Сельское хозяйство в стране уже нельзя реанимировать: мнение эксперта

– А какой вывод? Деятельность экономического блока нашего правительства и парламента за последние годы привела к тому, что заниматься бизнесом в России стало невыгодно. Вот как в случае с Бабкиным: один и тот же трактор в Канаде делаешь с прибылью, а у нас, в России, – с убытком.

Думаю, если при нынешнем обвале рубля правительство зафиксирует цены естественных монополий, то у нас еще есть надежда. Если же, как обычно, интересы владельцев монополий превысят интересы государства (а к этому все идет) то будущего у России не будет.

– Бабкин приводил примеры из промышленности. А бывший глава Кабардино-Балкарии, ныне сенатор Арсен Каноков в недавнем интервью заявил, что скоро в России «ляжет» и агробизнес… «С нынешней учетной ставкой говорить о каком-либо финансировании агропроектов просто бессмысленно», – это Канокова слова.

– И что тут добавить? Наш округ традиционно считают аграрным. Но давайте проанализируем, сможем ли мы конкурировать с Евросоюзом в сельхозпроизводстве.

Возьмем козье молоко – просто эта тема мне близка. В России промышленного производства козьего молока никогда не было. И в настоящее время редкие фермеры, имея коз и продавая молоко на завод по цене 35 рублей за литр, с трудом выживают.

В то же время в Голландии имеется около 300 современных козьих ферм, и сдают они молоко на переработку по €0,25 (около 15 рублей) за литр, и занятие считают очень выгодным.

Фото: trasyy.livejournal.com

– Ну а что мешает нашим козоводам работать с прибылью?

– Как-то побывал я в Голландии, которая поит козьим молоком пол-Европы. Я посетил фермера, который имеет 1200 дойных коз… Спросил его, сколько работников такое стадо содержат. Он с удивлением посмотрел на меня и ответил: «Я один. Правда, жена помогает».

А что у нас? Знакомый на окраине Ставрополя держит 15 коз, из них 10 дойных, каждая из которых дает не больше 600 литров, итого около 6 тонн молока от стада в год. Он продает это молоко на рынке по 50-100 рублей за литр и этим кормит семью. Голландец же на ферме получает за год около 1000 тонн молока и зарабатывает €250 тысяч.

Таким образом, моему знакомому из Ставрополя нужно всю жизнь заниматься стадом самому, передать это дело сыну, тому – внуку, затем правнуку… Пройдут революции и войны, возникнут и разрушатся государства, а его семья лишь на 150 год работы получит то количество молока, которое голландец получает за год.

С такой производительностью труда мы навсегда останемся нищей колонией, живущей только сырьем!

Сидим, пьем кофе, спрашиваю у фермера: «А есть ли бутылочка козьего молока?». Он снова удивился: «Откуда?!».

Ему даже не приходит в голову, чтобы самому подойти к козе и подоить, все делает робот-дояр, затем молоко идет по проводу в холодильник, опечатанный налоговой службой. Раз в три дня приезжает водитель, перекачивает оттуда в цистерну молоко и уезжает на завод, с которым у фермера заключен договор поставок.

С нынешней производительностью труда мы навсегда останемся нищей колонией, живущей только сырьем

– Чиновники не прессуют?

– Когда голландец угощал меня кофе, зашла его жена и сообщила, что на ферму прибыла санитарная служба. В российских реалиях он бы тут же вскочил и побежал задабривать проверяющих. Однако фермер даже не сдвинулся с места.

Оказалось, что он заключает договоры с санитарной службой, с ветеринарами, с пожарниками… И те профессионально выполняют на ферме все нужные работы.

В случае падежа скота, пожара и тому подобного, страховая компания немедленно погашает владельцу убытки, а затем взыскивает свои потери с того государственного ведомства, которое их допустило.

И только у нас вся государственная машина стоит вверх колесами: предприниматель должен быть и пожарником, и ветеринаром, и санитарным врачом, а те, кто должен бы работать, только проверяют и берут взятки, да еще и сидят на шее государства. Устраним лишь эту глупость – вот тебе уменьшение количества чиновников и борьба с коррупцией.

– Когда, на ваш взгляд, началось это фатальное отставание российского АПК от западного? Неужели еще в советское время?

– Фатальные ошибки в сфере экономики начались еще в 1992 году, когда ввели (совершенная дикость!) конвертируемость национальной валюты в условиях неконкурентной экономики, связали денежную эмиссию с поступлением валюты в страну, а не с развитием собственного производства, то есть с производимой в стране товарной массой.

Помню, покупал ацетон. В магазине стоял ставропольский за, условно, 10 рублей в грязной плохо упакованной бутылке, и рядом немецкий, чистенькая бутылка в опрятной оплетке за 8 рублей. Естественно, за несколько лет уничтожили собственную промышленность из-за переоцененного рубля.

Вспомните только сгинувшие в те годы ставропольские заводы. С тех пор главными макроэкономическими показателями для правительства остаются курс рубля, цена на нефть и валютная выручка.

В условиях сложившейся экономической политики нормальное динамичное развитие национальной экономики невозможно в принципе, сколько бы правильных призывов к инновациям и модернизациям ни провозглашалось правительством.

Разве не унизительно, имея самые большие сельскохозяйственные площади в мире, завозить картофель из Египта или яблоки из Польши? Мы ведь сегодня не можем прокормить самих себя! Нам не нужны внешние враги. Правительство, не умеющее хозяйничать, – вот главный враг, который скоро вконец добьет страну.

