Сообщения
Борис Межуев
От редакции: Портал Terra America продолжает разбор последнего труда Збигнева Бжезинского «Стратегический взгляд»[1]. Многие эксперты, как на Западе, так и у нас в стране, сочли, что данная книга свидетельствует о развороте знаменитого геостратега в сторону России, об изменении его взгляда на мир. Впрочем, некоторые немедленно сочли это «военной хитростью» и принялись выискивать в книге коварные замыслы против нашего отечества.
Как мы уже говорили ранее, рассматривать данный труд как «вражеский», по меньшей мере недальновидно. С другой стороны, как считает один из основателей нашего портала Борис Межуев, рецензию которого мы сегодня и представляем вниманию наших читателей, никакого «другого» Бжезинского не существует в природе, да и понять любую его работу можно лишь соотнеся ее с предыдущими трудами геостратега и с той геополитической обстановкой, которая окружала его в момент ее написания. Збигнев Бжезинский достаточно точно описывает ту стратегию США, которая в каждый конкретный период времени является наиболее реалистичной и востребованной. И сегодня, во время второго срока Барака Обамы, такая стратегия в целом совпадает с программой «Глобального ноля».
* * *
В последней книге Збигнева Бжезинского, вышедшей в свет в январе 2012 года, спокойный, даже чересчур спокойный, слишком уравновешенный тон контрастирует с весьма тревожным содержанием. Выражение «глобальный кризис» вынесено автором в заголовок. Первая глава называется «Угасающий Запад», вторая – «Закат «Американской мечты»», третья, повествующая ― ни больше, ни меньше – о «мире после Америки», носит подзаголовок – «Не Китай, но хаос». В общем, судя по оглавлению, перед нами – какой-то душераздирающий геополитический триллер о «конце света» или, по крайней мере, «мира как мы его знали» и наступлении темных веков истории.
А между тем, ничего подобного в книге Бжезинского нет – она абсолютно лишена особого алармистского пафоса, тревожные пассажи в ней уравновешены оптимистическими декларациями о том, что мир в конечном счете со всеми трудностями справится, переживет грядущее лихолетье, если только, конечно, Запад и Америка сумеют сформировать то самое «стратегическое видение», которому и посвящена книга.
Нерв и скрытый лейтмотив этой книги постигается не сразу, и следует сразу сказать, что это сочинение, равно как и многие другие трактаты Бжезинского, требует медленного чтения и, главное, очень внимательного соотнесения тезисов данной работы с идеями, высказанными автором в своих предыдущих сочинениях, в частности, в книгах «Выбор» 2004 и «Второй шанс» 2007 годов. Напомню, что в тех прошлых своих произведениях Бжезинский утверждал, что Америка может в XXI веке обрести «мировое лидерство» в том случае, если она вновь – как и в эпоху деколонизации – возглавит процесс, как его называет сам Бжезинский, «глобального политического пробуждения».
Мне уже приходилось при разборе предыдущего сочинения геостратега подробно разбирать концепцию «глобального политического пробуждения». Я подчеркивал в своей прошлой рецензии, что, согласно Бжезинскому, пробуждение народов стран Востока к политической активности объективно носит антиамериканский и антизападный характер, поскольку оно направлено не только против авторитарных властителей отдельных стран, но и против гегемонии Запада как цивилизации. В рассматриваемом сочинении «антизападные» импликации понятия «глобального политического пробуждения» не выставляются на передний план, но, как мы покажем позже, они ни в коем случае и не отбрасываются. Тем не менее, Бжезинский, очевидно, исходя из опыта «арабской весны», делает упор на других аспектах данного процесса «пробуждения» – на «росте взаимодействия и взаимозависимости в мире, связанном средствами мгновенной визуальной коммуникации» и «демографическом преобладании молодежи в менее развитых обществах, состоящих из легко мобилизуемых и политически активных студентов вузов и социально ущемленных безработных» (стр. 43).
Иногда создается впечатление, что Бжезинский как будто немного позабыл о том, о чем говорил в предыдущих книгах, – о необходимости для США парадоксальным образом возглавить приветствуемый им процесс революционного пробуждения народов, который нацелен вроде бы именно против США как передового оплота западной цивилизации. Бжезинский ранее настаивал, что ради этой цели США следовало перестать считать себя исключительно западной державой и становиться в большей степени державой глобальной, способной отвечать ожиданиям страждущих всего мира, а не служить только интересам благополучных жителей западных городов. В этой же книге Бжезинский значительно остужает свой собственный революционный пафос и как будто немного сдвигается к воззрениям своего недавнего, увы, покойного соавтора и соратника Сэмюэля Хантингтона.
