ОЛЬГА ЧЕТВЕРИКОВА: ПЕРЕСТРОЙКА БОГОСЛОВСКОГО ОБРАЗОВАНИЯ – ЭТО ВОЙНА ПРОТИВ СВЯТООТЕЧЕСКОГО НАСЛЕДИЯ

Интервью О. Н. Четвериковой газете «Православный Крест»

ПЕРЕХОД ДУХОВНЫХ ШКОЛ НА БОЛОНСКУЮ СИСТЕМУ – СЕРЬЕЗНЕЙШИЙ УДАР ПО БОГОСЛОВСКОМУ ОБРАЗОВАНИЮ

– Ольга Николаевна, Вы хорошо знакомы с Болонской системой, на которую в настоящее время переводятся все духовные школы Русской Православной Церкви. Что она собой представляет?

– Это очень запутанная, сложная система с очень простыми, примитивными характеристиками. Удивляет факт ее введения в духовное образование: бакалавриат, затем магистратура. Но это только часть системы. Главное – присутствие в ней соответствующих критериев, подстроенных под ставящиеся в процессе обучения задачи и цели. Т. е. система направлена на то, чтобы подготовить людей, умеющих не мыслить, а конъюнктурно реагировать на потребности сегодняшнего дня, момента, причем во всех сферах. Поэтому Болонская система не согласуется с фундаментальным образованием, дающим системное видение и формирующим мыслящие личности.

Если Вы ознакомитесь с требованиями Болонской системы, то увидите множество различных формальных положений, вроде бы нейтральных, но в которых трудно разобраться. В действительности же речь идет о коренном изменении всей системы обучения. В качестве конечной цели определяется, как я уже отметила, приобретение некой компетентности – знаний и опыта, необходимых для эффективной работы в заданной области. Компетентность можно менять в соответствии с потребностью момента, и она в итоге заменит реальные знания. Так незаметно, через создание определенных нормативов, требований, предъявляемых к программам и к зачетной системе, происходит разрушение нашей прежней системы образования и резкое сужение образовательных функций и задач.

Например, раньше мы проводили занятия в форме лекций, семинаров, обсуждений; разбирали со студентами прочитанную литературу, выявляли сущность, предмет обучения, анализировали и делали выводы. Теперь все это заменено тестами. Система тестов применяется на протяжении всего учебного года. Проверка знаний осуществляется на основе тестовых вопросов. Причем это не контрольные вопросы, которые мы задавали раньше: «Что бы произошло тогда-то?», «В чем суть такого-то события?» и т. д. Тест – это игра в «отгадай и выдели», это дикая примитивизация процесса обучения, в результате которой способность мышления не только не вырабатывается, но и утрачивается. Значительная часть времени уходит на проведение письменных тестов, в результате чего опять-таки происходит профанация процесса обучения. Потому что если устный экзамен дает возможность выяснить, понимает ли человек тему, разбирается ли он в том или ином вопросе, то письменные ответы, конечно, такой возможности не дают. Кроме того у нас искажаются даже и те требования, которые предъявляет Болонская система. Например, система письменных экзаменов эффективна, если в течение всего года на семинарах ведется работа с соответствующими документами и материалами и ответ на письменном экзамене предполагает знание изученного. Задаются вопросы: «Сопоставьте такие-то аналитические материалы с такими-то». А у нас письменный экзамен сводится к тому, что учащиеся должны написать обычные ответы, как на устном экзамене. Даются один-два вопроса. Конечно, студенты просто списывают; и в итоге тот, кто научился грамотно списывать, будет всегда получать хорошие оценки. Соответственно, работа в течение года не имеет уже никакого значения, главное – умело списать со шпаргалки.

Это все вроде бы мелочи, детали, но из них складывается общая картина. Параллельно предполагается постоянная актуализация процесса обучения: введение новых тем, программ, курсов, опять же конъюнктурных, которые в итоге дробят целостность знаний. Как следствие, акцент делается на спецкурсы, а не на общий курс. И так, у нас в институте количество часов общего курса по истории Запада сокращается и за счет этого вводятся различные узкие, специальные курсы. Но не овладев базовыми знаниями, не имея общей картины, студенты, естественно, не могут разобраться в мелочах. Их заваливают отдельными фактами и деталями, которые никак не складываются в общую систему.

