В цитадели советской власти

www.factruz.ru

Всемирная история часто показывает, что одним из главных успехов внутригосударственного переворота являлось наличие заговорщиков в ближайшем окружении руководства страны.

В истории убийства Гая Юлия Цезаря был такой человек, Марк Брут, он пользовался большим доверием Цезаря, хотя сам Цезарь хорошо знал что Брут был членом политической оппозиции

 

 Все это стоило ему жизни. А вот Сталин решил не повторять его ошибок.

 ………..

Сегодня можно смело поделить весь военно-политический заговор внутри Кремля на три части.

Заговор	Состав	Дата
Право-троцкистский заговор	Г.Ягода, Я.Агранов, А.Енукидзе и Р.Петерсон	1931-1936 гг..
Первый «Правый» заговор(РККА)	Я. Гамарник, П. Ткалун	1936-1937 гг.
Второй «правый» заговор (НКВД)	Н.Ежов, Ф.Рогов	1937гг.-1938гг.

В самом начале в ближайшем окружении руководства страны было два очень опасных человека – «правый» активист А. Енукидзе и троцкист Р.Петерсон.

 Тут к слову отмечу, что

 --Р.Петерсон комендант Кремля с 1920 года

 --П.Ткалун –комендант Кремля в 1936-37 годах

 --Ф. Рогов комендант Кремля в 1937-38 годах. 

Последний узнав о том что план Ежова по убийству руководства страны провалился, застрелился

Как же планировался переворот?

Бывший сотрудник НКВД Алексей Рыбин многое прояснил, что на него ссылается даже такое высокое должностное лицо, как бывший министр юстиции Российской Федерации В. Ковалев. В своей книге «Два сталинских наркома» он несколько раз цитирует фрагменты из воспоминаний ветерана НКВД.

Например, о некоторых деталях подготовки заговора силами курсантов школы НКВД, которые стали известны Алексею Рыбину со слов бывшего питомца этой школы И. Орловского:

«В начале 1936 года Ягода, Соринсон (так у Рыбина именуется Яков Агранов, заместитель Ягоды.), Паукер, Волович сформировали из курсантов школы ОГПУ особую роту боевиков… Ежедневно были занятия по самбо, ближнему штыковому бою, преодолению трудных препятствий. Нас хорошо обмундировали и вооружили…

После этого Ягода, Соринсон, Паукер, Волович и другие устроили смотр нашей боевой готовности во дворе здания НКВД. Они нашли, что мы те самые парни, которые готовы на любой разбой ради замыслов верхушки НКВД.

Позднее мы узнали, что нам предстояло при содействии коменданта Кремля комиссара Ткалуна войти в Кремль и арестовать Сталина. Но заговор был раскрыт. Нас быстро расформировали по разным воинским частям».

 Так это планировалось.

 Енукидзе

 Авель Енукидзе, член партии с 1898 года, еще совсем недавно связанный личными дружескими отношениями со Сталиным, был одним из весьма немногих в высшем эшелоне власти, но в определенный момент доверие к нему стало угасать.

 

 Сталин, Надежда Аллилуева, Ворошилов с женой и Енукидзе на пикнике 

В итоге Енукидзе стал центральной фигурой «Кремлёвского дела».В ходе расследования Кремлёвского дела Енукидзе был снят с поста секретаря ЦИК СССР.

3 марта 1935 г. Енукидзе был переведён на должность секретаря ЦИК Закавказской федерации, а уже 21 марта Политбюро постановило разослать членам ЦК и комиссий партийного и советского контроля «Сообщение ЦК ВКП(б) об аппарате ЦИК СССР и тов. Енукидзе», в котором Енукидзе обвинялся в потере политической бдительности.

Тогда Енукидзе обратился за поддержкой к Ворошилову и Орджоникидзе, прося избавить его от необходимости ехать в Закавказье. В итоге, 13 мая Енукидзе по его просьбе был назначен уполномоченным ЦИК по Минераловодской группе. Енукидзе перевели на Кавказ, он был назначен начальником Кавказских курортов

7 сентября 1935 г. Сталин послал Кагановичу, Ежову и Молотову шифровку, в которой назвал назначение Енукидзе в Минеральные Воды ошибкой. Он потребовал перевести его на второстепенную должность в Ростов-на-Дону или в Харьков. Кроме того, Сталин обвинил Г. К. Орджоникидзе, что тот продолжает «вести дружбу» с Енукидзе.

Последний некоторое время игнорировал прямое указание Политбюро ехать в Харьков на должность начальника конторы управления автодорожного транспорта, но всё же в конце концов вынужден был покинуть Минеральные Воды. Последняя должность перед арестом — директор Харьковского облавтотранстреста.

Несмотря на столь вызывающее поведение, Енукидзе в июне 1936 г. на пленуме ЦК ВКП(б) был восстановлен в партии (очевидно, под давлением «ближнего круга» Сталина). Спустя полгода, 11 февраля 1937 г., за неделю до смерти Орджоникидзе, он был арестован в Харькове.

Енукидзе на допросах говорил:

«Вопрос: В 1935 году в Кремле были арестованы участники террористических групп в комендатуре Кремля и правительственной библиотеке. Вашими показаниями от 27 апреля 1937 года устанавливается, что группа лиц в комендатуре Кремля была завербована Петерсоном по прямому вашему указанию в целях совершения вооруженного переворота в Кремле. А какое отношение Вы имели к деятельности террористической группы работников правительственной библиотеки.

Ответ: Террористическая группа в правительственной библиотеке Кремля была создана одной из сотрудниц этой библиотеки Ниной Александровной Розенфельд по прямому указанию Каменева, но отношения к этой группе я не имел. Об антисоветских настроениях Розенфельд и о ее непосредственной связи с Каменевым я был информирован последним еще в 1932 году.

Когда в 1932 году Каменев направлялся в ссылку (в Минусинск) в связи с делом Рютина, он перед отъездом посетил меня в моем служебном кабинете в Кремле. В начале нашей беседы он обратился ко мне с несколькими личными просьбами, касающимися его квартиры, семьи и т.д. После разрешения этих вопросов, Каменев сообщил мне, что он, как один из членов блока троцкистско-зиновьевской организации с организацией правых, знает о моих переговорах с Томским, о том, что я связан с центром организации правых и что веду работу по подготовке вооруженного переворота в Кремле.

