Владимир Даль: «Назначение человека — борьба за правду и справедливость, борьба со всем, что лишает людской радости»

Светлана Коппел-Ковтун

06.10.2015 12:45

Владимир Даль: «Назначение человека — борьба за правду и справедливость, борьба со всем, что лишает людской радости»

Русский учёный, писатель и лексикограф, составитель «Толкового словаря живого великорусского языка» Владимир Иванович Даль родился 10/22 ноября 1801 года в местечке Лугань (ныне Луганск). Скончался великий лексикограф 22 сентября/4 октября 1872, похоронен на Ваганьковском кладбище.

Он был датчанином по происхождению и луганчанином по рождению. Но сугубо русским человеком он был и по духу, несмотря на то, что родился и воспитывался в протестантской семье. Юношей «ступив на берег Дании, — вспоминал он, — я на первых же порах окончательно убедился, что отечество моё Россия, что нет у меня ничего общего с отчизною моих предков». В конце жизни он уточнил: «Ни прозвание, ни вероисповедание, ни сама кровь предков не делают человека принадлежностью той или другой народности. Дух, душа человека — вот где надо искать принадлежности его к тому или другому народу. Чем же можно определить принадлежность духа? Конечно, проявлением духа — мыслью. Кто на каком языке думает, тот к тому народу и принадлежит. Я думаю по-русски».

Даль всю свою жизнь с любовью изучал Россию, религиозный и житейский опыт её народов, языки, и только поэтому сумел одарить современников и потомков из неоскудеваемой сокровищницы.

Пять десятилетий шла его кропотливая работа над Словарём: первые слова Владимир Иванович записал весной 1819 года, путешествуя по России, последние — незадолго до собственной смерти, в 1872 году.

200000 слов: книжно-письменная, просторечная, диалектная, профессиональная, церковнославянская и иная лексика.

Более 30000 пословиц, поговорок и загадок, приводимых автором для наиболее точного разъяснения значений слов.

53 года работы: получается, что при 12-часовом рабочем дне, он в течение полувека каждый час объяснял 1 слово.

«Общие определения слов и самих предметов и понятий — дело почти неисполнимое и притом бесполезное. Оно тем мудрёнее, чем предмет проще, обиходнее. Передача и объяснение одного слова другим, а тем паче десятком других, конечно, вразумительнее всякого определения, а примеры ещё более поясняют дело…» — пояснял Даль.

Вот несколько примеров крылатых выражений, сохранённых для нас Далем.

Бог один, да молельщики не одинаковы.

Воспитатель сам должен быть тем, чем он хочет сделать воспитанника.

Люби, не влюбляйся, пей, не напивайся, играй, не отыгрывайся.

Назначение человека именно то, чтоб делать добро.

Не слыть, а быть.

Умереть сегодня — страшно, а когда-нибудь — ничего.

Церковь не в брёвнах, а в рёбрах.

Правду говорить — никому не угодить.

От пословицы не уйдёшь.

Далевед Владимир Крупник даёт очень высокую оценку лексикографу Далю: «Всегда нам в укор будет то, что одиночка Даль совершил труд, равный труду многих десятилетий иного гуманитарного института с его могучим коллективом и современными средствами науки и техники».

А ведь Даль ещё служил, лечил, оперировал, занимался научной деятельностью. Он был увлечённым естествоиспытателем и даже написал учебники по ботанике и зоологии. Известны научные исследования Даля по организации медицинской службы на театре военных действий, по гомеопатии, фармакологии. Найдены наброски статей об оперативной тактике при огнестрельных ранениях. Велики заслуги Даля и как учёного-этнографа.

Для современников он был популярным писателем-бытописателем. Помимо известных сказок казака-балагура Владимира Луганского, перу Даля принадлежат 100 очерков из русской жизни, составившие два тома его сочинений. В 1845 году Белинский написал о нём, что «после Гоголя это до сих пор решительно первый талант в русской литературе». И сам Гоголь любил творчество Даля: «Писатель этот более других угодил личности моего собственного вкуса и своеобразию моих собственных требований: каждая его строчка меня учит и вразумляет».