Происходящая реформация обусловлена борьбой за обезпечение конкурентоспособности вузов, битвой за финансы. Если учебное заведение хочет получить соответствующее финансирование, оно вынуждено подстраиваться под эти новые требования. И в итоге целью обучения становится не формирование развитой, образованной личности, а подготовка узких специалистов, способных конъюнктурно, как менеджеры, реагировать на ту или иную реальность, потребность и, соответственно, встраиваться в ту систему управления, которая у нас существует: корпоративную или государственную. В основном, конечно, реформация нацелена на систему корпоративного управления, вплоть до того, что создаются кафедры, финансируемые отдельными бизнес-структурами, которые в течение четырех лет готовят нужных им людей. И такой человек впоследствии уже вряд ли выберет деятельность в иной сфере, поскольку он привык мыслить в определенном ключе.

Поэтому переход на Болонскую систему богословского образования надо расценивать как серьезнейший, страшный удар по богословию. Тем более что преподавание теологии как научной дисциплины характерно для католической «церкви», которая изначально строила свою богословскую систему на рациональных, философских началах. А наше богословие, основывающееся на Божественном Откровении, никоим образом не вписывается в католическую теологию, а тем более в протестантскую, где о богословии уже нет и речи: там существуют только прагматичные, рациональные, интеллектуальные исследования. Но теперь, если мы должны соответствовать требованиям системы, если теология превращается в научную дисциплину, соответственно, вводятся научные степени и прочее, это означает перевод богословия Откровения или вероучения в совершенно другую плоскость, плоскость рациональную. И здесь конкурентами для католиков и протестантов мы быть не можем, потому что они уже асы. Таким образом, подготовка новых кадров православных богословов по Болонской системе станет копированием католическо-протестантской системы теологии.

 КАК И ЗАЧЕМ КАТОЛИЧЕСКАЯ СИСТЕМА БОГОСЛОВСКОГО ОБРАЗОВАНИЯ ВНЕДРЯЕТСЯ В ПРАВОСЛАВНУЮ

– Правда ли, что Ватикан профинансировал открытие кафедр теологии при российских вузах?

– Об этом сообщил сайт «Патриархия.ру». В ноябре прошлого года состоялась встреча Патриарха Кирилла с почетным председателем папского совета по культуре кардиналом Полем Пупаром и с прибывшими с ним представителями двух итальянских банков. Во время встречи обговаривалось финансирование этими банками нашего теологического образования.

Кардинал Поль Пупар

Но проблема более обширная; у нас уже давно происходит обмен между православными и католическими образовательными центрами, и этот процесс развивается. Ключевым звеном, элементом, на котором отрабатывается модель нового экуменического образования, стала Православная семинария в Париже. Она и создавалась для того, чтобы готовить священнослужителей, которые будут работать за рубежом. Поэтому часть процесса обучения семинаристов проходит в стенах этой семинарии, а часть – либо в светских, либо в католических вузах, на католических факультетах. 

Ректор Парижской православной семинарии иеромонах Александр (Синяков) с католическим кардиналом

Кардинал Курт Кох встретил теплый прием в Троице-Сергиевой лавре. Справа - председатель Учебного комитета Русской Православной Церкви, ректор Московских духовных школ архиепископ Верейский Евгений.

председатель Учебного комитета Русской Православной Церкви, ректор Московских духовных школ архиепископ Верейский Евгений.

Читайте подробности на сайте Сибирской католической газеты — http://sibcatholic.ru/2011/03/17/kardinal-kurt-kox-nanes-vizit-patriarxu-kirillu/

© sibcatholic.ru

Связи между Московской духовной академией и западными католическими вузами начали налаживаться еще в начале 2000-х годов. В первую очередь была организована отправка на Запад православных студентов. Причем их обучение происходит на стипендии, предоставляемые папским советом по содействию христианскому единству, возглавляемым кардиналом Куртом Кохом.