Он просил меня рассказать, что мною проделано в этой области. Я пытался уклониться от беседы на эту тему, ибо, как я уже показывал на предыдущих допросах, между мною и Томским была договоренность о том, что моя связь с блоком организаций правых и троцкистов-зиновьевцев будет осуществляться исключительно через него - Томского. Каменев, однако, заявил мне, что эти вопросы его интересуют потому, что у него непосредственно имеются антисоветские связи внутри Кремля, и, что поскольку ему приходится сейчас покинуть Москву на неопределенное время, он хочет эти связи передать мне. Ссылаясь на мнение руководителей блока, и Томского в том числе, Каменев упрекал, что недостаточно активно ведется подготовка кадров, необходимых для осуществления переворота в Кремле.

Он спросил меня, знаю ли я Нину Розенфельд. Я ответил утвердительно. Тогда Каменев сообщил мне, что Розенфельд имеет связи среди работников секретариата ЦИК и правительственной библиотеки и может быть использована для антисоветской пропаганды. На мой вопрос, какие у Каменева основания считать, что Н.Розенфельд можно будет использовать для антисоветской работы, Каменев ответил, что Розенфельд является лично ему преданным человеком и разделяет его отношение к руководству ВКП(б) и советской власти. Я сказал, что в случае необходимости установлю связь с Розенфельд.

В эту же встречу Каменев обратился ко мне со следующей просьбой: "Я, - говорил Каменев, - намерен написать письмо в ЦК с просьбой вернуть меня из ссылки. Если Вы разрешите, Авель Софронович, я это письмо направлю в Ваш циковский адрес с тем, что оно наверняка попадет в руки Сталину". Я обещал Каменеву выполнить эту просьбу и действительно, когда через некоторое время письмо Каменева было мною получено, я его передал в секретариат Сталина.

Вопрос: Кто персонально из аппарата НКВД не был, как Вы говорите, заинтересован в разгроме организации?

Ответ: Ягода, Молчанов и Паукер.

Вопрос: Почему?

Ответ: Потому, что они являлись участниками той самой организации, дело которой вели.

Вопрос: Ягода, Паукер и Молчанов являлись участниками антисоветской организации правых?

Ответ: Да. Все трое были участниками этой организации.

Вопрос: Откуда Вам известно об участии Ягоды, Молчанова и Паукера в организации правых?

Ответ: С Ягодой, как с участником организации правых, я был лично связан. Что касается Молчанова и Паукера, то об их участии в организации мне известно от Ягоды.

Вопрос: Когда, где, при каких обстоятельствах Вы установили организационную связь с Ягодой?

Ответ: Прежде чем ответить на этот вопрос, я считал бы целесообразным осветить обстоятельства, которые предшествовали установлению моей связи с Ягодой. С Ягодой я встречался довольно часто по служебным делам, касающимся охраны Кремля и охраны порядка на всех партийных и советских съездах, сессиях, конференциях, пленумах и т.д. Эти встречи имели место и в бытность Ягоды заместителем председателя ОГПУ и в то время, когда он был наркомом внутренних дел.

Мне Ягода был известен с самого начала, как человек очень близкий по своим личным и политическим связям с А.И.Рыковым и его окружением. Их близкие взаимоотношения в бытность Рыкова членом ПБ и председателем Совнаркома были известны всем. После снятия Рыкова и разгрома правых Ягода внешне очень резко изменил свои отношения к лидерам правых.

Мои тогдашние наблюдения над поведением и работой Ягоды и его личные беседы со мной не давали мне основания думать, что он связан с правыми. В период 1929-31гг. в беседах со мной Ягода старался изобразить из себя человека, которому очень тяжело было рвать с правыми, но что все это он преодолел в интересах безопасности и укрепления существующего руководства.

Как потом я узнал, Ягода, не знавший первое время моих отношений с правыми, вел со мной такие беседы в расчете на то, что я, близко стоящий к руководству, в частных беседах с членами Политбюро буду характеризовать его, как надежного работника. И действительно, в беседах с руководителями партии и правительства я неоднократно давал об Ягоде положительную характеристику.

Как-то раз, в разговоре с Томским в 1931 году я затронул вопрос о трудностях развертывания работы с Кремле, ссылаясь на то, что Ягода, его сеть охраны в Кремле и агентура могут легко раскрыть всю работу, которую мы проводили по подготовке переворота. Томский, улыбнувшись, мне ответил на это: "Ты не бойся, ты очень преувеличиваешь эти опасения, а с Ягодой мы как-нибудь поладим". Такое двусмысленное и спокойное заявление со стороны одного из членов центра правых меня несколько удивило. Однако, при следующей встрече с Томским все выяснилось: Ягода, оказалось, был в курсе всей работы правых, в том числе и работы, проводимой нами в Кремле.

Томский, вскоре после первой беседы со мной о Ягоде, сам затронул вопрос о нем и его роли в организации правых. Из разговора с Томским я узнал, что вопрос о моих опасениях в отношении Ягоды и НКВД обсуждался в центре правых, и они решили сообщить мне о том, что Ягода является участником организации правых и находится в курсе всей антисоветской деятельности правых. Томский мне сообщил, что во-первых, Ягода не будет мешать мне развернуть работу по подготовке переворота в Кремле и, во-вторых, он сам через своих людей, имеющих отношение к Кремлю, ведет параллельную работу по подготовке переворота.

Главная роль Ягоды в организации правых, по словам Томского, заключается в обеспечении безопасности работы правых и партийных организациях, воинских частях и т.д.

В эту беседу Томский порекомендовал мне установить связь с Ягодой для совместной работы по осуществлению вооруженного переворота. Тут же он сказал мне, что Ягода будет об этом предупрежден.

Вопрос: Связались ли Вы с Ягодой?

Ответ: Да. В начале 1933 года.

Вопрос: При каких обстоятельствах?

