Немыслимое. Союзники с камнем за пазухой

Юрий РУБЦОВ

В двадцатых числах мая 1945 г. И.В. Сталин вызвал из Германии маршала Г.К. Жукова. «В то время как мы всех солдат и офицеров немецкой армии разоружили и направили в лагеря для военнопленных, – сообщил он, – англичане сохраняют немецкие войска в полной боевой готовности и устанавливают с ними сотрудничество… Я думаю, англичане стремятся сохранить немецкие войска, чтобы использовать позже. А это прямое нарушение договоренности между главами правительств о немедленном роспуске немецких войск». Советская разведка добыла текст секретной телеграммы, которую У. Черчилль еще в ходе заключительной кампании войны в Европе направил фельдмаршалу Б. Монтгомери, командовавшему британскими войсками. Текст телеграммы гласил: «Тщательно собирать германское оружие и боевую технику и складывать ее, чтобы легко можно было бы снова раздать это вооружение германским частям, с которыми нам пришлось бы сотрудничать, если бы советское наступление продолжалось». Жуков по указанию Сталина сделал резкое заявление по этому поводу на заседании Контрольного совета по управлению Германией, в который входили представители СССР, США, Великобритании и Франции, подчеркнув, что история знает мало примеров подобного вероломства и измены союзническим обязательствам. Монтгомери отвел это обвинение, однако несколько лет спустя признал, что такое указание от премьер-министра он получил и «подчинился приказу, как солдат». Еще шли тяжелые бои на берлинском направлении, а по убеждению Черчилля, «Советская Россия стала смертельной угрозой для свободного мира». Необходимо, считал британский премьер, «немедленно создать новый фронт против ее стремительного продвижения», причем «этот фронт в Европе должен уходить как можно дальше на восток». Черчилль, по его собственному признанию, был обуреваем одним чувством: в его глазах «советская угроза уже заменила собой нацистского врага». Поэтому Лондон планировал взятие Берлина англо-американской армией, освобождение Чехословакии американцами и вступление их войск в Прагу, управление Австрией западными державами, по крайней мере, на равной основе с Советским Союзом. Не позднее апреля 1945 г. Черчилль дал указание Объединенному штабу планирования военного кабинета Великобритании разработать план экстренной операции под кодовым названием «Unthinkable» («Немыслимое»). Цель операции состояла в том, чтобы «принудить Россию подчиниться воле Соединенных Штатов и Британской империи». Разработчики плана должны были исходить из определенного Черчиллем срока начала военных действий против СССР – 1 июля 1945 г. На завершающем этапе схватки с гитлеровской Германией Лондон приступил к подготовке удара в спину Красной армии. Выполняя указание Черчилля, британские штабисты исходили из того, что поставленная задача может быть решена только посредством тотальной войны, которая предполагает: а) оккупацию тех районов Советского Союза, лишившись которых он утратит материальные возможности ведения войны и дальнейшего сопротивления; б) нанесение советским вооруженным силам решающего поражения, которое лишило бы СССР возможности продолжить войну. Авторы плана, правда, предусмотрели, что Красная армия сможет отступить вглубь страны, прибегнув к тактике, которая не раз успешно применялась в предыдущих войнах. Их сомнения возрастали при рассмотрении вопроса о силах сторон: «Существующее соотношение сил в Центральной Европе, где русские располагают примерно тройным преимуществом, делает крайне маловероятным достижение союзниками полной и решающей победы». Чтобы ликвидировать «диспропорцию», как раз и нужны были те немецкие части, о сохранении боеспособности которых даже в условиях плена так заботился Черчилль. В своём докладе премьеру британские военные отмечали, что Красная армия имеет высококвалифицированное и опытное высшее командование, жесткую дисциплину; она обеспечивается в условиях меньших потребностей в сравнении с любой армией западных государств, действует тактически смело, не считаясь с потерями. Вооружение совершенствовалось на протяжении всей войны и находится на хорошем уровне, не уступая вооружению армий западных стран. Общий вывод британских штабистов о перспективах военной кампании против СССР пессимистический: «а) если мы начнем войну против России, мы должны быть готовы к вовлечению в тотальную войну, которая будет длительной и дорогостоящей; б) численный недостаток наших сухопутных сил делает весьма сомнительным ограниченный и быстрый успех, даже если по расчетам его будет достаточно для достижения политической цели». В этом виде план был представлен на рассмотрение комитета начальников штабов – высшего органа военного руководства Вооруженными силами Великобритании. 8 июня 1945 г. Черчиллю было направлено следующее заключение, подписанное начальником Имперского генерального штаба фельдмаршалом А. Бруком и начальниками штабов ВМС и ВВС: «…мы считаем, что, если начнется война, достигнуть быстрого ограниченного успеха будет вне наших возможностей и мы окажемся втянутыми в длительную войну против превосходящих сил. Более того, превосходство этих сил может непомерно возрасти, если возрастут усталость и безразличие американцев и их оттянет на свою сторону магнит войны на Тихом океане». Досаду Черчилля, получившего такое заключение, трудно описать, но изменить что-либо он не мог: соотношение сил в пользу Красной армии было решающим. С этим фактором, даже получив в руки атомную бомбу, вынужден был считаться и Гарри Трумэн. В первые же дни пребывания на посту президента, принимая в Белом доме наркома иностранных дел В.М. Молотова, Трумэн сразу взял быка за рога. Из уст американского президента прозвучала плохо скрытая угроза применить к СССР экономические санкции. 8 мая 1945 г. Трумэн распорядился резко сократить поставки в СССР по ленд-лизу. Советская сторона даже не была поставлена об этом в известность. Дошло до того, что те американские суда, которые были уже в открытом море, получили распоряжение вернуться в порты приписки. Спустя некоторое время приказ о сокращении поставок был отменен, иначе Трумэну не удалось бы добиться вступления СССР в войну с Японией, чего он так жаждал, но существенный ущерб советско-американским отношениям был уже нанесен.  Исполняющий обязанности государственного секретаря США Дж. Грю составил 19 мая 1945 г. меморандум, в котором заявлял, что война с Советским Союзом неизбежна. Надо, писал он, чтобы «американская политика по отношению к Советской России немедленно ужесточилась по всем линиям. Гораздо лучше и надежнее, – утверждал он, – иметь столкновение прежде, чем Россия сможет провести восстановительные работы и развить свой огромный потенциал военной, экономической и территориальной мощи». Импульс, шедший от политиков, восприняли военные. В августе 1945 года (еще шла война с Японией) для руководителя американского атомного проекта генерала Л. Гровса был специально подготовлен секретный документ под выразительным названием «Стратегическая карта некоторых промышленных районов России и Маньчжурии». В документе перечислялись 15 крупнейших городов Советского Союза – Москва, Баку, Новосибирск, Горький, Свердловск, Челябинск, Омск, Куйбышев, Казань, Саратов, Молотов (Пермь), Магнитогорск, Грозный, Сталинск (вероятно, имелся в виду Сталино – Донецк), Нижний Тагил. Здесь же указывалось их географическое расположение, приводились сведения о населении, промышленном потенциале, первоочередных целях для бомбардировок. Вашингтон открывал новый фронт – уже против своего союзника. В Лондоне и Вашингтоне в мгновение предали забвению не только совместную с Советским Союзом борьбу на фронтах Второй мировой войны, но и взаимные обязательства стоять на страже мира и международной безопасности, взятые в Ялте, Потсдаме и Сан-Франциско.