Непосредственно созданием контактов занимался иезуитский «священник» Милан Жуст, до недавнего времени состоявший в этом папском совете и руководивший отделением по связям с Восточными Церквами. И хотя православные договаривались с католиками о том, что студенческий обмен будет взаимным, пока поток учащихся идет только от нас к ним. А оттуда в Россию едут в основном преподаватели-католики. И сейчас уже в ряде наших духовных школ тоже начинают внедрять опыт, до совершенства отработанный в Парижской семинарии. Более того, совсем недавно, когда начались события на Украине, где Ватикан посредством греко-католиков очень активно проявил себя, представители Парижской семинарии подписали соглашение о сотрудничестве с Российским православным университетом. Так постепенно католическая система образования внедряется в нашу. Это происходит незаметно, но очень интенсивно. А, как известно, если враг открыт и нападает резко, агрессивно, это моментально мобилизует на борьбу. Но когда он действует плавно, постепенно, бороться и противостоять ему гораздо сложнее. Тем более что контролирует процесс образования в католической «церкви» орден иезуитов, преуспевший в скрытой борьбе и в достижении целей любыми способами.

Иеромонах Антоний (Севрюк), митрополит Иларион (Алфеев), кардинал Курт Кох, сотрудник Папского совета по содействию христианскому единству иезуитский «священник» Милан Жуст — во время обеда в Риме, данного кардиналом Куртом Кохом в честь митр. Илариона Алфеева

Кроме того показательно, что митрополит Волоколамский Иларион (Алфеев), возглавляющий Отдел внешних церковных связей (ОВЦС) в нашей Церкви, еще до вступления на эту должность и до создания Общецерковной аспирантуры, в 2007 году посетил Джорджтаунский университет (США) – один из главных иезуитских вузов, играющий очень важную роль в системе западного образования, где обучаются не только католики, но и представители других конфессий. Это одна из немногих высших школ, готовящая дипломатов. В рамках своего визита митрополит Иларион общался не только с ректором этого учебного заведения, но и с директором Библиотеки Конгресса США – самой крупной американской библиотеки. На встрече присутствовали также представители Госдепартамента США и администрации вице-президента Д. Чейни. Как я понимаю, ими обсуждались вопросы сотрудничества. Вот такие контакты, такие связи дают понимание того, на каком уровне осуществляется согласование вопросов, связанных с нашим образованием.

Таким образом, процесс реформации начат давно и главная его задача на сегодня (насколько можно судить по последней встрече, состоявшейся в храме Христа Спасителя, где обсуждались проблемы образования) – это подготовка богословов нового поколения, которые смогут достойно вести дискуссии с западными теологами. Дискуссии о чем? Скорее всего – о том, чтобы перевести наше богословие в сферу теологии, чтобы православные богословы могли говорить с католическими и протестантскими на одном языке. Безусловно, это откроет широкие возможности для экуменического сближения, потому что именно богословие обосновывает те принципы, на которых оно может осуществляться. Исходя из святоотеческого предания, мы знаем, что экуменический диалог – это разложение Церкви, еретический путь, заканчивающийся разрушением христианства. Но если мы будем рассуждать, основываясь на внедряемом современном теологическом подходе, тогда экуменизм уже представляется высшим достижением человечества, высшей точкой развития Церкви.

ПОД ВИДОМ НАУКИ БУДЕТ НАСАЖДАТЬСЯ ОККУЛЬТИЗМ

– А чем еще опасно копирование католическо-протестантской системы теологии для нашего богословского образования?

– Вместо укоренения христианской системы ценностей, христианского мировоззрения в нашем научном и образовательном сообществе, чтобы наши дети получали образование на основе христианской религии, происходит обратный процесс. В сферу, где всегда сохранялось святоотеческое богословие, мысль, предание, вводятся совершенно чуждые нам западные принципы рационализма, гуманизма, а теперь уже и трансгуманизма (католическая «церковь», как известно, отступила под натиском системы ценностей нового мирового порядка). Вот такой разрушительный процесс идет. Т.е. все перевернуто, понимаете?

