Православно-вороватый Пугачев

• Сергей Пугачев. Фото Forbes

Карьера главы Межпромбанка от «друга Путина» к лондонскому подсудимому

Экс-владелец Межпромбанка Сергей Пугачев заявляет, что размер его активов составляет сейчас не больше $70 млн, что вызывает сомнения у многих, знакомых с деловой биографией этого человека. Тем более, если учесть, что лондонский суд по иску Агентства по страхованию вкладов не так давно наложил арест на активы бывшего сенатора на сумму $2 млрд. Даже несмотря на традиционную заангажированность относительно российских властей, британское правосудие не видит политической составляющей в процессе, хотя она, несомненно, есть: уголовное дело против Пугачева в не совсем приглядном виде представляет ряд высших российских чиновников и проливает свет на секреты отечественного бизнеса. 

Суд

Как сообщает Forbes, одиннадцатого ноября 2014 года в Высоком суде Лондона началось очередное слушание по делу с чисто русскими корнями и участниками. Каждую сторону представляет команда юристов из восьми человек. На столах расставлены тома дела. Судья время от времени прикрывает глаза, обдумывая очередную фразу адвоката. Ему не нужно гадать, что такое «крыша», как в процессе Березовского — Абрамовича, или что значит рекомендация красить кладбищенскую оградку, как это было в тяжбе Черного с Дерипаской. Здесь нужно вникать в хитроумные кредитные и залоговые схемы, в устройство экзотических новозеландских трастов. Фигурант дела Сергей Пугачев не заводил себе сомнительных партнеров, он сотрудничал с государством и его представителями. Теперь пришел час расплаты — его пытается засудить государственное Агентство по страхованию вкладов (АСВ), требуя около $2 млрд в пользу кредиторов, крупнейшие из которых — Центробанк, ВТБ и «Северсталь». Пугачев в свою очередь обвиняет государство в экспроприации его активов.

Суд — одно из первых по-настоящему публичных событий, в которых принимает участие Сергей Пугачев. На протяжении долгой бизнес-карьеры он не давал интервью СМИ, нарушив это негласное табу только с началом судебного процесса. Православный банкир, олигарх, друг Путина — как только не называли основателя Межпромбанка (МПБ) и бывшего члена списка Forbes в 1990-х и нулевых. Кто он на самом деле и как оказался в лондонском суде?

Мальчики-мажоры

Родился будущий олигарх в 1963 году в Костроме и больше в этом городе не появлялся — его отец, военный, ненадолго приезжал с беременной женой туда на учения. Детство Пугачев провел в Москве, в доме на Мытной. В 1974 году переехал с родителями в Ленинград — отец, когда ему исполнилось 50 лет, перешел на преподавательскую работу в Академию тыла и транспорта Минобороны СССР.

В интервью Forbes Пугачев впервые рассказал о своем детстве и первых деньгах, которые он начал зарабатывать в Ленинграде еще в пятом классе в компании ребят постарше. Бизнес был простой и строго запрещенный в СССР — операции с валютой. Пугачев и его товарищи покупали у иностранцев доллары и финские марки и продавали их на черном рынке. По рассказам будущего олигарха, он мог неделями не появляться дома на Васильевском острове — родители, которые привыкли, что за мальчиком в военном городке кто-то всегда следит, этого просто не замечали.

После восьмого класса он поступил в Ленинградское мореходное училище, которое не окончил, получив справку о среднем образовании. После этого была служба в армии, учеба в общевойсковом училище. Служил в Приволжском военном округе в ПВО и в войсках связи. В Ленинград вернулся в 1985 году и занялся бизнесом.

Далее в биографии Пугачева зияет пробел. В 2009 году в Совет Федерации, где он с 2001 по 2011 год работал сенатором от Тувы, были представлены документы о том, что в 1986 году Пугачев был осужден на 3 года условно за мошенничество (взял в долг 5550 рублей и не отдал). В 2000 году судимость была снята. Пугачев говорит, что ничего подобного не было. По его словам, поскольку он часто общался с иностранцами, его все время пытались завербовать «органы», но он в силу своих жизненных принципов категорически отказывался сотрудничать с КГБ, из-за чего со стороны спецслужб были неоднократные провокации и даже возбуждались уголовные дела по статьям 88-й и 147-й (нарушение правил о валютных операциях и мошенничество).

В 1985 году Пугачев занялся сбором дефицитных «жигулей» из комплектующих, которые привозили из Тольятти. Как только в 1986 году появилась возможность открывать кооперативы, он «сразу открыл штук десять». Среди них была строительная компания, одна из первых в Ленинграде, которая занималась ремонтом и реставрацией. Чтобы не числиться тунеядцем, Пугачев пристроил трудовую книжку в Промстройбанк. На работу он, разумеется, не ходил, и зарплату за него получал кто-то другой. «Зарплата была 70 рублей — это на один ужин», — вспоминает сегодня бизнесмен.

