Сообщения
Евгений Пожидаев
Достаточно хорошо известно, что ключевыми спонсорами переформатирования в исламском мире выступают консервативные монархии Персидского залива - прежде всего Саудовская Аравия и Катар (обе страны ещё и наиболее активные члены антииранской коалиции). Однако при этом каждая из стран "тандема" претендует на лидерство, а их внутренние условия и геополитическое положение достаточно сильно различаются. В итоге их подходы к процессу переформатирования расходятся. В целом можно отследить две линии - относительно консервативную саудовскую и радикальную катарскую, зачастую вступающие в прямое противоречие друг с другом.
Посмотрим на участников "тандема" более внимательно. Традиционные претензии Аль-Саудов на "руководство" в мире ислама общеизвестны. Куда менее известно, что катарцы претендуют на него ничуть не менее. Целью небольшого, но крайне амбициозного эмирата является, по словам его нынешнего правителя, "занятие Катаром лидирующих позиций в исламском и арабском мире, на которое династия Халифа ат-Тани имеет больше прав, чем кто-либо другой". Об отношении саудитов к этим амбициям лучше всего свидетельствует комментарий главы саудовской разведки принца Турки аль-Фейсала по поводу переворота, приведшего нынешнего эмира к власти: "американцы пытаются создать альтернативу нашему лидерству в арабском и мусульманском мире".
Очевидное столкновение амбиций усугубляется тем, что ультрарадикализм катарцев в нагнетании "революционной" волны не очень уживается с опасениями Аль-Саудов столкнуться с её малоприятными побочными последствиями.
Внутри Саудии достаточно высок собственный протестный потенциал. Шииты-имамиты, единоверцы иранцев и южных иракцев, составляют в королевстве, по разным оценкам, от 8% до 20% населения. Не так много - однако они являются большинством (60%) в восточной прибрежной области, где сосредоточены практически все запасы саудовской нефти. При этом они не являются единственным религиозным меньшинством - на западе страны, в Хиджазе, постепенно "реинкарнируется" суфийская община - с точки зрения ортодоксального ваххабизма вполне еретическая. Около четверти населения королевства составляют рабочие-иммигранты, по "традиции" нефтяных монархий Залива, вполне бесправные.
При этом и у противостоящего меньшинствам "привилегированного" населения тоже есть существенные поводы для недовольства. Начиная с нефтяного шока 70-х саудиты существовали в нефтяном раю - с доходами, примерно равными американским, бесплатными коммунальными услугами, образованием и медициной, щедрыми пособиям на детей. Однако за последние сорок лет население выросло вчетверо - с соответствующими последствиями. Сейчас подданные Аль-Саудов вдвое беднее, чем в 70-х, в стране не хватает медучреждений и школьных зданий. При этом даже существующий уровень жизни обеспечивается в долг - его размеры достигли 180 млрд. долларов (91% ВВП). В итоге правительство решило пойти на приватизацию, охватившую в том числе электроэнергетику, образование и медицину - что очевидным образом закрывает тему тотальной бесплатности коммунальных и социальных услуг. Между тем, безработица в королевстве весьма внушительна.
Далее, Аль-Сауды вынуждены балансировать между группировками элиты. Парадоксальным образом костяк саудовского госаппарата и интеллигенции составляют выходцы из относительно "просвещённого" Хиджаза, завоеванного династией в 1920-х. В этой группе существует своего рода "оппозиция его величества", с начала "нулевых" открыто говорящая о необходимости либерализации режима. Однако весьма влиятельное ваххабитское духовенство, являющееся традиционной опорой Аль-Саудов, всё ещё ультраконсервативно - и хочет ровно противоположного. Наконец, существенную угрозу династии представляют и внеэлитные исламские ультрарадикалы, небезосновательно обвиняющих её в чрезмерном слиянии с США.
В итоге Саудовская Аравия уже столкнулась с массовыми выступлениями в Восточной провинции и Хиджазе.