Ответ: Ягода в начале 1933 года приехал ко мне в Кремль, и беседа наша происходила в моем кабинете. Я спросил Ягоду: "Говорил ли тебе Томский, что я буду беседовать с тобой по известному нам троим вопросу?" Ягода ответил утвердительно. После некоторых взаимных вопросов я сказал Ягоде, что центр организации правых считает необходимым и целесообразным, чтобы я с ним (Ягодой) установил контакт по линии деятельности организации внутри Кремля. Ягода заявил мне, что это несомненно будет целесообразно и поведет к усилению нашей общей работы в Кремле. Далее он спросил меня, когда я стал работать с правыми.

Я рассказал вкратце все, что известно уже из моих предыдущих показаний о переговорах с Томским и сообщил ему, что взял на себя организацию переворота внутри Кремля и, в частности, дело вербовки лиц из командного состава школы им. ВЦИК и комендатуры Кремля. Я сказал ему также, что со мной все время вел переговоры Томский от имени центра правых, в который входили он - Томский, Рыков и Бухарин, и что у этого центра достигнуто соглашение с представителями троцкистско-зиновьевской организации Пятаковым и Каменевым.

Ягода сказал, что все это ему, в общем, известно, в частности, от Рыкова, с которым он лично связан. Ягода меня, со своей стороны, информировал, что его участие в организации, главным образом, будет заключаться в том, чтобы максимально обеспечить от провалов тех работников, которые ему будут указаны центром организации правых и блоком. Что же касается Кремля, то он будет принимать меры для обеспечения успеха переворота.

В частности, он будет вести через преданных ему лично людей вербовку среди сотрудников Оперода, несущих внутреннюю охрану Кремля и личную охрану членов Политбюро. На этом наша первая встреча закончилась и мы расстались, условившись поддерживать связь в дальнейшем.

Вопрос: Поддерживали ли Вы ее?

Ответ: С Ягодой я встречался часто, ибо секретарь ЦИК был достаточно тесно связан в своей работе с ОГПУ-НКВД. Припомнить все эти встречи с Ягодой и изложить содержание каждой из бесед в отдельности, я, конечно, не смогу. Во всяком случае, Ягода был осведомлен и том, что практическую работу по вербовке ведут привлеченные в организацию комендант Кремля Петерсон и начальник школы им. ВЦИК Егоров, и о конкретном плане самого переворота.

Сам Ягода имел в аппарате ОГПУ-НКВД группу своих единомышленников, из коих мне известен, с его слов, начальник Оперода Паукер и начальник секретно-политического отдела Молчанов.

В одну из встреч с Ягодой, мы договорились, что будет целесообразно для большей согласованности работы связать Паукера с Петерсоном, как двух работников, имевших непосредственное отношение к охране Кремля. Такую связь Петерсон с Паукером установил.

Вопрос: Петерсону Вы сообщили о Вашей связи с Ягодой?

Ответ: Да, Петерсон был мною информирован о том, что Ягода является участником организации правых. Я сообщил ему также и о своей связи с Ягодой, как с участником этой организации.

Вопрос: С кем из членов центра организации правых Ягода поддерживал связь?

Ответ: Ранее Ягода был связан с Рыковым. Но ввиду того, что в дальнейшем связь заместителя председателя ОГПУ с одним из лидеров правых могла вызвать подозрение, эта связь внешне прекратилась. Было решено, что связи Ягоды с центром правых или центра с Ягодой будут происходить через меня, поскольку я, как секретарь ЦИК, был по служебной линии тесно связан с ОГПУ-НКВД. В момент переворота в Кремле и ареста руководителей партии и правительства Ягода должен был принять соответствующие меры помощи.

Вопрос: Вернемся теперь к вопросу о том, каким образом Ягода и другие участники организации, работавшие в НКВД, ограждали организации от провала в 1935 году, после ареста Дорошина и других?

Ответ: Я затрудняюсь сказать, какими именно методами Ягода, Молчанов и Паукер пользовались для того, чтобы обеспечить свертывание дела внутри НКВД. Однако, эта цель была достигнута. Должен сказать, что положение Ягоды было весьма тяжелым, ибо дело велось под непосредственным наблюдением ПБ.

В этот период Ягода резко изменил свое отношение ко мне. Он стал усиленно собирать и муссировать различные факты и сплетни о моем бытовом и политическом разложении, с тем, чтобы объяснить проникновение в Кремль участников террористических групп, отсутствием у меня бдительности и моим благодушным отношением к делу.

С другой стороны, Ягода через Паукера извлек из комендатуры все компрометирующие НКВД материалы. Я говорю о документах и отношениях, на основании которых на работу в Кремль были приняты те лица, которые впоследствии были арестованы; на всех этих документах были визы Оперода

Таким образом, внутри НКВД дело, по возможности, свертывалось, документы, так или иначе компрометирующие Ягоду, были изъяты, а я был представлен как человек, который не сумел обеспечить охрану Кремля. В результате, как известно, я и Петерсон были с работы сняты. Полного провала организации удалось избежать, охрана Кремля перешла в руки Ягоды, который мог продолжать дело подготовки переворота в Кремле.

Вопрос: Давая показания о подготовке вооруженного переворота, Вы все время ограничиваетесь изложением проводимой в этом направлении работы внутри Кремля.

Совершенно очевидно, однако, что Вы рассчитывали на какие-то силы и вне Кремля, которые Вас поддержат в случае удачного исхода переворота?

Ответ: Несомненно, что одними кремлевскими силами, если бы даже удалось завербовать всю головку кремлевского гарнизона, нельзя было рассчитывать на успех переворота внутри Кремля, и дело свелось бы к простому кровопролитию. Только в случае, если бы удалось иметь на своей стороне командный состав в основных частях московского гарнизона, можно было бы рассчитывать на то, что после ареста руководителей ВКП(б) и советского правительства, власть может быть удержана в руках блока.