Конечный продукт

Со временем банковская тема заинтересовала Пугачева: «До меня стало доходить, что именно банки работают с конечным продуктом. Все суетятся, что-то придумывают, делают, зарабатывают деньги. А ради чего? Ради того, чтобы принести деньги в банк». И в 1991 году Пугачев зарегистрировал в Санкт-Петербурге Северный торговый банк (СТБ).

«Это был инвестиционный банк — все на территории Петербурга и области, у кого возникали какие-либо идеи, бежали к нам за деньгами и рассказывали, как это круто и сколько на этом можно заработать», — вспоминает Пугачев. Северный торговый банк давал деньги за долю в проекте. Пример: «чистая и целебная» вода из скважины, которую сначала фасовали в молочные пакеты, а потом стали продавать на улицах из бочек, как квас или пиво. В Санкт-Петербурге, где воду из-под крана пить было невозможно, диковинный для тех времен проект имел огромный успех. Пугачев вспоминает: «Бочка приезжала в 7 утра, а в 5 утра уже выстраивалась очередь, тысяча человек и номер на руке у каждого». Он говорит, что этот проект сблизил его с мэром Санкт-Петербурга Анатолием Собчаком, хотя познакомились они еще раньше, когда Пугачев взялся за организацию реставрации Александрийского столпа.

Вскоре питерский рынок показался банкиру слишком тесным, и он решил перебраться в Москву. Сначала в столице открылся филиал СТБ, а потом на его базе в 1992 году зарегистрировали Международный промышленный банк. Из капитала СТБ Пугачев в том же году вышел, оставив его партнерам, с которыми больше отношений не поддерживал. В 1995-м СТБ разорился.

Руководить созданием филиала и регистрацией нового банка Пугачев пригласил Сергея Веремеенко, с которым его познакомил сын бывшего первого секретаря Башкирского обкома КПСС Рифхат Шакиров, в то время директор ВНИИ по строительству и эксплуатации трубопроводов. Веремеенко окончил Уфимский нефтяной институт, защитил кандидатскую и мог пройти процедуру согласования в Центробанке на должность председателя правления. Новый банк был зарегистрирован на Пугачева, Веремеенко и их жен, акции между семьями делились поровну.

Межпромбанк, как сейчас утверждает Пугачев, изначально строился как «венчурный инвестиционный фонд». Банк искал проблемные, но перспективные активы. В начале 1990-х Пугачев выстроил тесные отношения с руководством страны, был хорошо знаком с Виктором Черномырдиным, Олегом Сосковцом, Александром Коржаковым, Андреем Вавиловым, Валентином Юмашевым, Александром Лившицем, Виктором Геращенко, но «никакой помощи для бизнеса от них не просил». «Мне никто не помогал, но мы общались, ездили на дачи друг к другу, играли в бильярд. Мы часами обсуждали экономические проблемы, финансовую политику (например, ГКО, налоговые освобождения, институт уполномоченных банков). Эти люди были открыты, заинтересованы и внимательно прислушивались ко мне как к представителю частного бизнеса», – вспоминает бывший банкир.

Для своего банка Пугачев выбрал здание напротив Совета федерации, по адресу Большая Дмитровка, 23. Позже, в 2001 году он стал сенатором от Тувы.

Самые близкие отношения, по словам Пугачева, сложились у него с Павлом Бородиным, который в 1993 году был назначен управляющим делами президента (Бориса Ельцина). «Кремлевский завхоз» познакомил банкира с Беджетом Паколли, президентом швейцарской строительной компании Mabetex, которая занималась восстановлением Белого дома после обстрела в октябре 1993 года, а потом реконструкцией зданий Московского Кремля. МПБ финансировал эти проекты. В 1998 году Mabetex обвинили в коррупции, но в результате громкого дела никто не пострадал.

«Пал Палыча» смешно обвинять во взяточничестве, считает Пугачев: «Бородин был крайне влиятельным. Но тогда люди были другими, они не просили, например, долю в предприятии. Максимум, что мы делали, — ездили вместе с ними и их женами в деловые поездки за границу, оплачивали проживание. У меня был первый частный самолет, когда ни у кого еще не было». В то время Пугачев с Веремеенко жили на Рублевке рядом, в домах дачного хозяйства «Успенское» Управления делами президента.

«Серьезный контакт» с Ельциным, по словам Пугачева, появился в 1995 году. Тогда банкир участвовал в неформальных встречах с президентом, на которых присутствовали Павел Бородин, помощник президента Валентин Юмашев и тренер Ельцина по теннису Шамиль Тарпищев. Обсуждали грядущие выборы. «Это были совсем некоммерческие контакты», — рассказывает бывший банкир. Тем не менее из судебных показаний Беджета Паколли следует, что члены семьи Ельцина (за исключением самого президента) держали счета в Межпромбанке, и в 1995 году Пугачев попросил Паколли заказать для них в швейцарском банке международные кредитные карточки. Межпромбанк эмитировать такие карточки тогда еще не мог.