Я изучаю западную теологию и вообще западную рациональную мысль и знаю следующее: если наука, научное рациональное мышление вторгается в сферу веры, это заканчивается расцветом оккультизма и эзотерики. Это закономерно, поскольку нельзя с помощью рационального слова объяснить явления, стоящие вне сферы разума. И сейчас под видом науки в наше богословское образование незаметно будет внедряться оккультизм. Ведь в католицизме, при всем его рационализме и прагматизме, оккультизм присутствует в достаточной мере. В первую очередь это выражается в сакрализации папы римского, который для католиков заменяет Христа. Как рационально мыслящий человек может обожествлять другого человека? Это невозможно. И православный человек на это не способен. А католики обожествляют, считают его полубогом-получеловеком. Собираются сотни тысяч людей, папа выходит на площадь, и все падают ниц. Что, что в нем такого, что перед ним падают ниц? Вот, пожалуйста, избрали себе бога вместо Христа, а Христа забыли, заповеди Его забыли. Эта сакрализация – типичный, классический пример оккультизма.

ЗАПАДНОЕ ОБРАЗОВАНИЕ НАПРАВЛЕНО НА НЕЗАМЕТНУЮ ПЕРЕСТРОЙКУ СОЗНАНИЯ И ДУХА

– Ректор Общецерковной аспирантуры и докторантуры вышеупомянутый Вами митрополит Иларион окончил Оксфордский университет. Что собой представляет это учебное заведение? Получают ли его выпускники качественное образование?

– На Западе, в Англии, нет такой демократичной образовательной системы, какая существовала у нас, когда образование было общедоступным. И до сих пор у нас понятие «элитного образования» остается неприемлемым в сознании широких масс, хотя его настойчиво внедряют. А там изначально система образования строилась по кастовому принципу. Т. е. в общем образование доступно для простых подданных, но есть школы элитные или элитарные, в которых дозволено учиться людям только достаточно обезпеченным, принадлежащим к семьям, имеющим определенный вес в английском обществе. А есть сверхэлитные школы и центры, недоступные даже детям миллионеров. И там система образования качественная, направленная на подготовку людей, умеющих мыслить концептуально, стратегически. Но это очень узкий круг, точечный. А в элитарных школах на самом деле готовят представителей среднего звена управления – менеджеров. В самых же примитивных школах для обычных людей преподается узкий набор знаний, действует Болонская система и т. п.

В Оксфорде есть особые подразделения, куда могут попасть только люди, принадлежащие к элите. А есть общедоступные школы, например, система обучения английскому языку. Пожалуйста, можете приезжать в Оксфорд, в Кембридж, посещать занятия, но преподавание там очень примитивное, простое натаскивание учащихся в соответствии с определенными требованиями. Но главное в том, что языковые знания студенты получают с помощью материалов, перестраивающих их мышление, сознание на принятие западной системы ценностей. Т. е. все программы, тексты, тесты разработаны так, чтобы обсуждать темы, приемлемые именно для английского общества. Мораль, этика, отношения между людьми, отношение к собственности, к деньгам – все это подается исключительно в формате, разработанном для англичан. И, кстати говоря, в последние годы у нас тоже стали вводиться различные курсы, программы обучения английскому языку, которые фактически основываются на западных учебниках и методических пособиях. И наша русская реальность, русская культура там исключена. В советские времена наши учебники английского языка составлялись с позиции того, что мы рассматриваем английскую культуру, менталитет, сознание с точки зрения русских. Мы прекрасно изучали английский язык и при этом оставались русскими людьми. А теперь язык преподается так, что мы уже должны с позиции английского менталитета рассматривать этих странных русских, которые не дотянулись до английского уровня, которых нужно перестраивать. Таким образом, идет двойная обработка: и через язык, и через сознание. Поэтому обучение в Оксфорде – это не просто система получения определенных знаний, это и незаметная перестройка сознания.

Когда началась борьба с колонизацией, освобождение колониальных народов после Второй мировой войны, западная элита, особенно англичане, прекрасно понимали, что теперь нужно, чтобы во главе этих «независимых» государств встали их люди, понимающие их команды и, что особенно важно, имеющие их дух. Поэтому они приглашали в английские учебные заведения туземную интеллигенцию и детей из богатых семей, стремящихся к участию в государственной жизни и в политике своих стран. И, обучая их, меняли их менталитет, делая навсегда своими. Таким образом был подготовлен целый слой управленцев для неоколонизированных государств, которые хотя и приобрели политическую независимость, но полностью сохранили зависимость экономическую и финансовую. А главное, таким способом была обезпечена зависимость идейная и духовная.