В этих целях стал вопрос о развертывании работы в Красной армии и создании военной организации правых

Решение о создании организации правых в Красной армии было необходимо еще и по следующим соображениям: пока блок троцкистско-зиновьевской организации и организации правых готовится к захвату власти, цель у правых и у троцкистов одна: свергнуть существующее руководство путем совершения государственного переворота. Но на следующий же день после успешного совершения переворота начнется борьба за влияние во вновь сформированном правительстве, и лидеры троцкистско-зиновьевской организации, которые еще в 1931 году имели свою военную организацию, конечно, не посчитаются с тем, что правые вместе с ними готовили и совершили переворот. Они, чувствуя за собой совершенно реальную вооруженную силу, могут просто расправиться со своими вчерашними союзниками, и правые останутся в стороне

Стало быть, для правых было совершенно необходимо создание своей военной организации, которая приняла бы участие в совершении переворота, а затем послужила бы опорой правым при распределении мест в правительстве.»

Петерсон

Для коменданта кремля все началось с письма, полученного Сталиным в начале 1935 года от брата его первой жены А. С. Сванидзе, который был тогда председателем правления Внешторгбанка. Согласно этому письму,

«комендант Кремля Петерсон совместно с членом президиума и секретарем ЦИК СССР Енукидзе, при поддержке командующего войсками Московского военного округа Корка из-за «полного расхождения со Сталиным по вопросам внутренней и внешней политики» составили заговор с целью отстранения от власти Сталина и его команды.»

Арест высшего руководства страны должен был осуществить кремлевский гарнизон по приказу Петерсона у них на квартирах, в кабинете Сталина во время какого-нибудь заседания, или же в кинозале на втором этаже Кавалерского корпуса Кремля.

После тяжких обвинений в адрес комендатуры Кремля в 1935 году , ареста и заключения в тюрьму части ее работников, коменданту Кремля Р.А. Петерсону далее оставаться в этой должности было просто невозможно.

Данный пост Рудольф Августович занимал ровно пятнадцать лет, начав службу в РККА в качестве начальника связи, командира сводного отряда и начальника специального поезда Председателя Реввоенсовета Л.Д. Троцкого. 

 Р.Петерсон, начальник знаменитого спецпоезда Троцкого, в 1920 году по требованию Троцкого он станет комендантом Кремля

Теперь же с Кремлем приходилось расставаться и расставаться безвозвратно. Хорошо еще, что из армии не уволили, что в число обвиняемых не попал и вообще легко отделался – только выговором по партийной линии («за притупление классовой бдительности») и освобождением от должности.

Произошло это в апреле 1935 года. В проекте приказа по личному составу армии № 1164 от 10 апреля 1935 года предусматривалось направление Р.А. Петерсона слушателем Особого факультета Военной академии имени М.В. Фрунзе, однако рукой наркома эта формулировка была изменена – Ворошилов зачислил его в свое распоряжение.

 

Ворошилов сам "бывший" троцкист взял под свою защиту опалного Петерсона

А ведь ничего, казалось бы, не предвещало подобной развязки. В этом убеждаешься, знакомясь с личным делом Петерсона, читая находящиеся там аттестационные материалы. Вот. например, что отмечает командующий войсками Московского военного округа Г.Д. Базилевич в аттестации за 1926 год:

«Сложнейшие задачи, лежащие на коменданте Кремля по охране правительства, наблюдению за боеспособностью школы ВЦИК и руководство всей хозяйственной жизнью Кремля – требуют исключительного напряжения всех сил, громадных практических навыков, знания жизни и умения быстро и, четко разрешать целый ряд сложных вопросов и требований. Работа т. Петерсона отмечается всеми, сталкивающимися с ним в деловой обстановке, как безупречная…В своей работе незаменим»

Последние слова следовало бы сделать выводом из всего из всего содержания аттестации. Хотя в подлиннике записаны слова, гораздо более скромные:«Занимаемой должности вполне соответствует».

Нам интересно, о чем гласит последняя аттестация (за 1934 год):

«Тов. Петерсон по-прежнему отлично справляется со своей работой. Охрана Кремля в порядке. Выполнил огромную работу по перестройке Кремлевского дворца; эта работа правительством оценена – тов. Петерсон награжден орденом Ленина. Все задачи, которые ложились на тов. Петерсона в связи с воинскими парадами и демонстрациями, выполнял исключительно аккуратно и с большой предусмотрительностью до мельчайших деталей…»

Видимо, Петерсон не раз просил свое начальство отпустить его на работу в войска. А оно, считая Рудольфа Августовича хорошим хозяйственником, сделало соответствующий вывод:«По войсковой линии может быть назначен на должность помощника комвойск округа по материальному обеспечению».

Людей Кремля, в одночасье попавших в опалу, на местах под различными предлогами на ответственные посты старались не брать. И Петерсон посчитал везением, когда командующий войсками Киевского военного округа командарм И.Э. Якир дал согласие взять его к себе помощником по материальному обеспечению, что вполне можно считать реализацией вывода последней аттестации. Осенью того же года Петерсон получит наряду с другими воинское звание «дивинтендант».

 1937 год

В 1937 году были арестованы командир полка спецназначения Управления коменданта Московского Кремля Азаркин, комендант Мавзолея Тренин.

Арестовали Петерсона в 1937 году одним из первых в руководстве округа – 27 апреля. Видимо, показаний на него со стороны участников различных «блоков» и «центров» оказалось предостаточно – уже через четыре месяца (21 августа) Военная коллегия приговаривает его к расстрелу.

Новым комендантом еще в 1935 году стал Петр Ткалун, но и он оказался не чист.

Ткалун еще гулял на свободе, а на него в ГУГБ уже готовилось досье. Одним из первых на Петра Ткалуна, как на активного участника подготовки военного переворота в Кремле, показал бывший нарком финансов СССР Г.Ф. Гринько, в прошлом входивший в состав руководящего ядра украинской партии боротьбистов. На допросе 22 октября 1937 года он показал:

«… Мне известно от Гамарника и Бубнова, что военные заговорщики подготовляли ввод вооруженного отряда в Кремль для ареста руководителей партии, причем с их же слов знаю, что шла успешная работа по вербовке для этого дела Ткалуна»

Арестовали Ткалуна 8 января 1938 года.