Сергей Пугачев и управляющий делами президента РФ Павел Бородин

Сергей Пугачев во время избирательной кампании Бориса Ельцина 1996 года

Сергей Пугачев в компании премьер-министра Виктора Черномырдина (в центре), 1990-е годы

Пугачев много сделал и для самого Ельцина — помог ему победить на выборах 1996 года. «Вклад Пугачева в ту кампанию до сих пор недооценен», — рассказывает бизнесмен, знакомый с той предвыборной историей. Накануне выборов Олег Сосковец был формальным руководителем предвыборного штаба, который располагался в гостинице «Мир». А Пугачев снял два этажа в «Президент-отеле», где разместил альтернативный штаб, в котором также работали Татьяна Дьяченко, Валентин Юмашев и приглашенные Пугачевым американские политтехнологи, которые успешно провели выборы губернатора Калифорнии. Американцы отлично сработали и в России, попросив за свою работу всего $250 000. Для России методы американцев были настоящим открытием: они проводили фокус-группы, соцопросы, они же придумали стержневую идею кампании — сделать ставку на антикоммунизм. Впоследствии в «Президент-отель» переместился и официальный штаб, который возглавил Анатолий Чубайс. По мотивам этих событий и по воспоминаниям американских экспертов в 2003 году был снят художественный фильм «Проект «Ельцин»» (Spinning Boris).

Летом того же 1996 года прошли и другие выборы, которые печально закончились для Анатолия Собчака. Место губернатора Санкт-Петербурга занял Владимир Яковлев. Собчак остался в Санкт-Петербурге, а его заместитель Владимир Путин перебрался в Москву и устроился на работу в Управление делами президента заместителем Павла Бородина.

Пугачев утверждает, что познакомился с будущим президентом еще в начале 1990-х, в Петербурге, но знакомство было шапочным. По-настоящему они подружились уже в Москве. Путин курировал управление российской загрансобственностью, а Пугачев строил планы по использованию загрансобственности в качестве залогов по кредитам для государства. «Под российские активы никто на Западе деньги не давал, а вот под большой участок земли в Токио, например, могли бы», — объясняет бывший банкир. По словам Пугачева, в связи с этим проектом они с Путиным ежедневно общались, при этом Путин занимался административной работой в Москве, а Пугачев ездил и вел переговоры по всему миру.

Взлет и посадка

Смог ли Пугачев получить дивиденды от знакомств с высшими лицами государства? Всеми своими проектами Пугачев владел через МПБ. Активы банка на 1 сентября 1996-го составляли 2,39 трлн неденоминированных рублей, или $447 млн. «Межпрому» было далеко до таких монстров, как Инкомбанк, СБС-Агро, «Менатеп», Мост-банк или «Российский кредит». Банк практически не работал с вкладчиками, кредитовал в основном свои предприятия, в феврале 1997 года стал одним из уполномоченных правительством банков благодаря совместным проектам с Управлением делами президента.

МПБ спокойно пережил кризис 1998 года и вскоре стал крупнейшим в стране после Сбербанка по объему собственных средств. Практически сразу после кризиса банк увеличил уставный капитал почти в 10 раз, до 10 млрд рублей, а еще через год — до 25 млрд рублей. Это было чуть меньше $1 млрд по тогдашнему курсу, и это был абсолютный рекорд: у других кредитных организаций уставный капитал редко превышал 1 млрд рублей.

Где Пугачев с Веремеенко взяли столько денег? Дело в том, что реальных денег для этой операции не понадобилось — миллиардный капитал был сформирован в результате манипуляций с отчетностью. К примеру, банк выдавал кредиты подконтрольным компаниям, которые тут же вносили их в капитал самого банка. Бывший главный юрист МПБ Юрий Шуклин еще в 2005 году рассказал Forbes, как это было. Акционеры поставили перед ним задачу сделать самый крупный в России банк. И он ее выполнил. «Вопросы со стороны ЦБ были, — рассказывал Шуклин. — Но мы никогда не нарушали законы — мы их правильно применяли».

Зачем МПБ такой большой капитал? В первую очередь, чтобы выдавать такие же большие кредиты, не нарушая при этом нормативов ЦБ. С капиталом $1 млрд банк мог спокойно выдавать «в одни руки» до $250 млн. И занимать деньги на Западе крупному банку проще — «Межпром» воспользовался этим через несколько лет.