Автор «Столкновения цивилизаций» в конце своей жизни настаивал о том, что Запад уникален, а не универсален, так что что США должны забыть про всякие глобальные миссии и прочно стоять на страже интересов этого локализованного в своей цивилизационной нише Запада.
Хотя Бжезинский нигде не делает на слове «цивилизация» какого-то специального акцента, очевидно, что его новое стратегическое видение предполагает, что, как и прежде, Америка является лидером именно Запада. Правда, есть одно уточнение по отношению к Хантингтону – Запада, способного расширяться и включать в себя новые страны и народы.
Бжезинский несколько раз в конце книги повторяет, что США должны помочь Западу обрести «второе дыхание», стать «проводником и гарантом» этого «второго дыхания». Что касается Востока, то на этом фронте Бжезинский предлагает действовать осторожно, не претендуя уже ни на какое «лидерство», по крайней мере в краткосрочной перспективе, и добиваться лишь равновесия между новыми и старыми центрами силы.
Откуда же такая разница в интонациях между прошлой книгой Бжезинского, пронизанной пафосом революционного мессианизма, и нынешней, где от этого мессианизма не остается и следа? На этот вопрос можно дать вполне определенный ответ, и этот ответ обнаруживается в соотнесении между собой двух пассажей книги, вроде бы никак друг с другом не связанных.
* * *
Бжезинский очень определенно и внятно заявляет, что с идеей «мирового лидерства» в условиях «глобального политического пробуждения» Америке надлежит расстаться. Он утверждает, что «усложненность стратегической мировой обстановки XXI века (продиктованная ростом политической активности мирового населения и рассредоточением мировой власти) делает» глобальное лидерство Штатов чем-то «недостижимым». И как раз в этих непростых условиях, чтобы не скатиться к хаосу, Америке и требуется то самое обновленное «стратегическое видение», которое автор предлагает своим читателям.
В «Стратегическом взгляде» Бжезинский почти не упоминает имени американского президента Барака Обамы, удивительным образом игнорируя главное действующее лицо нынешнего акта мировой пьесы. Фактически он про Обаму пишет всего один раз – но именно это упоминание я и считаю ключевым для понимания всей разбираемой нами книги, которая в первую очередь есть книга именно про Обаму. То есть про тот «второй шанс» Америки, которым Обама не сумел воспользоваться и тем самым обнулил все потенциальные возможности своей страны вновь стать лидером всей планеты.
Бжезинский признает, что Обама, будто следуя его прошлым советам, «произнес несколько проникновенных речей», «обращался напрямую к европейцам, жителям Ближнего Востока, мусульманам и азиатам», говорил, что отношение к их проблемам у Америки изменится. Его «пражское и каирское выступления вселяли надежду относительно перспектив американской внешней политики». Как будто все шло хорошо – «народные опросы» стали показывать рост популярности Обамы и Америки в мире. И тем не менее, уже в этих перечислениях достижений нового президента у Бжезинского чувствуется какое-то подспудное мощное «однако», и это «однако» наконец появляется, но звучит оно немного загадочно:
«Однако американский народ пока не услышал от него прямого обращения, посвященного меняющейся роли Америки в мире и тем последствиям и требованиям, которые влекут за собой перемены» (стр. 186).
Что сие означает? На что намекает хитроумный геостратег?
Американский народ слышал, разумеется, немало речей Обамы – в них было сказано очень много важных слов и об «американской исключительности», и о роли образования, и о необходимости мобилизации ради нового рывка, подобного тому, что Америка сделала в эпоху запуска советского спутника. Столько всего было сказано к моменту выхода «Стратегического взгляда»… и тем не менее Бжезинский явно не придает всем этим словам какого-то серьезного значения. Видно, слишком видно, что Обамой Бжезинский разочарован, но в чем собственно корень этого разочарования, из самого текста не слишком понятно.
Думаю, тем не менее, мы можем сказать, в чем тут дело. Как бы ни хотел Обама возглавить весь этот процесс «глобального пробуждения», он не смог этого сделать, согласно Бжезинскому, по одной единственной причине – он либо не захотел, либо просто оказался не способен всерьез разобраться с Израилем и волевым образом продавить свое решение палестинской проблемы. Израильтяне не получили от США долгожданного жесткого ультиматума относительно вывода поселений с западного берега реки Иордан, и проект создания палестинской государственности опять оказался отложен на неизвестное будущее.