С самого начала его обвинили в ом что он планировал переворот еще будучи комендантом Москвы до 1935 года.

В протоколе допроса от 20 февраля 1938 года они сформулированы следующим образом:

«Вопрос: Говорите точнее, какие это особо важные предательские задания давал Вам Гамарник?

Ответ: Как основную задачу Гамарник поставил передо мною – обеспечить совместное с названными им начальниками центральных управлений наркомата обороны совершение государственного переворота в Кремле.

Вопрос: Изложите план подготовлявшегося переворота.

Ответ: Общий план переворота мне неизвестен, так как Гамарник говорил со мной только о той части, которая будет касаться меня.

По этому плану я должен был во время переворота:

1) закрыть все входы в Москву и выходы из нее;

2) обеспечить захват наиболее важных объектов Москвы, кроме Кремля. Выполнение этой задачи в основном лежало на соответствующих командирах гарнизона (по плану Корка), которые должны были контактировать свои действия со мной;

3) наметить мероприятия по ослаблению охраны военных складов и других военных объектов на случай, если возникнет необходимость совершения диверсионных актов. Таким путем предполагалось создать панику в городе.

В плане переворота Гамарник особенно большое значение придавал Управлению коменданта города Москвы, как связанному с воинскими частями гарнизона. Он настоятельно требовал от меня, чтобы я сделал начсостав Управления своим, однако, не вербуя его в заговор…»

Но раньше он написал и другое. Вот важный документ по его делу.

«Народному Комиссару Внутренних Дел

Генеральному Комиссару Государственной Безопасности

Н.И. Ежову

от арестованного П.П. Ткалуна

Заявление

Приступая к изложению своего участия в антисоветском военном заговоре, я хочу сказать Вам, что ничего от следствия не буду утаивать и искренне раскаиваюсь в своих тягчайших преступлениях перед Советской властью и перед Родиной.

В антисоветский военный заговор меня завербовал Якир в 1933 году во время моего нахождения вместе с ним на курорте в Кисловодске.

В Москве после этого я был связан по заговору с Гамарником, от которого я и получал все установки.

К Гамарнику я явился по указанию Якира. Гамарником на меня возложена была, как он выразился тогда, особо ответственная задача по участию в подготовке совершения переворота в Москве, поскольку я в то время был комендантом города Москвы.

За время моего участия в заговоре Гамарник назвал мне, как заговорщиков, следующих лиц: Осепяна, Булина, Векличева, Тухачевского, Халепского, Эйдемана, Корка, Петерсона, Фельдмана Б.М., Урицкого, Неронова, Левичева, Седякина, Уборевича. Алксниса, Хрипина, Орлова В.М., Авиновицкого, Ефимова Н.А., Смолина И.И., Германовича и других руководящих заговорщиков как центрального аппарата, так и округов.

Гамарник, мне казалось, полностью информировал меня о наиболее ответственных заговорщиках, потому что он мне неоднократно говорил, что я, как комендант города, на случай переворота или других важных событий должен знать основных участников заговора.

Гамарник, информируя меня о существе заговора, назвал мне некоторых лиц – участников право-троцкистского блока: Бухарина, Ягоду, Енукидзе, Уханова, Сулимова, Бубнова, Акулова, Пятакова, Лифшица и других.

В связи с моим назначением Комендантом Кремля Гамарник сказал мне, что моя роль в заговоре еще больше усиливается и мне лично от имени антисоветского центра поручается задача ареста членов Политбюро, ЦК ВКП(б), когда об этом получу сигнал от него или Ягоды.

Гамарник сказал мне. что о моей роли в заговоре знает Ягода и Фельдман Б.М., причем в экстренных случаях во время отсутствия Гамарника я могу обращаться к Фельдману.

Во время моей работы в Кремле Ягода неоднократно давал мне указания о моем сближении по работе с Паукером и Гулько, причем последнего он хотел одно время назначить ко мне заместителем. Эти указания Ягоды я понимал как директиву сближения с заговорщиками – чекистами Паукером и Гулько.

Рассказывая Гамарнику об этой директиве Ягоды, он мне подтвердил, что Паукер имеет от Ягоды такую же задачу по Кремлю, как и я.

Заканчивая настоящее свое заявление, я хочу сейчас же довести до Вашего сведения об известных мне заговорщиках, находящихся на свободе. Гамарник называл мне, как заговорщиков, К.А. Мерецкова, Симонова (Адм.-мобилизац. Управление – АМУ РККА), Великанова – командующего Забайкальского военного округа. Со слов Фельдмана мне известно об участии в заговоре его заместителя Хорошилова И.Я.

Сигнализирую Вам в отношении заместителя Коменданта. Кремля Кондратьева, что Ягода и особенно Буланов неоднократно давали мне чувствовать об их близости к нему. Хотя Ягода и Буланов прямо не говорили мне, что Кондратьев заговорщик, но у меня осталось твердое убеждение, что это именно так.

П. Ткалун

9 января 1938 г.»

Сообщаемые Ткалуном фамилии якобы известных ему заговорщиков, находящихся на свободе, выглядят, по крайней мере, были набором людей, слабо связанных с его предыдущей работой на посту коменданта Кремля.

Он также дал показания на своего заместителя комбрига С.И. Кондратьев.

Относительно второго вопроса – почему в качестве заговорщиков он называет Осепяна, Булина и других

Что же касается других названных им лиц, то ни один из них не находился на свободе к моменту ареста Ткалуна. Пик репрессий среди них пришелся на июль и ноябрь 1937 года. Все они в момент ареста работали в Москве, за исключением Векличева (Ростов-на-Дону). Германовича (Ленинград) и Петерсона (Киев)..

При допросах Ткалуна следователей Особого отдела. ГУГБ интересовал широкий круг вопросов. В этом, например, можно убедиться, прочитав его собственноручные показания, написанные в течение пяти суток (20–24 февраля) и вобравшие в себя материал ряда предыдущих (от 10, 13 и 20 января 1938 года), а также составленный на основе этих показаний называемый протокол допроса от 20 февраля.

