Иран - США. Иные аспекты.

Контуры Иранской проблемы: явное и скрытое февраль 2012, Алекандр Костин Рассматривать противостояние Иран-США с точки зрения узкого геополитического конфликта было бы довольно легко и удобно. С одной стороны – Иран, со своими региональными амбициями и чувством самосохранения. С другой – США, для которых любая страна больше штата Нью-Йорк воспринимается как абсолютное зло. Однотонные картинки всегда легко читаются и удобно укладываются в незатейливые системы «хороший-плохой». Но даже целенаправленное упрощение ситуации в стиле протестантской системы мироощущения не освободит от тяжести свершившегося факта: цивилизационный процесс пошел вспять. Невозможность найти консенсус по базовым вопросам цивилизационного развития толкает мир в дремучий регресс. Ситуация с Ираном вскрыла очень важную особенность западной цивилизации – стремительную деградацию государственной национальной модели. Целенаправленное сворачивание собственных полномочий, и передача их наднациональным элитам, привела к неестественной мутации того, что мы понимаем под государственными интересами. Иранская проблема, да и вся ситуация на Ближнем Востоке, в полной мере доказывает этот тезис. Приход к власти радикальных исламистов и превращение территории между Средиземным морем и Персидским заливом в зону перманентной нестабильности является проблемой планетарного масштаба. Извращенная логика получения прибыли на фоне разгорающегося пожара мировой войны лучше всяких слов сигнализирует о концептуальном тупике западной цивилизационной модели. Стравливание архаичных моделей различных ветвей Ислама в итоге зажжет такой костер, для которого уже не будет никаких границ. Преградой на пути такого сценария стоит, на данный момент, как ни странно, государственный строй Ирана. Ситуация с ИРИ уникальна и парадоксальна положением, когда естественный геополитический рост исламской республики не противоречит интересам ни одной из представленных мировых сил. Несмотря на активный, и даже агрессивный рост, режим аятолл естественным образом занимает возникший на Ближнем Востоке и Центральной Азии вакуум силы, ответственность за который никто более не хочет и не может на себя взять. Более того, Иран берет на себя тяжесть разрешения наиболее активных в данный момент геополитических конфликтов – это Афганистан, Пакистан и Ирак. Складывается ситуация, удовлетворяющая всех, так как c одной стороны Ирану невыгодна дальнейшая эскалация конфликтов, с другой – режим аятолл не может доминировать в указанных странах. Рост Ирана начался не вчера, и был обусловлен кардинальными изменениями геополитической картины мира. Образование вакуума власти и концептуальный кризис модели Холодной войны естественным образом толкал исламскую республику к расширению зон влияния. На определенном этапе, Иран перехватил инициативу и взял на себя роль флагмана национально-освободительной борьбы арабского Востока. В 80-е годы шиитский Иран полностью переформатировал геополитическую карту региона, «экспортировав» военно-политическую организацию «Хезболла» в этноконфессиональный Ливан, где шииты представляли нестатусное меньшинство. Позднее, в 90-е годы, усилиями Ирана и Сирии, суннитская организация ХАМАС стала легитимным правительством оккупированных палестинских территорий, вытеснив погрязшую в коррупции и неэффективную ООП. Стремительный рост влияния в Ираке шиитской ВПО «Армия Махди» был естественным итогом сложившейся после агрессии США анархии. Последовательно разрушая светскую надстройку арабских стран, западная цивилизация сама толкала потерявшие ориентиры общины и этнические группы в лоно религиозной идеологии, где Иран смог продемонстрировать здоровую альтернативу агрессивным и архаичным салафитским идеям. Это не новость, не сенсация, а следствие законов общественного развития, что в полной красе было продемонстрировано в результате масштабной (арабо-израильской) войны в Ливане. Сейчас, в момент активной фазы развертывания химеры радикальных исламских режимов на Ближнем Востоке, Иран может рассматриваться как преграда и естественный «конкурент» деструктивного суннитского течения. В свете возможной агрессии, атомная проблема Ирана не предмет международного конфликта, а геополитический фактор, значительно усложняющий возможности Атлантической коалиции. Вместе с тем, надо учитывать такую специфическую особенность ситуации, как наличие глубоких противоречий в блоке НАТО по иранской проблеме. И их не может не быть. Все попытки втиснуть Иранскую проблему в прокрустово ложе международной политики вызывают дикий когнитивный диссонанс. Назревающий конфликт с Ираном – ситуация настолько искусственная, что с трудом укладывается в протестантскую черно-белую картину мира. Все тезисы в пользу «войны, а не мира» работают до первого выстрела. Перспективы вооруженного конфликта по отношению к участникам действий столь неоднозначны, что уже сейчас идеологическая машина понемногу сбавляет обороты, чтобы оставить место для маневра политической элите США. Нужно признать: условия назревающего конфликта уникальны как по составу участников, так и по динамично меняющейся картине. Впервые западному блоку оппонирует не дипломатический изгой, который имеет в наличии современные вооруженные силы и другие не менее эффективные геополитические инструменты. С другой стороны, столь необходимой США коалиции пока не складывается. До сих пор непонятен характер будущей операции. Это в первую очередь связано с отсутствием ясной и четкой военной цели, которую бы преследовали США в ходе планируемого конфликта. Очевидно одно: вальяжное, вколачивание страны в пещерный век путем массовых бомбардировок вряд ли осуществимо. Преимущественно горный ландшафт позволяет довольно эффективно прятать стратегические объекты, снижая тем самым эффект тотальных бомбардировок. Результативность подобной тактики продемонстрировали афганские талибы в 2001 году. На данный момент сил США, находящихся в регионе, хватает на проведение масштабной воздушной операции. Вместе с тем, возможные негативные последствия могут перевесить все мыслимые достижения. Ирану хватит сил взорвать ситуацию в большинстве жизненно важных для США стран, включая нефтяные монархии и Афганистан. Немаловажным фактом, который обычно ускользает от внимания наблюдателей, является то, что ИРИ – единственное после США государство, успешно «экспортирующее» свое влияние через политические и военно-политические организации в другие страны. Иран имеет серьезные инструменты влияния на расстановку сил на Ближнем Востоке в виде военно-политических организаций в Ираке, а также законспирированного подполья в нефтяных монархиях – Саудовской Аравии, Бахрейне, ОАЭ и ряде других стран. Эта «ахилессова пята» суннитских монархий уже проявилась один раз во время беспорядков шиитов в Королевстве Бахрейн. Иран обладает также всеми возможностями для усиления собственного влияния в обсерватории Каспийского бассейна и на Южном Кавказе. Обращает на себя внимание стремительный рост влияния Ирана в Афганистане, что еще более осложняет положение США в регионе. Географические особенности дают Ирану дополнительные стратегические козыри. Ормузский пролив – самое узкое место Персидского залива, его ширина составляет около 50 км. При желании Иран действительно может если не перекрыть, то чрезвычайно затруднить проход танкеров с нефтью. Тонкость в том, что даже мощные авианосные группировки США не в состоянии обеспечить бесперебойное движение судов через это игольное ушко. Одиночный танкер можно провожать самолетами, авианосцами и эскадрами сопровождения, но это удовольствие крайне затратное. Формирование караванов из танкеров автоматически сделает их заманчивой целью для ВВС и ВМФ Ирана, которые вполне могут рискнуть несколькими самолётами, кораблями или подводными лодками для уничтожения такой цели. Несмотря на отсутствие ясно декларируемой цели, предмет разворачивающегося противостояния очевиден – это будущее Аравийского полуострова. Последние десять лет Иран последовательно и настойчиво проводил политику на создание больших и малых союзов, заполняя собой сложившийся вакуум идеологии и силы. Несмотря на все усилия США, основные покупатели иранской нефти – Индия, Южная Корея и Китай – не поддержат эмбарго и, более того, продолжат торговые связи с режимом аятолл[1]. Япония, несмотря на публичную поддержку санкций, до сих пор не озвучила конкретных планов по снижению своих закупок. Турция, несмотря на свое членство в НАТО, не желает идти на конфронтацию с Ираном и хочет остаться важным торговым партнером. Прогнозы – дело неблагодарное, но главные векторы развития ситуации можно обозначить уже сейчас. Очевидно, что сухопутная операция против Ирана находится вне рассмотрения. Горная география страны с семидесятимиллионным населением, делает прямую оккупацию невозможной, учитывая доступные американские (коалиционные) силы. Воздушная кампания против иранских конвенционных войск будет играть на руку американской военной силе, но принесет две значительные проблемы. Во-первых, это будет длительная военная кампания, которая займет месяцы. Кроме того, что такие операции длятся много времени, они не гарантируют эффективности. Во-вторых, Иран начнет ответные шаги в рамках той стратегии, которую изберёт его руководство. А вариантов у них множество. Например, широкое использование сил и средств армии и флота. Уже сейчас армия и ВМС Ирана обладают тактическим ракетным вооружением, которое может эффективно поражать морские и наземные силы США в регионе. Кроме этого, в их распоряжении – средства лояльных военно-политических сил, в первую очередь «Хезболла», «Армия Махди» и скрытые пока организации на территории суннитских нефтяных монархий. В третьих, блокада пролива – стратегический козырь Ирана, который с одной стороны является инструментом влияния на макроэкономическую ситуацию в мире, с другой – может стать детонатором большой войны. Даже гипотетическая опасность для судов повысит до небес страховую маржу, что в перспективе может привезти к кризису поставок энергоносителей в мировом масштабе. Блокада (пусть даже временная) Ормузского пролива, через который проходит 35% перевозимой морем нефти и 20% от всей торгуемой ежедневно нефти мира, может быстро создать глобальный экономический кризис, учитывая текущую хрупкость мировой экономики. Несмотря на патовую ситуацию, сохранение status quo в обозримой перспективе вряд ли возможно. При текущем развитии событий, режим Асада в Сирии скорее всего возьмет вверх над террористическими силами, действующими с территории Турции, Ирака и Ливана. А Иран завершит сборку новой геополитической конструкции, которая станет ведущей силой на Среднем и Ближнем Востоке. Очевидно, что основным полем боя, несмотря на всю информационную шумиху, остается Сирия. Перспективы разрушения режима Ассада вполне реальны, его замещение клерикальным суннитским правительством ограничит и ослабит (но не разрушит) иранскую сферу влияния. Эскалация конфликта в Ормузском заливе и возможные сценарии ударов по Ирану усугубят противоречия сторон, многократно усилив хаос в регионе, но не решив ни одной из поставленных руководством США задач. Складывается парадоксальная ситуация, при которой главы Соединенных Штатов стали заложниками агрессии наднациональных элит. Вместе с тем, даже при наличии политической воли, предпосылок для выхода из кризиса нет. Проблема в том, что каждой из сторон нечего предложить другой. Цель Ирана – достижение доминирующей позиции в регионе и перераспределения прибылей от нефти. Военно-политическое руководство Соединенных Штатов жаждет, чтобы Иран перестал развивать свою сферу влияния и оставался в своих границах. Это может стоить исламской республике исторической возможности качественного скачка. ИРИ стоит в сложной исторической ситуации, когда тот самый status quo сохранить невозможно: или развитие Ирана продолжится, или начнется его деградация. С другой стороны, Соединенные Штаты стоят перед ситуацией, когда выбранная стратегия нереализуема по объему необходимых ресурсов, и неадекватна с точки зрения постановки целей. Мир после войны будет намного хуже предвоенного, причем для обеих сторон. Попытки решить проблему концептуального тупика западной цивилизации лекалами прошлого века плохо согласуются с принципиально новой картиной мира. Насколько это понимают в Белом Доме понять сложно. Вместе с тем, уже сейчас идеологическая машина Запада сбавляет обороты, чтобы вывести элиты из тупика собственной воинственной риторики. Передышка нужна обеим сторонам. В США, в преддверии выборов, военная операция может стать очень дорогим пиар ходом, как в прямом, так и переносном смысле. Никто не будет рисковать столь драгоценными голосами избирателей на ключевом этапе борьбы за умы и сердца американцев. Иран, в свою очередь, решил максимально обезопасить себя от всевозможных провокаций, отстранившись от проблемы Ормузского залива. Вместе с тем конфликт не теряет своей актуальности, оставшись на уровне экономических санкций. Для исламской республики сейчас первоочередной задачей является спасение своей экономики. У Ирана осталось 5 месяцев до начала действий эмбарго ЕС. За это время ИРИ нужно успеть перенаправить потоки своей нефти на иные рынки, в противном случае кризис национальной экономики для Ирана может стать вполне реальным фактом. Резюмируя, можно выделить следующие контуры Иранской проблемы. Текущая ситуация является не более чем информационной завесой, главные события сейчас разворачиваются на скрытых от глаз фронтах. При текущем раскладе сил прямая агрессия против Ирана невозможна. Наиболее реальным сценарием в данном случае является путь экономического удушения и непрямых действий. Эффективность такой тактики мы увидим через полгода, когда уже будут понятно, к чему приводит эмбарго ЕС на иранскую нефть и прояснится ситуация в Сирии. Активная фаза действий против Ирана будет реализовываться уже новой администрацией Белого Дома. При этом искусственность и неестественность ситуации никуда не денется. Неочевидность плюсов военной операции и отсутствие (пусть даже декларативного) предмета геополитического противостояния с Ираном останется главным камнем преткновения при выработке американского курса в обозримой исторической перспективе. Между тем, общий стратегический курс на архаизацию национальных режимов и агрессивное внедрение салафитской химеры остается прежним. Так, на прошлой неделе в Народной Республике Бангладеш, стране с населением в 150 миллионов человек, была сорвана попытка государственного переворота салафитской радикальной организацией, куда входили кадровые военные, поддерживаемые Саудовской Аравией и Кувейтом[2]. Можно прогнозировать усиление салафитского давления в направлении Юго-Восточной Азии, и впервую очередь – в отношении Малайзии. [1] http://www.rbc.ru/rbcfreenews/20120104184426.shtml [2] http://www.kommersant.ru/doc-y/1854180  Блог Александра Жилина

