостаточной не является. (Эта тема очень доходчиво изложена в публикациях и замечательной книге А. Паршева «Почему Россия не Америка. Книга для тех, кто остается здесь»).
На Туманном Альбионе уже не одно столетие озабочены тем, как «помочь» государствам с населением, «ненужным» с точки зрения того, что земляки Маргарет Тэтчер считают «эффективной экономикой». Хотя многие думают, что социал-дарвинизм родился в Англии в результате переноса идей Дарвина на общество, на самом деле всё было наоборот. «Отец-основатель» приписал природе те тенденции, которые господствовали в британском обществе.
В XIX веке в Англии решался очень серьезный политический вопрос: что делать с соседней Ирландией? Эта страна, в свое время завоеванная англичанами, по словам исследователей, «не только не отличается по размеру от страны завоевателей, а по климату даже, пожалуй, получше, чем Англия. Население в начале XIX века в этих странах было примерно равным. Ирландцы плохо относились к англичанам, и это понять нетрудно: англичане их завоевали. И - удивительная вещь! К концу XIX века Ирландия оказалась единственной европейской страной, население которой не выросло. Напротив, оно значительно уменьшилось: с 10 до 3 миллионов! В 1846 году там разразился страшный голод, когда погибло более миллиона человек. Но в том же самом году из Ирландии продукты питания - зерно и скот - вывозились в Англию. Английское правительство этому не препятствовало и вдобавок поощряло эмиграцию. И к концу века Ирландия перестала представлять для Англии угрозу. В Ирландии остались только те, кто непосредственно был занят в сельском хозяйстве, а беспокойного «лишнего» населения там уже не было...».
Сходную технологию британцы использовали в годы Второй мировой войны в Индии (Бенгалии), где население слишком активно поддержало «Августовскую революцию» 1942 года и Индийскую национальную армию (Azad Hind Fauj) Субхаса Чандра Боса (Subhash Chandra Bose), боровшиеся с английским колониальным господством. Индусов вынудили сократить посевные сельхозпродуктов, вместо которых стали сеять джут для британского ВМФ. Одновременно из Бенгалии стали массированно экспортировать рис и зерно, а у местного населения были конфискованы все средства передвижения – от лодок до слонов. В результате разразившегося в 1942-1943 гг. чудовищного голода, по разным источникам, умерло от 1,5 до 3,5 млн. человек (еще несколько миллионов из тех, кто слишком поздно понял, что помощи не будет, и попытался бежать «куда глаза глядят», умерли чуть позже от истощения и болезней). Инспектор по делам Индии (Secretary of State for India) Леопольд Эмери (Leopold Amery) не скрывал, что У.Черчилль «относится к нам, как Гитлер». Сам Черчилль, считавший индусов «мерзкой расой, спасаемой лишь их размножением от погибели, которая есть их заслуженная судьба», на сообщения о массовой гибели миллионов людей и просьбу не вывозить продовольствие отреагировал телеграммой: «Если у вас голод, то почему Ганди еще не умер?» (www.wlym.com/archive/oakland/brutish/EIRchurchil.pdf; Blake R. and Louis W. R. Churchill: A Major New Assessment of His Life in Peace and War, Oxford, 1993). Но зато за тылы империи можно было не волноваться – мятежный регион просто вымер, не получив никакой помощи. (См.: Pankaj Mishra Exit Wounds. The legacy of Indian partition // The New Yorker. 13.08.2007).
Подобным образом отрабатывался лишь один из механизмов сокращения населения. Параллельно ему шла отработка другого механизма - за счет снижения рождаемости. Земляки автора теории «выживаемости видов» искали «гуманные» способы контроля над народонаселением. В самой Англии с этой целью «поощрялось безбрачие среди разных слоев. К примеру, среди преподавательского состава Кембриджа. Но затем экономисты выдвинули другой тезис: зачем сокращать, так сказать, хорошую часть населения? Есть ведь люмпен-пролетариат, который не задействован в процессе производства. Может, лучше посмотреть в его сторону? И зародились разные общественные течения, провозглашавшие, что самый гуманный способ помочь уйти из жизни тем слоям, которые не нужны и никогда не будут нужны, - это поощрение отказа от деторождения».