Что это означало? То, что революционизирующаяся арабская улица так и не увидела в Обаме своего героя-освободителя, что США так и остались в сознании мусульманских стран в одном, лучшем, случае – выгодным покровителем, а в худшем – имперским гегемоном, но ни в коем случае не лидером, с политикой которого массы связывали бы свои освободительные надежды. И теперь «второй шанс» обрести «глобальное лидерство» окончательно упущен, но Бжезинский не делает из этого трагедии. Просто теперь нужно сменить «стратегический взгляд» и смотреть на США уже сквозь другую призму.
План А провалился – возможно, он был слишком радикальным или романтическим, – следуем плану Б.
В чем же состоит этот план Б? Какую стратегию предлагает Бжезинской вот этой уже расставшейся с претензиями на «мировое лидерство» Америке?
Задача – двойная. Западу следует обрести «второе дыхание» – под этим понимается в первую очередь готовность вобрать в себя те государства, которые стоят в у дверей Евросоюза, но в силу внутренних и внешних причин пока не могут в него вступить. Речь идет в первую очередь о Турции и России, на которых процесс расширения ЕС застопорился без надежды на скорое продвижение. Именно в этом контексте Бжезинский и обращает внимание на Россию, которой в книге 2012 года, как и в предыдущих сочинениях того же автора, уделено много жестких слов – и об имперских амбициях, и о ностальгирующей по сталинизму элите, и о не слишком большом пиетете по отношению к закону. В вину посткоммунистическому режиму ставится в том числе до сих пор покоящийся в Мавзолее Ленин и не выброшенный из Кремлевской стены Сталин. Разумеется, Бжезинский совсем не отказывается от своих слов по поводу необходимости для Европы максимально отдалить Украину от России.
В общем, ошибаются те эксперты, кто видит в новом «стратегическом видении» старого антикоммуниста какой-то поворот навстречу России.
Однако среди знакомых старых интонаций появляется и одна новая. В том, что Россия до сегодняшнего дня так и не стала Западом, Бжезинский обвиняет не только саму Россию, но также беспомощный и мало на что способный Евросоюз. То, что эта организация держит в своей приемной Турцию и не находит никакой внятной формулы интеграции России, и является во многом причиной кризиса европейских структур, который углубляет глобальный кризис в целом, обусловленный упадком американского лидерства. Итак, задача номер один для Запада – укрепить это цивилизационное образование, каким-то образом интегрировав в него Турцию и Россию.
Если это произойдет, Россию можно будет брать в хорошую кампанию, а это жизненно необходимо, поскольку без нее нельзя решить многих проблем – в частности, по контролю над ядерным оружием. Каким образом Бжезинский предполагает дисциплинировать Россию и приучать ее к «правильным ценностям», автор «Стратегического взгляда», увы, не поясняет. Как не поясняет он и того, во что может превратиться Европа, если она все-таки как-то вместит в себя огромную Россию. Все, что Бжезинский говорит по этому поводу, честно говоря, выглядит благими пожеланиями, далекими от реальной повестки дня. Но тут есть один важный нюанс, который я отмечу позже.
В отношении тихоокеанского региона Бжезинский предлагает руководствоваться старым добрым принципом «баланса сил», ни в коем случае не помышляя при этом ни о каком антикитайском альянсе в союзе с Индией. Китаю надо дать возможность чувствовать себя региональным гегемоном, но так, чтобы при этом не возникло угроз проверенным «друзьям»-клиентам Вашингтона – Японии и Южной Кореи. Некое «мягкое» сдерживание возможной военной экспансии Китая с участием его территориальных соседей допустимо, но так, чтобы Пекин не почувствовал себя слишком ущемленным и не затаил бы на Америку большую обиду.
И теперь самое важное – а что остается на долю Передней Азии, этих самых «глобальных Балкан», где и разворачивается сегодня основной сюжет мировой политики?
Бжезинский говорит об этом регионе подозрительно мало и, думаю, не случайно – все-таки его надо уметь читать между строк. И здесь ключевым для нас будет предложение Бжезинского в случае необходимости «принудительно» разоружить Иран, но сделать это совместно с другими участниками ядерного клуба, в том числе Китаем и Россией (стр. 190).
Итак, на страницах Бжезинского неожиданно возникает тень уже хорошо известного нашим читателям Глобального ноля – субсидируемой рокфеллеровским фондом инициативы создания мирового правительства – тройки США, Китая и России – под эгидой разоруженческого процесса. Итак, подведем итоги нашего медленного чтения книги Бжезинского. Картина вырисовывается следующая.
США на ближайшее время отказываются от лидерства и более не нарушают статус-кво своими требованиями демократии и национального самоопределения. Они не борются с «глобальным пробуждением», но и не возглавляют его. Скорее, они строят новую архитектуру миропорядка, который позволит Западу пережить этот процесс более-менее спокойно.