Построение империи на одной отдельно взятой планете.

Англосаксы примеряют корону Римской империи. Часть первая

февраль 2012, Александр Левченко

Некоторые американцы, судя по всему, просто бредят лаврами Александра Великого и Юлия Цезаря. Есть граждане США, которые даже подводят под имперские амбиции "научную" базу. А что? Действительно, обидно! Греки завоевали половину античного мира, Рим – и того больше. Англичане, французы, немцы, испанцы, русские… Даже поляки чуть было не стали имперской нацией, если б не обломали зубы в Московии. Чем же американцы хуже? В наш век, правда, статус империи как-то не очень вяжется с имиджем оплота демократии, но всегда найдутся те, кто «скрестит ужа с ежом», чтобы получилась колючая проволока для земного шара. Англосаксам не впервой.

 К примеру, живший в XIX веке британский лорд Актон, историк и политик, автор знаменитого афоризма "Власть портит людей, а абсолютная власть портит их абсолютно», известен и другими примечательными высказываниями. Некоторым американцам очень понравилось такое: "Свобода – это не возможность делать то, что нам хочется, а право делать то, что нам надо" ("Liberty is not the power of doing what we like, but the right to do what we ought").

Такой афоризм пришелся по душе особенно тем гражданам США, которые считают, что Соединенные Штаты должны отбросить лукавство и прямо заявить: целью американской внешней политики является создание империи. А имперский центр, как известно, либеральничать не может. И потому США "имеют право" делать за границей все, что Вашингтону придет в голову, поскольку такова уж великая миссия Америки - переделывать мир.

Чтобы не быть голословным, автор готов привести хотя и длинную, но подходящую к случаю цитату: "… преемственность американской политики определяется двумя вещами … Во-первых, это убежденность в том, что Америка может использовать силу в отношении других государств. Во-вторых - убежденность в том, что Америка должна играть особую роль в мире. … Америка не может стать обычной нацией - потому что стремление к изменению мирового порядка неким образом заложено в наш ДНК. Экспансионизм, грубость, склонность к вмешательству в дела других и стремление к гегемонии - это не извращения американского национального характера. Это самые существенные его черты".

Сказал такое человек знающий, который не раз входил в "Toп-100 глобальных мыслителей" по версии американского журнала Foreign Policy. Это член совета директоров Фонда "Наследие" Роберт Кейган, бывший спичрайтер одного из госсекретарей США и многолетний внешнеполитический консультант влиятельного сенатора Джона Маккейна. Цитата взята из его интервью, которое было опубликовано в польском информационном издании Dziennik в январе 2008 года, но почему-то под названием "Россия и Китай угрожают миру", хотя ссылка Р. Кейгана на генетические особенности американцев, скорее, указывает на другую страну, которая угрожает миру своей склонностью к насилию и стремлению к гегемонии.

Тем не менее, поскольку слово "империя" в этом интервью прямо не прозвучало, есть смысл к персоне Роберта Кейгана вернуться чуть позже. А пока обратимся к научным изысканиям другого представителя американского научного сообщества, коим является профессор университета Оклахомы Джей Руфус Фирс (J. Rufus Fears). [Смешное примечание для тех, кто незнаком с английским: Fears - в переводе означает ОПАСЕНИЯ,  СРТАХИ] В декабре 2005 года Фонд "Наследие", известный своей приверженностью «американским ценностям», пригласил этого, как его отрекомендовали, специалиста по "истории свободы" прочитать лекцию на тему "Уроки Римской империи для современной Америки". И вот что научное светило поведало.

По мнению Фирса, нынешние Соединенные Штаты и ушедшая в небытие Римская империя II века н.э. имеют одну и ту же особенность: для своего времени это две абсолютные супердержавы в пределах известного им мира, которые доминируют в военной, политической, экономической и культурной сферах. "Конечно, - уточняет знаток античности, - мы никогда не дадим миру Бетховена или Баха, Гете или Шекспира …но наша музыка, наши МакДональдсы, наша масс-культура распространились по всему земному шару. Посмотрите на террориста: захватив какого-нибудь заложника, он в то же время будет жевать сникерс, носить наклейки с Микки Маусом, слушать ужасную музыку и мечтать о МакДональдсе, когда все закончится. Вот как наша культура управляет миром!"

Трудно не согласиться с такой оценкой вклада США в мировую цивилизацию. Нет причин для отрицания и предложенного в лекции Д.Р.Фирса перечня того, чем любая империя хороша в принципе. В число таковых входят: единая территория без границ и таможен при общей транспортной системе, единый свободный рынок, единая валюта, единый закон, более квалифицированный - по сравнению с местным - имперский менеджмент, работающий социальный лифт для выходцев с периферии, общая имперская религия при сохранении "варварских" культов, сохранение разнообразия местных культур при доминировании культуры имперской нации. Но главное - это безопасность. Потому что народам свойственно воевать друг с другом. А когда есть сильный имперский центр, он быстро приводит в чувство местных князьков, ибо в вопросах войны и мира только ему принадлежит право решать, кому жить, а кому умирать и во имя чего.