Всё сказанное имеет самое непосредственное отношение к дню сегодняшнему. Процесс неоколониального энергосырьевого грабежа Западом стран бывшего «второго» и «третьего» мира выдыхается. С одной стороны, грабить становится все сложнее (а местами просто нечего). С другой - ограбленные по всему миру, от Латинской Америки до Азии, все более настойчиво заявляют о своих правах и вымирать явно не торопятся. Эта издевательски-парадоксальная ситуация настолько озадачивает правительства благополучных стран «золотого миллиарда», что даже в Лондоне, кажется, заметили, что неадекватно огромную долю добываемых на планете ресурсов потребляют не ограбленные колонизаторами страны и континенты, а сам «золотой миллиард».
вторник, 25 сентября 2012 г.
Ближний Восток и президентская гонка в США
Уже очевидно, что М. Ромни пока так и не сумел извлечь видимых преимуществ из выигрышной для него ситуации, связанной с провалами действующей администрации на Ближнем Востоке, выразившимися в том числе в массовых протестах по поводу проявлений антимусульманских настроений в США. Проведенные Исследовательским центром Пью опросы общественного мнения показали, что поведение Б.Обамы в данном случае одобрили 45% опрошенных, оценили негативно 36%. С позицией Ромни согласились только 26 %, против были 48 %.
Даже многие республиканцы, согласно сайту The Wall Street Journal, посчитали реакцию Ромни на фильм «Невинность мусульман» неуклюжей. Среди них были сенатор Джон Сунуну (John Sununu), бывший спичрайтер Рональда Рейгана Пегги Нунан (Peggy Noonan), советник Джона Маккейна во время его предвыборной кампании Джон Уивер (John Weaver). Ромни, например, раскритиковал извинения посольства США в Египте за появление этого ролика, принесенные еще 11 сентября, до гибели американских дипломатов в Бенгази, связав их с тем, что Барак Обама проводит слабую внешнюю политику и чуть ли не симпатизирует нападающим на дипмиссии страны исламистам. И это, конечно, был перебор. В ответ глава Белого дома обвинил соперника в "политизации национальной трагедии", заявив, что "губернатор Ромни имеет обыкновение сначала стрелять, а затем целиться", президентам же так делать не следует. Обозреватель LA Times Д. Хорси назвал слова республиканца «глупой и упрощенной политической риторикой».
В каком-то смысле Ромни уподобился известному фольклорному персонажу, который сначала, громко разрыдавшись на свадьбе, затем, чтобы поправить дело, весело рассмеялся на похоронах. В обоих случаях он был бит.
К чести рядовых американцев, и в этом не худо было бы брать с них пример, трагедии не повергают их в полную фрустрацию, а сплачивают вокруг национальных лидеров. Так было 11 сентября 2001 года, когда, несмотря на явную растерянность администрации, они не отвернулись от нее, и рейтинг Дж. Буша подскочил до небес. Нечто похожее произошло и сейчас.
Однако Обаме не надо обольщаться. Пока это естественная эмоциональная реакция на обиду и нелогичность принесенной жертвы – отца ливийской революции К. Стивенса. Правда, люди помнят, что глава Белого дома сдержал свое обещание о постепенном выводе американских войск из Ирака и намеревается проделать то же самое и в Афганистане. Обе войны чрезвычайно непопулярны в Америке, и обе были начаты республиканцами. Тем не менее ответственность за провал ближневосточной политики снять с себя действующему президенту будет сложно. Да и выход из двух войн, иракской и афганской, во многом напоминает бегство - с тревожной неизвестностью в финале. В Афганистане, например, символ якобы победы свелся главным образом к уничтожению лидера «Аль-Каиды», что приобрело даже форму одного из предвыборных лозунгов демократов: «Спросите Усаму бен Ладена!» (видимо, о том, какой бравый парень действующий президент).
Главные внешнеполитические советники Ромни, оба бывшие высокопоставленные сотрудники Госдепартамента при республиканских администрациях, Элиот Коэн и Ричард Вильямсон, более аккуратно высказались по поводу гибели посла в Ливии, допустив, что данную акцию трудно было предположить заранее и остановить. Вместе с тем они заявили, что Соединенным Штатам следовало бы более плотно заниматься строительством новой Ливии, чем это делают находящиеся у власти демократы. Кроме того, оба советника в целом обозначили линию, разделяющую Ромни и Обаму по проблемам Ближнего Востока.