При этом наряду с внутренней напряжённостью существуют и внешние угрозы, исходящие от революционной волны. Так, хаос в Йемене уже привёл к весьма серьёзному столкновению саудовской армии с местными шиитами-зейдитами, живущими непосредственно на границе. Очень существенную угрозу для саудитов может представлять и шиитская революция в Бахрейне - остров буквально нависает над основными путями транспортировки саудовской нефти.
В итоге Аль-Сауды рискуют получить "рикошет" - и прекрасно это осознают. Де-факто активная саудовская деятельность просматривается только в кампаниях по свержению прямо враждебных им режимов - ливийского и сирийского. При этом даже в Ливии, где присутствовали застарелые счёты, саудиты оказались явно на вторых ролях.
Напротив, Катар имеет ограниченные внутренние и практически отсутствующие внешние "революционные" угрозы. Шииты составляют около 10% населения. Доля иностранных рабочих огромна - но при этом Катар является самой богатой арабской страной с достаточно быстро растущей экономикой. Единственная сухопутная граница - с Саудовской Аравией. Потенциально революционный Бахрейн рядом, но хаос там катарцам скорее на руку - между странами застарелые территориальные споры, в 1986-м едва не обернувшиеся войной. В итоге эмират, в отличие от королевства, может действовать без оглядки на возможный "рикошет".
Как следствие, саудиты и катарцы вполне солидарно действовали в Ливии и выступают единым фронтом в Сирии, однако в наиболее чувствительных вопросах между ними существуют труднопреодолимые противоречия. В общестратегическом плане катарцы явно готовы пойти на любую дестабилизацию обстановки практически независимо от издержек. Претензии правящей династии на "лидирующие позиции в исламском и арабском мире" могут быть реализованы только при радикальной его перекройке, и в Дохе это явно осознают. Напротив, в Эр-Рияде отнюдь не заинтересованы в обвальной дестабилизации на "Большом Ближнем Востоке" - что прекрасно отслеживается на примере Египта, о чём ниже. Это различие стратегий выливается в более чем конкретные "тактические" противоречия.
Так, саудиты, в теории поддерживая египетских фундаменталистов-салафитов, парадоксальным образом менее всего заинтересованы в исламизации Египта. Мотивы Аль-Саудов несложно понять.
Режим Хосни Мубарака не был им близок идеологически - однако был более чем удобен. Во-первых, Египет Мубарака проводил откровенно антииранскую политику. Во-вторых, находился в нормальных отношениях с другим противовесом Ирану - Израилем; между тем, персы волнуют Эр-Рияд на два порядка больше, чем судьба Палестины - отношение саудитов к Тегерану граничит с помешательством. В-третьих, добросовестно блокировал Газу, занятую проиранской на тот момент "Хамас", конкурирующей с поддерживаемой саудовцами "Фатх". В-четвёртых, надёжно обеспечивал безопасность судоходства по Суэцкому каналу, через который идёт значительная часть экспорта саудовской нефти.
Между тем, уже революция как таковая с неизбежным попутным хаосом обещала проблемы в окрестностях канала - и они возникли в действительности; вероятное ослабление Египта как противовеса Ирану; возможно - деблокада Газы. Исламизация же в переводе на египетский диалект арабского означает "братья-мусульмане", а никак не салафиты. Между тем, отношения между "братьями" и саудитами откровенно плохи.
В итоге их приход к власти означает для Эр-Рияда, во-первых, сомнительный подарок в лице "неприятеля", контролирующего самую сильную арабскую страну и Суэц. Во-вторых, утрату лидирующих позиций в рядах суннитских исламистов в силу всё того же статуса Египта как традиционного "раиса" арабского мира. В-третьих, полное "испарение" антииранского союзника - отношения "братьев" с Ираном далеко не идеальны, но и не откровенно враждебны. В-четвёртых, потенциальные проблемы у Израиля, что ещё более ослабляет антииранский фронт.
Как следствие, Эр-Рияд фактически поддерживал Мубарака во время тахрирского кризиса - развернувшись на 180 градусов только тогда, когда ситуация окончательно прояснилась. Сейчас саудиты придерживаются той же политики в отношении светского режима в Египте - например, документы WikiLeaks демонстрируют примечательные пассажи саудовского короля, требующего любой ценой предотвратить победу... исламистов на выборах. Слова не разошлись с делами - в ходе египетских президентских выборов Эр-Рияд поддерживал "светского" Ахмада Шафика, и был готов поддержать даже насеристов - кого угодно, только не "братьев-мусульман".