Из данного посыла американский профессор делает вывод, что США должны взвалить на себя ношу новой империи, чтобы освободить другие народы от их менее эффективных правителей, заменив их ставленниками имперского центра; избавить другие страны от недостатков экономики, ограниченной национальными рамками; уберечь их от международных вооруженных конфликтов и других ужасов суверенного бытия. Специалист по «истории свободы» (таковы уж особенности американского мышления) не видит ничего плохого в том, что "свобода народов была подавлена римским владычеством … но многие считали, что это и хорошо", так как независимость национальных государств "не давала ничего, кроме войн и беспорядков". По мнению Фирса, «от политики на Ближнем Востоке до многообразия культур у себя дома, Римская империя дает испытанный временем урок, как установить мир и благоденствие во всем мире путем сочетания свободы и империи».

"Отцы-основатели [США], - уверен профессор, - надеялись, что мы, в Америке, увидим эти добродетели античного Рима, и они знали, что с такой конституцией Соединенные Штаты дорастут до империи. Они уже говорили о поднимающейся империи Америки".

 И это действительно так. Соавтор американской конституции и первый министр финансов США Александр Гамильтон, например, писал, что, освободившись от влияния Европы и накопив силы, пока европейцы воюют между собой, Соединенные Штаты смогут стать трансатлантической доминантой и получат возможность диктовать Европе свои условия .

О глобальной американской империи он, конечно, тогда не мечтал, потому что до ядерного оружия, крылатых ракет и авианосцев было еще далеко. Но общее видение "отцами-основателями" желаемой роли США в мире очевидно. Первая мировая война, затем вторая, в развязывание которой англосаксы внесли свой вклад, чтобы столкнуть лбами Германию и СССР, а потом и победа в холодной войне такой шанс американцам дали.

Но Д.Р. Фирс предупреждает, что американская империя может оказаться недолговечной, если не принять во внимание следующее. Римская империя пала, потому что «не смогла решить два критически важных вопроса внешней политики: Ближний Восток и Центральная Европа». Римляне в свое время не подчинили себе Персию и не интегрировали полностью германские племена. Как только Рим расслабился в условиях наступившего «мира и благоденствия», персы атаковали его с востока, а германцы и арабы, объединившись в межплеменные союзы, - с севера и юга. Поэтому американская империя должна стать глобальной. Ни один уголок мира, где может возникнуть противостоящая ей сила, не должен остаться без внимания и ни в коем случае нельзя соглашаться на раздел мира на сферы влияния, позволяя какой-либо нации сохранить независимость. Из чего следует, что Америка, если уж решится стать империей, должна довести до конца дело, начатое на Ближнем Востоке, в том числе – решить иранскую проблему. Кроме того, Вашингтону следует остерегаться региональных союзов без доминирующего в них американского присутствия, особенно в Европе, и уж тем более таких, где может принимать участие «варварская» Россия.

Знаток античности извлек из опыта Рима еще пять уроков.

Во-первых, свободные нации, особенно либеральные демократии вроде древнегреческих, с трудом находят общий язык и склонны к конфликтам, а потому единственным решением для них остается присоединение к империи, если они хотят покончить с войнами. Мир и процветание либеральные демократии получают, только подчинившись всеобъемлющему имперскому правлению. Современный мир не должен бояться этого слова, потому что латинский термин imperium «может использоваться и как "хорошее управление"».

Во-вторых, американцы, считает Д.Р.Фирс, должны отдавать себе отчет в том, что «институты свободы очень тяжело перенести… в другие части мира». Римляне, например, усвоили, что «свобода – не универсальная ценность» и что люди «отдают предпочтение безопасности», которую приносит империя, а потому готовы отказаться от «грандиозной ответственности самоуправления».

В-третьих, - и это, по его мнению, особенно важно учитывать – римляне, чтобы стать империей, сами были вынуждены отказаться от демократии и смириться с военной диктатурой цезарей, потому что нельзя управлять миром на основе законов, разработанных для демократического государства. Правда, Фирс настолько сам испугался своих слов, что, отвечая на вопросы из аудитории, внес затем поправку в этот тезис, заявив, что США «могут войти в имперский возраст как свободная республика и поддерживать эту свободную республику».

В-четвертых, по мнению Фирса, американцы должны осознать, что, «став сверхдержавой, уже невозможно дать задний ход», так как слишком много ненависти США уже вызвали вокруг себя. А потому «путь к империи надо пройти до конца, как это сделали римляне».

И наконец, в-пятых, надо помнить, что нет ничего вечного, как нет и вечных империй. Но американская империя может оставить после себя, как и Рим, главное – «наследие своего закона и наследие своей духовности», которыми будет пользоваться будущее человечество. Очень трогательно и обещающе звучит, особенно если вспомнить американскую «грубость, склонность к вмешательству в дела других и стремление к гегемонии», о которых говорил Роберт Кейган, а также принять сникерс и МакДональдс в качестве вклада США в мировую культуру, о чем упомянул сам автор концепции строительства американской империи.
Читатель может, конечно, подумать: «Да мало ли какие мысли посещают головы, допустим, славянских коллег оклахомского профессора, если они всю свою жизнь корпят над книгами Фукидида и Флавия?» Не спорю. Но есть вопросы.

Например, такой: действительно ли Фонд «Наследие» настолько влиятельный, что способен увлечь американскую правящую элиту идеями Фирса?  

Об американском империализме написаны десятки книг и сотни статей, но, как отметил в 2002 году автор исследования "Американская империя: реалии и последствия дипломатии США", профессор Бостонского университета Эндрю Басевич, "вопрос уже не в том, должны ли Соединенные Штаты стать имперской силой, а в том, какой империей они должны быть". И в этом ракурсе лекция Д.Р.Фирса и интервью Р.Кейгана представляют самостоятельный интерес. Если один обрисовал контуры "идеальной империи" по калькам Рима II века нашей эры, то другой не счел нужным хотя бы из приличия упомянуть "цивилизаторскую" роль США, якобы несущих миру свободу и процветание. Кейган прямо заявил, что независимо от того, демократы или республиканцы рулят в Белом доме, "ни один из кандидатов не говорит, что мы не будем применять силу или что не будем переделывать мир по своему образу и подобию" (интервью опубликовано в год президентских выборов).

Профессор истории античности Джей Руфус Фирс не очень-то известен в кругах политологов. Поэтому проявленный к нему в 2005 году интерес со стороны фонда "Наследие" должен был многих насторожить, если бы этот факт получил более широкую огласку. Потому что данный фонд занимает особое место среди подобных американских институций и не зря назван газетой Нью-Йорк Таймс "Парфеноном в мегаполисе консерватизма".

Начнем с того, что патроном фонда является Маргарет Тэтчер, лидер британских консерваторов и премьер-министр Великобритании в 1979-1990 годах. Именно этот фонд она выбрала в 2005 году для создания на его базе Центра Маргарет Тэтчер для Свободы (Margaret Thatcher Center for Freedom). Его специализация - "укрепление американо-британских особых отношений, а также лидерства США и Великобритании в более широком трансатлантическом союзничестве" [4]. Впрочем, судя по переплетению семейных связей и бизнес-интересов американской и британской правящей элиты, их и укреплять-то особенно не надо. Ибо, как поведал автору в частной беседе британский дипломат, Британская империя продолжает свое существование под разными прикрытиями, и Соединенные Штаты являются ее ударной силой в деле распространения могущества империи на весь земной шар.

Не удивительно, что эксперты, казалось бы, британского по происхождению Центра тем не менее составляют основное ядро проекта фонда "Наследие" под названием "Американское лидерство". Примечательным является и обоснование проекта. Звучит оно так: "Свобода и безопасность американцев зависит от американского глобального лидерства. Без американского лидерства мир станет более опасным местом…" [5] Получается, что человечество будет чувствовать себя в безопасности только в том случае, если у американцев все будет "в шоколаде". В противном случае миру не поздоровится. И чтобы этого не случилось, мир должен принять лидерство США как должное и неизбежное. А то американцы будут чувствовать себя в нем неуютно.

Изюминкой фонда "Наследие" является перечень того, что, по мнению его руководства, мешает американскому глобальному лидерству. Например, первый пункт целей фонда звучит так: "…защитить лидирующую роль Америки в мире от разрушающего воздействия террористов, неподконтрольных стран, конкурирующих сил, антиамериканских политических движений и слабых союзников".

Возникает вопрос: а что же Америке не мешает? Даже союзники, если слабые, и те ей поперек дороги!

Третьим пунктом значится: "Разработка стратегий для победы в глобальной войне идей за свободу и безопасность". И поясняется: "Как фонд "Наследие" помог разработать стратегию и планы, чтобы победить в холодной войне, он может и должен делать то же самое, чтобы помочь Америке выиграть глобальную войну идей за свободу и безопасность".

Кто-то может засомневаться: а действительно ли "стратегии" и "планы" фонда востребованы американским руководством? Видимо, да, если посмотреть, кто эти "стратегии" разрабатывает и кому передает.

