Сообщения
nvspb.ru
Один из руководителей «Северного потока» Сергей Сердюков рассказал «НВ», кому выгодна «сланцевая лихорадка» и ради чего её затеяли на Западе
Не только на Западе, но и в России звучат разговоры, что «сланцевая революция» сделает ненужной российский газ, обвалит цены на топливо. Наш собеседник – технический директор международного консорциума «Северный поток»/Nord Stream AG Сергей СЕРДЮКОВ – считает эту «революцию» политическим и рекламным проектом, который принесёт тем, кто в него поверил, массу разочарований.
– Сергей Гаврилович, вы, как технический директор, строили, а сейчас эксплуатируете «Северный поток» – газопровод, проложенный по дну Балтийского моря от Выборга до Германии за приличные деньги – 8 миллиардов евро.
– Вообще-то его строил консорциум стран – Россия, Германия, Франция и Нидерланды, но за технику и технологии отвечаю действительно я.
– …И сейчас развёрнута мощная информационная кампания, что этот газопровод не окупится и вообще не нужен, потому что грядёт «сланцевая революция». Соединённые Штаты уже перешли на сланцевый газ, к 2020 годам собираются наладить его экспорт в Европу. Европа и сама планирует начать его добычу, причём крупнейшим «добытчиком» собирается стать Украина, которая уже подписала соглашение с компанией «Шелл» стоимостью ни много ни мало – 20 миллиардов евро. В результате «Северный поток» может остаться без работы.
– В своё время то в Калифорнии, то на Аляске вспыхивали золотые лихорадки. Десятки тысяч людей бросали всё и ехали искать золото. Находили единицы, остальные разорялись, умирали. То же самое, только в больших масштабах, происходит со сланцевым газом. Запущенные проекты в США и тем более то, что планируется на Украине, – никакая не сланцевая революция. Мягко говоря, это «сланцевая лихорадка», на которой заработают единицы.
– Но почему? Америка реально добывает сланцевый газ в огромных объёмах! И он дешевле покупного с Ближнего Востока или газпромовского, если бы он в США поставлялся.
– С помощью листа бумаги и шариковой ручки, тем более с помощью компьютера, я вам нарисую такой бухгалтерский баланс, такие прибыли, что вы ахнете. Но без знания реальной ситуации – это всего лишь рекламный ход, пропаганда. Я по должности и в силу опыта ситуацию знаю. И охотно объясню, в том числе украинским коллегам, если они не всё понимают.
«Сланцевое Эльдорадо» США – это Северная Дакота. Это, по сути, единственное известное место в мире, где можно рентабельно добывать сланцевый газ. На остальных американских месторождениях прибыль даёт нефть, газ же идёт как побочный продукт, почему и считается дешёвым, ведь затраты по бухгалтерии относятся на нефть. В обычных сланцевых месторождениях, которых в мире множество, газа нет или почти нет. Нужно, чтобы под сланцами были нефтяные пласты, из которых углеводороды по порам просачиваются в сланец. В чистом виде такие условия только в Дакоте, на участке примерно сто на сто километров.
Но каковы издержки? Технологию, которую применяют американцы, даже хищнической назвать нельзя – это ещё хуже. Для поступления газа в скважину нужно произвести гидроразрыв пласта, чтобы образовались трещины. Но вода быстро эти трещины заполняет, потому американцы стали вгонять в трещины песок и специальный гель, который отличается крайне высокой токсичностью. Это экологическое преступление. Как и то, что они не консервируют отработанные скважины. У нас каждую ликвидируемую скважину заливают на всю глубину цементирующим раствором. Американцы этим не занимаются, чтобы снизить издержки. Иначе бы их добытчики уже разорились. Сланцевая скважина работает всего года четыре, она как бутылка с шипучкой, пшик – и весь газ вышел. Каждую консервировать никаких денег не хватит. Поэтому они оставят после себя не просто пустыню, а мёртвую, как после химической войны, землю, где невозможно будет жить.