Китаю в этой конструкции предоставляется право быть региональным гегемоном, России такое право не дается, но ей гарантируется какое-то почетное место в обновленной Европе, которая в этой новой геополитической схеме стратега выглядит, откровенно говоря, главной жертвой осуществления его проекта – ведь именно ей предлагается взять на себя все трудности по интеграции Турции и России. Если Россия и Китай, таким образом, успокаиваются и в этом умиротворенном состоянии сближаются с США, эти три страны образуют своего рода комитет по делам Передней Азии, разумеется, под эгидой Вашингтона.
Что можно сказать по поводу всего этого?
Конечно, Россия сделала блестящий дипломатический ход, своей инициативой по химическому разоружению Сирии остановив казавшуюся уже неминуемой военную интервенцию США в эту страну. Однако мы видим, что каким бы действительно блестящим и революционным ни был этот ход, он в целом вписывался в то новое «стратегическое видение», которое от имени Бжезинского предлагает миру элита глобального капитализма. Вот любой союз с Украиной в это видение никак не укладывается – и на этом фронте Россия сталкивается с ожесточенным сопротивлением. А разоружение на Ближнем Востоке – это в общем то, что реалисты в лице Бжезинского от России ждут и что не вызывает у них, в отличие от неоконов, бешеную идиосинкразию. Что неплохо, но для России, конечно, недостаточно.
Можем ли мы взять все хорошее из нового «стратегического пакета» Бжезинского так, чтобы при этом еще и отказаться от всего плохого? Вот это вопрос к нашей дипломатии. Способна ли она не просто встроиться в ту игру, которую от имени своих покровителей предлагает нам геостратег, но и сыграть самостоятельно, переиграв своих партнеров? Вопрос не праздный! Однако для начала неплохо бы разобраться, во что нам предлагают играть. Что мы на Terra America, собственно говоря, и делаем.
И последнее замечание – уже общетеоретического порядка. Любопытно, что Бжезинский, как и многие другие реалисты, перечисляя все вызовы глобальной безопасности и все возможные причины использования силы против противников США, почти никогда не говорит о том, чтó является причиной почти всех военных интервенций последнего времени – внутренние гражданские войны. Войны в Югославии, затем в Ливии, равно как и сирийский конфликт – все они были вызваны столкновением разных сил внутри страны. Как следует вести себя США, если внутригосударственная смута раздирает тело какого-нибудь их внешнего противника? Как удержать себя от соблазна вмешаться и одним ударом покончить с тем, кто ранее приносил много неприятностей? Бжезинскому, который именно в этом вопросе вел себя предельно противоречиво – поддержал интервенцию в Косово, осудил вторжение в Ирак, затем аплодировал свержению Каддафи и, напротив, делал что мог для защиты Асада, – стоило бы потратить немного интеллектуальных усилий, чтобы выработать общую формулу отношения США и Запада в целом к проблеме вооруженных конфликтов внутри какого-то государства. Ведь помимо других проблем хаотизацию мирового порядка несомненно усиливает правовая неопределенность относительно всего, что связано с гражданской войной – от права действующего режима с оружием в руках защищать себя против вооруженных инсургентов до права победителя официально быть признанным в качестве легитимного властителя на своей территории.
Думаю, никакой международный порядок не будет оформлен, если ведущие державы не распространят международное право, в том числе, и на войны внутри государств.
* * *
Анализ «Стратегического взгляда» Бжезинского доказывает многое, что нам кажется нелогичным и непоследовательным в политике второго срока президента Обамы, что выглядит слабостью или отступлением, на самом деле представляет собой реализацию очень определенного и хорошо продуманного курса – того самого плана Б.
Я совсем не хочу сказать, что Обама перед сном читает Бжезинского и поступает только так, как велит ему геостратег. Скорее, ими движет общая повестка, согласно которой в нынешних условиях создание глобального мира возможно лишь в случае ослабления претензий Америки на исключительное лидерство. Разумеется, это не единственная повестка, которая прописана в различных «вашингтонских обкомах», но на сегодняшний день именно эта выглядит наиболее реалистичной и, судя по последним шагам Обамы, наиболее востребованной.
И уже наша задача понять, как долго нам будет выгодно использовать эту повестку, и где, в какой момент мы будем в состоянии вмешаться, чтобы внести в нее собственные коррективы.