К примеру, уже упоминавшийся член Совета директоров фонда "Наследие" Роберт Кейган является одновременно старшим сотрудником Центра США и Европы Института Брукингс (The Center on the United States and Europe, Brookings Institution). Этот Центр, как следует из пояснений на его сайте, "…содействует диалогу на высоком уровне между США и Великобританией… …предлагает независимые исследования и рекомендации американским и британским официальным лицам и политикам".

Как видим, в США не только Центр Маргарет Тэтчер работает параллельно и на Белый дом в Вашингтоне, и на дом № 10 по Даунинг-стрит в Лондоне. Если пробежаться по сайтам других американских аналитических центров и университетов, то можно удостовериться, что "особые отношения" между США и Великобританией находятся в зоне повышенного внимания американской "научной" мысли.

Персона Р.Кейгана интересна и другими нюансами. Например, тем, что во время учебы в Йельском университете он стал членом тайного студенческого братства "Череп и кости" (Skull & Bones). Тайного не потому, что о нем никто не знает, а потому, что это организация "масонского типа", имеющая солидный стаж (создана в 1832 году). Члены этого общества навсегда связаны между собой клятвами и, занимая зачастую важнейшие посты в американском истеблишменте, содействуют друг другу в стремительном продвижении по карьерной лестнице в политике и других сферах. Как правило, в братство принимаются представители наиболее состоятельных семей и политических династий США. Его членом был президент Джордж Буш-старший, а через двадцать лет - и его сын, президент Джордж Буш-младший, как и многие высокопоставленные сотрудники их администраций.

Как попал в эту когорту представитель «среднего класса» Кейган, не ясно. Следует отметить, что Йельский университет, давший столько влиятельных «защитников демократии», сам оставался учебным заведением, куда женщины, например, не имели доступа до 1969 года. Еще более строгим был отбор в братство "Череп и кости". Первая женщина была принята в эту организацию только в 1991 году, да и то после грандиозного скандала, который чуть было не расколол тайное общество на «консерваторов» и «обновленцев». Евреев, кем есть Кейган по происхождению, в него почему-то изначально приглашали лишь в редких случаях. По какому критерию их отбирали – тоже не ясно.

Есть, правда, намек в откровениях одного американца, который посоветовал присмотреться к символу этого тайного общества - изображению черепа и скрещенных костей, а под ними - трех цифр «322». Если «тройку» не трогать, а «двойки» повернуть на 180 градусов вправо, то изображение получит вполне гомосексуальный контекст. Тайное братство с момента его создания обвиняют в содомии, якобы бывшей частью его ритуалов. Правда, утверждать что-либо однозначно нельзя. Есть и более пристойные варианты объяснения этих цифр. К тому же в общество зачастую приглашали молодых людей, добившихся, например, высоких результатов в спорте и продемонстрировавших наличие таких черт характера, как склонность к лидерству и чувство морального превосходства.

Возможно, что именно в силу последнего обстоятельства Роберт Кейган после окончания университета стал политическим советником конгрессмена-республиканца Джека Кемпа, в прошлом известного футболиста, а заодно - члена масонской ложи № 625 в Нью-Йорке, имевшего 33-ю степень масона Шотландского обряда. Будучи защитником «традиционных американских ценностей», Кемп, правда, имел не характерную для республиканцев особенность – защищал права гомосексуалистов, но это не помешало ему в последующем стать министром в администрации Буша-старшего и дважды участвовать в президентских гонках.

Кейган тем временем поработал в Департаменте планирования политики внешнеполитического ведомства США, был спичрайтером госсекретаря Джорджа Шульца, тринадцать лет трудился в фонде Карнеги, а в 2008 году был старшим советником по внешней политике кандидата в президенты от Республиканской партии сенатора-ястреба Джона Маккейна.

Характеризуя этого политолога, авторы одной из статей, в частности, отметили, что Кейган мечтает о «возврате к классическому империализму» и «говорит о возвращении к ситуации конца 19 века -- периоду «большой гонки» за колониальный передел мира и подготовки к Первой мировой войне. …Атлантисты надеются вернуться к единству между США и Европой времен холодной войны», для чего необходима «серьезная эскалация стратегии напряженности». Кейган, по мнению этих исследователей, «возрождает идеологию империализма Киплинга и Родса ...под лицемерной маской противостояния «демократий» и «автократий» вместо киплинговского "белого человека" и "дикаря"». Поэтому Роберт Кейган крайне озабочен возрождением России, и в свое время укорял Буша и Чейни в том, что «они позволили Путину укрепить российскую государственность и обрезать прямые рычаги западного управления Россией».

Не менее ярко Кейгана характеризует и то, что в 1997 году он стал соучредителем «Проекта за новое американское столетие» (Project for the New American Century), является членом Совета по международным отношениям и Американского комитета за мир в Чечне. Не так давно Р.Кейган стал директором неправительственной организации «Внешнеполитическая инициатива» (The Foreign Policy Initiative - FPI), объединяющей бывших высокопоставленных правительственных чиновников, дипломатов и военных. Главными врагами Америки члены FPI, не мудрствуя лукаво, считают Россию и Китай, а не «международный терроризм», Иран и прочее, чем обычно прикрывают свои настоящие цели другие американские think tanks.

Подход директората FPI к российско-американским отношениям наглядно проявился в опубликованных 7 декабря 2011 года рекомендациях президенту Бараку Обаме относительно того, как вести дела с Россией в свете прошедших парламентских и предстоящих президентских выборов в этой стране. Сводятся эти рекомендации к трем пунктам в одном пакете: «продвижение противоракетной обороны США - НАТО ...помощь союзникам США в Центральной Европе» (к которой авторы почему-то отнесли и Грузию), а также «…продвижение в России прав человека и гражданского общества». Что касается последнего пункта, то символично обращение «Внешнеполитической инициативы» к американским законодателям с требованием ускорить направление в Москву нового посла США Майкла Макфола, чтобы тот успел развернуть свою деятельность в преддверии парламентских выборов в РФ.

Влиятельности Роберту Кейгану добавляет поддержка со стороны «семейного клана». Его жена, Виктория Нуланд, с лета 2011 года является спикером Госдепартамента, а до этого была советником вице-президента Ричарда Чейни по Ираку, Афганистану, Ливану и Большому Ближнему Востоку, послом США в НАТО.

Брат Роберта Кейгана, Фредерик, - аналитик Американского института предпринимательства (American Enterprise Institute), в прошлом преподавал «стратегию революций» в Вест-Пойнте и ратовал за вторжение США в Ирак. Жена Фредерика Кейгана, Кимберли, является президентом Института исследований войны (Institute for the Study of War). Ранее тоже преподавала в Вест-Пойнте, Йельском и других университетах. В 2010 году редактировала в Гарварде издание под многоговорящим названием «Имперский момент» (The Imperial Moment). Несколько лет входила в группу консультантов при штабе командующего американскими войсками в Афганистане.

Такой вот получается «семейный подряд». А ведь в фонд «Наследие», кроме Кейгана, входят и другие хорошо известные на постсоветском пространстве особи. Например: Ариель Коэн, Фиона Хилл…

Коэн – аналитик фонда «Наследие» и лондонского Международного института стратегических исследований. Специалист по России, Евразии и Ближнему Востоку, член Совета по международным отношениям, консультант Белого дома и Конгресса. Его взгляды и провокационные склонности можно проиллюстрировать названиями его же статей и цитатами из высказываний. Например: «Кремль находится в глубоком кризисе и не исключено, что для переноса внимания на другие вопросы начнет войну, например в Крыму» (2009), «США не должны допустить возрождения Евразийской Империи» (2011 год), «Превращение России в мировую экономическую державу - вызов администрации Обамы» (2009 год) и т.п.

Фиона Хилл, уроженка Великобритании, но гражданка США, – сейчас директор Центра США и Европы института Брукингс (начальница Роберта Кейгана), а до этого – руководитель секции по России и Евразии Национального совета по разведке (National Intelligence Council's - NIC). Особенность NIC в том, что он координирует деятельность всего американского разведывательного сообщества, привлекает к аналитической работе ведущие университеты и исследовательские центры, а также разрабатывает директивы по использованию разведкой неправительственных организаций, действующих в интересах Вашингтона в других странах.

В период «шпионской карьеры» Ф.Хилл курировала подготовку двух примечательных аналитических докладов: «Альтернативные сценарии будущего России до 2017 года» и «Стратегия США на Кавказе и в Черноморско-Каспийском регионе». Оба отражают ее особое пристрастие с давних пор как «ученой» к таким, казалось бы, мало связанным между собой проблемам, как «демократия в России» и энергоресурсы Кавказа и Центральной Азии.

Три сценария «будущего России» начинаются с наиболее желательного для Соединённых Штатов: с прихода к власти в РФ «либеральных интернационалистов», основными фигурами которых американские эксперты в тот период считали Б. Немцова, Г. Явлинского, М. Ходорковского и Г. Каспарова. Констатируя, что вероятность их победы в России в рамках конституции крайне низка, разработчики доклада не исключили прихода «либеральных интернационалистов» к власти в результате «цветной революции» в более отдаленной перспективе. Например, если граждане РФ начнут испытывать экономические трудности из-за падения цены на российские энергоносители, когда Европа уменьшит их потребление в связи с каким-либо экономическим кризисом или когда нефть и газ Кавказа и Центральной Азии пойдут в Европу через Грузию и Турцию как альтернатива российским поставкам.