Крупных проектов у банка не было до 2000 года, пока к власти не пришел Владимир Путин и Пугачев не переориентировался на государственно-частное партнерство. Бывший олигарх рассказал, что был очень вовлечен в процессы 1999–2000 годов, связанные с выбором кандидатуры преемника Ельцина. После выборов 2000 года, по рассказам Пугачева, у него сохранились хорошие товарищеские отношения с Путиным. В 2005 году Пугачев из «Успенского» переехал в Горки-10 на дачу ФСБ и жил там до своего отъезда за границу в 2011 году. Рассказывают, что все личные охранники Пугачева имели удостоверения ФСО.

Комментариев от пресс-службы Путина получить не удалось. Однако один из миллиардеров из списка Forbes уверен, что Пугачев действительно был близок к Путину: «Мы даже фамилий Тимченко и Ковальчука еще не знали, а он уже всех знал и показывал их в лицах».

В начале 2000-х у Пугачева сложились товарищеские отношения и с питерским окружением Путина, например с Дмитрием Козаком, Ильей Клебановым, Дмитрием Медведевым, Игорем Сечиным, Виктором Ивановым и тогдашним министром финансов Алексеем Кудриным, отец которого, как выяснилось, работал в Ленинграде в Академии тыла и транспорта вместе с отцом Пугачева. Главный казначей страны короткое время работал в той же академии лаборантом.

Частым гостем Пугачева был наместник московского Сретенского монастыря архимандрит Тихон (Шевкунов), они сблизились еще в 1990-е. В середине «нулевых» Сретенский монастырь считался неформальным клубом людей, близких к Путину, а Шевкунову приписывали особые отношения с президентом. Пугачев говорит, что он бескорыстно помогал монастырю и именно он познакомил о. Тихона с Путиным. Бизнесмен утверждает, что у него с Шевкуновым «дружеские отношения». Шевкунов комментировать эту тему отказался.

В 2001 году Пугачев пошел во власть, став сенатором от Тувы. Через год к нему присоединилась вдова Собчака Людмила Нарусова — она тоже представляла Туву в Совете Федерации. Тогда же, в 2002 году, Пугачев получил в Туве лицензию на разработку Элегестского угольного месторождения.

Сенаторы от Тувы Сергей Пугачев и вдова Анаталия Собчака Людмила Нарусова на пленарном заседании Совета Федерации, 2002 год

А в 2003-м Пугачев с Веремеенко приобрели около 260 га земли колхоза «Ленинский луч» — напротив резиденции Путина «Ново-Огарево», на другом берегу Москвы-реки. Партнеры хотели поделить участок при «разводе» в конце 2003 года, но кончилось тем, что Пугачев отдал Веремеенко его долю деньгами. Банкир, знакомый с деталями этой сделки, уверен, что сумма исчислялась «не в сотнях, а в десятках миллионов долларов» (стороны ее не раскрывают). В результате в 2004 году Пугачев стал единственным владельцем банка и передал его в траст. Для управления активами была создана «Объединенная промышленная компания» (ОПК), которую возглавил бывший топ-менеджер Межпромбанка Александр Гнусарев.

Состояние Пугачева достигло пика в 2008 году— Forbes оценил его в $2 млрд. У экс-сенатора был девелоперский проект на Рублевке (1160 га земли), проект «Красная площадь, 5» (строительство гостиницы и апартаментов), «Енисейская промышленная компания» (ЕПК), которая владела лицензией на разработку угольного месторождения в Туве, судостроительные предприятия «Северная верфь» и «Балтийский завод». Межпромбанк в 2007 году занял у иностранных инвесторов €200 млн, разместив еврооблигации с погашением в 2010 году.

Во время кризиса 2008 года с МПБ, на первый взгляд, ничего страшного не произошло — ЦБ предоставил ему беззалоговый стабилизационный кредит на 32 млрд рублей. В феврале 2010-го банк стараниями ВТБ и Credit Suisse сумел разместить еще один выпуск еврооблигаций на $200 млн. В инвестиционном меморандуме организаторы выпуска писали, что деятельность банка прямо зависит от компаний, подконтрольных Сергею Пугачеву.

Инвесторы им поверили. И напрасно: через полгода, летом 2010 года, банк объявил дефолт по облигациям, выпущенным в 2007 году, автоматически наступил дефолт и по новым бумагам. Тем же летом МПБ должен был расплатиться с Центробанком, но этого не сделал. ЦБ предложил Пугачеву реструктурировать кредит, предоставив обеспечение. Пугачев внес в качестве залога свои акции «Балтийского завода» и «Северной верфи». Позднее ЦБ заметил, что банк начал активно кредитовать структуры, которые были связаны с Пугачевым. Это было похоже на экстренный вывод активов, и в октябре 2010-го ЦБ пошел на крайние меры и отозвал у банка лицензию.

Агентство по страхованию вкладов (АСВ), которое назначили конкурсным управляющим, обнаружило, что кредиты (около 180 кредитов на общую сумму более $2 млрд) были выданы пустым компаниям, зарегистрированным на подставных лиц, в основном охранников банка. До августа 2010 года обеспечением по этим кредитам служили принадлежащие Пугачеву акции угольной компании «ЕПК» и холдинговой OPK Mining, но в августе их вывели из-под залога.