К слову, «Гринпис» там почему-то не появляется. На «Приразломную», проект которой согласован со всеми северными странами, где ни капли ничего не разлито, они на специальном корабле прибыли. А Дакота, в которую можно просто на машине приехать – желательно только в костюме химзащиты, – их не интересует. Видимо, спонсоры не велят.
– Но, может, дело стоит таких жертв, ведь сланцевый газ действительно дёшев.
– Ничего подобного! Если вместе с газом не брать и нефть, рентабельность получается отрицательной, несмотря на безумную экономию на издержках, максимальные налоговые льготы. Кроме того, этот газ очень грязный, с массой примесей, его без дорогостоящей очистки можно использовать только для бытовых нужд.
– Тогда зачем американцам это надо?
– У них это не коммерческий, а политический проект, затеянный ещё Бушем, который хотел продемонстрировать энергетическую независимость США. Ну и другие политические интересы имелись. Далёких перспектив у него нет – добьют Дакоту, Техас, а найдут ли что ещё и согласится ли общественность устроить ещё одну ядовитую пустыню, не знаю.
– У нас в России сейчас тоже в моде теории о сланцевом газе, который вскоре покорит мир…
– По правде сказать, моду на сланцевый газ мы ввели сами. В 1948 году именно сланцевый газ пришёл в Ленинград – раньше, чем в Москву. Но то был газ, полученный из добытого в шахтах горючего сланца путём возгонки в специальных реакторах в городе Кохтла-Ярве. Там большое месторождение сланца – одно на два государства, Россию и Эстонию, оно до сих пор может выдавать на-гора этот «белый уголь» в больших количествах. И его по-прежнему можно газифицировать, получая ценнейшее сланцевое масло и жирный сланцевый газ.
Ну а теорию про покорение мира природным сланцевым газом озвучивают всего несколько человек – вы их знаете, потому что они ваши коллеги, а я знаю, кому это надо, потому что мы в одной сфере работаем. В бильярде есть такой термин – карамболь, когда бьют по одному шару, чтобы он ударил по другому, а тот закатил в лузу третий. Здесь разыгрывается такая же комбинация – говорят об одном, имея в виду совсем другое. Реально спор идёт о том, оставить ли за «Газпромом» монополию на экспорт всего российского газа или допустить к экспорту ещё несколько крупных компаний. Владельцы этих компаний хотят получить прямой выход на зарубежные рынки, у государства на этот счёт свои соображения. Вот и решили некоторые товарищи показать общественности и руководству страны, какие руководители «Газпрома» недальновидные, как слабо они отслеживают конъюнктуру рынка, в частности проспали «сланцевую революцию». Значит, и доверять им весь экспорт тоже нельзя. Такая вот информационная многоходовка, впрочем не достигшая результата.
– Если сланцевый газ, как вы говорите, политический проект, откуда же тогда взялся украинский сланцевый проект стоимостью 20 миллиардов евро?
– Да не будет никакого украинского проекта – я вам как специалист говорю! Будут торжественные презентации, подписания соглашений, рукопожатия, перерезание ленточек и другие рекламные мероприятия. Это растянется на пару лет, потом под фанфары начнут бурить первую разведочную скважину, вторую. Затем проект признают неперспективным. Где сланцевый газ в Польше, который обещала там добыть «Эксон Мобил»? Где он в Венгрии? Пустышки. Концерн «Шелл», который собирается добывать газ на Украине, только что отказался от ряда сланцевых проектов в других странах, продаёт свои сланцевые активы в США. И на Украине будет то же самое. В мизерных количествах газ есть во всех сланцах, но Украине же не зажигалки нужно заправлять, поэтому проект будет заброшен.
– Тогда ради чего всё это затевается? Не станут же украинцы обманывать сами себя.