Между тем, сейчас Катар поддерживает "братьев-мусульман" в противовес просаудовским салафитам и относительно устраивающим Эр-Рияд военным, а сам Тахрир стал в значительной степени результатом активной деятельности катарцев. Так, принадлежащая эмирату "Аль-Джазира" была на всю мощь задействована для поддержки оппозиции. Иными словами, Катар явно намерен расширять зону своего влияния любой ценой - даже если это прямо противоречит интересам антииранской коалиции. Между тем, абсолютным приоритетом Эр-Рияда является именно противостояние с Ираном и подавление шиитского полумесяца. При этом действия Дохи имеют отчётливую антисаудовскую направленность.
Палестина на этом фоне выглядит несущественной мелочью, однако интересы саудитов и Катара пересекаются и там. Катар де-факто сменил Тегеран в роли ключевого спонсора "Хамас". В целом это на руку Израилю и серьёзный удар для Ирана. Однако ясно, что "Хамас" не прекратит борьбу с Израилем как таковую и конкуренцию с "Фатх" - и при этом, очевидно, будет располагать большими финансовыми и информационными ресурсами, чем "под рукой" Тегерана, иначе смена спонсора утрачивает смысл.
На этом фоне тщательно опровергаемые "Аль-Джазирой" слухи о попытке военного переворота в Катаре не выглядят совсем уж неправдоподобными. При этом катарских военных сложно заподозрить в проиранских симпатиях - однако вполне можно в просаудовских.
С другой стороны, уже для Катара превращение Бахрейна в фактический протекторат Саудовской Аравии с попутным строительством там огромной военной базы - крайне малоприятная новость. Вероятно также, что в случае падения режима Асада очередным полем для взаимоудушения прокатарских и просаудовских группировок может стать Сирия.
Весьма возможно, что в дальнейшем противоречия между спонсорами переформатирования будут нарастать. Катар, вероятно, и далее продолжит действовать в египетском духе - что слишком очевидно противоречит интересам саудитов. Вопрос в том, насколько далеко может зайти драка двух пауков в нефтяной бочке.
Посмотрим на участников "тандема" более внимательно. Традиционные претензии Аль-Саудов на "руководство" в мире ислама общеизвестны. Куда менее известно, что катарцы претендуют на него ничуть не менее. Целью небольшого, но крайне амбициозного эмирата является, по словам его нынешнего правителя, "занятие Катаром лидирующих позиций в исламском и арабском мире, на которое династия Халифа ат-Тани имеет больше прав, чем кто-либо другой". Об отношении саудитов к этим амбициям лучше всего свидетельствует комментарий главы саудовской разведки принца Турки аль-Фейсала по поводу переворота, приведшего нынешнего эмира к власти: "американцы пытаются создать альтернативу нашему лидерству в арабском и мусульманском мире".
Очевидное столкновение амбиций усугубляется тем, что ультрарадикализм катарцев в нагнетании "революционной" волны не очень уживается с опасениями Аль-Саудов столкнуться с её малоприятными побочными последствиями.
Внутри Саудии достаточно высок собственный протестный потенциал. Шииты-имамиты, единоверцы иранцев и южных иракцев, составляют в королевстве, по разным оценкам, от 8% до 20% населения. Не так много - однако они являются большинством (60%) в восточной прибрежной области, где сосредоточены практически все запасы саудовской нефти. При этом они не являются единственным религиозным меньшинством - на западе страны, в Хиджазе, постепенно "реинкарнируется" суфийская община - с точки зрения ортодоксального ваххабизма вполне еретическая. Около четверти населения королевства составляют рабочие-иммигранты, по "традиции" нефтяных монархий Залива, вполне бесправные.