Forbes нашел одного из таких подставных лиц, бывшего сотрудника принадлежавшего Межпромбанку ЧОП «Интербезопасность» Виктора Федорова. На него зарегистрирована кипрская компания Bonfilian, в документах указан его московский адрес. Этой компании МПБ в марте 2009 года выдал кредит на $30 млн. С процентами и штрафами Bonfilian должна сегодня банку уже $49 млн. В ходе телефонной беседы Федоров очень удивился, он утверждает, что никогда не был на Кипре и заграничного паспорта у него никогда не было.

Сегодня АСВ обвиняет Пугачева в преднамеренном банкротстве банка и пытается взыскать с него 68 млрд рублей. Во время подготовки этого номера Forbes Сергей Пугачев был объявлен в международный розыск через Интерпол.

Народный банк

Пугачев, по его рассказам, решил отказаться от банка еще в начале 2000-х. «В какой-то момент я понял, что банк — это не бизнес, он ничего заработать не может. И, кстати, не один я. Ходорковскому в 1998 году нужно было убить «Менатеп», чтобы построить ЮКОС», — объясняет Пугачев. Когда он «разводился» с Веремеенко, структура собственности банка изменилась. С тех пор он формально не имел к банку отношения. Банкир создал траст, бенефициарами назначил двух сыновей — в общей сложности у них 81%, остальные 19% он распределил между пятью топ-менеджерами банка, дав им рекомендацию «продавать». Он утверждает, что готов был заплатить комиссию 10% от цены после продажи банка.

Схема владения банком сегодня выглядит так: на первом уровне — девять российских ООО. Ими владеют пять компаний, зарегистрированных на Британских Виргинских островах, которые в свою очередь являются собственностью траста, зарегистрированного в Новой Зеландии, — OPK Trust Company Limited. Единственным акционером и директором траста является бывший член совета директоров МПБ Дэвид Хендерсон-Стюарт. Пугачев — лишь протектор траста и формально отношения к банку не имеет. Хендерсон-Стюарт отказался от комментариев.

Кому же принадлежал банк? Пугачев отвечает просто: «Никому. Это народный банк». Ни его сыновья, ни другие бенефициары траста за то, что произошло с банком, не несут ответственности: «Не было ни одной резолюции, кроме резолюции о создании траста. Когда создается траст, бенефициары ничего не знают об активах, которые вносятся в этот траст». А хозяйничал в «народном банке» менеджмент. Пугачев утверждает, что до лета 2010 года не контактировал ни с кем из руководителей банка. И у него к этим руководителям много вопросов: «Как этот мальчик [Александр Диденко, бывший исполнительный директор МПБ] пришел в ЦБ и ему без залога дали $1 млрд? Что-то у меня так никогда не получалось».

Он утверждает, что ничего не знал ни о кредите ЦБ, ни о выпущенных банком еврооблигациях. Двое из них — Александр Диденко и Дмитрий Амунц, с августа 2014 содержатся в СИЗО. Пугачев живет в Лондоне и утверждает, что никого из них не знает. В то же время в показаниях бывшего главы ЦБ Сергея Игнатьева говорится, что Пугачев лично участвовал в переговорах с ЦБ о кредитовании и перекредитовании банка. АСВ, российские и лондонские юристы АСВ из «Яковлев и партнеры» и Hogan Lovells отказались от комментариев.

Против менеджеров банка, как и против самого Пугачева, в России заведены уголовные дела. По версии Пугачева, живущего в Лондоне, вся ситуация с залогом судостроительных заводов и отзывом лицензии есть не что иное, как экспроприация его активов. ЦБ продал заложенные верфи Объединенной судостроительной корпорации (ОСК), которую тогда возглавлял Игорь Сечин, по цене почти в восемь раз ниже той, которую Пугачев планировал выручить, — за 13 млрд рублей вместо 100 млрд рублей.

Сможет ли бывший банкир противостоять сотням людей, которые на него работали и сейчас начинают давать показания? Пугачев, как рассказывают бывшие сотрудники МПБ, не оставлял никаких следов: вместо подписи он ставил на документах штамп с надписью «согласовано», и все в банке знали, что это значит. В письмах к нему не обращались по имени, просто писали ПСД (председатель совета директоров).

Верфи — 100 или 13

Нового гендиректора Александра Вознесенского «Балтийский завод» встретил почерневшими от времени макетами советских орденов, закрепленными на проходной, и лозунгом «Наш завод — наша гордость!». Объезжая территорию в ходе первого визита в ноябре 2011 года, новый гендиректор видел облупившиеся серые цеха советской постройки, обветшалые корпуса царских времен и все больше мрачнел. На 65 га территории завода жизнь едва теплилась.