– Только ради одного – снижения цен на российский газ. Не нынешних цен – для их пересмотра у наших партнёров нет оснований, а тех, что формируются на 2020-й и последующие годы. Для этого и используется сланцевый аргумент.
– Хорошо, допустим, в Европе сланцевого газа нет. Но есть ещё одна угроза – что этот газ в сжиженном виде начнут экспортировать в Европу из США.
– Нет такой угрозы. Об одной причине я уже сказал – добыча сланцевого газа даже для своих нужд обходится Штатам слишком дорого как в финансовом, так и в экологическом плане. Крупнейший производитель этого газа – «Чесапик энерджи» – уже в предбанкротном состоянии. Вторая причина – в технологии сжижения газа. Перед сжижением газ нужно очистить от углекислого газа, иначе он будет плавать там хлопьями, как ложки дёгтя в бочке мёда. В российском газе – что сахалинском, что западносибирском и шельфовом – углекислого газа практически нет, поэтому его сжижение обходится дёшево. А в американском сланцевом примесей – выше крыши. Поэтому рядом с заводом по сжижению им придётся ставить завод по очистке газа, что увеличит конечную стоимость продукта процентов на 20–30. За большие деньги всё можно сделать, но можно и печку ассигнациями топить.
– Вы говорите, что всё сводится к одному вопросу – цене российского газа. А какие к ней претензии, она что, не рыночная? Мы же не требуем, чтобы немцы продавали нам свои автомобили, а итальянцы – модную одежду ниже той цены, которую они сами назначили.
– Это очень интересная и поучительная история – откуда взялись нынешние цены на газ. История о том, как наши европейские коллеги перехитрили сами себя. Рынок газа не совсем рынок. Это ведь не автомобили и даже не нефть, которые можно купить у кого хочешь и доставить в любую точку. Нужны газопроводы, значит, долгосрочные контракты, которые связывают обе стороны – поставщика и получателя. А как цену определить? В середине девяностых, когда «Газпром» начал заключать с Европой большие контракты, европейцы предложили формулу определения цены: привязать стоимость газа к стоимости нефти. Ведь и то и другое – топливо, котельные можно топить хоть газом, хоть мазутом. Тогда им это было выгодно, потому что нефть стоила от 12 до 19 долларов за баррель. Но вот уже шесть лет цена нефти выше ста долларов за баррель, соответственно, выросла и цена газа. Покупателей это, конечно, не радует, а что делать? Нефть и уголь стоят ещё дороже. Сжиженный газ с Ближнего Востока также не дёшев. Обещания построить независимый от России газопровод из Азербайджана в Европу – «Набукко» – это дом на песке, ещё один политический проект. Остался один аргумент – напугать Россию сланцевым газом. Как говорится, флаг в руки.
– Не поссорят эти цены нас с европейцами всерьёз?
– С серьёзными партнёрами – нет. Ценами вообще никто никогда не бывает доволен, но в нашем случае они ведь не с потолка взяты, а привязаны к биржевым ценам нефти. Кроме того, в энергетическом, да и вообще в любом бизнесе важна не столько цена, сколько стабильность поставок товара. «Газпром» эту стабильность гарантирует, и европейцы это высоко ценят. И что ещё важно в бизнесе – мы, то есть российская сторона, не стремимся загрести все деньги в свой карман, а даём заработать и партнёрам. В том же «Норд Стриме» свою долю имеют основные покупатели нашего газа. «Старых» европейцев, по большому счету, всё устраивает, хотя они, конечно, были бы рады найти способ снизить цены. Громче всех возмущаются «новые» европейцы и Украина, хотя им тоже не раз предлагали партнёрство в газовых проектах.
– Выходит, весь мир привязан к природному газу, альтернативы у него нет?
– Есть – огромные запасы метана содержатся в кристаллогидратных залежах. Они имеются и у нас, и в других странах. Тот, кто откроет способ их эксплуатации, будет достоин десяти Нобелевских премий. Это задачка для нового поколения учёных и инженеров.