[1] В предыдущих публикациях мы говорили о том, что в названии книги словосочетание Strategic Vision следовало бы переводить не так, как это сделано при издании книги на русском языке: «Стратегический взгляд», а как «Стратегическое видение». Однако автор данной рецензии предпочел использовать дословно то название, которое дало книге издательство «Астрель». Мы оставляем данные слова в редакции как переводчика, так и автора данного исследования.
Как мы уже говорили ранее, рассматривать данный труд как «вражеский», по меньшей мере недальновидно. С другой стороны, как считает один из основателей нашего портала Борис Межуев, рецензию которого мы сегодня и представляем вниманию наших читателей, никакого «другого» Бжезинского не существует в природе, да и понять любую его работу можно лишь соотнеся ее с предыдущими трудами геостратега и с той геополитической обстановкой, которая окружала его в момент ее написания. Збигнев Бжезинский достаточно точно описывает ту стратегию США, которая в каждый конкретный период времени является наиболее реалистичной и востребованной. И сегодня, во время второго срока Барака Обамы, такая стратегия в целом совпадает с программой «Глобального ноля».
* * *
В последней книге Збигнева Бжезинского, вышедшей в свет в январе 2012 года, спокойный, даже чересчур спокойный, слишком уравновешенный тон контрастирует с весьма тревожным содержанием. Выражение «глобальный кризис» вынесено автором в заголовок. Первая глава называется «Угасающий Запад», вторая – «Закат «Американской мечты»», третья, повествующая ― ни больше, ни меньше – о «мире после Америки», носит подзаголовок – «Не Китай, но хаос». В общем, судя по оглавлению, перед нами – какой-то душераздирающий геополитический триллер о «конце света» или, по крайней мере, «мира как мы его знали» и наступлении темных веков истории.
А между тем, ничего подобного в книге Бжезинского нет – она абсолютно лишена особого алармистского пафоса, тревожные пассажи в ней уравновешены оптимистическими декларациями о том, что мир в конечном счете со всеми трудностями справится, переживет грядущее лихолетье, если только, конечно, Запад и Америка сумеют сформировать то самое «стратегическое видение», которому и посвящена книга.
Нерв и скрытый лейтмотив этой книги постигается не сразу, и следует сразу сказать, что это сочинение, равно как и многие другие трактаты Бжезинского, требует медленного чтения и, главное, очень внимательного соотнесения тезисов данной работы с идеями, высказанными автором в своих предыдущих сочинениях, в частности, в книгах «Выбор» 2004 и «Второй шанс» 2007 годов. Напомню, что в тех прошлых своих произведениях Бжезинский утверждал, что Америка может в XXI веке обрести «мировое лидерство» в том случае, если она вновь – как и в эпоху деколонизации – возглавит процесс, как его называет сам Бжезинский, «глобального политического пробуждения».
Мне уже приходилось при разборе предыдущего сочинения геостратега подробно разбирать концепцию «глобального политического пробуждения». Я подчеркивал в своей прошлой рецензии, что, согласно Бжезинскому, пробуждение народов стран Востока к политической активности объективно носит антиамериканский и антизападный характер, поскольку оно направлено не только против авторитарных властителей отдельных стран, но и против гегемонии Запада как цивилизации. В рассматриваемом сочинении «антизападные» импликации понятия «глобального политического пробуждения» не выставляются на передний план, но, как мы покажем позже, они ни в коем случае и не отбрасываются. Тем не менее, Бжезинский, очевидно, исходя из опыта «арабской весны», делает упор на других аспектах данного процесса «пробуждения» – на «росте взаимодействия и взаимозависимости в мире, связанном средствами мгновенной визуальной коммуникации» и «демографическом преобладании молодежи в менее развитых обществах, состоящих из легко мобилизуемых и политически активных студентов вузов и социально ущемленных безработных» (стр. 43).
Иногда создается впечатление, что Бжезинский как будто немного позабыл о том, о чем говорил в предыдущих книгах, – о необходимости для США парадоксальным образом возглавить приветствуемый им процесс революционного пробуждения народов, который нацелен вроде бы именно против США как передового оплота западной цивилизации. Бжезинский ранее настаивал, что ради этой цели США следовало перестать считать себя исключительно западной державой и становиться в большей степени державой глобальной, способной отвечать ожиданиям страждущих всего мира, а не служить только интересам благополучных жителей западных городов. В этой же книге Бжезинский значительно остужает свой собственный революционный пафос и как будто немного сдвигается к воззрениям своего недавнего, увы, покойного соавтора и соратника Сэмюэля Хантингтона.
Автор «Столкновения цивилизаций» в конце своей жизни настаивал о том, что Запад уникален, а не универсален, так что что США должны забыть про всякие глобальные миссии и прочно стоять на страже интересов этого локализованного в своей цивилизационной нише Запада.