Сорокалетний управленец знал, что ему досталось не самое успешное предприятие. О проблемах судостроительного завода ему рассказал руководитель ОСК Роман Троценко, человек из команды вице-премьера Игоря Сечина. Троценко же и предложил Вознесенскому возглавить«Балтийский Завод».

За плечами Вознесенского был успешный опыт оздоровления ОАО «Климов» — разработчика газотурбинных двигателей. Проблемы предприятий казались схожими — долги, арестованные счета. Однако на судостроительном заводе дела шли гораздо хуже. В 2010–2011 годах при среднегодовой выручке чуть более 1 млрд рублей только постоянных расходов у «Балтийского завода» было на 2,5 млрд рублей в год, портфель заказов на 2012 год был менее 1 млрд рублей, долги превышали 20 млрд рублей, рассказывает Александр Вознесенский.

Около 30 счетов предприятия было арестовано, «Балтийский завод» мог пользоваться только одним. Зарплата была самая низкая в отрасли — в среднем 22 000 рублей. По словам Вознесенского, ежемесячно увольнялись 80 человек.

Выполнение крупнейшего заказа — строительство плавучей атомной теплоэлектростанции (ПАТЭС) стоимостью 9,8 млрд рублей — было уже приостановлено. Менеджеры бывшего владельца завода Сергея Пугачева перевели 1,7 млрд рублей аванса от Росатома на депозит обанкротившегося МПБ. «Мало того, они еще успели за сутки до банкротства МПБ через бывших сотрудников банка, работающих в «Росэнергоатоме», предъявить векселя в уплату заводу за строительство ПАТЭС на 1,5 млрд рублей, — рассказывает Вознесенский. — В итоге реальная плата за ПАТЭС упала до 4 млрд рублей. Складывалось ощущение, что Пугачев, когда понял, что претензий к нему накопилось слишком много, решил «вымыть» с предприятий всю наличность».

Сергей Пугачев рассказывает, что заинтересовался судостроением в конце 1990-х. «Ко мне пришел Борис Кузык, он был помощником по военно-техническому сотрудничеству президента Ельцина и другом Александра Котелкина [гендиректора «Росвооружения» в 1994–1997 годах], я его прекрасно знал, — рассказывает Пугачев. — Кузык представлял владельцев «Северной верфи» и просил помочь с финансированием, меня это заинтересовало, я год изучал, что у нас в стране есть по этой теме, что можем предложить, и решил, что это золотая жила».

Шанс на разработку этой жилы появился у Пугачева только в 2002 году. Кузык к этому времени стал уже основным владельцем «Северной верфи» и рассчитывал получить контракт на строительство двух эсминцев для Китая стоимостью более $1 млрд. Дело считалось решенным, но за этот же контракт решил побороться владелец «Балтийского завода» Александр Несис. Был объявлен и стремительно проведен конкурс, который выиграл «Балтийский завод». Тогда Кузык вспомнил про Пугачева и обратился к нему за помощью.

Конкурс отменили, и контракт на эсминцы вернулся на «Северную верфь», владельцем которой стал Сергей Пугачев. Кузык от комментариев отказался, Пугачев детали приобретения «Северной верфи» раскрывать не стал.

«Пугачев давно хотел войти в военно-техническую сферу. В середине 1990-х Котелкина, например, несколько раз приглашали в 14-й корпус Кремля [где располагалась администрация президента] и рекомендовали включить МПБ в систему расчетов по экспортным военным контрактам, — рассказывает бывший высокопоставленный чиновник, курировавший экспорт вооружений. — Котелкин не соглашался, Пугачев через Кузыка зашел».

Тем временем в российском судостроении началась консолидация. С Кузыком вел переговоры о слиянии владелец «Балтийского завода» Несис. С приходом на «Северную верфь» Пугачева переговоры продолжились уже с ним. В итоге основанный в 1856 году «Балтийский завод» в августе 2005 года был продан ОПК Сергея Пугачева, куда уже входила «Северная верфь». Аналитики оценили новый актив Пугачева с портфелем заказов на $700 млн в $100–120 млн. «У него [Балтийского завода] заказов не было, — объясняет Пугачев. — Я его покупал под строительство жилья, там стапели, на которых с советских времен ничего не строилось. Завод фактически дублировал «Северную верфь» в худшем исполнении. Там только земля денег стоит. Ну и атомная тематика, конечно».

Пугачев планировал перенести мощности «Балтийского завода» на «Северную верфь», а освободившуюся площадку отдать под застройку жилого квартала (2,2 млн кв. м жилья) — стоимость проекта до кризиса 2008 года в ОПК оценивали в $3 млрд. После кризиса эти планы рухнули, но миллиарды в оценках Пугачев сумел удержать. В 2010 году компания BDO оценила его доли в «Северной верфи», «Балтийском заводе» и ЦКБ «Айсберг» в 100 млрд рублей.