– В заключение хочу отвлечься от газовой темы и спросить: как вы попали на работу в «Газпром», а потом – в руководство «Северного потока»? Молодёжи, которая мечтает о «Газпроме», это наверняка будет интересно.
– Потому что я в молодости решил стать инженером. В 1970-х годах, когда и речи не было о пресловутом Болонском процессе, готовили настоящих инженеров, технарей и управленцев в одном лице. Молодёжи могу сообщить: технарей с высшим образованием остро не хватает и у нас, и в Европе. Я говорил с немцами, они уже подсчитали, что им не хватает сорока тысяч инженеров. Часть из них они намерены переманить из России. Нам страшно невыгодно, что другие страны за бесплатно получают наших специалистов.
Знаете, какова рыночная стоимость нормального инженера? Это на Западе тоже подсчитано – 17–20 миллионов евро. Столько стоит взрастить специалиста. Он окупает эти деньги, он своему предприятию ещё и прибыль приносит. Сегодня всем обывателям благодаря прессе известны цены на футболистов-звёзд. Так вот, инженеры должны стоить почти столько же, сколько футбольные звёзды. Только звёзды «светят максимум 12 лет», а высококлассный инженер – 40 лет. И найти достойную работу для них не проблема ни в одной стране – хоть в России, хоть в Европе.
Справка:
Сергей Гаврилович Сердюков возглавлял компанию «Лентрансгаз», которая не только обеспечивала поставки газа в Петербург и на весь Северо-Запад, но и была главным спонсором «Зенита» до того, как к делу подключился «Газпром». До переезда в северную столицу Сердюков работал в «Уралтрансгазе», «Пермтрансгазе» и других структурах бывшего Мингазпрома и Миннефтегазстроя, защитил кандидатскую диссертацию. После «Лентрансгаза» был переведён в международный консорциум «Северо-европейский газопровод», позже переименованный в «Северный поток» (Nord Stream), на должность технического директора, где и работает по сей день. Женат, растит двух дочерей – остальные дети (четыре сына и дочь) уже взрослые.
Не только на Западе, но и в России звучат разговоры, что «сланцевая революция» сделает ненужной российский газ, обвалит цены на топливо. Наш собеседник – технический директор международного консорциума «Северный поток»/Nord Stream AG Сергей СЕРДЮКОВ – считает эту «революцию» политическим и рекламным проектом, который принесёт тем, кто в него поверил, массу разочарований.
– Сергей Гаврилович, вы, как технический директор, строили, а сейчас эксплуатируете «Северный поток» – газопровод, проложенный по дну Балтийского моря от Выборга до Германии за приличные деньги – 8 миллиардов евро.
– Вообще-то его строил консорциум стран – Россия, Германия, Франция и Нидерланды, но за технику и технологии отвечаю действительно я.
– …И сейчас развёрнута мощная информационная кампания, что этот газопровод не окупится и вообще не нужен, потому что грядёт «сланцевая революция». Соединённые Штаты уже перешли на сланцевый газ, к 2020 годам собираются наладить его экспорт в Европу. Европа и сама планирует начать его добычу, причём крупнейшим «добытчиком» собирается стать Украина, которая уже подписала соглашение с компанией «Шелл» стоимостью ни много ни мало – 20 миллиардов евро. В результате «Северный поток» может остаться без работы.
– В своё время то в Калифорнии, то на Аляске вспыхивали золотые лихорадки. Десятки тысяч людей бросали всё и ехали искать золото. Находили единицы, остальные разорялись, умирали. То же самое, только в больших масштабах, происходит со сланцевым газом. Запущенные проекты в США и тем более то, что планируется на Украине, – никакая не сланцевая революция. Мягко говоря, это «сланцевая лихорадка», на которой заработают единицы.
– Но почему? Америка реально добывает сланцевый газ в огромных объёмах! И он дешевле покупного с Ближнего Востока или газпромовского, если бы он в США поставлялся.