Хотя Бжезинский нигде не делает на слове «цивилизация» какого-то специального акцента, очевидно, что его новое стратегическое видение предполагает, что, как и прежде, Америка является лидером именно Запада. Правда, есть одно уточнение по отношению к Хантингтону – Запада, способного расширяться и включать в себя новые страны и народы.
Бжезинский несколько раз в конце книги повторяет, что США должны помочь Западу обрести «второе дыхание», стать «проводником и гарантом» этого «второго дыхания». Что касается Востока, то на этом фронте Бжезинский предлагает действовать осторожно, не претендуя уже ни на какое «лидерство», по крайней мере в краткосрочной перспективе, и добиваться лишь равновесия между новыми и старыми центрами силы.
Откуда же такая разница в интонациях между прошлой книгой Бжезинского, пронизанной пафосом революционного мессианизма, и нынешней, где от этого мессианизма не остается и следа? На этот вопрос можно дать вполне определенный ответ, и этот ответ обнаруживается в соотнесении между собой двух пассажей книги, вроде бы никак друг с другом не связанных.
* * *
Бжезинский очень определенно и внятно заявляет, что с идеей «мирового лидерства» в условиях «глобального политического пробуждения» Америке надлежит расстаться. Он утверждает, что «усложненность стратегической мировой обстановки XXI века (продиктованная ростом политической активности мирового населения и рассредоточением мировой власти) делает» глобальное лидерство Штатов чем-то «недостижимым». И как раз в этих непростых условиях, чтобы не скатиться к хаосу, Америке и требуется то самое обновленное «стратегическое видение», которое автор предлагает своим читателям.
В «Стратегическом взгляде» Бжезинский почти не упоминает имени американского президента Барака Обамы, удивительным образом игнорируя главное действующее лицо нынешнего акта мировой пьесы. Фактически он про Обаму пишет всего один раз – но именно это упоминание я и считаю ключевым для понимания всей разбираемой нами книги, которая в первую очередь есть книга именно про Обаму. То есть про тот «второй шанс» Америки, которым Обама не сумел воспользоваться и тем самым обнулил все потенциальные возможности своей страны вновь стать лидером всей планеты.
Бжезинский признает, что Обама, будто следуя его прошлым советам, «произнес несколько проникновенных речей», «обращался напрямую к европейцам, жителям Ближнего Востока, мусульманам и азиатам», говорил, что отношение к их проблемам у Америки изменится. Его «пражское и каирское выступления вселяли надежду относительно перспектив американской внешней политики». Как будто все шло хорошо – «народные опросы» стали показывать рост популярности Обамы и Америки в мире. И тем не менее, уже в этих перечислениях достижений нового президента у Бжезинского чувствуется какое-то подспудное мощное «однако», и это «однако» наконец появляется, но звучит оно немного загадочно:
«Однако американский народ пока не услышал от него прямого обращения, посвященного меняющейся роли Америки в мире и тем последствиям и требованиям, которые влекут за собой перемены» (стр. 186).
Что сие означает? На что намекает хитроумный геостратег?
Американский народ слышал, разумеется, немало речей Обамы – в них было сказано очень много важных слов и об «американской исключительности», и о роли образования, и о необходимости мобилизации ради нового рывка, подобного тому, что Америка сделала в эпоху запуска советского спутника. Столько всего было сказано к моменту выхода «Стратегического взгляда»… и тем не менее Бжезинский явно не придает всем этим словам какого-то серьезного значения. Видно, слишком видно, что Обамой Бжезинский разочарован, но в чем собственно корень этого разочарования, из самого текста не слишком понятно.
Думаю, тем не менее, мы можем сказать, в чем тут дело. Как бы ни хотел Обама возглавить весь этот процесс «глобального пробуждения», он не смог этого сделать, согласно Бжезинскому, по одной единственной причине – он либо не захотел, либо просто оказался не способен всерьез разобраться с Израилем и волевым образом продавить свое решение палестинской проблемы. Израильтяне не получили от США долгожданного жесткого ультиматума относительно вывода поселений с западного берега реки Иордан, и проект создания палестинской государственности опять оказался отложен на неизвестное будущее.
Что это означало? То, что революционизирующаяся арабская улица так и не увидела в Обаме своего героя-освободителя, что США так и остались в сознании мусульманских стран в одном, лучшем, случае – выгодным покровителем, а в худшем – имперским гегемоном, но ни в коем случае не лидером, с политикой которого массы связывали бы свои освободительные надежды. И теперь «второй шанс» обрести «глобальное лидерство» окончательно упущен, но Бжезинский не делает из этого трагедии. Просто теперь нужно сменить «стратегический взгляд» и смотреть на США уже сквозь другую призму.