По их словам, Египту Ромни заявил бы, что обещанное госсекретарём Х. Клинтон прощение долгов этой стране на сумму в 1 млрд. долл. будет возможным только в случае большего уважения там американских интересов.
Республиканский кандидат также был бы готов оказывать гораздо более значительную поддержку сирийской оппозиции, в том числе способствуя поставкам в Сирию «летального оружия» из других арабских стран, хотя и не вооружая противников режима в Дамаске напрямую.
В отличие от президента Обамы, уклоняющегося от предложенного премьер-министром Израиля Нетаньяху установления «красной линии» в отношении ядерной программы Ирана, при переходе которой должен автоматически последовать военный удар по этой стране, Ромни был бы готов пойти на такой шаг, но крайнюю точку он, возможно, разместил бы несколько дальше, чем настаивают израильтяне.
Позиции кандидатов по проблеме, имеющей для США не только внешнее, но и ярко выраженное внутреннее политическое измерение, – палестино-израильскому конфликту – выглядят примерно следующим образом.
Обама, как и все президенты США, демонстрирует приверженность стратегической поддержке безопасности Израиля. За 2011 финансовый год его администрация, несмотря на кризис, выделила на поддержку Израиля 3 млрд. долл. – самую крупную сумму с 2003 года. Накануне визита Ромни в Израиль в июле 2012 года, где он собирался выставить себя главным защитником этой страны, чтобы получить дополнительные козыри среди влиятельной еврейской общины США, Обама предпринял упреждающие шаги. В частности, подписал законопроект, укрепляющий стратегические связи с ключевым союзником США на Ближнем Востоке, и заявил о выделении дополнительных 70 млн. долл. на создание израильской противоракетной системы «Железный купол».
Одновременно Обама считает невозможным дальнейшее сохранение статус-кво в положении палестинцев. Он поддерживает проведение переговоров, которые должны закончиться созданием двух государств – «жизнеспособной Палестины» и «безопасного Израиля» на основе границ 1967 года при допустимом взаимно согласованном обмене территориями. Самые сложные вопросы о возвращении палестинских беженцев (а их миллионы) и статусе Иерусалима решались бы в последнюю очередь. Не случайно, когда на конвенте демократической партии какие-то горячие головы пытались протащить в президентскую программу пункт о признании Иерусалима столицей Израиля, по настоянию президентского окружения этот пункт был снят.
Вместе с тем возражения США были решающими при отклонении заявки на признание Палестины полностью независимым государством в ООН. Обама посчитал такую заявку преждевременной и подрывающей переговорный процесс.
Сложно строятся отношения Обамы с израильским премьером Нетаньяху. Признаки взаимной неприязни два деятеля едва скрывают, хотя президент-демократ уже заявил, что после своего возможного переизбрания обязательно посетит Израиль. Нетаньяху же со своей стороны послал недвусмысленный сигнал еврейской общине США, что своим будущим собеседником предпочел бы видеть Ромни.
Однако не всё так просто. Ещё в самом начале мандата Обамы его окружение, прежде всего руководитель аппарата Белого дома Рам Эмануэл, имеющий двойное американо-израильское гражданство и успевший даже повоевать в армии родины предков во время войны в Заливе в 1991 году, предприняли немалые усилия, чтобы внести в традиционно консервативное еврейское лобби США либеральную струю. Ими, например, в противовес жестко настроенной лоббистской структуре AIPAC была создана более склонная к компромиссам организация – J-Street («Еврейская улица»). И оказалось, что немалая часть американских евреев уже устали от бесконечного противостояния на Ближнем Востоке, понимая, что уступки неизбежны. Результат налицо. Опросы показывают, что, несмотря на все заигрывания Ромни, американские евреи на вопрос о том, кто лучше держался во время нынешней вспышки протестов на Ближнем Востоке – президент или его оппонент, голосуют примерно так же, как и остальная Америка. Да и общий уровень поддержки Обамы среди этой категории населения пока существенно не меняется.
