СОХРАННАЯ ДУША ОДЕССЫ или ВОР У ВОРА ГЛАЗА НЕ ВЫКЛЮЕТ.

виктор гром

При декоммунизации мы постарались максимально сохранить

Душу Одессы, ее неповторимый колорит…

Некто Олег Губарь.

Чем старше становится гулящая в молодости женщина, тем строже, как общеизвестно, становятся ее моральные принципы и тем непримиримее осуждает она гулящих.

Чем крупнее воруют люди, стоящие у власти, тем больше изображают они из себя неподкупных и принципиальных, и тем строже наказывают мелких воришек.

Чем меньше и гаже принятая государством идеология, тем непримиримее оно осуждает то, чего боится. А когда у власти убийцы, они, не особо задумываясь, переводят стрелки на тех, кто был у них в предшественниках. И чем больше сделали предшественники, тем сильнее искушение и необходимость их унизить.

Повторяя шаг за шагом путь, неоднократно пройденный другими фашистскими режимами, Украина, тем не менее, не становится пугалом и не вселяет непреходящий ужас.

Потому что это страна парадоксов.

Некий ярмарочный балаган, в котором грузин говорит армянину, что он настоящий гражданин страны и швыряет в него стаканом с водой.

Где премьер-министр подвергается странному ритуалу яйцехватания и благодаря этому успевает отвлечь и так не очень сконцентрированное внимание своих странных слушателей, попавших в законодательную властную структуру благодаря антигосударственному перевороту и скаканию на майдане.

Где фельдшер с двумя месяцами трудового стажа на Скорой помощи претендует на место Министра здравоохранения. Чистенький полубезумный карьерист, которого нормальная и адекватная Одесса до сих пор видит мысленным взором с фонариком над трупами сожженных заживо людей, радостно восклицающим: -Этот - жмур!!! И этот-тоже.

Впрочем, до этого был грузин, который не то, что медицины, не то, что государственного языка, и русского-то толком не знал.

А зачем.впрочем, им министр здравоохранения? Они никого лечить не собираются. Чем больше людей умрет, тем чище воздух и свободнее территория. Ну, просто есть такая должность, и надо же ее кому-нибудь отдать. Так почему не грузину, почему не подонку, который поменял с десяток политических партий, а всплыл благодаря Дому Профсоюзов и скандалу, затеянному им в ООН?

Да, ребяты. В Одессе живут не ангелы. У нас здесь и своего дерьма хватает. И всегда хватало, как в любом портовом городе, где есть контрабанда, таможня, преступные группировки, делящие между собой сферы влияния и контрабанду, и менты, контролирующие весь этот процесс.

Но, каким-то непостижимым образом, хорошее об Одессе всегда превалировало над плохим, а плохое не закрывало хорошего.

Каким-то непостижимым образом фашистской власти удалось за 19 месяцев создать из Одессы, какой она была, город-пугалку, наполненный одержимыми нацистами и бесноватыми вместо той бурлящей и бунтующей триколорной Одессы, которая переливалась через край телевизионных экранов.

Страна парадоксов, в которой футбольные фанаты одновременно пламенные патриоты и убийцы, фельдшера-убийцы претендуют на место министра здравоохранения вместо прежнего, иностранного гражданина, а губернатором бывшей НовоРОССИЙСКОЙ губернии становится беглый грузинский президент, кидающий стаканами с водой в гражданина Украины, министра МВД с совсем не украинской фамилией Аваков.

Бойкая старушка, ехавшая сегодня утром в трамвае, несколько странная с виду, но очень общительная и интеллигентная, как почти все старушки, живущие в историческом Центре, выбрав собеседником молчаливого старичка, который скупыми репликами совсем не мешал ей общаться с УМНЫМ ЧЕЛОВЕКОМ (то есть, с собой), рассуждала на тему Саакашвили и Авакова следующим образом:

-Его вчера немножко обидели, Саакашвили этого. Бросили в него стаканом с водой. Еще б чуть-чуть и попал бы тот, второй, черный, не помню, как его. И что один черный, что второй черный, а все сюда лезут бизнес делать, как будто больше некуда лезть. Ну и делали бы бизнес там, у себя на родине. Так нет, все сюда лезут.

Цепкая лапка сжимала обе перчатки, из приличия снятые в трамвае, и одновременно сумочку со старомодным кондукторским замком и норковые цветочки на фетровой шляпке подрагивали от рывков трамвая, который еле-еле пробирался по рельсам вдоль припаркованных и Привоза как попало машин, и взгляд чуть подкрашенных карих когда-то глаз был осмысленный и умный, и исполненный достоинства, и спина гордо выпрямлена вдоль спинки трамвайного сиденья.

Словом, была это настоящая одесская старушка, из серии «Мы бедные, но гордые» и «Не все на свете можно купить за деньги». Она и так мне очень нравилась, но, послушав, что она говорит дальше, постепенно завладевая вниманием окружающих, я просто в нее влюбился.