План А провалился – возможно, он был слишком радикальным или романтическим, – следуем плану Б.
В чем же состоит этот план Б? Какую стратегию предлагает Бжезинской вот этой уже расставшейся с претензиями на «мировое лидерство» Америке?
Задача – двойная. Западу следует обрести «второе дыхание» – под этим понимается в первую очередь готовность вобрать в себя те государства, которые стоят в у дверей Евросоюза, но в силу внутренних и внешних причин пока не могут в него вступить. Речь идет в первую очередь о Турции и России, на которых процесс расширения ЕС застопорился без надежды на скорое продвижение. Именно в этом контексте Бжезинский и обращает внимание на Россию, которой в книге 2012 года, как и в предыдущих сочинениях того же автора, уделено много жестких слов – и об имперских амбициях, и о ностальгирующей по сталинизму элите, и о не слишком большом пиетете по отношению к закону. В вину посткоммунистическому режиму ставится в том числе до сих пор покоящийся в Мавзолее Ленин и не выброшенный из Кремлевской стены Сталин. Разумеется, Бжезинский совсем не отказывается от своих слов по поводу необходимости для Европы максимально отдалить Украину от России.
В общем, ошибаются те эксперты, кто видит в новом «стратегическом видении» старого антикоммуниста какой-то поворот навстречу России.
Однако среди знакомых старых интонаций появляется и одна новая. В том, что Россия до сегодняшнего дня так и не стала Западом, Бжезинский обвиняет не только саму Россию, но также беспомощный и мало на что способный Евросоюз. То, что эта организация держит в своей приемной Турцию и не находит никакой внятной формулы интеграции России, и является во многом причиной кризиса европейских структур, который углубляет глобальный кризис в целом, обусловленный упадком американского лидерства. Итак, задача номер один для Запада – укрепить это цивилизационное образование, каким-то образом интегрировав в него Турцию и Россию.
Если это произойдет, Россию можно будет брать в хорошую кампанию, а это жизненно необходимо, поскольку без нее нельзя решить многих проблем – в частности, по контролю над ядерным оружием. Каким образом Бжезинский предполагает дисциплинировать Россию и приучать ее к «правильным ценностям», автор «Стратегического взгляда», увы, не поясняет. Как не поясняет он и того, во что может превратиться Европа, если она все-таки как-то вместит в себя огромную Россию. Все, что Бжезинский говорит по этому поводу, честно говоря, выглядит благими пожеланиями, далекими от реальной повестки дня. Но тут есть один важный нюанс, который я отмечу позже.
В отношении тихоокеанского региона Бжезинский предлагает руководствоваться старым добрым принципом «баланса сил», ни в коем случае не помышляя при этом ни о каком антикитайском альянсе в союзе с Индией. Китаю надо дать возможность чувствовать себя региональным гегемоном, но так, чтобы при этом не возникло угроз проверенным «друзьям»-клиентам Вашингтона – Японии и Южной Кореи. Некое «мягкое» сдерживание возможной военной экспансии Китая с участием его территориальных соседей допустимо, но так, чтобы Пекин не почувствовал себя слишком ущемленным и не затаил бы на Америку большую обиду.
И теперь самое важное – а что остается на долю Передней Азии, этих самых «глобальных Балкан», где и разворачивается сегодня основной сюжет мировой политики?
Бжезинский говорит об этом регионе подозрительно мало и, думаю, не случайно – все-таки его надо уметь читать между строк. И здесь ключевым для нас будет предложение Бжезинского в случае необходимости «принудительно» разоружить Иран, но сделать это совместно с другими участниками ядерного клуба, в том числе Китаем и Россией (стр. 190).
Итак, на страницах Бжезинского неожиданно возникает тень уже хорошо известного нашим читателям Глобального ноля – субсидируемой рокфеллеровским фондом инициативы создания мирового правительства – тройки США, Китая и России – под эгидой разоруженческого процесса. Итак, подведем итоги нашего медленного чтения книги Бжезинского. Картина вырисовывается следующая.
США на ближайшее время отказываются от лидерства и более не нарушают статус-кво своими требованиями демократии и национального самоопределения. Они не борются с «глобальным пробуждением», но и не возглавляют его. Скорее, они строят новую архитектуру миропорядка, который позволит Западу пережить этот процесс более-менее спокойно.