– С помощью листа бумаги и шариковой ручки, тем более с помощью компьютера, я вам нарисую такой бухгалтерский баланс, такие прибыли, что вы ахнете. Но без знания реальной ситуации – это всего лишь рекламный ход, пропаганда. Я по должности и в силу опыта ситуацию знаю. И охотно объясню, в том числе украинским коллегам, если они не всё понимают.
«Сланцевое Эльдорадо» США – это Северная Дакота. Это, по сути, единственное известное место в мире, где можно рентабельно добывать сланцевый газ. На остальных американских месторождениях прибыль даёт нефть, газ же идёт как побочный продукт, почему и считается дешёвым, ведь затраты по бухгалтерии относятся на нефть. В обычных сланцевых месторождениях, которых в мире множество, газа нет или почти нет. Нужно, чтобы под сланцами были нефтяные пласты, из которых углеводороды по порам просачиваются в сланец. В чистом виде такие условия только в Дакоте, на участке примерно сто на сто километров.
Но каковы издержки? Технологию, которую применяют американцы, даже хищнической назвать нельзя – это ещё хуже. Для поступления газа в скважину нужно произвести гидроразрыв пласта, чтобы образовались трещины. Но вода быстро эти трещины заполняет, потому американцы стали вгонять в трещины песок и специальный гель, который отличается крайне высокой токсичностью. Это экологическое преступление. Как и то, что они не консервируют отработанные скважины. У нас каждую ликвидируемую скважину заливают на всю глубину цементирующим раствором. Американцы этим не занимаются, чтобы снизить издержки. Иначе бы их добытчики уже разорились. Сланцевая скважина работает всего года четыре, она как бутылка с шипучкой, пшик – и весь газ вышел. Каждую консервировать никаких денег не хватит. Поэтому они оставят после себя не просто пустыню, а мёртвую, как после химической войны, землю, где невозможно будет жить.
К слову, «Гринпис» там почему-то не появляется. На «Приразломную», проект которой согласован со всеми северными странами, где ни капли ничего не разлито, они на специальном корабле прибыли. А Дакота, в которую можно просто на машине приехать – желательно только в костюме химзащиты, – их не интересует. Видимо, спонсоры не велят.
– Но, может, дело стоит таких жертв, ведь сланцевый газ действительно дёшев.
– Ничего подобного! Если вместе с газом не брать и нефть, рентабельность получается отрицательной, несмотря на безумную экономию на издержках, максимальные налоговые льготы. Кроме того, этот газ очень грязный, с массой примесей, его без дорогостоящей очистки можно использовать только для бытовых нужд.
– Тогда зачем американцам это надо?
– У них это не коммерческий, а политический проект, затеянный ещё Бушем, который хотел продемонстрировать энергетическую независимость США. Ну и другие политические интересы имелись. Далёких перспектив у него нет – добьют Дакоту, Техас, а найдут ли что ещё и согласится ли общественность устроить ещё одну ядовитую пустыню, не знаю.
– У нас в России сейчас тоже в моде теории о сланцевом газе, который вскоре покорит мир…
– По правде сказать, моду на сланцевый газ мы ввели сами. В 1948 году именно сланцевый газ пришёл в Ленинград – раньше, чем в Москву. Но то был газ, полученный из добытого в шахтах горючего сланца путём возгонки в специальных реакторах в городе Кохтла-Ярве. Там большое месторождение сланца – одно на два государства, Россию и Эстонию, оно до сих пор может выдавать на-гора этот «белый уголь» в больших количествах. И его по-прежнему можно газифицировать, получая ценнейшее сланцевое масло и жирный сланцевый газ.