Правда, многие оспаривали художественную одарённость Даля. Горький, к примеру, отзывался так: «Даль — не художник, он не пытается заглянуть в душу изображённых им людей, зато их внешнюю жизнь он знает, как никто не знал её в то время», «его очерки — простые описания натуры, такою, какова она есть. Эти очерки имеют огромную ценность правдивых исторических документов».

Широта души, щедрость сердца, одарённость, общительность и разносторонность интересов привлекали к Далю многих творческих людей. Он близко сходился с Пушкиным, Гоголем, Некрасовым, Тургеневым, Жуковским, Одоевским, Лажечниковым. Владимир Иванович был знаком и с Шевченко, некоторое время переписывался с ним и даже принял участие в его освобождении из ссылки. Но особенно значимым представляется знакомство, а затем и дружба с Пушкиным. Вероятно именно Александр Сергеевич подал мысль Далю взяться за словарь.

Изначально познакомить Даля с Пушкиным как будто бы брался Жуковский, но Даль предпочёл представиться поэту самостоятельно. Навестив Пушкина в его съёмной квартире на углу Гороховой и Морской, Даль подарил емуодин из уцелевших экземпляров сказок Казака Луганского. Пушкин сразу стал листать книгу, и по всему было видно, что труд Даля пришёлся ему по душе.

— Хорошо, очень хорошо, — приговаривал Пушкин, листая книгу.

Встреча затянулась.

В тот же вечер Даль рассказал Пушкину, что собирает слова живого народного языка и получил в ответ горячее одобрение.

— Сделайте словарь, непременно сделайте! Позарез нужен словарь живого разговорного языка! Да вы уже и так сделали треть! Не бросать же теперь ваши запасы! — подбадривал Даля Пушкин. — Ваше собрание не пустая затея, не увлечение. Это совершенно новое у нас дело. Вам можно позавидовать — у Вас есть цель…

Восхищенный сказками Даля, Пушкин подарил ему рукописный текст одной из своих сказок с надписью «Сказочнику Казаку Луганскому — сказочник Александр Пушкин». Сейчас мало кто знает, что первая сказка нашего детства «Курочка Ряба» принадлежит перу сказочника Казака Луганского.

В конце жизненного пути лютеранин Даль принял православие. Воспоминания Мельникова-Печерского свидетельствуют, что он сделал это осознанно, так как считал, что в Православной Церкви сохраняется вся полнота истины. В одной из бесед со своим другом-учеником Даль говорил: «Самая прямая наследница апостолов, бесспорно, ваша Греко-Восточная Церковь, а наше лютеранство дальше всех забрело в дичь и глушь…Православие — великое благо для России, несмотря на множество суеверий русского народа. Но ведь все эти суеверия не что иное, как простодушный лепет младенца, ещё неразумного, но имеющего в себе ангельскую душу. Сколько я ни знаю, нет добрее нашего русского народа и нет его правдивее, если только обращаться с ним правдиво… А отчего это? Оттого что он православный… Поверьте мне, что Россия погибнет только тогда, когда иссякнет в ней православие».

Когда мы слышим фамилию Даль, в воображении встают необъятные дали земли русской с её незабываемыми пейзажами, реками и озерами, степями и болотами, равнинами и пригорками. И видятся неповторимые лица русских тружеников, говорящих хоть и на одном языке, да всяк особо.

Даль любил людей, любил человека и даже в свою бытность чиновником прославился, прежде всего, честностью, а также бесплатным лечением больных.

«Жизнь дана на радость, — писал Даль, — но её надо уметь отстоять, поэтому истинное назначение человека — борьба за правду и справедливость, борьба со всем, что лишает людской радости. Всякая несправедливость казалась мне дневным разбоем, и я всячески выступал против неё».

Владимир Иванович Даль — человек, вглядывавшийся в близкое далёко, без которого нельзя помыслить ни поэта, ни искреннего богомольца. Его будоражила суть, истина, глубинная правда вещей и слов, преображающая обыденное бытование в бытие.