Пугачев утверждает, что при нем на «Балтийском заводе» и «Северной верфи» было построено 9 корветов, 5 фрегатов, 8 судов снабжения и «самый большой ледокол в мире». Именно он придумал и запустил строительство ПАТЭС. С будущими заказами, по его словам, проблем не было. «У Министерства обороны по размещению заказов не было альтернативы — только у нас, — рассказывает он Forbes. — Я лоббировал контракт на строительство «Мистралей», ездил во Францию».

07
Первым судном, которое «спустил на воду» Пугачев со своих верфей, стал представительский теплоход «Россия» для российского президента Владимира Путина

Заказы действительно были, но они уходили на «Северную верфь». «На «Северной» строили, и строили много. Это в основном заслуга Андрея Фомичева [бывшего гендиректора обеих верфей]. Он дневал и ночевал в Минобороны, знал даты рождения всех адмиралов, отвечавших за оборонные заказы, — говорит один из судостроителей. — «Северная верфь» и военные заказы кормили Пугачева, то, что они прибыль не показывали и убытки генерировали, это другой вопрос».

«До Пугачева у нас работы вообще не было, с ним у нас заказ на ПАТЭС появился, — признает заслугу бывшего владельца предприятия Вячеслав Фирюлин, бывший старший инженер, а сейчас глава профсоюза «Балтийского завода». — Потом решил территорию застроить, а производство перевести на «Северную верфь». Потенциально безработными стали бы 3500 сотрудников завода, естественно, мы восприняли это в штыки».

В мае 2006 года стало известно, что государство планирует приобрести верфи. А через год Пугачев выставил на продажу другой свой холдинг — угольный.

Уголь — $5 млрд или $150 млн

Летом 2003 года Сергей Пугачев отправил управляющего директора МПБ Дмитрия Сахно в Туву. В 2002 году структуры сенатора купили лицензию на разработку одного из крупнейших в стране по запасу коксующихся углей Элегестского месторождения. По словам знакомого Пугачева, на это потребовался всего $1 млн.

Сахно должен был представить план развития проекта. На месторождении, которым владела «Енисейская промышленная компания» Пугачева, работал только один разрез. О параметрах месторождения можно было судить только по документам разведки, сделанной еще в советское время. Главная проблема Элегеста — отсутствие железной дороги. По словам Сахно, решение удалось найти лишь в 2006 году: замминистра транспорта Александр Мишарин предложил обратиться в Инвестиционный фонд России за деньгами на строительство дороги.

В декабре 2007 года правительство утвердило паспорт проекта, реализуемого в рамках государственно-частного партнерства (ГЧП). Разработка Элегестского месторождения с запасами 855 млн т коксующихся углей и строительство 400 км железной дороги было оценено в 160 млрд рублей, около 50 млрд рублей из них должно было предоставить государство.

«Это было удивительно, — рассказывает Пугачев. — Государство выделило на проект $1,5 млрд, все произошло без участия Путина, против были и Греф, и Кудрин. Греф был председателем инвестиционной комиссии, а Кудрин — его первым заместителем». Герман Греф и Алексей Кудрин отказались от комментариев. Источник, знакомый с Кудриным частично подтвердил слова Пугачева: «Проект рассматривался два или три раза, пока доля частного инвестора не была поднята до приемлемого уровня. В конечном итоге на совете инвестфонда все проголосовали «за».

Столь существенная господдержка усилила интерес к ЕПК. В 2008 году ОПК подписала меморандум о сотрудничестве с Mitsui, в рамках которого японская компания получала преимущественное право на приобретение доли в проекте по разработке Элегеста. По словам Пугачева, японцы были готовы купить 25% ЕПК при оценке всей компании в $5 млрд. «Все металлурги были заинтересованы, это же второй Кузбасс!» — хвалит свой товар бывший сенатор.

Мандат на продажу ЕПК Пугачев дал Credit Suisse, который подготовил шорт-лист из 40 иностранных компаний, претендующих на покупку, но Владимир Путин настоятельно порекомендовал найти покупателя среди российских металлургов. Заплатить $5 млрд не согласился никто.

Первый реальный покупатель появился в 2010 году. Это был владелец «Русской медной компании» Игорь Алтушкин. Он, по словам Пугачева, должен был перечислить сразу $800 млн, а затем платить траншами в течение шести лет, в зависимости от результатов компании. По условиям сделки, в течение шести лет Пугачев мог получить $2,4 млрд. Как рассказывает Пугачев, Алтушкин заплатил $150 млн до закрытия сделки и попросил назначить его председателем совета директоров ЕПК, а гендиректором — своего партнера по медному бизнесу Руслана Байсарова. После этого Алтушкин, вместо того чтобы платить, стал рассказывать ему о влиятельности Байсарова, а затем просто прислал свою фотографию с Рамзаном Кадыровым. Впоследствии Байсаров написал письмо Путину с просьбой передать лицензию его собственной компании.

