Сообщения
Смысл "реформы семьи" — создание системы содержания детей в "профессиональных воспитательных сообществах" вместо семей
На Красноярской конференции мне предстояло высказаться о языке новой семейной политики. И, как это бывает, пока работал над связным текстом, для себя самого понял что-то новое.
Мы давно говорили о двух источниках "семейной реформы":
1) миропроектные, отраженные в известных лозунгах форсайт-проекта "Детство-2030" и
2) очевидные интересы бизнеса (в том числе "научного" и "социального"), для которого семейная сфера — открывающаяся ниша рынка "услуг" и получения грантов.
Но пока у меня в голове они жили отдельно, оставалось ощущение недопонятости. Теперь сложилась простая картинка задуманного, из которой следуют и стратегические лозунги, и ближайшие интересы. Ключевая идея форсайт-проекта выступила на первый план.
Но сначала немного цифр. 10 октября руководители органов опеки Новосибирска и области участвовали в пресс-конференции в прямом эфире передачи "Встречи на Вертковской". В зале сидели образцовые приемные родители, и я задал вопрос опеке: сколько они получают на детей из бюджета? Мне ответили, что в нашей области мачехи получают в среднем 8652 рубля на ребенка и около 19500 себе. То есть в Красноярске, когда называл сумму в 17000 руб., я поосторожничал: можно было сказать 28000.
Я попытался объяснить, что возмущает в этих цифрах настоящих родителей. Когда детей отбирают фактически за бедность, гораздо меньшей суммы хватило бы, чтобы семья выправилась, но платят не родителям, а тем, кому отдают отобранных у них детей. Однако идея платить пособие настоящим родителям обычно оказывается для депутатов и служащих слишком неожиданной, во всяком случае с первого раза. "На своих-то детей — зачем?" — таков обычный ход их мысли.
После антиювенальных протестов общественности на открытых мероприятиях соцслужб стало дежурным причитанием нечто вроде "конечно, в первую очередь надо заботиться о кровной семье". Но говорящие это в лучшем случае обманывают сами себя. Потому что слова словами, а реформа движется деньгами. А деньги, как мы видим, сейчас направляются государством не в семью, а в создание и развитие института замещающей семьи на профессиональной основе. Разница между видами таких "семей" (раньше говорили точнее и честнее — "семейный детдом") только в способе устройства их "руководителей" — на подряде у опеки или в штате у детдома.
И тут вспоминаются лозунги: "Дети должны содержаться в воспитательных сообществах", "Родительство должно быть профессией". И все складывается. Именно в этом идея: вместо семьи дети должны содержаться в "воспитательных сообществах".
Вся агитация за такую реформу строится на рекламном штампе: "Понятно же, что в семье лучше, чем в детском доме". При этом ни одна из сторон этого "понятно же" не предъявляется обществу развернуто:
1) почему в детском доме нельзя хорошо воспитывать, при том что в эту систему передается больше денег в расчете на ребенка? (и где тогда деньги, кстати?)
2) какие проблемы возникают у воспитанников профессиональных мачех (а они есть, несмотря на наличие положительных примеров)?
Так, считается самоочевидным, что детдома — это ужасно. И впрямь, дети из них выходят настолько неприспособленными к жизни, что потом госслужбы и НКО занимаются "постинтернатным сопровождением" выпускников, не умеющих ни себя обслуживать, ни содержать свое жилье, ни просто тратить деньги. То есть налицо педагогический брак, обременительный и для государства. Признав его как результат развала системы детдомов, общество могло бы строго потребовать восстановления и улучшения системы, тем более что и история, и современность дают и положительные образцы интернатов. Однако, начатая "модернизация детских домов" (в Новосибирской области, по сообщениям прессы, на нее направляется 100 млн рублей) связана вовсе не с педагогикой.
6 ноября я был на секции открытой городской научно-практической конференции отрасли опеки и попечительства, специально посвященной этому вопросу. Цель реформы там объяснялась просто. Детский дом теперь должен быть для детей не домом, а местом временного пребывания — перевалочной базой (выражение докладчиков) для передачи детей в приемные "семьи". Педагоги должны будут заниматься тем же, чем сейчас занята опека — подбором приемных воспитателей, сопровождением приемных семей. В областном центре из восьми "организаций для детей-сирот..." пять станут "центрами содействия устройства в семью", а три — "центрами постинтернатного сопровождения".
На этой конференции интересно было увидеть два противоположных настроения в зале.
С одной стороны, необъяснимый энтузиазм и энергичность городского руководства опекой, которое очень торопит. Оно видит и проблемы, но призывает всех все быстренько обдумать и преодолеть. Среди осознанных и озвученных проблем — почти полное отсутствие нормативной базы (есть только два письма Минобрнауки), нехватка квалифицированных кадров, отсутствие продуманных схем взаимодействия и пр. Ничего, дескать, это все наживное, главное начать. При разговоре о кадрах возникает заинтересованное оживление со стороны НКО, заходит речь об аутсорсинге — о том, что не обязательно иметь специалистов в штате гос. учреждения, а их можно будет привлекать на коммерческой основе по конкретным ситуациям с детьми!