К особенностям мировосприятия Фионы Хилл можно отнести и то, что в 2003 году, будучи, как и Кейган, членом Американского комитета за мир в Чечне, она считала действующих в Чечне исламистов «борцами за свободу», отрицая их причастность к «международному терроризму». Именно Хилл во время слушаний в Конгрессе убедила американских законодателей в нецелесообразности вносить в список террористических организаций Хизб-ут-Тахрир . Тем самым она дала американской разведке возможность установить с этой исламистской группировкой тайные контакты, не имея проблем с американскими законами. Менее чем через два года после этого боевики Хизб-ут-Тахрир уже вовсю действовали в Ферганской долине, поддерживая попытку исламистов прийти к власти в Узбекистане. А сейчас Фиона Хилл лелеет другую надежду, спрашивая: «Пришла ли арабская весна в русскую зиму?»

Можно назвать еще многих американских и британских экспертов, работающих над созданием «пояса напряженности» от Гибралтара до Тихого океана, но это будет лишь дополнительным подтверждением того, что в США есть кому продвигать имперские идеи Джея Руфуса Фирса. Важно рассмотреть имеющиеся признаки того, что США уже действуют в рамках концепции возврата к «классическому империализму», разочаровавшись в империализме с приставкой «нео», и попытаться понять, как восточные славяне могут противостоять строительству англосаксонской глобальной империи.

Продолжение следует...

Фонд Стратегической Культуры

Джульетто Кьеза: "Скоро будет финансовый крах всего Запада"

Итальянский журналист и политический деятель Джульетто Кьеза. Иллюстрация: sevastopol24.com

Известный итальянский журналист и политический деятель Джульетто Кьеза, участвующий в проходящей в Бишкеке под эгидой Адахана Мадумарова международной конференции "Консолидация пространства Евразии: на примере Европы и СНГ" поделился с корреспондентом ИА REGNUM своим видением событий, происходящих сейчас в мире.

ИА REGNUM: Что сильнее сейчас среди стран СНГ - центробежные или центростремительные силы? Возможно ли воссоздание Союза и на каком основании?

Желаний у народов не существует. Люди сами не понимают, что происходит на самом деле. В курсе лишь незначительная часть населения. Я считаю, что сейчас преобладает хаотическое состояние общества и все это в условиях гигантского кризиса, который не имеет прецедентов. Существуют силы, которые стремятся разрушить государства. Чем больше будут раздроблены народы, тем больше денег им удастся заработать.

В конференции приняли участие: председатель оргкомитета Адахан Мадумаров, экс-спикер киргизского парламента Зайнитдин Курманов, политолог Александр Князев, экономист Алымбек Биялинов, политолог Валентин Богатырев (все - Киргизия), Джульетто Кьеза - журналист, политический деятель (Италия), Модест Колеров - главный редактор ИА REGNUM (Россия) Гейдар Джемаль - председатель Исламского комитета России, экономист Раиса Казиева (Казахстан), политолог Санат Кушкумбаев (Казахстан), политолог Пулат Шозимов (Таджикистан).

ИА REGNUM: Что это за силы?

Я говорю об "универсальных владельцах". У них есть собственная страна, которая не имеет границ, и две столицы - Wall Street и City of London. Это финансовая структура, их не больше 500 человек. В лицо мы знаем минимум из них. Но знаем названия некоторых их организаций - это большие банки, в частности City Group, Goldman Sachs, Merrill Lynch... Всего около 9 больших банков, которые фактически управляют всем миром. Они контролируют правительства разных стран, могут назначать премьер-министров. Это заметно в Европе - председатель Европейского центрального банка Марио Драги - человек Goldman Sachs, Марио Монти, премьер-министр Италии, человек Goldman Sachs, председатель правительства Греции Лукас Пападимос - тоже человек Goldman Sachs и т.п.

ИА REGNUM: О каком кризисе вы говорите?

Главной чертой кризиса является нарастание долга. За последние 10-15 лет "они" создали сумасшедшую финансовую систему. Богатство увеличивается в соответствии с количеством денег, которые они производят. За последние 10 лет они производили 15 тысяч триллионов долларов виртуальных денег, которые по существу являются долгом. Ни одно из государств этот долг оплатить не может. Ни Греция, ни США. Все банки скоро рухнут поскольку их активы - лишь бумага.

ИА REGNUM: Что, по-вашему, будет дальше? Дальше будет крах. Финансовый крах всего Запада. Этот кризис приближается. Первый был в 2000-м году, второй в 2007-м, третий - в 2011 году. Через 2-3 года, не больше, наступит крах типа краха 1929 года. Что будет дальше - не знает никто.

 belarus.regnum.ru/news/1502920.html

Литовское кризисное чудо. Так популярен ли Андрюс Кубилюс?

Почему премьер Литвы столь популярен в мире и непопулярен в своей стране

Андрюс Кубилюс

Ирина Петерс

02.2012

Ирина Лагунина: Роттердамский университет "Эразмус" присвоил титул Мирового лидера в экономике за 2011 год литовскому премьер-министру Андрюсу Кубилюсу. Так международное сообщество отметило усилия правительства Литвы по преодолению финансового кризиса: экономика республики демонстрирует обнадеживающие признаки оживления и роста.
     И это при том, что в собственной стране Кубилюс удостаивается жесточайшей критики оппонентов, а его рейтинг, согласно опросам населения, самый низкий среди политиков: ведь многие в Литве страдают от безработицы, ужесточения налогового бремени и нередко "голосуют ногами", уезжая из страны.
     Рассказывает вильнюсский корреспондент Радио Свобода  Ирина Петерс

Ирина Петерс:  Голландский университет, носящий имя выдающегося просветителя Эразма Роттердамского, присудил литовскому премьеру Андрюсу Кубилюсу титул  Мирового лидера за заслуги в области экономики. В соответствующем письме говорится:  «Благодаря Вам, уважаемый премьер-министр, Литва поднялась на более высокий уровень . Ваши усилия восстановить экономку, действия, позволяющие смягчить последствия экономического кризиса,  вызывают восхищение. Хотя Литва сильно пострадала от кризисных явлений, рост её экономики в третьем квартале 2011 года был самым быстрым в Европейском союзе. Нас также вдохновляет Ваш глубокий интерес к политическим наукам, истории и экономике.»
     Церемония награждения состоялась  31 января во время визита литовского премьера в Голландию.  После чего он заявил: «Конечно, приятно быть в числе известных людей, которые ранее получали эту награду: например, генеральный  секретарь НАТО Андерс Фог  Расмуссен, премьер-министр Израиля Биньямин Нетаньяху, бывший канцлер Германии Герхард Шредер. А сейчас это - оценка усилий  всей  Литвы ».
    При этом в своей стране Андрюс Кубилюс довольствуется  самым низким из политиков рейтингом, положительно оценивают его работу лишь 4 процента опрошенных.  89 процентов респондентов отрицательно относятся в целом к деятельности кабинета  министров под руководством Кубилюса. И такая тенденция в Литве держится давно – с тех пор, как премьер ввел жесткие меры экономии в стране, сократив средства на социальную сферу,  существенно увеличив для населения налоговое бремя.
    В начале разговора с Андрюсом Кубилюсом  я спросила премьера: стала ли высокая международная оценка  (а такую он получает за рубежом не впервые)  для него сюрпризом?

    Андрюс Кубилюс:  Конечно, это было сюрприз, но я не преувеличиваю значение таких титулов. Приятно, но главное, что наши достижения в экономике,  -  как мы в Литве и в других балтийских странах  преодолели очень тяжелый кризис 2009-2010 годов -   замечаются учеными, экономистами, университетами.

Ирина Петерс:  Устоять в кризис литовской экономике помогли быстрые, жесткие  правительственные шаги , в том числе урезание зарплат, социальных выплат . Неудивительно, что после этого у  Вас такой рейтинг. Вы  пошли на  непопулярные меры,  сознательно жертвуя личным политическим благополучием?

    Андрюс Кубилюс:  Мы сознательно пошли на меры, которые тогда были нужны нашей экономике, нашим финансам. Как показывают данные прошлого года, эти меры дали тот результат, на который и надеялись. У нас экономика росла в прошлом году почти на  6 процентов, в этом году  Еврокомиссия для нас прогнозирует самый  высокий рост в ЕС.  То, что мы делали  в последние годы, создало хорошую почву для  возврата экономического роста.  А популярность, рейтинги… Все это временные  дела. Осенью у нас будут парламентские выборы, увидим, какие будут результаты. Тогда и будем обсуждать, насколько наша политика была понята населением.

Ирина Петерс:  Население все эти годы пытается  приноровиться к   безработице,  составляющей  нынче 15 процентов. У кого не получается – те собирают чемоданы  и  отправляются на заработки в Западную Европу.  По статистике, волны эмиграции уже вынесли из трехмиллионной Литвы 500 тысяч человек. По неофициальным данным, эта цифра приближается  к миллиону.  Из оставшихся в стране,  где  растет социальное отчуждение   - около четверти населения живет на грани бедности. Оппоненты Кубилюса в парламенте  укоряют его в том,  что «затянуть пояса» он заставил людей  и так живущих плохо,  вместо того, чтобы  возложить главный финансовый груз на богатых граждан.