Линия Ромни по палестино-израильскому конфликту, признаться, удивляет. Он, видимо, действительно вознамерился быть здесь святее папы римского (точнее, главного раввина). Он демонстративно отправился в первую зарубежную поездку в роли кандидата в президенты именно в Израиль и «провозгласил» Иерусалим столицей этого государства, куда он непременно в случае победы переведет из Тель-Авива посольство США. Ромни выступил против любых мораториев на возведение еврейских поселений на оккупированных территориях и за снижение финансовой поддержки палестинцам. В одном из выступлений он заявил, что мирное соглашение с палестинцами невозможно в принципе, так как «они в нем не заинтересованы».
Трудно себе представить, как с такими подходами республиканский кандидат в случае победы сможет сделать хоть что-то для нормализации ситуации в регионе. При господствующих там сейчас настроениях США с такой стратегией могут оказаться в полной изоляции, перессорившись со всем арабским миром. Не на пользу это и Израилю, который геополитически станет более уязвимым. Кроме того, слишком плотная завязка Нетаньяху на Ромни в случае проигрыша последнего лишь усложнит отношения израильского премьера с Обамой. Печатный официоз всегда лояльной Вашингтону Саудовской Аравии уже обратил внимание на то, что Ромни «готов признать палестинцев лишь в качестве постоянной досадной помехи его высокочтимым израильским союзникам» (http://www.saudigazette.com.sa).
Показательно в этом смысле и то, что отправившийся 23 сентября с.г. в свою первую с момента избрания поездку в США президент Египта М. Мурси довольно резко перед этим заявил, что поддержка авторитарных режимов и Израиля сослужила плохую службу Соединённым Штатам. По его словам, «сменявшие друг друга американские администрации в обмен на деньги американских налогоплательщиков получили неприязнь, если не ненависть народов региона». Мурси посоветовал Вашингтону для улучшения имиджа Америки приложить особые усилия к скорейшему достижению палестино-израильского урегулирования.
* * *
Все преимущества, которые Обама имеет перед конкурентом в ближневосточных делах, могут быть перечёркнуты внезапно некой крупномасштабной провокацией – недостатка в охотниках до них нет. Однажды «рано прокукарекавший» Ромни в следующий раз может воспользоваться поводом и более искусно. От «священной коровы» демократизации Ближнего Востока как универсального инструмента решения проблем в любой точке мира Белый дом отказываться не собирается - в этом и демократы, и республиканцы едины. А это значит, что Ближний Восток ожидает в обозримом будущем бурная жизнь…
|
«Исламский» терроризм американского разлива
Дмитрий Седов
Казалось бы, до вывода войск Западной коалиции из Афганистана ещё далеко, последние части НАТО покинут эту страну без малого через два года, но уже сейчас для государств, испытывающих на себе влияние афганских событий, остро стоит вопрос, к чему следует готовиться. К числу таких государств относится и Россия. Приход к власти после ухода американцев движения «Талибан» нарушит хрупкое равновесие сил, даст новый импульс распространению наркотиков и прикрытого флагом ислама терроризма - через Центральную Азию на Кавказ и далее в глубинные районы России.
Важно понимать, что стоит за всей «афганской проблемой», какие движущие силы всё время поднимают эту проблему до уровня постоянно действующего фактора мировой политики. Здесь нам придётся коснуться политики англосаксов по отношению к мусульманскому миру в целом. Для начала сошлёмся на пример Косова.
Создание «независимого» Косова – рукотворный проект, разработанный в кабинетах западных политических менеджеров. Сегодня Косово - это искусственное образование с искусственно посаженным разбойничьим правительством, действующим по указанию западных кукловодов. Смысл их указаний постичь несложно: Косово должно служить разрушению исторически сложившейся политической географии Балкан, приблизить создание «Великой Албании», которая обеспечит Северо-Атлантическому альянсу расширение оперативного пространства по всему континенту, от Средиземноморья до Балтики.
Технологии, апробируемые в «косовском проекте», стоит иметь в виду, задумываясь о будущем Афганистана. Спрашивается: с какой целью была организована интервенция в эту страну? Ведь любому трезвомыслящему человеку понятно, что террористический акт 11 сентября 2011 года был увеличенной копией «операции Гляйвиц», когда в 1939 году немцы организовали нападение на собственную радиостанцию переодетыми в польскую форму уголовниками, чтобы использовать это как предлог для вторжения в Польшу. И точно так же, как в случае с «операцией Гляйвиц», операция «9/11» не соответствовала масштабу развязанной вслед за ней войны в Афганистане. Затем начался продолжающийся уже второе десятилетие спектакль с погоней за «Аль-Каидой», которая всегда появляется там, где Соединённым Штатам требуется решить очередную геостратегическую задачу.