- А вот сколько их уже было, когда стала здесь Украина?? Сколько их поменялось, и все обещали нам, что в Одессе будет лучше, а сами только и смотрят, как бы кусок пожирнее отхватить и свалить отсюда. И все обещают народу, а народ все слушает, а сейчас так совсем с ума посходили. Украину они здесь нашли. Да никогда здесь не было Украины.

И уже ее молчавший собеседник набрал в грудь воздуха, чтобы возразить, но тут трамвай остановился и она заспешила к выходу, по пути надменно отчитывая уже залезавшую в трамвай селянку в мужской куртке:

-А чего это вы заходите с передней двери? У вас в селе трамваи не ходят? Люди заходят с задней и средней, а выходят через переднюю. Потому что оплата проезда – у водителя.

Трамвай застрял в пробке, образовавшейся из-за тачки с мандариновыми ящиками, которую никак не могли развернуть на рельсах, а я еще какое-то время наблюдал за тем, как она придирчиво допрашивает молдаванку на лотке с овощами, разглядывает мидий и крайне редких черноморских крабов, которых мы когда-то ловили прямо на берегу и варили на костерке, и цепкой лапкой сжимает сумочку, потому что на Привозе, как и всегда, могут вытащить кошелек ювелирно и быстро.

Мы всегда жили здесь мирно –все, кто сюда приезжал и те, кто был раньше, и никаких претензий к национальности у нас не было. И что надо было сделать с Одессой, чтобы даже настоящие одесские старушки называли азербайджанцев и грузинов черными. Какое отребье надо было сюда запустить?

У вокзала сносили торговые ряды, выстроенные при независимой Украине. Ряды, где в маленьких будочках люди торговали и довольно бойко раньше торговали всякой всячиной, начиная с семечек и пирожков, и кончая носками, дорожными сумками и одесскими сувенирами – все для тех, у кого есть пара часов, чтобы выбежать между поездами через вокзальную площадь и прикупить того, в чем возникла насущная надобность.

И эти руины, самодельные стеллажики, пристроенные полочки, окошки с выдвинутыми подоконничками, залатанные жестяные крыши, импровизированные и профессионально выполненные вывески – все то, что составляло для торговавших здесь людей возможность жить, и зарабатывать на эту жизнь, и люди, грустно наблюдавшие за тем, как их деньги, уплаченные за торговое место и вложенные в его благоустройство, хрустят под ногами коммунальщиков и швыряются в кузова самосвалов, и пустая площадь рядом, с которой недавно так же безжалостно снесли настоящую одесскую «Книжку», где можно было купить что угодно и досыта порыться в книжных развалах – все это рождало невыносимо тягостное впечатление.

Как будто люди, еще недавно протестовавшие против сноса своих оплаченных магазинчиков, перекрывая дорогу у вокзала, были беженцами, в дома которых попали бомбы, и сидевшие неподалеку продавцы с порушенной Книжки с выложенными на целлофане на полу книгами только усугубляли это впечатление.

Как и в любом другом городе Некраины, деньги из воздуха делаются в Одессе выдачей разрешения на постройку торгового места, а затем сносом этого торгового места, оснащенного всеми оплаченными документами, и оплатой нового. Либо через какое-то время здесь же. Либо в другом, не менее дорого оплаченном. При котором твоя постройка не имеет никакого значения. Ты всего лишь арендуешь землю у города.

Города, который как бы и твой, а на самом деле – не твой.

Одна из палаток на Куликовом как раз и собирала подписи за создание ОДЕССКОЙ ГРОМАДЫ. Общины, в которой имущество города принадлежит горожанам. Не мэрии и депутатам, которые в идеале-то этим народом избраны, и которому должны служить. А городской ОБЩИНЕ.

Почему-то при взгляде на эти руины вспомнилось мне слово декоммунизация.

Но не в том странном смысле, который придают этому слову городские и украинские власти.

Городская община – почти городская коммуна –лишение граждан Одессы имущества, прав и жизней – и есть декоммунизация.

Наткнулся я тут в одном из городских порталов на интервью господина Олега Губаря.

Позиционировал себя этот громадянын Украины как писателя, поэта, историка, общественника и даже политолога. И все это многообразье его одаренностей позволило ему принимать активное участие в декоммунизации Одессы, которая, на его взгляд, состояла в переименовании одесских улиц. Господин Губарь громко и без излишней скромности повествовал о своей деятельности в данной комиссии, утверждая, что комиссия сделала все, для того, чтобы сохранить душу Одессы.

Не знаю, по каким критериям улицы Щорса, Чапаева, Гайдара были хуже, чем новоявленная улица Ойстраха, СОВЕТСКОГО СКРИПАЧА И НАРОДНОГО АРТИСТА СССР, а знаменитость Российской империи летчик Уточкин заслужил только переулка.

И в чем, на взгляд господина Губаря состояло сохранение души Одессы – в постройке уродливого мемориала украинскому гетьману, безобразие которого настолько убивает, что его недавно пытались взорвать.

В переименовании обезображенного гетьманом Кировского садика в Старосенной сквер, в улице Эстонской, которую теперь гордо именуют Новощепным или Старощепным, с ходу не вспомнишь, рядом, в котором сто лет нет никаких щепок и никакого сена. В постройке в центре Одессы памятника Ивану Франку, который пару раз сюда наезжал или в вынесении на Поскот памятника Суворову, который отвоевал для Российской империи у турок земли, на которых указом Екатерины 2, РОССИЙСКОЙ императрицы, была учреждена к постройке Одесса?