Следователь так обращался к Ткалуну:

«После долгого и упорного запирательства на следствии, под давлением неопровержимых фактов, уличающих Вас как шпиона и заговорщика, Вы, заклятый враг народа, наконец признали предъявленные Вам обвинения…»

В конечном итоге Ткалун обвинялся в

--шпионаже в пользу Польши

--в соучастии украинской националистической организации

--в организации военного переворота

В результате следственного постановления от 8 марта 1938 года, в котором, в частности, говорится:

«Показаниями ряда участников антисоветского военного заговора и личным признанием Ткалуна последний изобличен как активный участник этого заговора. Но ввиду того, что полностью еще не вскрыта вся антисоветская деятельность Ткалуна и требуются дальнейшие следственные действия…»

В протоколе допроса от 20 февраля можно найти и некое обоснование «долгого и упорного сопротивления» со стороны бывшего коменданта Москвы и Кремля:

«Вопрос: Почему Вы так нагло и упорно запирались на следствии?

Ответ: Я не хотел сознаться в своих преступлениях потому, что был как-то уверен, что мои сообщники (Любченко, Гамарник, Якир, Дубовой, Савицкий, Капуловский, Фельдман и др.) не выдали меня следствию, ибо одни из них расстреляны (Якир, Фельдман), другие покончили жизнь самоубийством (Любченко, Гамарник), а третьи были очень давно арестованы.

Поскольку вслед за ними меня не арестовали, я полагал, что они меня сохранили и в распоряжении следствия никаких материалов против меня нет.

Особенно упорно я не хотел сознаться в своем участии в украинской военно-фашистской организации…"

Анализ содержания первых протоколов допроса и собственноручных признательных показаний Ткалуна свидетельствует о том, что к главному вопросу – о подготовке террористических акций на территории Кремля – следствие подступило сразу же.

А еще раньше, когда Ткалун исполнял должность военного коменданта Москвы, его задачи по перевороту были несколько иными.

  

Гамарник, Молотов и Сталин, буквально через место сидит Сталин и глава антисоветского заговора Ян Гамарник

В протоколе допроса от 20 февраля 1938 года они сформулированы следующим образом:

«Вопрос: Говорите точнее, какие это особо важные предательские задания давал Вам Гамарник?

Ответ: Как основную задачу Гамарник поставил передо мною – обеспечить совместное с названными им начальниками центральных управлений наркомата обороны совершение государственного переворота в Кремле.

Вопрос: Изложите план подготовлявшегося переворота.

Ответ: Общий план переворота мне неизвестен, так как Гамарник говорил со мной только о той части, которая будет касаться меня.

По этому плану я должен был во время переворота:

1) закрыть все входы в Москву и выходы из нее;

2) обеспечить захват наиболее важных объектов Москвы, кроме Кремля. Выполнение этой задачи в основном лежало на соответствующих командирах гарнизона (по плану Корка), которые должны были контактировать свои действия со мной;

3) наметить мероприятия по ослаблению охраны военных складов и других военных объектов на случай, если возникнет необходимость совершения диверсионных актов. Таким путем предполагалось создать панику в городе.

В плане переворота Гамарник особенно большое значение придавал Управлению коменданта города Москвы, как связанному с воинскими частями гарнизона. Он настоятельно требовал от меня, чтобы я сделал начсостав Управления своим, однако, не вербуя его в заговор…»

Ткалун назвал всю ячейку заговора в Кремле:

«В Кремле мною создана была заговорщическая группа, в состав коей входили:

1. Брюханов П.Н. – комендант здания Рабоче-Крестьянского правительства;

2. Таболин Н.Н. – начальник части боевой подготовки Управления коменданта Кремля;

3. Кушлис – комендант здания Управления коменданта Кремля;

4. Колмаков – начальник финансового отдела УКМК;

5. Ганжерли – дежурный помощник коменданта Кремля;

6. Хурцев – дежурный помощник коменданта Кремля;

7. Дергачев – начальник полковой школы Кремля;

8. Янсон – комендант Мавзолея и заведующий Особым кино;

9. Цвирко – комендант Большого Кремлевского Дворца.

Кроме того, как я уже показал, заговорщиком являлся и мой заместитель С.И. Кондратьев, присланный в Кремль на эту должность в 1936 году Ягодой Г.Г.»

Ткалун показал, что из состава названной группы «заговорщиков» им до сего момента был назван только один Таболин, остальных же он скрывал, ограничившись на предыдущих допросах ссылкой на то, что этих людей он подготовил к вербовке как антисоветски настроенных.

А еще он скрыл означенных командиров потому, что

«…когда я был арестован, то эти люди-заговорщики были вне подозрений и могли бы под руководством С.И. Кондратьева продолжать и после моего ареста заговорщическую террористическую работу в Кремле, т.е. совершить теракт над Сталиным…»

Послужные списки кремлевских заговорщиков, перечисленных Ткалуном, не очень сильно отличаются друг от друга. Названный первым Павел Николаевич Брюханов, 1894 года рождения, в РККА состоял с 1918 года. В Управление коменданта Московского Кремля прибыл в мае 1935 года (практически одновременно с Ткалуном) из комендатуры Московского гарнизона.

Павел Брюханов, в плане убийства Сталина ему отводилась решающая роль

В марте 1938 года был отстранен от должности и уволен в запас. Арест его последовал спустя семь месяцев – в октябре 1938 года.

На первых допросах (17 и 21 октября) он категорически отвергал все предъявленные ему обвинения, заявляя, что с Ткалуном у него были только служебные отношения и ничего более.

Но затем Брюханов показал о вербовке его Ткалуном в 1936 году в антисоветский заговор, о подготовке террористического акта в отношении Сталина.

Показал он также и о том, что

«по совету Ткалуна женился на Александре Виноградовой – сотруднице Особого сектора ЦК ВКП(б), возглавляемого А.Н. Поскребышевым, личным секретарем И.В. Сталина.»