Возьмём пример другой страны, где аналогичная операция уже завершилась, – Ирак. Предлог для вторжения в Ирак был выдуманным с самого начала. Наличие у Саддама Хусейна химического оружия оказалось «мыльным пузырем». Тем не менее война продолжалась почти 9 лет, обогащая американские финансовые и военно-промышленные группировки. Сегодня, после американской оккупации, Ирак – это разорванная на три части страна. Курды, сунниты и шииты продолжают между собой борьбу за власть, пышным цветом расцветает терроризм, гибнут люди. Зато теперь ни один иракский политик не может прийти к власти и удержаться у власти без помощи Вашингтона. Это основное «достижение» совершённой против Ирака агрессии, потому что главный вопрос – вопрос о допуске к запасам богатейших в мире нефтяных кладовых Ирака - решается теперь в Вашингтоне и Лондоне.
Наличие в Ираке разветвленной террористической сети не вызывает сомнений, связи между ЦРУ и этой террористической сетью - тоже. ЦРУ «регулирует» ситуацию в Ираке, и это важнейший результат американской оккупации, ведь при Саддаме Хусейне террористов в Ираке не было и в помине. Теперь же под боком у Ирана ждет своего часа и разминается на собственном народе целая террористическая армия.
Мы вступаем в эпоху сетевых и террористических войн. Война с Ираном не будет сопровождаться лязгом танков и грохотом артиллерийских орудий. Настанет время, когда толпа выплеснется на улицы Тегерана под звуки взрывов и стрельбы снайперов. Для этого и готовится армия террористов в Ираке.
Нечто подобное мы видим и в Афганистане. Утверждать, что правительство импортного Хамида Карзая отвечает стандартам демократии, не хватает смелости даже у самых отчаянных фантастов. Однако при этом в Вашингтоне никто не посыпает голову пеплом, никто не требует расследования «преступной войны», не проклинает младшего из Бушей за «тупость» и «жестокость». Уже отсюда ясно, что американцы все-таки чего-то в Афганистане добились.
И в самом деле, послевоенный Афганистан может быть ничуть не хуже послевоенного Ирака. Суннитский «Талибан» является непримиримым врагом шиитского Ирана, и после прихода к власти он двинется не только в направлении Центральной Азии, но и в направлении Ирана. Опять же ЦРУ и талибы – старые приятели. Американцы готовят наступление отрядов террористов на Иран с двух сторон – с запада из Ирака и Сирии (после её запланированного падения), с востока из Афганистана. Раскройка политической карты по модели «Большого Ближнего Востока» идёт по плану. Кстати, если вспомнить недавнее выступление нового египетского президента М.Мурси на саммите Движения неприсоединения, то нельзя не заметить, что этот лидер «Братьев-мусульман» (организации, основанной в своё время английской разведкой) выступил в антисирийском ключе так, как будто его инструктировали в Белом доме.
Планы создания на огромных территориях Евразии американского «Большого Ближнего Востока» имеют в виду и предстоящее Америке глобальное противостояние. Ведь одна из функций «арабской весны» - изгнание из захватываемых ею стран китайского капитала. Кстати, новые египетские власти не любят информировать общественность о том, сколько состоятельных граждан, попытавшихся перевести свои накопления из долларов в юани и сменить в дни кризиса американские банки на китайские, завершили свою жизнь от рук киллеров и в ямах с крокодилами. Впрочем, когда-нибудь и это узнаем.