     Андрюс Кубилюс: Меры по стабилизации государственных финансов имели прогрессивный  характер: кто получал зарплату больше, тем её и  сокращали больше. Скажем, моя зарплата как премьер-министра уменьшилась на 40 процентов ещё в 2009 году, в то время, как социальные выплаты в среднем уменьшились только на 5 процентов. Мы ясно понимали: кто живет лучше, должен и взять на себя большую заботу  о преодолении кризиса. Такое решение было достигнуто в  трудном, очень интенсивном  диалоге с социальными партнерами .  В результате  мы подписали с профсоюзами и  ассоциацией работодателей  так называемый  «Национальный договор»,  в котором как раз и договорились насчет самых тяжелых, непопулярных мер по консолидации бюджета.

Ирина Петерс:  О  разных сторонах  управленческого таланта Андрюса Кубилюса, который является лидером правящей партии консерваторов, рассуждает обозреватель журнала Veidas  Аудрюс Бачюлис.

    Аудрюс Бачюлис:   Свежая  иллюстрация: на днях премьер-министр  Румынии подал в отставку из-за того, что его  решение сокращать зарплаты в госсекторе и заморозить пенсии вызвали возмущение населения.  Кубилюс сумел удержаться в похожей ситуации,  в Литве народ спокойнее… А что в Греции творилось!  Никто не любит, когда отбирают деньги.

Ирина Петерс:  В кризис это неизбежно?

    Аудрюс Бачюлис:  Естественно. Люди спокойно жили и привыкли к тому, что все время только лучше и лучше, и так будет всегда.  А тут – раз! И в течение полугода очень серьезный, сильный кризис. Не столько финансовый, больше психологический. А Кубилюс сказал: денег нет  и не будет.
    Надо признать, он не харизматичен. И  не подыгрывает  публике:  принимайте меня таким, какой я есть, не буду изображать из себя того, кем не являюсь. Но он, помимо Альгирдаса Бразаускаса,  тот редкий политик в Литве,  который  отбыл полностью весь срок полномочий премьера.  И за все эти годы, не смотря на постоянную критику,  серьезного шатания кресла под ним не было. Опытный политик, почти 20 лет в парламенте, два раза в правительстве, прошел все посты. Президентом, правда, не был, хотя это ему и не грозит.
    Я уверен, что никакие протесты населения , даже мысли не могли заронить Кубилюсу, чтобы в отставку ему уходить. И это не упрямство, а  холодный расчет:  если я просчитал все и знаю, что делаю правильно, то какая разница, что об этом думают другие, ведь результаты будут хорошие. Поэтому я очень удивлялся,  что  некоторые люди   -  после  известного парламентского «окнобития»  (16 января 2009 года  в разгар экономического кризиса  в Вильнюсе вспыхнули массовые беспорядки, сопровождавшиеся  битьем окон в Сейме Литвы – И.П)  через несколько месяцев после того, как  Андрюс Кубилюс стал проводить жесткую финансовую политику – всерьез думали, что премьер уйдет  или,  по крайней мере,  поменяет свой курс.  Нет.  Решения  приняты – надо исполнять.

Ирина Петерс:  Сейчас политические оппоненты Кубилюса уверены, что при таком его нижайшем рейтинге после осенних выборов власть сменится. И, соответственно, премьер.

   Аудрюс Бачюлис:  А я вот не уверен, что консерваторы проиграют выборы.  Те, кто нещадно клянет правительство Кубилюса  – эти люди, как правило, вообще на выборы не ходят. В стране сформировалось тихое  электоральное большинство, которое  обычно не  вступает ни в какие дебаты,  а просто голосует за правящую партию и идет работать дальше,  разговоры о том, что  «Кубилюс душит Литву» оставляя другим.
    У него самого на этот год  выпало очень много стратегических задач, решению которых правительство посвятило все последнее время. Надо принять несколько  принципиальных решений, которые бы стали неизменными  при любом правительстве. Если  в этих решениях у премьера «карта ляжет»,  то он пойдет на выборы сильным. Литовских избирателей такие вопросы, как, например, строительство новой атомной станции или газового терминала, впечатлят.
    Кубилюс, действительно, один из самых удачливых управленцев в Евросоюзе.  (Авторитетом пользуется и правая рука литовского премьера   -  министр финансов  Ингрида Щимоните, которую за  решительность прозвали  «Жанной Д,Арк».  Не говоря  уже  о вкладе в  общее дело  высокопрофессионального экономиста, бывшего комиссара  Евросоюза по финансам, а ныне  - президента  страны Дали  Грибаускайте. – И.П. )  Ведь два года назад,  когда ему говорили:  с кризисом такими методами  никто не борется, он отвечал:  им в  Европе  придется делать то же самое, только позже,  а у нас  уже будет преимущество  - снова заведется экономика.  Так и вышло!  Сработало его свойство как физика,  человека с математическим  мышлением:  инструментальный подход не только к экономике, но и к политике, обществу.
    Руководитель такого уровня, с такой ответственностью  уже не должен и не может поддаваться сантиментам. Забота о конкретных людях, человечность  - что обычно требуют от политиков  - это, по-моему, дело депутатов самоуправлений и членов  парламента, но не премьер-министра, который должен думать обо всем государстве. Поддаваться  эмоциям на таком посту, особенно в кризис,  очень  опасно . Так что, ему приходится быть черствым!

Ирина Петерс:  В Литве растет число недовольных жизнью людей – согласно последним социологическим исследованиям  85 процентов опрошенных считают,  что экономическая ситуация  в государстве  ухудшается,  улучшение заметили лишь 14 процентов респондентов.  И вновь – к разговору с  премьер-министром,  которого  одна из местных газет  на таком социальном фоне  не без ехидства назвала единственным оптимистом в стране.

    Андрюс Кубилюс:  В Литве вообще-то немало оптимистов. Литовцы – одни из тех народов  в Евросоюзе,  которые наиболее позитивно смотрят на  будущее европейской экономики. С другой стороны, литовский  характер включает большую самокритичность, иногда не верим в собственные силы. Но это, по-моему,  - объективная  стадия  развития нашего  гражданского  общества,  которое я считаю достаточно молодым по сравнению со странами Западной Европы. А мой оптимизм формируется на том экономическом фоне, который я наблюдаю в регионе, в Европе, в мире:  почему на себя  мы должны смотреть критично?   Если сравнить с другими странами,  у нас в развитии  - кроме того, что, конечно, нужно исправлять - много позитивного.  На все нужно смотреть объективно.

Баланс сил в Персидском заливе. Иран - США

Иран хорошо подготовлен к самому худшему

2012, Дэвид Айзенберг

Почти все участники дискуссии о возможных военных операциях США в Персидском заливе в случае перекрытия Ираном движения морских судов в Ормузском проливе говорят о том, что такие боевые действия не будут легкой прогулкой, но и исключительно трудной задачей тоже не станут.

Однако такая общепринятая точка зрения не соответствует действительности, о чем говорится в докладе, опубликованном недавно независимым некоммерческим исследовательским институтом публичной политики из Вашингтона. В докладе отмечается, что эпоха после окончания холодной войны, когда американские вооруженные силы демонстрировали свою мощь в любой точке планеты, не опасаясь особо серьезных вызовов собственной свободе действий, быстро приближается к завершению.

Такие выводы озвучивались и прежде, в основном в связи с ростом военного потенциала Китайской Народной Республики, которая создает боевую сеть ограничения и воспрещения доступа и маневра (A2/AD). Благодаря ей Китай сможет серьезно ограничивать поле для маневра американских военных в воздухе, на воде, под водой, в космосе и в виртуальном пространстве. И КНР вряд ли является единственной страной, разрабатывающей такие варианты действий.

По данным доклада, опубликованного Центром стратегических и бюджетных оценок (Center for Strategic and Budgetary Assessments - CSBA), «Иран, в частности, вкладывает средства в новые системы, которые можно будет использовать для срыва, сдерживания и воспрещения эффективных боевых операций США в Персидском заливе. Приобретение Ираном оружия, которое можно применять для ограничения доступа в залив, контроля поставок нефти и газа из региона, а также проведения актов агрессии и принуждения, вызывает серьезную озабоченность у США и их военных партнеров».

Этот доклад носит название "Outside-In: Operating from Range to Defeat Iran's Anti-Access and Area-Denial Threats" (Снаружи вовнутрь: действия на расстоянии с целью ликвидации иранских угроз ограничения и воспрещения доступа и маневра). В нем отмечается, что Иран на протяжении десятилетий готовится к возможной военной конфронтации с Соединенными Штатами Америки. Вместо того, чтобы заниматься прямым военным соперничеством, в котором наглядно проявятся иранские недостатки на фоне американских сильных сторон, Иран разрабатывает асимметричную «гибридную» стратегию A2/AD, в которой сочетаются передовые технологии и тактика партизанской борьбы, и которая направлена на то, чтобы лишить американские войска баз и свободы маневра на море.

Даже если Ирану не удастся надолго нарушить движение морских судов в Персидском заливе, его действия все равно будут иметь разрушительные последствия. В вышедшем недавно докладе Международного валютного фонда (МВФ) делается вывод, что если Иран перекроет Ормузский пролив, это «нейтрализует значительную часть резервных мощностей ОПЕК (Организация стран-экспортеров нефти)». Далее в докладе говорится: «Альтернативные маршруты существуют, но они обеспечат перевозку лишь малой доли того объема, который проходит через пролив; и может понадобиться определенное время, чтобы ввести эти маршруты в действие, в то время как транспортные расходы значительно вырастут».