По словам Сергея Пугачева, эту фотографию Игорь Алтушкин прислал ему в ответ на требование заплатить деньги в соответствии с условиями сделки

В августе 2012 Алтушкин с Байсаровым объявили о выходе из проекта ЕПК. Байсаров объяснил: «Стали всплывать новые обязательства на огромные суммы». Дело в том, что АСВ начала оспаривать действия по расторжению договоров залога. Если бы агентство выиграло, то Алтушкину с Байсаровым, чтобы сохранить акции, нужно было погасить кредиты на общую сумму 72 млрд рублей и $426 млн. В январе 2013 года Роснедра отозвали лицензию на Элегестское месторождение у ЕПК, а через три месяца ее купила «Тувинская энергетическая промышленная корпорация» Байсарова всего за 548 млн рублей. Игорь Алтушкин сказал Forbes, что в угольных проектах больше не участвует, и попросил его больше не беспокоить.

Верфи — $5 млрд

«В ноябре 2009 года Путин пригласил меня на дачу и предложил продать верфи государству, — рассказывает Сергей Пугачев. — Сказал, что Сечин [на тот момент вице-премьер и председатель совета директоров ОСК] интересуется, почему бы тебе не продать».

Пугачев был не против. По его словам, предварительная цена сделки была определена в $5 млрд, притом что в 2006 году, когда появилась новость о возможном приобретении «Балтийского завода» и «Северной верфи» государством, их оценивали в $200 млн. Что изменилось? Появилась сделанная по заказу Пугачева оценка компании BDO — ее проводили исходя из полной загрузки верфей по выполнению государственной судостроительной программы, расписанной до 2020 года. Текущее финансовое состояния верфей в расчет не принималось.

Принятые за основу при оценке прогнозы не оправдались: в 2011-м выручка должна была составить 47,9 млрд рублей, на деле составила 17,8 млрд рублей, в 2012 году разница была еще больше — вместо 65 млрд рублей всего 18,4 млрд рублей. В BDO комментировать свою оценку судостроительных активов Пугачева отказались «по этическим соображениям».

ОСК отказалась от сделки по приобретению «Балтийского завода» и «Северной верфи» в июне 2010 года, заявив, что при таких показателях сумма сделки не может превышать 5 млрд рублей, на что Пугачев не согласился. ОСК в итоге выкупила на аукционах 2012 года акции «Северной верфи» и «Балтийского завода» за 12,7 млрд рублей.

В декабре 2011 года на «Балтийский завод» приехал Владимир Путин. Он пообещал заказы, которые завод получил: строительство ледоколов и плавучих частей корпусов вертолетоносцев «Мистраль». «Мы требовали поднять зарплату на 15%, Путин согласился, и нам ее сразу подняли, — рассказал Вячеслав Фирюлин. — Зарплата сейчас около 50 000 рублей — в среднем в два раза больше, чем при Пугачеве».

Где ты, друг?

На «Балтийском заводе» Путин сказал кое-что, адресованное лично Пугачеву: «Они [бывшие собственники предприятия] достаточно ловко пользуются всякими юридическими уловками, затягивают решение вопросов, но надеюсь, что все-таки у них хватит здравого смысла для того, чтобы ответить по своим обязательствам и перед Центробанком, и перед предприятиями, с тем чтобы обеспечить нормальную работу». По словам Пугачева, это был первый раз, когда президент выступил против него: «Раньше он делал вид, что активно мне помогает».

Пугачев крайне неохотно рассказывает о подробностях отношений с Путиным. Отмечает лишь, что отношения сильно изменились после 2009 года, когда он сообщил старому знакомому о намерении уехать из России. «Я этого не скрывал, честно сказал. Мои намерения были понятны, матерью моих детей была гражданка Великобритании, у меня было много проектов за рубежом», — объясняет Пугачев. Но с этого момента, считает бизнесмен, у него начались большие проблемы.

Однако бизнесмен, хорошо знавший Пугачева, придерживается другой версии. «Он всем рассказывал о своих особых отношениях, бравировал этим, использовал имидж «друга Путина». В какой-то момент Путин стал тяготиться этими отношениями. Тем более что жаловались на Пугачева часто».

И все же Пугачев до сих пор надеется, что ему помогут, рассчитывает на компенсацию потерь от экспроприации его активов. Соответствующие переговоры, по его словам, ведутся «на очень высоком уровне», но пока безрезультатно. Он утверждает, что уже подал иски и ждет от Международного арбитражного суда положительного решения. АСВ с Центробанком уверены в своей победе. Чья возьмет? Ответ осталось ждать недолго — судья должен вынести решение в конце 2014-го — начале 2015 года.