Ну а теорию про покорение мира природным сланцевым газом озвучивают всего несколько человек – вы их знаете, потому что они ваши коллеги, а я знаю, кому это надо, потому что мы в одной сфере работаем. В бильярде есть такой термин – карамболь, когда бьют по одному шару, чтобы он ударил по другому, а тот закатил в лузу третий. Здесь разыгрывается такая же комбинация – говорят об одном, имея в виду совсем другое. Реально спор идёт о том, оставить ли за «Газпромом» монополию на экспорт всего российского газа или допустить к экспорту ещё несколько крупных компаний. Владельцы этих компаний хотят получить прямой выход на зарубежные рынки, у государства на этот счёт свои соображения. Вот и решили некоторые товарищи показать общественности и руководству страны, какие руководители «Газпрома» недальновидные, как слабо они отслеживают конъюнктуру рынка, в частности проспали «сланцевую революцию». Значит, и доверять им весь экспорт тоже нельзя. Такая вот информационная многоходовка, впрочем не достигшая результата.
– Если сланцевый газ, как вы говорите, политический проект, откуда же тогда взялся украинский сланцевый проект стоимостью 20 миллиардов евро?
– Да не будет никакого украинского проекта – я вам как специалист говорю! Будут торжественные презентации, подписания соглашений, рукопожатия, перерезание ленточек и другие рекламные мероприятия. Это растянется на пару лет, потом под фанфары начнут бурить первую разведочную скважину, вторую. Затем проект признают неперспективным. Где сланцевый газ в Польше, который обещала там добыть «Эксон Мобил»? Где он в Венгрии? Пустышки. Концерн «Шелл», который собирается добывать газ на Украине, только что отказался от ряда сланцевых проектов в других странах, продаёт свои сланцевые активы в США. И на Украине будет то же самое. В мизерных количествах газ есть во всех сланцах, но Украине же не зажигалки нужно заправлять, поэтому проект будет заброшен.
– Тогда ради чего всё это затевается? Не станут же украинцы обманывать сами себя.
– Только ради одного – снижения цен на российский газ. Не нынешних цен – для их пересмотра у наших партнёров нет оснований, а тех, что формируются на 2020-й и последующие годы. Для этого и используется сланцевый аргумент.
– Хорошо, допустим, в Европе сланцевого газа нет. Но есть ещё одна угроза – что этот газ в сжиженном виде начнут экспортировать в Европу из США.
– Нет такой угрозы. Об одной причине я уже сказал – добыча сланцевого газа даже для своих нужд обходится Штатам слишком дорого как в финансовом, так и в экологическом плане. Крупнейший производитель этого газа – «Чесапик энерджи» – уже в предбанкротном состоянии. Вторая причина – в технологии сжижения газа. Перед сжижением газ нужно очистить от углекислого газа, иначе он будет плавать там хлопьями, как ложки дёгтя в бочке мёда. В российском газе – что сахалинском, что западносибирском и шельфовом – углекислого газа практически нет, поэтому его сжижение обходится дёшево. А в американском сланцевом примесей – выше крыши. Поэтому рядом с заводом по сжижению им придётся ставить завод по очистке газа, что увеличит конечную стоимость продукта процентов на 20–30. За большие деньги всё можно сделать, но можно и печку ассигнациями топить.
– Вы говорите, что всё сводится к одному вопросу – цене российского газа. А какие к ней претензии, она что, не рыночная? Мы же не требуем, чтобы немцы продавали нам свои автомобили, а итальянцы – модную одежду ниже той цены, которую они сами назначили.
– Это очень интересная и поучительная история – откуда взялись нынешние цены на газ. История о том, как наши европейские коллеги перехитрили сами себя. Рынок газа не совсем рынок. Это ведь не автомобили и даже не нефть, которые можно купить у кого хочешь и доставить в любую точку. Нужны газопроводы, значит, долгосрочные контракты, которые связывают обе стороны – поставщика и получателя. А как цену определить? В середине девяностых, когда «Газпром» начал заключать с Европой большие контракты, европейцы предложили формулу определения цены: привязать стоимость газа к стоимости нефти. Ведь и то и другое – топливо, котельные можно топить хоть газом, хоть мазутом. Тогда им это было выгодно, потому что нефть стоила от 12 до 19 долларов за баррель. Но вот уже шесть лет цена нефти выше ста долларов за баррель, соответственно, выросла и цена газа. Покупателей это, конечно, не радует, а что делать? Нефть и уголь стоят ещё дороже. Сжиженный газ с Ближнего Востока также не дёшев. Обещания построить независимый от России газопровод из Азербайджана в Европу – «Набукко» – это дом на песке, ещё один политический проект. Остался один аргумент – напугать Россию сланцевым газом. Как говорится, флаг в руки.