«Блокада Ормузского пролива приведет на практике и на рынках к резкому усилению геополитической напряженности во всем мире, что вызовет гораздо более мощные, беспрецедентные сбои и потрясения».

МВФ отмечает, что «сбой поставок окажет серьезное воздействие на цены, и это отразится на довольно малочувствительном спросе и предложении в ближайшей перспективе, а также на нынешнем состоянии буферных зон нефтяного рынка».

«С прекращением экспорта из Ирана в страны ОЭСР (Организация экономического сотрудничества и развития) без восполнения из других источников может произойти увеличение нефтяных цен на 20-30% (то есть, на 20-30 долларов за баррель по меркам сегодняшнего дня). Другие источники нефтедобычи и неприкосновенные запасы нефти смогут попасть на рынок и компенсировать рост цен лишь со временем», - подчеркивается в докладе.

В нем далее отмечается, что «закрытие Ормузского пролива может вызвать гораздо более мощный скачок цен, в том числе, за счет ограничения компенсирующих поставок из других источников добычи в регионе».

«Если кому-то удастся перекрыть поставки нефти хотя бы на несколько недель, в глобальной экономике начнется спад. Это будет очень серьезная цена, которую придется заплатить. И такая мысль отрезвляет», - говорит старший советник из вашингтонского аналитического Центра новой американской безопасности (Center for a New American Security) Патрик Кронин (Patrick Cronin).

Нападения на корабли - это не единственное средство в распоряжении у Ирана, при помощи которого он может нарушить нефтяные поставки, отмечает Кронин. В телефонном интервью Asia Times Online он сказал: «Забудьте о закрытии Ормузского пролива; можно нанести удар по нефтяной инфраструктуре Саудовской Аравии, и это будет иметь колоссальные последствия».

Кронин, который участвовал в операции по смене флагов на нефтяных танкерах во времена ирано-иракской войны в 1980-е годы, согласен с тем, что Иран способен нарушить нормальное движение морских судов. «Иран наращивает боевую мощь и имеет географические преимущества. Даже в 1980-е годы мы очень сильно беспокоились», - говорит он.

Сегодня Иран даже без учета военных факторов может воспользоваться преимуществами целого ряда политических и демографических реалий.

Например, население, органы власти и значительная часть богатств этого региона сосредоточены в нескольких городских центрах, находящихся в пределах досягаемости иранских баллистических ракет. Хотя удары по городам Персидского залива не имеют большого военного смысла, их психологический и политический эффект на страны региона может оказаться существенным, особенно если Иран продемонстрирует свою способность оснащать ракеты боеголовками в химическом, биологическом, радиологическом или ядерном снаряжении.

Как признает большинство аналитиков, Иран может также задействовать свою обширную сеть преимущественно шиитских доверенных группировок, раскинувшуюся по всей Юго-Восточной Азии, чтобы осуществлять теракты и провоцировать создание повстанческих движений в государствах, находящихся в альянсе с США.

Ставленники Ирана могут стать намного опаснее, если Тегеран вооружит их управляемыми реактивными снарядами, артиллерией, минометами и ракетами. Другие организации, такие как ливанская «Хезболла», смогут проводить террористические кампании с целью расширения кризиса и создания угроз для тыловых районов США – даже непосредственно на их территории.

И хотя такой опосредованный подход может не принести большого успеха, Иран способен применить свои баллистические ракеты и силы доверенных ставленников для прямого нападения на американские базы и войска в зоне Персидского залива.

Гибридная стратегия Ирана продолжится на море, где его ВМС могут в массовом порядке применять тактику неожиданных нападений с использованием самых передовых управляемых систем вооружений в ограниченном и переполненном судами тесном пространстве Ормузского пролива, а возможно и дальше, в Оманском заливе. Иран может применять такие нападения в сочетании с залпами противокорабельных крылатых ракет и массовыми вылетами беспилотных летательных аппаратов, которые можно запускать либо с иранского побережья, либо с островов, охраняющих вход в Персидский залив.

Последний сценарий носит отнюдь не теоретический характер. Генерал-лейтенант корпуса морской пехоты в отставке Пол Ван Райпер (Paul K Van Riper) обрел печальную известность после учений Millennium Challenge 2002 (Вызов тысячелетия 2002), которые стали самыми крупными маневрами ВС США в 2002 году, а может, самыми масштабными учениями такого рода за всю историю.

Они обошлись в 250 миллионов долларов и включали как реальные действия, так и компьютерное моделирование ситуаций. США в таком виртуальном бою были «синими», а неизвестного ближневосточного противника назвали «красными», и командовал ими генерал-лейтенант Райпер.

«Красные» получили от «синих» ультиматум, по сути дела, документ с требованием о капитуляции, ответ на который надо было дать в течение 24 часов. Получив предупреждение о подходе «синих», «красные» использовали свой флот небольших катеров для определения местоположения кораблей «синих» ко второму дню учений. Затем «красные» нанесли упреждающий удар, осуществив массовый пуск крылатых ракет, которые подавили электронные датчики «синих» и уничтожили 16 боевых кораблей.

Среди них был один авианосец, 10 крейсеров и пять или шесть десантных кораблей. Подобный успех в ходе реального конфликта привел бы к гибели 20 с лишним тысяч американских военнослужащих. Вскоре после залпа крылатых ракет армада из маленьких катеров «красных» «потопила» другую, весьма значительную часть флота «синих». Они наносили как обычные удары, так и удары «камикадзе», пользуясь тем, что «синие» их не ожидали и не могли обнаружить.

В последующие годы Иран вложил немалые средства для того, чтобы обеспечить применение стратегии Райпера. Оценив свои военно-морские силы, он в середине 2001 года спустил на воду первый корабль местной постройки нового типа с ракетными пусковыми установками.

В июле 2002 года контракт на поставку обычных видов оружия привел к применению санкций против ряда китайских компаний. Пекин поставил в Иран быстроходные ракетные сторожевые катера-катамараны С-14. Данные катера оснащены противокорабельными крылатыми ракетами. Эти ракеты малой дальности Ирану также поставил Китай, сделав это в январе 2002 года. Быстроходный катер может нести на борту до восьми противокорабельных крылатых ракет С-701, а также имеет обычно одну пушку.

В период с 2003 по 2005 годы командование иранских ВМС продолжало вести разговоры о стремлении к большей самодостаточности, включая разработку и производство ракетных катеров и сторожевых кораблей на собственной производственной базе, а также делилось новыми деталями о планах постройки подводных лодок.

В 2006 и 2007 годах иранские ВМС приняли на вооружение новые ракетные катера и сторожевой корабль, а также подводные лодки двух типов. Поступившие на вооружение в 2006 году ракетные катера класса Sina были, по сути дела, иранскими копиями катеров Kaman, уже находившихся в боевом составе ВМС Ирана. Также в 2006 году иранцы ввели в строй первые сверхмалые подводные лодки класса Nahang, спроектированные и изготовленные без иностранной помощи.

В 2007-м иранский флот получил первый из трех запланированных к постройке сторожевых кораблей класса Mowj, который в своей основе также являлся копией корабля класса Alvand, уже имевшегося в боевом составе ВМС Ирана. Еще в 2007 году иранцы спустили на воду сверхмалую субмарину Qadir, которую иногда называют первой из класса Yono.

По состоянию на 2008 год иранские ВМС были полны решимости развивать и расширять свой флот, сосредоточив основные усилия на противокорабельных ракетных системах повышенной дальности, на действиях по минированию и на целом ряде небольших патрульных катеров и судов специального назначения. Иранские власти называют эти действия созданием сил сдерживания агрессии в своих прибрежных водах и на важных региональных морских путях.

Другие аналитики подтверждают некоторые основные пункты из доклада CSBA. В декабре авторитетный эксперт из вашингтонского Центра стратегических и международных исследований (Center for Strategic and International Studies) Энтони Кордсман (Anthony Cordesman) написал:

Иран проводит преобразования в своих вооруженных силах, упорно усиливая угрозы судоходству в Персидском и Оманском заливах. Он также постепенно наращивает свои возможности для действий в Индийском океане.

Усиление иранского потенциала вряд ли предназначено для начала крупной войны с США или со странами юга Персидского залива с целью прочного закрытия входа в него. Однако это дает Ирану возможность осуществлять целый комплекс менее масштабных нападений, резко усиливая опасности для судоходства в Персидском заливе. Это может привести к снижению танкерного потока и к сокращению судоходства, либо к резкому увеличению стоимости страховки такого судоходства из-за нагрузок иного рода на остальные страны залива и на мировые нефтяные цены.

В январе Центр стратегических и международных исследований опубликовал свой анализ, в котором отмечается, что в распоряжении Корпуса стражей исламской революции имеются следующие силы и средства:

- 20000 военнослужащих морской гвардии из состава сил КСИР, включая 5000 морских пехотинцев;

- вооружение: ракеты HY-3 CSS-C-3 Seersucker (6-12 пусковых установок, 100 ракет, дальность 95-100 км); 10 ракетных сторожевых катеров Houdong с ракетами С-802 (120 км) и более 40 быстроходных катеров Boghammar c ПТУРСами, безоткатными орудиями и пулеметами;

- ВВС КСИР имеют беспилотные летательные аппараты, в том числе, боевые; в их ведении находятся стратегические ракетные силы Ирана;

- противокорабельные ракеты большой дальности наземного базирования; размещены на материковой части и на островах (Seersucker HY-2, CSS-C-3); корабли (CSS-N-4 и прочие);

- места базирования: Бендер-Аббас, Хоррамшар, Ларак, Абу-Муса, Аль-Фарсия, Халул, Сирри.