Сталин и Поскребышев, заговорщики приняли решение внедрить своих людей в канцелярию Поскребышева

В следственном деле Ткалуна все эти обстоятельства выглядят в следующем виде. В протоколе допроса от 20 февраля на вопрос следователя о последовательности осуществления изменнических указаний Гамарника, Ткалуном подробно раскрыта система подготовки заговора:

«Первым долгом я решил подобрать себе необходимых людей, на которых я мог бы положиться, как на самого себя.

С назначением меня в Кремль… через заговорщика Фельдмана я перевел к себе в Кремль из комендатуры города Москвы Таболина Н.Н. и Брюханова П.Н.

Первоначально Таболин был назначен начальником хозотдела Кремля. С освобождением же в конце 1936 года должности коменданта здания Рабоче-Крестьянского правительства я хотел назначить на эту должность заговорщика Таболина, но это не вышло, так как отдел кадров НКВД не утвердил его кандидатуру, как бывшего офицера. В 1937 году я перевел его на должность начальника части боевой подготовки Управления коменданта Кремля и одновременно он являлся начальником штаба ПВО Кремля. Таким образом я его максимально приблизил к руководству службой охраны Кремля.

Таболину я поручил вновь пересоставить план ПВО по моим вредительским указаниям. Вообще я должен сказать, что дело ПВО в Кремле находится в неблагополучном состоянии, хотя там и есть план, но он бумажный, нереальный; я умышленно все время занимался переделкой плана ПВО вместо того, чтобы реально поставить это дело в Кремле…

Каких-либо других предательских указаний я тогда Таболину не давал, сохраняя его для выполнения главной нашей заговорщической задачи по Кремлю – ареста членов Политбюро ЦК ВКП(б). Однако об этом я с ним не говорил, хотя и рассчитывал на него. С этой же целью я перевел Таболина из города на жительство в Кремль.

Брюханова я назначил сначала дежурным помощником коменданта Кремля, а в 1937 году – комендантом здания Рабоче-Крестьянского правительства. Брюханова, как и Таболина, я всячески поощрял, брал его с собой на курорт в Сочи в 1936 году и сделал из него исключительно преданного мне человека. Я имел в виду в нужный момент открыто переговорить с Брюхановым о заговоре, надеясь на его согласие и конкретную помощь. К тому времени у меня зародился еще и другой план…»

Из протокола допроса Кондратьева от 27 апреля 1938 года:

«Вопрос: Когда и как Вы очутились на работе в комендатуре Кремля?

Ответ: В феврале 1936 г. меня вызвал к себе Буланов (секретарь Г.Г. Ягоды. ) и заявил, что Ягода ставит вопрос о переводе меня на работу в Кремль заместителем коменданта Кремля. Буланов тогда же сообщил мне о том, что в Кремле есть антисоветская группа, связанная с заговорщиками из Штаба РККА, и назвал мне состав этой группы: Ткалун П.П. – комендант Кремля; Имянинников – начальник политотдела Управления коменданта Кремля; полковник Васильев – начальник отряда специального назначения и майор Азаркин – командир полка специального назначения.

В первых числах апреля 1936 г. я был снова вызван Булановым и он сообщил мне, что вопрос о моем назначении в Кремль решен и на днях я получу распоряжение о сдаче командования дивизией.

Буланов сказал мне. что Ягода хочет в моем лице иметь в Кремле представителя заговорщической организации НКВД в гарнизоне Кремля.

Дело в том, что Ткалун, являясь ставленником заговорщической организации в РККА, не представлял собой человека, на которого Ягода мог целиком надеяться. Внутренние противоречия в среде участников заговора существовали все время. Существовало также и взаимное недоверие. Именно в силу этого Ягода хотел в моем лице иметь в комендатуре Кремля «своего» человека…

Буланов направил меня к Паукеру (начальнику оперативного отдела ГУГБ НКВД СССР. –) за конкретными инструкциями.

Паукер заявил мне, что он знает все указания, которые мне дал Буланов по заговорщической работе, поэтому он считает, что задача мне ясна. Паукер однако предупредил меня, что Ягода не верит Ткалуну, поэтому принимают меры к тому, чтобы в войсках гарнизона Кремля был преданный ему человек. Таким человеком Ягода выбрал меня…»

Кондратьев, отвечая на вопрос следователя о своих первых шагах в должности заместителя коменданта Кремля, показал:

«Первой задачей явилось установить связь с Ткалуном и нащупать его заговорщические силы в Кремле. Представляясь Ткалуну, я заявил ему, что имел разговор с Булановым, знаю, что он (Ткалун) состоит в антисоветской организации и связан с заговорщиками из Штаба РККА.

Ткалун ответил, что знает и обо мне. Тогда же, в порядке введения меня в курс заговорщических дел, Ткалун сообщил мне, что в состав его заговорщической группы в комендатуре Кремля входят:

1. Начальник политотдела Управления коменданта Кремля Имянинников.

2. Начальник отряда спецназначения Управления коменданта Кремля Васильев.

3. Командир полка спецназначения Управления коменданта Кремля Азаркин.

4. Комендант Большого Кремлевского дворца Тренин.

5. Дежурный помощник коменданта Кремля Крысь.

6. Помощник начальника отдела связи Никитин.

7. Начальник сантехотделения Травкин.

8. Начальник спецотделения Меньшиков.

В числе близких к нему людей Ткалун назвал мне:

1. Дежурного помощника коменданта Кремля Брюханова.

2. Начальника хозяйственного отдела Таболина.

3. Начальника эксплуатационно-технического отдела Колмакова»

Кондратьев же, продолжая давать показания, пояснил, что его первой задачей являлось ознакомление с существующей заговорщической группой в Кремле.

«Эту задачу я выполнил, связавшись с Ткалуном и его людьми.

Наряду с этим я, по установке Ягоды, должен был стремиться к тому, чтобы захватить под свое влияние гарнизон Кремля. В этих целях я настоял перед Ткалуном о подчинении мне отряда спецназначения (он комплектовался командирами охраны) и полка спецназначения.

Обе эти войсковые части несли охранную службу, как наружных постов (по охране въездов и входов в Кремль), так и внутренних постов (охрана правительственных и партийных учреждений, расположенных в Кремле и квартир членов правительства в Кремле).