С другой стороны — недоумение директоров детдомов и даже руководителей районных опек: "дайте время подумать!" Кто-то из них уже понимает, что времени не дадут — как смиренно заметил один из директоров, "корабль уже вышел в море". Они профессионально видят, сколько проблем надо решить прежде, чем что-то менять (в том числе и не связанных с этой реформой). Кажется, если им дать их решить, то никакая модернизация будет не нужна.
Каково будет детям жить в учреждении, которое сразу строится не как их родной дом, а как что-то между вокзалом и торжищем? Устоят ли сами эти учреждения без педагогической идеи во главе и без специалистов в штате? Или еще глубже опустятся до такого состояния, что будет гуманнее отдать из них детей куда и кому угодно? А куда отдать, если, представьте, завтра (что очень вероятно), бюджет не сможет платить профессиональным мачехам по 28 тысяч на ребенка? На корабль?
Итак, мы видим, что и другая затратная составляющая "семейной реформы", модернизация детдомов тоже только обслуживает развитие "профессиональных воспитательных сообществ". В итоге из трех сфер, где находятся дети (семья, то есть родная; система детдомов; подконтрольные "воспитательные сообщества"), первую реформа обходит вниманием, а вторая меняет свою функцию, ориентируясь на развитие третьей. Значит, это развитие системы искусственных "семей", а вовсе не укрепление естественных семей и есть главная суть реформы.
Cемьи (настоящие — приходится пояснять) оказываются в проигрыше не только в бюджетном смысле. Возникает система интересов, направленная против них. У приемных семей — интерес не возвращать детей в семьи. У ориентированных на их развитие служб — интерес расширять эту "третью сферу" — отсюда бесстыдные идеи "раннего выявления неблагополучия", расширительное толкование насилия и пр.
В итоге начался реальный сдвиг в сторону "профессионального родительства". То есть движение к совершенно другому обществу.
И мы должны обратить внимание на темпы и сроки: если уже через год детским домам ставят задачу взять на себя функции посредников по перемещению детей, то не говорит ли это о том, что в ближайшее время транзитный поток через них должен будет увеличиться?
Корабль уже вышел в море. За кем?
На Красноярской конференции мне предстояло высказаться о языке новой семейной политики. И, как это бывает, пока работал над связным текстом, для себя самого понял что-то новое.
Мы давно говорили о двух источниках "семейной реформы":
1) миропроектные, отраженные в известных лозунгах форсайт-проекта "Детство-2030" и
2) очевидные интересы бизнеса (в том числе "научного" и "социального"), для которого семейная сфера — открывающаяся ниша рынка "услуг" и получения грантов.
Но пока у меня в голове они жили отдельно, оставалось ощущение недопонятости. Теперь сложилась простая картинка задуманного, из которой следуют и стратегические лозунги, и ближайшие интересы. Ключевая идея форсайт-проекта выступила на первый план.
Но сначала немного цифр. 10 октября руководители органов опеки Новосибирска и области участвовали в пресс-конференции в прямом эфире передачи "Встречи на Вертковской". В зале сидели образцовые приемные родители, и я задал вопрос опеке: сколько они получают на детей из бюджета? Мне ответили, что в нашей области мачехи получают в среднем 8652 рубля на ребенка и около 19500 себе. То есть в Красноярске, когда называл сумму в 17000 руб., я поосторожничал: можно было сказать 28000.
Я попытался объяснить, что возмущает в этих цифрах настоящих родителей. Когда детей отбирают фактически за бедность, гораздо меньшей суммы хватило бы, чтобы семья выправилась, но платят не родителям, а тем, кому отдают отобранных у них детей. Однако идея платить пособие настоящим родителям обычно оказывается для депутатов и служащих слишком неожиданной, во всяком случае с первого раза. "На своих-то детей — зачем?" — таков обычный ход их мысли.
После антиювенальных протестов общественности на открытых мероприятиях соцслужб стало дежурным причитанием нечто вроде "конечно, в первую очередь надо заботиться о кровной семье". Но говорящие это в лучшем случае обманывают сами себя. Потому что слова словами, а реформа движется деньгами. А деньги, как мы видим, сейчас направляются государством не в семью, а в создание и развитие института замещающей семьи на профессиональной основе. Разница между видами таких "семей" (раньше говорили точнее и честнее — "семейный детдом") только в способе устройства их "руководителей" — на подряде у опеки или в штате у детдома.
И тут вспоминаются лозунги: "Дети должны содержаться в воспитательных сообществах", "Родительство должно быть профессией". И все складывается. Именно в этом идея: вместо семьи дети должны содержаться в "воспитательных сообществах".
