«Стена плача» в центре Москвы: Иерусалим обречён?

МИХАИЛ ДЕЛЯГИН

Доктор политических наук, профессор философского факультета МГУ, член Общественной палаты РФ Александр Щипков написал в "Независимой газете" о "Стене скорби" и коллективной вине:

"...Репрессии и их центральную «сакральную» дату, 1937 год, определяют как причину всех бед, постигших СССР. На самом же деле репрессии — это не причина, а следствие. Причина — народный раскол и гражданское противоборство...

Запрос общества на концептуализацию темы репрессий и увековечение памяти погибших существует давно. Но, к несчастью, всё это время, примерно последние 30 лет, проблема не выводилась за рамки идеологических и политических противостояний. Она использовалась разными политическими сторонами в ходе актуальной политики (вспомним хотя бы 1993-й или 1996-й годы). Такой подход лишь сообщал трагедии национального раскола новую энергию, углублял его.

Неблагоприятную тенденцию необходимо переломить. Попытки сделать это предпринимались. Например, в виде храма Новомучеников и Исповедников Церкви Русской на крови, что на Лубянке. Концепция этого храма отражает современное звучание темы репрессий и выполняет важнейшую задачу – примирение нации. Ведь без этого примирения мы не застрахованы от новых противостояний.

К сожалению, приходится усомниться в том, что «Стена скорби» скульптора ...Франгуляна... выполняет задачу гражданского примирения... Первое, что обращает на себя внимание — искажённые и стёртые лица. Они сливаются в безликую серую массу. Так они отражались, скорее всего, в сознании начлагов и вертухаев… Посетителю представлен... взгляд палача, а не жертвы. Стилистически монумент выдержан в духе авангарда 1980-х (безумно устаревшего сегодня), хотя подлинная трагедия – явление, во-первых, архетипическое а, во-вторых, должна возвышать чувства зрителя. В данном случае все происходит ровно наоборот. Не отпускает ощущение ...фатальности, затягивающей воронки истории, непрекращающегося ада, к которому ...приговорены и прежние и все последующие поколения – те, кто, по мысли автора, должен «помнить». Поэтому здесь царят скорбь, безысходность, отверженность, одиночество, осуждение.

Иными словами, отсутствует нравственное переосмысление и мудрая дистанция по отношению к трагедии. Идеология проекта утверждает, что лагеря и репрессии – ...не преступления конкретных людей, а неотъемлемая часть идентичности наших соотечественников. Именно этот месседж заложен в данной работе, равно как и во многих предшествующих. Таких как «Маска скорби» Эрнста Неизвестного в Магадане или «Сфинксы» Михаила Шемякина, установленные напротив Крестов в Петербурге. Это не случайность и не «авторское прочтение», это системное продвижение определённой идеологии.

Обществу нужен памятник невинным жертвам, а не памятник ГУЛАГу. Вряд ли является хорошей идеей совмещение ракурсов палача и жертвы – напротив, их надо всемерно разделять. Ведь каждое преступление имеет вполне конкретных заказчиков и исполнителей. А тяжесть вины определяется конкретным перечнем деяний. Вместо этого нам – потомкам невинных жертв – предлагается чувствовать себя соучастниками преступления.

Такой подход продиктован концепцией «коллективной вины», которая активно продвигается либеральной трактовкой темы репрессий... Это... вызывает не просто сожаление, но серьёзную тревогу.

Памятники закрепляют психологическое отношение народа к определённым историческим ...явлениям... Памятники репрессиям, выражающие только бесконечную скорбь, — воспитывают в обществе чувство вины.

Такие памятники, как «Стена скорби», накладывают на общество и государство груз вины за прошлое. Один из идеологов проекта прямо говорил, что Российская Федерация является правопреемницей «тоталитарного» СССР. Идея коллективной вины очень удобна для политического освоения темы репрессий. Если возложить вину на весь народ, то использовать его «покаяние», конвертируя его в ощутимые политические бонусы, можно сколь угодно долго: «Ты виноват! Искупи вину в протесте!».

Тема репрессий сегодня приватизирована политическим меньшинством и рассматривается как долгосрочная психологическая подпитка протеста. Увы, но и этот монумент, и все подобные будущие монументы, которыми планируется покрыть все российские города, призывают направить гнев против собственного отечества, против самого себя. Вот главная политическая задача, которая концептуально зашита в сооружении на проспекте Сахарова на десятилетия вперёд. Сам выбор места указывает, что этот политический ресурс отдаётся на откуп современным протестным меньшинствам...

Какие эмоции будет вызывать «Стена скорби»?

У одних — чувство личной вины: «Мы тут радуемся, а им там плохо». То есть чувство слабости, беспомощности, ослабление воли — все симптомы чувства вины, в данном случае немотивированной. У других — чувство совершающейся сатисфакции, победы над «этим» государством, которое «само себя высекло» и над обществом, которое виновато в том, что создало такое «душегубное» государство.

Идея «Стены скорби» на Сахарова работает на фрагментацию общества и политическую коммерциализацию истории. Это... неестественная и ненормальная ситуация.

Нам ...необходимо раскрыть и понять глубинную природу репрессивных практик советского периода. Нельзя соглашаться с лукавым утверждением, что ГУЛАГ в России возникает неизбежно и закономерно, а Освенцим, Бухенвальд и Талергоф в Европе — исключение и случайность.

Рассматривать репрессии следует как составную часть всей череды трагедий и испытаний всего народа, не отделяя их от Первой мировой войны, революций, гражданской войны, голода, гонений на Церковь, Великой Отечественной войны.

...Когда само государство увековечивает память жертв репрессий через языческую идею неисцелимой скорби, виноватым становится народ. Но народ — главная жертва тех трагических лет, которые привели к массовому разрыву мировоззренческих, родственных и культурных связей. Забота о народе, недопущение подобных разрывов в будущем — вот лучшее средство от репрессивных рецидивов в будущем.

«Стена скорби» закладывает в современную идентичность народа противоречие, основанное на чувстве коллективной вины, закрепляет в общественном сознании тезис о нас как народе-убийце, служит не консолидации, а фрагментации общества, не предотвращает возможность повторения репрессий в будущем, а конвертирует этот исторический сюжет в протестную политическую энергию."

Михаил Делягин отметил: "К этому исчерпывающе полному мнению исключительно культурного человека следует (помимо указания на такой вполне достаточный символ нашей памяти о репрессиях, как Соловецкий камень, - да еще и прямо под окнами ФСБ) добавить, что либералы всеми силами стремятся привить народу и государству России комплекс вины не только для обеспечения нашего поражения, а затем и гибели в глобальной конкуренции, но и в силу простого инстинкта самосохранения, - чтобы отвлечь наше внимание от собственных преступлений в ходе так называемых "либеральных реформ", более напоминающих либеральный геноцид народа России и продолжающихся и по сей день, и тем самым избежать справедливого законного возмездия.

Хотя, возможно, ситуация проще: как известно, стратегические перспективы Израиля в последнее десятилетие резко ухудшились. И, если исходить из неизбежности гибели этой прекрасной страны или хотя бы потерей ею Иерусалима, - вот тогда создание в центре Москвы "Стены плача" в предвидении этой трагедии и в качестве подготовки к ней представляется вполне разумным и осмысленным решением. В конце концов, лучше иметь религиозную святыню одной из традиционных религий России в нашей стране, чем где-то за рубежом."


Подробнее на https://delyagin.ru/articles/183-novosti/55623

Где-то попалось высказывание со ссылкой на Конфуция. "Те, кто призывают вас покаяться, хотят вами повелевать"...