Возьмем в качестве примера Южную Корею. Какая там основная конфессия? Протестантизм. Там есть и католики, но протестантов больше, потому что после войны американцы направили туда мощный идеологический, религиозный десант. И думающие представители Южной Кореи, которые, кстати, у нас, в МГИМО, обучались, это очень хорошо понимают. Они осознают, что была проведена промывка мозгов. Когда их спрашиваешь: «А кто все-таки ближе к традиционной корейской культуре?», они отвечают: «Конечно, Северная Корея. Ее идеология органичным образом отвечает ценностям, мировоззрению и духу корейского народа. Поэтому, если объединяться, то только на основе ее системы ценностей». А в Южной Корее уже подменили у людей и сознание, и духовность.

Поэтому, повторюсь, пребывание в Оксфордском университете примечательно не с точки зрения качества образования, а с позиции перестройки сознания и духа. Эти категории известны ведущим западным геополитикам, хотя они предпочитают никогда их не употреблять. А для нас в любом событии важно единодушие, которого сегодня так не хватает. Не общих слов, а именно единодушия, когда все стоят заодно и ты понимаешь, что остановить вас может только смерть. Это и есть идейный братский дух, соединяющий нас с Богом и скрепляющий в одно целое. Это то, что было во время Великой Отечественной войны: вот – свой, вот – чужой, и не надо ничего объяснять.

Сегодня мы живем в такое время, когда фактическим тоже идет война. Война духовная, принимающая очень острые и в то же время весьма хитрые, не всегда поддающиеся распознанию формы. Перестройка нашего богословского образования – часть этой реальной войны, битва против святоотеческого наследия.

– Для меня и эталон образованности, как светской, так и духовной, и пример благочестия – святитель Николай Сербский. Он окончил сербские духовные семинарию, академию, затем учился в Петербургской духовной академии, а после этого поступил в Оксфорд. Там он работал над докторской диссертацией, в которой в критическом ключе рассматривал Европу, ее нравы и богословие, но ему не позволили защититься…

– Тут надо принять во внимание то, что святитель жил в Сербии 20-х годов, в то время, когда его народ объединили с хорватами-католиками. После Первой мировой войны было образовано единое королевство сербов и хорватов, затем переименованное в Югославию. Эти две культуры, католическая и православная, всегда остро противостояли друг другу, что и обусловило тот факт, что Сербское Православие – боевое. Сербам требовалось не просто сохранить православное святоотеческое наследие, но и мобилизоваться для противостояния в духовной борьбе. Ранее католики-хорваты пребывали в Австрийской Империи, а Сербия существовала как самостоятельное православное государство. Объединение же преследовало несколько целей: с одной стороны – столкнуть католиков с православными, а с другой – вынудить православных пойти на некое сближение с папистами и отступить от своего вероучения.

В то же время поскольку католики – враги, Ватикан – враг, а Англия – протестантская страна, то, естественно, люди думающие, понимающие старались использовать эти противоречия между протестантами и католиками. И святитель Николай поехал не в Ватикан, не в католический вуз, а в Англию – для того, чтобы получить научную степень, необходимый статус и разоблачать западную идеологию уже с позиций, признанных Западом.