Ткалун против этого особенно не возражал и таким образом с первых же дней работы в Кремле я получил возможность сосредоточить все средства охраны Кремля в своих руках…»

Ткалун сам описывает два варианта захвата кремля

 «Я полагаю, что мне не нужно объяснять следствию то, что в Кремле по существу все было в моих руках. Недаром центр военно-фашистского заговора избрал меня главным исполнителем этого чудовищного преступления перед советским народом…

Арест членов Политбюро ЦК ВКП(б) я мыслил себе осуществить следующим образом: расставив надежных и решительных заговорщиков внутри соответствующих подъездов квартир, занимаемых членами Политбюро (в Кремле. – Н.Ч.), а также в подъездах №№ 2 и 3 здания Рабоче-Крестьянского правительства, по сигналу Гамарника или Ягоды арестовать их при выходе из квартир или здания правительства…»

«Другой вариант ареста членов Политбюро ЦК ВКП(б) сводился к тому, чтобы одновременно захватить их в момент нахождения на квартирах в Кремле, что обычно бывало накануне 1 Мая и 7 ноября.

Эти варианты мною были доложены как Гамарнику, так и Любченко (отдельно каждому).

Гамарник принял второй вариант – арест по квартирам, как он говорил, это спокойнее и без шума»

У заговорщиков кроме этого существовал план по убийству Сталина.

Ткалун утверждал, что он посоветовал Павлу Брюханову жениться на официантке Александре Виноградовой, которая обслуживала кремлевскую квартиру Сталина. А добивался он этого брачного союза потому, что решил лично покончить с «вождем народов» путем отравления его пищей, которую подавала Виноградова. 

 Затягивание срока военного переворота мотивировала Ткалуна к поиску путей убийства Сталина через отравление жилплощади руководителей страны, употребляемой ими воды и пищи

И избрал Ткалун такой путь только потому, что дело с арестом членов Политбюро непомерно затягивалось. В протоколе допроса данный эпизод выглядит следующим образом: Помните его слова:

«К тому времени у меня зародился еще и другой план…»

 – Какой еще гнусный план Вы наметили?

 – Я посоветовал Брюханову жениться на Шуре Виноградовой, которая обслуживает лично Сталина, что он и сделал.

 – С какой целью Вы посоветовали Брюханову жениться на Виноградовой?

 – Видя, что дело с арестом членов Политбюро затягивается, я лично решил покончить со Сталиным путем отравления его пищей, которую обычно подает Виноградова.

 Я это мыслил совершить лично или через Брюханова, но во всяком случае без участия самой Виноградовой, которой я бы побоялся открыться, поскольку она около 15 лет преданно и добросовестно работает в Особом секторе ЦК ВКП(б).

 Однако Виноградова нужна мне была для осуществления моего плана и я полагал, что если она будет женой ближайшего мне человека – мне это возможно легче будет осуществить…»

Арестованный в начале ноября 1938 года бригинтендант Ревзин в ходе многосуточных допросов дал Казакевичу следующие показания (так они записаны в протоколе допроса от 15–22 ноября 1938 года). Отвечая на вопрос о содержании беседы между ним и Ткалуном летом 1936 года, Ревзин показал:

«Ткалун мне в этой беседе рассказал о существовании антисоветской военной организации. Он сказал следующее: «Существует большая военная организация, ставящая своей целью совершить дворцовый переворот… Перед Вами ставится задача при первом сигнале от меня произвести отравление воды в Кремле и отравить находящихся в Кремле».

Я ответил Ткалуну: «Хорошо, будет выполнено».

Дальнейший разговор следователя с Ревзиным выглядит так:

– Как Вы практически должны были произвести отравление живущих в Кремле?

– Начальником санитарно-технического отделения Кремля был тогда Травкин (арестованный в 1937 году). Он ведал, в частности, всей водопроводной сетью Кремля. Ткалун предложил мне установить антисоветскую связь с Травкиным, от его имени и через него действовать. Травкин, заявил Ткалун, будет предупрежден об этом.

Я с Травкиным через день связался и мы остановились на следующем, им предложенном плане. В Кремле есть станция подкачки и вся вода, поступающая из города в Кремль, проходит через эту станцию. Достаточно будет бросить или влить яды в трубу возле моторов и отравленная вода разойдется по всей водопроводной сети Кремля. Яды должен был дать Ткалун и он же должен был дать сигнал, когда произвести отравление.

 Я доложил Ткалуну о своих переговорах с Травкиным. Ткалун заявил:

 «А вот Меньшиков считает, что отравление надо произвести непосредственно на квартирах членов Политбюро». При этом Ткалун рассказал, что Меньшиков тоже участник организации (работал тогда Меньшиков начальником отделения по обслуживанию квартир членов правительства). Я ответил Ткалуну, что для перестраховки полезно одновременно произвести отравление и на квартирах».

Однако, по словам Ревзина, отношения у него с Меньшиковым никак не складывались и он поставил перед Ткалуном вопрос о переводе того на другую работу. Ткалун якобы дал на это свое согласие только после того, как Ревзин вовлек в их заговорщическую организацию работников комендатуры Кремля Леликова и Захарова, обслуживающих «ответственные квартиры», то есть квартиры членов Политбюро.

 – Какие задания Вы дали Леликову и Захарову?

 – Леликов и Захаров обслуживают квартиры Молотова, Ворошилова и Микояна. Вхожи они во все квартиры членов Политбюро, кроме квартиры Сталина. Я сказал Леликову и Захарову, чтобы они самостоятельно ничего не делали, а в нужный момент они отравят воду членов правительства.

Технически они должны были по моему указанию предупредить в соответствующий момент, что прекращается на время подача воды (под видом ремонта), заполнить все сосуды в квартире водой и эту воду отравить. Леликов и Захаров дали свое согласие на участие в этих террористических актах…»

 

 За измену родине, попытку военного переворота и организацию убийств Петр Ткалун был приговорен ВКВС СССР 29.07.1938 к высшей мере наказания. В тот же день расстрелян

Кондратьева после оглашения приговора Военной коллегии 26 августа 1938 года его в тот же день расстрелял