Вся агитация за такую реформу строится на рекламном штампе: "Понятно же, что в семье лучше, чем в детском доме". При этом ни одна из сторон этого "понятно же" не предъявляется обществу развернуто:
1) почему в детском доме нельзя хорошо воспитывать, при том что в эту систему передается больше денег в расчете на ребенка? (и где тогда деньги, кстати?)
2) какие проблемы возникают у воспитанников профессиональных мачех (а они есть, несмотря на наличие положительных примеров)?
Так, считается самоочевидным, что детдома — это ужасно. И впрямь, дети из них выходят настолько неприспособленными к жизни, что потом госслужбы и НКО занимаются "постинтернатным сопровождением" выпускников, не умеющих ни себя обслуживать, ни содержать свое жилье, ни просто тратить деньги. То есть налицо педагогический брак, обременительный и для государства. Признав его как результат развала системы детдомов, общество могло бы строго потребовать восстановления и улучшения системы, тем более что и история, и современность дают и положительные образцы интернатов. Однако, начатая "модернизация детских домов" (в Новосибирской области, по сообщениям прессы, на нее направляется 100 млн рублей) связана вовсе не с педагогикой.
6 ноября я был на секции открытой городской научно-практической конференции отрасли опеки и попечительства, специально посвященной этому вопросу. Цель реформы там объяснялась просто. Детский дом теперь должен быть для детей не домом, а местом временного пребывания — перевалочной базой (выражение докладчиков) для передачи детей в приемные "семьи". Педагоги должны будут заниматься тем же, чем сейчас занята опека — подбором приемных воспитателей, сопровождением приемных семей. В областном центре из восьми "организаций для детей-сирот..." пять станут "центрами содействия устройства в семью", а три — "центрами постинтернатного сопровождения".
На этой конференции интересно было увидеть два противоположных настроения в зале.
С одной стороны, необъяснимый энтузиазм и энергичность городского руководства опекой, которое очень торопит. Оно видит и проблемы, но призывает всех все быстренько обдумать и преодолеть. Среди осознанных и озвученных проблем — почти полное отсутствие нормативной базы (есть только два письма Минобрнауки), нехватка квалифицированных кадров, отсутствие продуманных схем взаимодействия и пр. Ничего, дескать, это все наживное, главное начать. При разговоре о кадрах возникает заинтересованное оживление со стороны НКО, заходит речь об аутсорсинге — о том, что не обязательно иметь специалистов в штате гос. учреждения, а их можно будет привлекать на коммерческой основе по конкретным ситуациям с детьми!
С другой стороны — недоумение директоров детдомов и даже руководителей районных опек: "дайте время подумать!" Кто-то из них уже понимает, что времени не дадут — как смиренно заметил один из директоров, "корабль уже вышел в море". Они профессионально видят, сколько проблем надо решить прежде, чем что-то менять (в том числе и не связанных с этой реформой). Кажется, если им дать их решить, то никакая модернизация будет не нужна.
Каково будет детям жить в учреждении, которое сразу строится не как их родной дом, а как что-то между вокзалом и торжищем? Устоят ли сами эти учреждения без педагогической идеи во главе и без специалистов в штате? Или еще глубже опустятся до такого состояния, что будет гуманнее отдать из них детей куда и кому угодно? А куда отдать, если, представьте, завтра (что очень вероятно), бюджет не сможет платить профессиональным мачехам по 28 тысяч на ребенка? На корабль?
Итак, мы видим, что и другая затратная составляющая "семейной реформы", модернизация детдомов тоже только обслуживает развитие "профессиональных воспитательных сообществ". В итоге из трех сфер, где находятся дети (семья, то есть родная; система детдомов; подконтрольные "воспитательные сообщества"), первую реформа обходит вниманием, а вторая меняет свою функцию, ориентируясь на развитие третьей. Значит, это развитие системы искусственных "семей", а вовсе не укрепление естественных семей и есть главная суть реформы.
Cемьи (настоящие — приходится пояснять) оказываются в проигрыше не только в бюджетном смысле. Возникает система интересов, направленная против них. У приемных семей — интерес не возвращать детей в семьи. У ориентированных на их развитие служб — интерес расширять эту "третью сферу" — отсюда бесстыдные идеи "раннего выявления неблагополучия", расширительное толкование насилия и пр.
В итоге начался реальный сдвиг в сторону "профессионального родительства". То есть движение к совершенно другому обществу.
И мы должны обратить внимание на темпы и сроки: если уже через год детским домам ставят задачу взять на себя функции посредников по перемещению детей, то не говорит ли это о том, что в ближайшее время транзитный поток через них должен будет увеличиться?
Корабль уже вышел в море. За кем?
Комментариев нет:
Отправить комментарий