Проводя параллель с владыкой Иларионом (Алфеевым), важно отметить, в какой период проходило его обучение в Оксфордском университете. Мы знаем, что инициаторами экуменического движения были протестанты, причем именно англосаксы. Изначально, в первой половине XIX века, в период его формирования, его главными участниками стали англикане, реально собиравшиеся перейти в Православие. И диалог с ними проводился ради возвращения их в лоно Православной Церкви. Но когда к экуменическому движению подключились масонские организации, западные политические силы, то очень быстро экуменический диалог был превращен в инструмент разложения Православия: «Да, давайте сближаться. Давайте создадим некую основу, общую систему ценностей…» Такая система была разработана в XIX веке, началось интенсивное сближение православных и англикан, но управлялось оно уже масонством, масонскими ложами, которые преследовали цель через этот диалог поставить под свой контроль Православие, чтобы таким образом противостоять Ватикану и оказывать на него давление. Надо понять, что тогда, в те годы между католиками и протестантами шла еще очень острая борьба. После второго Ватиканского собора ситуация изменилась, началось их сближение. А до этого протестанты использовали Православие. И сейчас то же экуменическое движение, «Всемирный совет церквей», в том виде, в котором он существует организационно, – это детище протестантов. Ватикан в эту организацию не входит, он только имеет там свою делегацию, но ни в чем не участвует. Но у Ватикана своя миссия: он должен контролировать экуменическое движение и в конце концов добиться признания всеми христианскими конфессиями власти папы римского. Поэтому обучение митрополита Илариона Англии очень характерно. И англикане сейчас активно изучают и используют Православие, православное богословие для того, чтобы определить моменты, которые якобы нас сближают. Владыка Иларион также над этим работает. Он четко вычерчивает такую схему или модель, которая поможет обосновать это сближение, и это уже не просто диалог, а некий стратегический союз.

– Вот еще на что я обратил внимание: у российских и иностранных экуменистов в их публичных выступлениях риторика и терминология практически идентичная…

– Если брать основные положения богословия, то – да. Если исходить из этих формальных правил, то здесь Вы никакой разности не найдете: у нас Троица, и у них Троица; у них спасение, и у нас спасение… Но как только мы начинаем погружаться в сущность католического и православного вероучений, то мы не просто видим между ними пропасть, но понимаем, что это совершенно разные миры. Например,католическое учение о спасении никак не совместимо с православным. Это по сути другая религия, другое понимание спасения. Все его атрибуты – сокровищница святых, индульгенции, чистилище, все то, что закреплено в Тридентском исповедании, – это совершенно другой мир. А ведь католик мыслит именно так. А что собой представляет их «таинство причастия»? Какое оно имеет отношение к христианскому Таинству?..

– С католичеством все ясно, Святые Отцы о нем достаточно сказали. Этот вопрос, к сожалению, не обсуждается, но, по моему убеждению, в наших духовных школах необходимо изучать экуменическое «богословие» в рамках сравнительного богословия, как папизм, протестантизм и прочие еретические лжеучения. Кстати, при митрополите Иоанне Петербургском был издан учебник по сравнительному богословию, в котором экуменизм стоит в ряду еретических заблуждений. Вот это, я считаю, и надо развивать. Конечно, в современных семинариях такого не будет…

– Что сейчас происходит? Утверждены определенные стандарты учебников и программ. И, разумеется, если та или иная книга не вписывается в экуменическое видение, то ее не пропустят. И это обязательно для всех православных учебных заведений! Т. е. на глубинном уровне проводится подрывной и, к сожалению, очень эффективный процесс. Через несколько лет мы получим новое поколение богословов, хорошо подкованных, разбирающихся во всех нюансах богословских дискуссий, но именно в экуменическом ключе. Противостоять им можно будет только основываясь на святоотеческом Предании. Но кто будет его хранить, если теология передвигается на западные рельсы? Значит, надо формировать свои образовательные центры, чтобы готовить на самодеятельной основе наших богословов, наших идеологов, которые будут способны дать им достойный ответ. И не надо унывать, опускать руки. Нужно исходить из того, что наконец-то Господь реально поставил нас в такие условия, при которых мы должны учиться самоорганизации. И, конечно, необходимо в полный голос говорить о недопустимости ведения в духовных школах Болонской системы. Сейчас, пока она еще окончательно не утверждена, пока еще можно протестовать, есть шанс как-то приостановить этот процесс. А потом, когда произойдет полная перестройка в соответствии с западными стандартами, то все не интегрированное в эту систему обучения будет рассматриваться даже не как маргинальное, а как нечто недопустимое. Поэтому пока Поместный Собор еще пользуется вероучительной властью, надо широко обсуждать эти вопросы, поскольку их освещение становится сегодня делом спасения.

Беседовал Александр Малинин

Источник: газета «Православный Крест», № 8 (104) (от 15 апреля 2014 г.)