– Не поссорят эти цены нас с европейцами всерьёз?
– С серьёзными партнёрами – нет. Ценами вообще никто никогда не бывает доволен, но в нашем случае они ведь не с потолка взяты, а привязаны к биржевым ценам нефти. Кроме того, в энергетическом, да и вообще в любом бизнесе важна не столько цена, сколько стабильность поставок товара. «Газпром» эту стабильность гарантирует, и европейцы это высоко ценят. И что ещё важно в бизнесе – мы, то есть российская сторона, не стремимся загрести все деньги в свой карман, а даём заработать и партнёрам. В том же «Норд Стриме» свою долю имеют основные покупатели нашего газа. «Старых» европейцев, по большому счету, всё устраивает, хотя они, конечно, были бы рады найти способ снизить цены. Громче всех возмущаются «новые» европейцы и Украина, хотя им тоже не раз предлагали партнёрство в газовых проектах.
– Выходит, весь мир привязан к природному газу, альтернативы у него нет?
– Есть – огромные запасы метана содержатся в кристаллогидратных залежах. Они имеются и у нас, и в других странах. Тот, кто откроет способ их эксплуатации, будет достоин десяти Нобелевских премий. Это задачка для нового поколения учёных и инженеров.
– В заключение хочу отвлечься от газовой темы и спросить: как вы попали на работу в «Газпром», а потом – в руководство «Северного потока»? Молодёжи, которая мечтает о «Газпроме», это наверняка будет интересно.
– Потому что я в молодости решил стать инженером. В 1970-х годах, когда и речи не было о пресловутом Болонском процессе, готовили настоящих инженеров, технарей и управленцев в одном лице. Молодёжи могу сообщить: технарей с высшим образованием остро не хватает и у нас, и в Европе. Я говорил с немцами, они уже подсчитали, что им не хватает сорока тысяч инженеров. Часть из них они намерены переманить из России. Нам страшно невыгодно, что другие страны за бесплатно получают наших специалистов.
Знаете, какова рыночная стоимость нормального инженера? Это на Западе тоже подсчитано – 17–20 миллионов евро. Столько стоит взрастить специалиста. Он окупает эти деньги, он своему предприятию ещё и прибыль приносит. Сегодня всем обывателям благодаря прессе известны цены на футболистов-звёзд. Так вот, инженеры должны стоить почти столько же, сколько футбольные звёзды. Только звёзды «светят максимум 12 лет», а высококлассный инженер – 40 лет. И найти достойную работу для них не проблема ни в одной стране – хоть в России, хоть в Европе.
Справка:
Сергей Гаврилович Сердюков возглавлял компанию «Лентрансгаз», которая не только обеспечивала поставки газа в Петербург и на весь Северо-Запад, но и была главным спонсором «Зенита» до того, как к делу подключился «Газпром». До переезда в северную столицу Сердюков работал в «Уралтрансгазе», «Пермтрансгазе» и других структурах бывшего Мингазпрома и Миннефтегазстроя, защитил кандидатскую диссертацию. После «Лентрансгаза» был переведён в международный консорциум «Северо-европейский газопровод», позже переименованный в «Северный поток» (Nord Stream), на должность технического директора, где и работает по сей день. Женат, растит двух дочерей – остальные дети (четыре сына и дочь) уже взрослые.
Комментариев нет:
Отправить комментарий