На селе за двадцать лет вымерли миллионы неприкаянных крестьян, не имеющих денег на создание кооперативов, лишенных работы, задавленных дешевыми поставками с Запада, брошенных властями. Вот вы поезжайте по селам и узнайте, сколько там безработных. Инвестиций нет, производства нет, людям работать просто негде…

Нам не нужны внешние враги. Правительство, не умеющее хозяйничать, – вот главный враг, который скоро вконец добьет страну

– Официально у нас год закончился с 72 тысячами безработных.

– Официальная цифра – это фикция. Реальная безработица в десятки раз превышает номинальную. За последние годы у нас появился целый кластер деклассированных людей, живущих преимущественно в деревнях и малых городах.

У них отсутствует гарантия занятости, они не получают пособий по безработице. Вице-премьер Ольга Голодец признала, что 38 миллионов людей трудоспособного возраста работают непонятно где.

А сколько миллионов вообще не могут найти работу?! Помню, как-то недавно прокладывали газопровод по территории Ставрополья и не могли найти рабочих в деревнях на очень хорошую зарплату. Люди уже не желали работать, так как свыклись с нищетой.

– Но как победить эту безработицу на селе? Помню, на одном совещании едва назначенному губернатору Ставрополья Владимиру Владимирову специалисты говорили, что нужно создавать роботизированные фермы. Он только слово «робот» услышал, побагровел: мол, а куда сотни безработных доярок девать?

– Когда создание нового производства оценивают лишь по количеству новых рабочих мест, которое оно дает, это показывает явное непонимание самой сути исторического развития. Молодой Маркс писал о том, что конечной целью развития человечества является ликвидация отчужденного труда – то есть труда, направленного исключительно на получение средств для выживания.

Если исходить из этой точки зрения, то нужно развивать производства с очень высокой добавленной стоимостью и малым количеством работников. А чтобы все были заняты, нужно просто уменьшать рабочее время на таких предприятиях при сохранении достаточной оплаты труда. А для создания же рабочих мест просто ради их количества не нужно много ума.

К примеру, в Голландии на 300 фермах получают около 250 тысяч тонн козьего молока в год, и его не хватает. Значит, и у нас есть потребность в таком количестве. Если поставить задачу получить это молоко, раздав коз населению, то, считая, что отдельная семья будет получать 6 тонн в год, можно создать до 50 тысяч рабочих мест в самых отдаленных селах. Но нужны ли они нам, такие убогие рабочие места?

– Так ведь у нас многие живут в деревнях за счет личных подсобных участков.

– Я приведу в пример ту же Голландию. Голландцы выращивают на подворьях цветы, разбивают клумбы. Огородов в нашем понимании нет – нет посадок картофеля, помидоров или огурцов. Я спросил знакомого фермера: почему? Он очень удивился моему вопросу: говорит, нужно, чтобы труд окупился.

Ну, будет он все лето работать на огороде, окучит пять-шесть соток, соберет десяток мешков картошки, и что? Только потеряет время и здоровье. Зато его сосед сажает картошку на 600 гектарах. Есть свой самолетик для обработки, трактора для уборки. Он продаст эту картошку, и купит все остальное.

– Но с таким подходом в Европе останется огромное количество людей, которым просто нечем заниматься – нет ни рабочих мест, ни земли.

– Это совершенно не так! Когда я проезжал по югу Голландии, неоднократно видел далеко в полях строения. Одно особенно меня удивило: будто старинный замок с флагами на крыше. Водитель рассказал, что это фирма Grundig построила сборочный цех, и со всей округи ежедневно жители деревень едут туда на работу.

Вот один из способов решения проблемы занятости населения. У нас же создание многопрофильных кооперативов в деревнях может решить вопрос как занятости населения, так и обеспечения продовольственной безопасности государства. 

На создание кооперативов нужно выделять деньги, сравнимые с затратами на Олимпиаду или чемпионат мира по футболу

– О возрождении кооперации в Минсельхозе России думают: в будущем году даже начинают выделять гранты на создание кооперативов…

– Чтобы всерьез заниматься этим вопросом, нужно выделять деньги, сравнимые с затратами на Олимпиаду или чемпионат мира по футболу. Причем даже при снижении учетной ставки (без каких-либо дополнительных специальных мер) все выданные аграриям «на развитие» деньги просто утекут на валютный рынок – на скупку за рубли долларов и тем самым дополнительно обрушат нашу национальную валюту.

Выход один – жестко разделить деньги инвестиционные и деньги спекулятивные, категорически не позволяя им перемешиваться.

Средства на реализацию реальных проектов выдавать не живыми деньгами, а специальными ценными бумагами – обязательствами Центробанка оплатить их «живыми» деньгами по результатам расчетов предприятий с бюджетом и инфраструктурными монополиями. Ставка на подобные кредиты (скажем, на покрытие кассового разрыва для обязательных платежей государству) на Западе практически нулевая. Такая же должна быть и у нас.

– Такое предложение, кажется, уже высказывал лидер ЛДПР Владимир Жириновский. Но запротестовали банкиры.

– А они всегда будут против, ведь их таким образом отлучат от жирного пирога. В данном случае – от возможности здорово нажиться на общей беде. Наша власть сейчас так гордится тем, что за наш общий счет увеличивает капитализацию «системообразующих банков». Но условия при этом им какие поставлены?

Связали ли власти «докапитализируемые» за наш общий счет банки жестким обязательством финансировать реальный сектор не по грабительской ставке? Пока подобного не замечено. Пока у нас рулят экономисты подобные тем, что были в правительстве последние годы, ничего хорошего ждать не приходится.