Плацдарм террористически-сетевой агрессии против КНР – вот что такое Афганистан, каким он станет к 2014 году, после ухода из него войск Западной коалиции. Территория Афганистана близко прилегает к самой неспокойной автономной провинции КНР – Синьцзян-Уйгурскому автономному району (СУАР), где среди населения велика доля уйгуров-мусульман. Узкая горловина по долине реки Пяндж выводит на границу с КНР, откуда проникнуть в Синьцзян совсем нетрудно, возможностей много, ведь по суше Синьцзян граничит на протяжении 5600 километров с восемью государствами, в том числе с Россией (участок 45 км), Киргизией, Казахстаном, Таджикистаном, Афганистаном (80 км). В последний раз крупные массовые беспорядки потрясли столицу Синьцзяна, город Урумчи, в сентябре 2009 года. Беспорядки были жестоко подавлены, 120 человек убиты.
«Синьцзян» в переводе с китайского означает «Новая граница». Эта территория вошла в состав Китая в середине XVIII века. За 250 лет уйгурам несколько раз удавалось на короткий срок добиваться независимости. Окончательное присоединение Синьцзяна к Китаю на правах автономного района произошло в 1949 году. С этого времени китайское руководство начало активно заселять регион представителями титульной нации. На сегодняшний день число китайцев в Синьцзяне примерно равно числу уйгуров, и это стало главным источником конфликта.
Тлеющий конфликт питается ещё и тем, что уровень образования окончивших уйгурские школы ниже, чем у тех, кто овладел китайской письменностью и учится в китайских школах. Уйгуры – самая бедная часть населения Синьцзяна. Сегодня они живут, как и сотни лет назад, в основном в сельской местности. А китайцы, как правило, живут в городах, в современных многоэтажных зданиях, построенных в последние годы. Это дает почву для распространения наиболее жёстких форм ислама.
По характеру методов борьбы в уйгурском движении можно выделить два крыла. Первое – это радикальные исламские группировки, среди которых особенно выделяется «Исламское движение Восточного Туркестана» (ИДТВ). В 2008 году ИДВТ взяло на себя ответственность за серию взрывов в Шанхае и Юннане, а во время проведения Пекинской Олимпиады выступило с угрозами применения химического и бактериологического оружия. В конце прошлого года из ИДВТ выделилась группировка «Аль-Каида в Китае». Цель уйгурских исламистов – создание независимого от Китая исламского государства.
Второе крыло – правозащитные уйгурские организации, действующие за пределами КНР. Официально ни одна страна мира не поддерживает уйгурских сепаратистов, но ряд НПО представляет интересы уйгурского движения за независимость на Западе. Наиболее заметная из них – Всемирный уйгурский конгресс (WUC), возглавляемый Рабией Кадыр (Rebiya Kadeer) и выступающий за право уйгуров самим определять политическое будущее Восточного Туркестана. Надо заметить, что силами НПО уйгурское сообщество выигрывает у Китая в информационной войне. С критикой политики КНР в уйгурском вопрос выступили Турция, Иран, Индонезия, прямые угрозы в адрес Пекина прозвучали со стороны движения ХАМАС и «Аль-Каиды».
Однако эта поддержка имеет и другую сторону. После терактов 11 сентября 2001 года китайское правительство стало использовать «международную войну с терроризмом» как предлог для репрессий против уйгурских экстремистов. В целом уйгурские сепаратисты сейчас не владеют ситуацией в Синьцзяне – китайские власти научились эффективно подавлять вспышки протеста, но те, кто захотят ослабить Китай, обязательно использут уйгурскую карту в своей игре.
США уже давно ведут с талибами переговоры о том, как жить дальше после вывода оккупационных войск из Афганистана. Можно не сомневаться, что они постараются обратить страсть талибов к «искоренению неверных» против своего самого опасного противника – против КНР. Подвести под КНР «талибскую мину» - давняя мечта англосаксов. Многого можно будет добиться в непростом диалоге с Пекином, манипулируя этим рычагом.
Поэтому, прежде чем планировать российскую политику в отношении Афганистана после ухода войск Западной коалиции, нужно усвоить, что Вашингтон не просто решил в Афганистане свои задачи, но и имеет конкретный план продолжения работы в том же направлении. Никакие рассуждения о путях сотрудничества России с новой властью в Кабуле не повлияют на главный вопрос – проводимую американцами политику насильственной перекройки границ современных государств. Россия неизбежно будет поставлена перед необходимостью бескомпромиссной защиты своих интересов в борьбе против «исламского» терроризма американского разлива, и, вполне вероятно, что главным её союзником в этой борьбе станет КНР…
Подписаться на:
Сообщения (Atom)