Китаю в этой конструкции предоставляется право быть региональным гегемоном, России такое право не дается, но ей гарантируется какое-то почетное место в обновленной Европе, которая в этой новой геополитической схеме стратега выглядит, откровенно говоря, главной жертвой осуществления его проекта – ведь именно ей предлагается взять на себя все трудности по интеграции Турции и России. Если Россия и Китай, таким образом, успокаиваются и в этом умиротворенном состоянии сближаются с США, эти три страны образуют своего рода комитет по делам Передней Азии, разумеется, под эгидой Вашингтона.
Что можно сказать по поводу всего этого?
Конечно, Россия сделала блестящий дипломатический ход, своей инициативой по химическому разоружению Сирии остановив казавшуюся уже неминуемой военную интервенцию США в эту страну. Однако мы видим, что каким бы действительно блестящим и революционным ни был этот ход, он в целом вписывался в то новое «стратегическое видение», которое от имени Бжезинского предлагает миру элита глобального капитализма. Вот любой союз с Украиной в это видение никак не укладывается – и на этом фронте Россия сталкивается с ожесточенным сопротивлением. А разоружение на Ближнем Востоке – это в общем то, что реалисты в лице Бжезинского от России ждут и что не вызывает у них, в отличие от неоконов, бешеную идиосинкразию. Что неплохо, но для России, конечно, недостаточно.
Можем ли мы взять все хорошее из нового «стратегического пакета» Бжезинского так, чтобы при этом еще и отказаться от всего плохого? Вот это вопрос к нашей дипломатии. Способна ли она не просто встроиться в ту игру, которую от имени своих покровителей предлагает нам геостратег, но и сыграть самостоятельно, переиграв своих партнеров? Вопрос не праздный! Однако для начала неплохо бы разобраться, во что нам предлагают играть. Что мы на Terra America, собственно говоря, и делаем.
И последнее замечание – уже общетеоретического порядка. Любопытно, что Бжезинский, как и многие другие реалисты, перечисляя все вызовы глобальной безопасности и все возможные причины использования силы против противников США, почти никогда не говорит о том, чтó является причиной почти всех военных интервенций последнего времени – внутренние гражданские войны. Войны в Югославии, затем в Ливии, равно как и сирийский конфликт – все они были вызваны столкновением разных сил внутри страны. Как следует вести себя США, если внутригосударственная смута раздирает тело какого-нибудь их внешнего противника? Как удержать себя от соблазна вмешаться и одним ударом покончить с тем, кто ранее приносил много неприятностей? Бжезинскому, который именно в этом вопросе вел себя предельно противоречиво – поддержал интервенцию в Косово, осудил вторжение в Ирак, затем аплодировал свержению Каддафи и, напротив, делал что мог для защиты Асада, – стоило бы потратить немного интеллектуальных усилий, чтобы выработать общую формулу отношения США и Запада в целом к проблеме вооруженных конфликтов внутри какого-то государства. Ведь помимо других проблем хаотизацию мирового порядка несомненно усиливает правовая неопределенность относительно всего, что связано с гражданской войной – от права действующего режима с оружием в руках защищать себя против вооруженных инсургентов до права победителя официально быть признанным в качестве легитимного властителя на своей территории.
Думаю, никакой международный порядок не будет оформлен, если ведущие державы не распространят международное право, в том числе, и на войны внутри государств.
* * *
Анализ «Стратегического взгляда» Бжезинского доказывает многое, что нам кажется нелогичным и непоследовательным в политике второго срока президента Обамы, что выглядит слабостью или отступлением, на самом деле представляет собой реализацию очень определенного и хорошо продуманного курса – того самого плана Б.
Я совсем не хочу сказать, что Обама перед сном читает Бжезинского и поступает только так, как велит ему геостратег. Скорее, ими движет общая повестка, согласно которой в нынешних условиях создание глобального мира возможно лишь в случае ослабления претензий Америки на исключительное лидерство. Разумеется, это не единственная повестка, которая прописана в различных «вашингтонских обкомах», но на сегодняшний день именно эта выглядит наиболее реалистичной и, судя по последним шагам Обамы, наиболее востребованной.
И уже наша задача понять, как долго нам будет выгодно использовать эту повестку, и где, в какой момент мы будем в состоянии вмешаться, чтобы внести в нее собственные коррективы.
[1] В предыдущих публикациях мы говорили о том, что в названии книги словосочетание Strategic Vision следовало бы переводить не так, как это сделано при издании книги на русском языке: «Стратегический взгляд», а как «Стратегическое видение». Однако автор данной рецензии предпочел использовать дословно то название, которое дало книге издательство «Астрель». Мы оставляем данные слова в редакции как переводчика, так и автора данного исследования.
Комментариев нет:
Отправить комментарий