- Задачи: нападения на танкеры, торговые суда и береговые объекты силами морской гвардии;

В составе ВМС и ВВС Ирана имеются следующие основные силы и средства:

- силы и средства для ведения минной войны с использованием небольших катеров и торговых судов;

- плавающие мины, мины с наведением и без наведения, разливы нефти;

- 3 подводные лодки класса Kilo (проект 877) и неизвестное количество малых подводных лодок (Qadr-SS-3), самонаводящиеся торпеды, противокорабельные ракеты и «умные» мины;

- 5 минных заградителей, десантные корабли, малые катера, торговые суда.

- Задачи: проведение налетов с применением восьми патрульных самолетов P-3MP/P-3F Orion и боевых самолетов с противокорабельными ракетами (C-801K, (8-42 км), CSS-N-4 и прочими).

Но согласно данным доклада CSBA, американские силы до сих пор действуют там на основе стратегии, разработанной администрацией Джимми Картера (1977-1981 гг.), когда наибольшую озабоченность вызывала угроза советского нападения.

Впоследствии американских политических руководителей беспокоило то падение шаха Ирана, то приход к власти Хомейни, то стремление Ирака к гегемонии в эпоху Саддама Хусейна. Но о подготовке к сражениям с Ираном за доступ к Персидскому заливу они задумались относительно недавно, и поэтому американские войска к таким действиям подготовлены недостаточно.

А учитывая то, насколько сильно Соединенные Штаты зависят от различных баз и объектов в таких государствах как Бахрейн, Катар и Объединенные Арабские Эмираты (ОАЭ), американским военным следует расширять круг и укреплять имеющиеся базы в Персидском заливе, дабы затруднить Ирану выполнение задачи по нацеливанию своих баллистических ракет, создав обширную сеть удаленных пунктов совместного использования. Они должны будут обеспечить действия США по проецированию силы на начальном этапе, находясь вне зоны досягаемости иранских сил воспрещения доступа.

Значительная часть американских сил в регионе базируется в районах, находящихся в непосредственной близости от Ирана. Наряду с портовыми сооружениями в Манаме американские военные корабли часто заходят в порт Джебель-Али возле Дубаи и в ОАЭ.

ВВС Центрального командования действуют с целого ряда аэродромов этого региона, включая ВВБ Эль-Удейд в Катаре и базу Эль-Дафра в ОАЭ. На базе Эль-Удейд находится центр управления совместными действиями авиации Центрального командования, являющийся важнейшим пунктом управления военно-воздушными и космическими операциями во всем Центральном командовании. Эти и другие передовые пункты базирования ВС США находятся в зоне досягаемости целого ряда ударных систем вооружений, включая баллистические ракеты малой и средней дальности, которые можно запускать из прибрежных районов Ирана.

Финансируемые Ираном организации также могут оказать существенное воздействие на американские силы и передовые пункты базирования. Используя воздушные системы наблюдения, имеющиеся в свободной продаже, их боевые группы могут определять координаты портовых сооружений в Персидском заливе, аэродромов и топливных складов, чтобы затем осуществлять по ним удары с применением управляемых снарядов и ракет.

Подобные партизанские группы могут использовать современные переносные зенитно-ракетные комплексы, такие как SA-24 российского производства, чтобы сбивать американские самолеты, летящие якобы в «дружественном» воздушном пространстве. Они могут также применять противокорабельные крылатые ракеты, противокорабельные мины и самодельные взрывные устройства для нанесения ударов по судам и кораблям в Суэцком канале, в Ормузском проливе, и по портам выгрузки в Персидском заливе.

У Ирана есть и другое преимущество, состоящее в том, что он может использовать свои внутренние рокадные и иные пути для частого перемещения мобильных комплексов баллистических ракет, затрудняя США нанесение контрударов, а также имеет рассредоточенную сеть для пополнения запасов боевых, материально-технических и иных средств, неуязвимую для нападения.

У иранских баллистических ракет есть свои недостатки, такие как ограниченная точность пуска некоторых из них и нехватка пусковых установок. Вместе с тем, в докладе отмечается, что они обладают такой ударной способностью, противодействовать которой американским войскам будет трудно и дорого. Вполне возможно, что в предстоящие двадцать лет Иран добьется существенных успехов в преодолении этих недостатков.

Как говорит Кронин, «у Ирана здесь есть свои рычаги воздействия, и его средства ограничения и воспрещения доступа и маневра доказали свою эффективность. У нас будут трудные времена».

В докладе отмечается, что более 70% бюджета ВВС США на новые самолеты – в том числе, на новый бомбардировщик - в предстоящее десятилетие будет выделяться в рамках всего двух программ. Это программы создания F-35A и нового самолета-заправщика. Это приведет к появлению боевой авиации, обладающей повышенной живучестью в воздухе в трудных и опасных районах. Но им все равно будут нужны передовые базы или авианосцы, а также дозаправка в воздухе.

Проблема для американских военных заключается в том, что конфликт в зоне Персидского залива будет проходить в крайне трудных и опасных условиях. Театр боевых действий там будет заполнен управляемыми баллистическими и крылатыми ракетами, боевыми кораблями и катерами, партизанскими отрядами с минометами и ракетами. Там также будет высокая степень угрозы применения химического, биологического, радиологического и ядерного оружия.

То, что другие страны также разворачивают в заливе средства ограничения и воспрещения доступа, не новость для Пентагона. В январе он опубликовал доклад на эту тему, в котором отмечаются многие из тех сил и средств воспрещения доступа, о которых говорится в документе CSBA.

А в докладе CSBA подчеркивается, что для обеспечения долговременного успеха в Персидском заливе в противостоянии с Ираном, пытающимся закрыть входы и выходы из него, американским военным понадобится нечто большее, чем просто оружие. Им также понадобится новая оперативная концепция, «в которой делается меньший упор на силы и средства, предназначенные для действий в легких условиях, а приоритет отдается системам, необходимым для проведения операций во все более трудных и опасных условиях». Сейчас такой концепции у ВС США нет.

Для выполнения этой задачи со все более ограниченными бюджетными средствами нужны будут разработчики военных планов, способные принимать непростые решения. «Соединенные Штаты не смогут противостоять вызовам своим жизненно важным интересам в зоне Персидского залива со стороны Ирана, просто расходуя все больше и больше денег и создавая все новые и более современные силы и средства», - говорится в докладе.

Интересен один момент. В свете последнего доклада по стратегии национальной безопасности США, в котором особое внимание уделяется Азии как стратегическому театру войны, вызывающему наибольшую обеспокоенность, в документе CSBA отмечается, что силы и средства, необходимые для реализации такой концепции в западной части Тихого океана, и для реализации замысла, изложенного в докладе «Снаружи вовнутрь» в применении к Персидскому заливу, во многом совпадают.

В обоих документах отмечается необходимость разработки новых систем большой дальности, таких как бомбардировщики для прорыва ПВО противника, беспилотные летательные аппараты, базирующиеся на авианосцах, новые подводные боеприпасы дистанционного подрыва для ВМС США, более современные средства ПВО и ПРО. Кроме того, нужны инициативы по развертыванию сил и средств на передовых рубежах, которые затруднят оперативное планирование войскам противника.

Рекомендации, изложенные в докладе:

Беспилотный летательный аппарат палубного базирования для ведения воздушного наблюдения и нанесения ударов (UCLASS), который увеличит дальность действия и живучесть американской авианосной авиации. ВМС США должны встроить модули боевой нагрузки в будущие ударные подводные лодки класса Virginia, дабы частично компенсировать запланированное сокращение их боевых возможностей по проведению атак противокорабельных крылатых ракет с безопасного расстояния, а также разработать необитаемый подводный аппарат большого водоизмещения (Large Displacement Unmanned Undersea Vehicle), который обеспечит новые возможности по ведению наблюдения и разведки под водой. Нужен твердотельный лазер корабельного базирования для защиты от нападений многочисленных катеров и залповых пусков противокорабельных крылатых ракет. Также необходимо вооружить новый ударный бомбардировщик большой дальности противокорабельными ракетами и минами. Для обеспечения экспедиционных потребностей будущего ВМС должны получить новую плавающую боевую машину, оптимально приспособленную для выполнения боевых задач на суше, а также способную перевозить значительные силы десанта и грузы в рамках обеспечения совместных начальных операций на театре боевых действий. Необходимо разработать авиационные ракеты, способные перехватывать баллистические ракеты противника на разгонном участке полета, а также вложить достаточные средства в многообещающие технологии направленной энергии, которые позволят усовершенствовать защиту от крылатых и баллистических ракет на конечных участках траектории, причем с совершенно незначительными затратами по сравнению с существующими в настоящее время кинетическими средствами перехвата. Министерство обороны должно также заниматься созданием современных мин и несмертоносного оружия, способного создавать физические препятствия для террористических атак против американских войск и передовых мест базирования.

Дэвид Айзенберг – научный сотрудник Института Катона (Cato Institute), ветеран ВМС США, автор книги «Shadow Force: Private Security Contractors in Iraq» (Теневая сила: частные охранные компании в Ираке). Изложенные в статье взгляды принадлежат автору. 

inosmi.ru