Душа Одессы, в которой Кировский садик был прибежищем старушек и мамаш с детьми, а сейчас уродливый гетьман вытеснил скамейки, на которых они сидели и сам по себе тихо разваливается, потому что вна Украине даже памятники толком строить не умеют?

А как насчет Поскота, ПОСЕЛКА ИМЕНИ КОТОВСКОГО, который иначе и называть никто не станет, ибо старая приколка «Он живет не в Одессе, а на Поселке имени Котовского», давным-давно не актуальна, потому что он давным-давно превратился в неотъемлемый от Одессы сепаратистский Поскот? Его переименование тоже сохранит душу Одессы? Так же, как снос памятника основателю Артиллерийской Академии, Великого РУССКОГО князя?

Когда-то Гурвиц кровавый вернул некоторым одесским улицам исторические названия, а улицу Якира, неизвестно чем ему не угодившую, превратил в улицу Ицхака Рабина.

И противно, и непривычно выговаривать это название, не имеющее никакого отношения к Одессе. Зато Голда Меир, первый премьер-министр Израиля, родилась и училась в Одессе. Но о ней Гурвиц почему-то не вспомнил. И это понятно. Ведь он родился в Виннице, а не в Одессе.

Но это семечки. А вот недавно пришла моя дочь домой, и, чуть не плача, рассказала, как пошутила в своем коллективе и обнаружила, что шутку просто никто не понял.

А шутка была такая: когда кто-то долго добирается и опаздывает, одесситы спрашивают, шел ли ты пешком с Дерибасовской. Или: -Добирался с Пересыпи?

У Пересыпи своя особенность – если идет дождь, Пересыпский мост подтапливает, и трамваи не ходят. Поэтому добираться с Пересыпи – процесс подчас очень сложный и длительный.

Но ужас был не в этом. Ужас был в том, что из четырех присутствовавших ТРОЕ не знали, что такое Пересыпь.

То есть даже песня про всю Одессу и Молдаванку и Пересыпь находилась за границей мира и сознания людей, которые сюда приехали, снимали квартиры, жили и работали.

Ах, господин Губарь!!

Как, должно быть, весело вам живется в вашей параллельной Вселенной, где Одесса – неотъемлемая часть Украины, нуждающаяся в декоммунизации с сохранением одесской души и при этом с Дюком в вышыванке, мэром –полоумным грузином, начальником милиции- грузином, начальником таможни – девицей с майдана, снявшейся там в клипе и назначенной с подачи мужнина приятеля – львовского мэра?

А вы, господин Губарь в этой параллельной украинской Вселенной и швец, и жнец, и на дуде грец, и политолох, и поет, и пысьмэннык и историк и краевед и ярый духосохранитель одесской бессмертной души??

Должно быть, вы и Дом профсоюзов воспринимаете в контексте сохранения истинно одесского духа, потому что грубые ладони донецких шахтеров нравятся вам куда меньше, чем душистые руки киевских палачей?

Душистые – от слова душить???

Какой там одесский дух, какая душа, если даже воздуха одесского не осталось. В одесском воздухе отчетливо витает запах пожарища, горелой человеческой плоти, пыли и праха, от сносимых зданий и крови, крови, на которой вы строите свои состояния, крови от разрываемой на куски Одессы, крови, которой смердит от привезенных вами боевиков-арабов. Крови от свозимых в Одессу раненых всушников.

Запах страха и пыток, пороха и взрывов – можно ли это назвать сохранение ДУХА Одессы, ее БЕССМЕРТНОЙ ДУШИ??

Или вы так непоколебимо уверены, что Одесса, настоящая Одесса, сгорела в Доме Профсоюзов на Куликовом Поле второго мая??

А ведь вам не мешало бы, как политологу и историку Одессы, ознакомиться с книгой, которую презентовал в Донецке одессит. Заметьте, не в Украине, а в ДНР находятся те люди, которые пытаются сохранить истинную душу и настоящий одесский дух.

Пока вы здесь, у вас другие поговорки. И другие приколы.

Вы не спрашиваете, добирался ли кто-то с Пересыпи. Вас не интересует, как жильцов привокзального дома, что с отоплением в доме и как жить дальше, для чего они и собираются на собрание жильцов.

Потому что воруете вы вместе и живете вместе с хунтой. И проводите декоммунизацию не по скудоумию и не столь за деньги, сколь в силу свидомитства и упоротости.

И если не воруете сами, то помогаете ворам, а вор вору, перефразируя старую РУССКУЮ поговорку, глаз не выклюет.

Как-то сумбурно у меня вышло.

И это не удивительно.

Живя в стране парадоксов, теряешь ясность мышления и связность речи.

И все это плата за то, что ты живешь в нормальной, не параллельной Вселенной.

И в нормальной, русской Одессе.

Виктор Гром.

Одессит. Рожденный в Одессе.