При этом и у противостоящего меньшинствам "привилегированного" населения тоже есть существенные поводы для недовольства. Начиная с нефтяного шока 70-х саудиты существовали в нефтяном раю - с доходами, примерно равными американским, бесплатными коммунальными услугами, образованием и медициной, щедрыми пособиям на детей. Однако за последние сорок лет население выросло вчетверо - с соответствующими последствиями. Сейчас подданные Аль-Саудов вдвое беднее, чем в 70-х, в стране не хватает медучреждений и школьных зданий. При этом даже существующий уровень жизни обеспечивается в долг - его размеры достигли 180 млрд. долларов (91% ВВП). В итоге правительство решило пойти на приватизацию, охватившую в том числе электроэнергетику, образование и медицину - что очевидным образом закрывает тему тотальной бесплатности коммунальных и социальных услуг. Между тем, безработица в королевстве весьма внушительна.
Далее, Аль-Сауды вынуждены балансировать между группировками элиты. Парадоксальным образом костяк саудовского госаппарата и интеллигенции составляют выходцы из относительно "просвещённого" Хиджаза, завоеванного династией в 1920-х. В этой группе существует своего рода "оппозиция его величества", с начала "нулевых" открыто говорящая о необходимости либерализации режима. Однако весьма влиятельное ваххабитское духовенство, являющееся традиционной опорой Аль-Саудов, всё ещё ультраконсервативно - и хочет ровно противоположного. Наконец, существенную угрозу династии представляют и внеэлитные исламские ультрарадикалы, небезосновательно обвиняющих её в чрезмерном слиянии с США.
В итоге Саудовская Аравия уже столкнулась с массовыми выступлениями в Восточной провинции и Хиджазе.
При этом наряду с внутренней напряжённостью существуют и внешние угрозы, исходящие от революционной волны. Так, хаос в Йемене уже привёл к весьма серьёзному столкновению саудовской армии с местными шиитами-зейдитами, живущими непосредственно на границе. Очень существенную угрозу для саудитов может представлять и шиитская революция в Бахрейне - остров буквально нависает над основными путями транспортировки саудовской нефти.
В итоге Аль-Сауды рискуют получить "рикошет" - и прекрасно это осознают. Де-факто активная саудовская деятельность просматривается только в кампаниях по свержению прямо враждебных им режимов - ливийского и сирийского. При этом даже в Ливии, где присутствовали застарелые счёты, саудиты оказались явно на вторых ролях.
Напротив, Катар имеет ограниченные внутренние и практически отсутствующие внешние "революционные" угрозы. Шииты составляют около 10% населения. Доля иностранных рабочих огромна - но при этом Катар является самой богатой арабской страной с достаточно быстро растущей экономикой. Единственная сухопутная граница - с Саудовской Аравией. Потенциально революционный Бахрейн рядом, но хаос там катарцам скорее на руку - между странами застарелые территориальные споры, в 1986-м едва не обернувшиеся войной. В итоге эмират, в отличие от королевства, может действовать без оглядки на возможный "рикошет".
Как следствие, саудиты и катарцы вполне солидарно действовали в Ливии и выступают единым фронтом в Сирии, однако в наиболее чувствительных вопросах между ними существуют труднопреодолимые противоречия. В общестратегическом плане катарцы явно готовы пойти на любую дестабилизацию обстановки практически независимо от издержек. Претензии правящей династии на "лидирующие позиции в исламском и арабском мире" могут быть реализованы только при радикальной его перекройке, и в Дохе это явно осознают. Напротив, в Эр-Рияде отнюдь не заинтересованы в обвальной дестабилизации на "Большом Ближнем Востоке" - что прекрасно отслеживается на примере Египта, о чём ниже. Это различие стратегий выливается в более чем конкретные "тактические" противоречия.
Так, саудиты, в теории поддерживая египетских фундаменталистов-салафитов, парадоксальным образом менее всего заинтересованы в исламизации Египта. Мотивы Аль-Саудов несложно понять.
Режим Хосни Мубарака не был им близок идеологически - однако был более чем удобен. Во-первых, Египет Мубарака проводил откровенно антииранскую политику. Во-вторых, находился в нормальных отношениях с другим противовесом Ирану - Израилем; между тем, персы волнуют Эр-Рияд на два порядка больше, чем судьба Палестины - отношение саудитов к Тегерану граничит с помешательством. В-третьих, добросовестно блокировал Газу, занятую проиранской на тот момент "Хамас", конкурирующей с поддерживаемой саудовцами "Фатх". В-четвёртых, надёжно обеспечивал безопасность судоходства по Суэцкому каналу, через который идёт значительная часть экспорта саудовской нефти.
Между тем, уже революция как таковая с неизбежным попутным хаосом обещала проблемы в окрестностях канала - и они возникли в действительности; вероятное ослабление Египта как противовеса Ирану; возможно - деблокада Газы. Исламизация же в переводе на египетский диалект арабского означает "братья-мусульмане", а никак не салафиты. Между тем, отношения между "братьями" и саудитами откровенно плохи.
В итоге их приход к власти означает для Эр-Рияда, во-первых, сомнительный подарок в лице "неприятеля", контролирующего самую сильную арабскую страну и Суэц. Во-вторых, утрату лидирующих позиций в рядах суннитских исламистов в силу всё того же статуса Египта как традиционного "раиса" арабского мира. В-третьих, полное "испарение" антииранского союзника - отношения "братьев" с Ираном далеко не идеальны, но и не откровенно враждебны. В-четвёртых, потенциальные проблемы у Израиля, что ещё более ослабляет антииранский фронт.
Как следствие, Эр-Рияд фактически поддерживал Мубарака во время тахрирского кризиса - развернувшись на 180 градусов только тогда, когда ситуация окончательно прояснилась. Сейчас саудиты придерживаются той же политики в отношении светского режима в Египте - например, документы WikiLeaks демонстрируют примечательные пассажи саудовского короля, требующего любой ценой предотвратить победу... исламистов на выборах. Слова не разошлись с делами - в ходе египетских президентских выборов Эр-Рияд поддерживал "светского" Ахмада Шафика, и был готов поддержать даже насеристов - кого угодно, только не "братьев-мусульман".
Между тем, сейчас Катар поддерживает "братьев-мусульман" в противовес просаудовским салафитам и относительно устраивающим Эр-Рияд военным, а сам Тахрир стал в значительной степени результатом активной деятельности катарцев. Так, принадлежащая эмирату "Аль-Джазира" была на всю мощь задействована для поддержки оппозиции. Иными словами, Катар явно намерен расширять зону своего влияния любой ценой - даже если это прямо противоречит интересам антииранской коалиции. Между тем, абсолютным приоритетом Эр-Рияда является именно противостояние с Ираном и подавление шиитского полумесяца. При этом действия Дохи имеют отчётливую антисаудовскую направленность.
Палестина на этом фоне выглядит несущественной мелочью, однако интересы саудитов и Катара пересекаются и там. Катар де-факто сменил Тегеран в роли ключевого спонсора "Хамас". В целом это на руку Израилю и серьёзный удар для Ирана. Однако ясно, что "Хамас" не прекратит борьбу с Израилем как таковую и конкуренцию с "Фатх" - и при этом, очевидно, будет располагать большими финансовыми и информационными ресурсами, чем "под рукой" Тегерана, иначе смена спонсора утрачивает смысл.
На этом фоне тщательно опровергаемые "Аль-Джазирой" слухи о попытке военного переворота в Катаре не выглядят совсем уж неправдоподобными. При этом катарских военных сложно заподозрить в проиранских симпатиях - однако вполне можно в просаудовских.
С другой стороны, уже для Катара превращение Бахрейна в фактический протекторат Саудовской Аравии с попутным строительством там огромной военной базы - крайне малоприятная новость. Вероятно также, что в случае падения режима Асада очередным полем для взаимоудушения прокатарских и просаудовских группировок может стать Сирия.
Весьма возможно, что в дальнейшем противоречия между спонсорами переформатирования будут нарастать. Катар, вероятно, и далее продолжит действовать в египетском духе - что слишком очевидно противоречит интересам саудитов. Вопрос в том, насколько далеко может зайти драка двух пауков в нефтяной бочке.
Комментариев нет:
Отправить комментарий