Сообщения
Николай Малишевский
В середине сентября в Женеве Россия и США впервые после окончания холодной войны совместно, без участия третьей стороны, сделали большой шаг в направлении политического урегулирования одной из наиболее острых проблем международных отношений. Все остальные субъекты международных отношений, включая евро-атлантических партнёров Америки, приняли это как данность. Приняли как данность и то, что Россия на саммите G-20 и после него уверенно подтвердила свой статус одной из ведущих держав планеты… Израильская газета «Маарив» даже вышла по этому поводу со статьёй своего обозревателя, озаглавленной "Россия выигрывает новую холодную войну". А Джон Маккейн, известный как один из трубадуров «партии войны» в США, рвущейся сокрушить Сирию, даже заметил, что Женевское соглашение 14 сентября «вернуло Россию на такие позиции на Ближнем Востоке, каких она не имела с 1970-х годов».
Не всё, однако, что происходит в международных отношениях, можно представить в категориях «выигрыш – проигрыш». Бывают игры с нулевой суммой, а бывают ситуации, при которых выигрывают все. То, что шансы мира на Ближнем Востоке стали прочнее, как и то, что твёрдость, проявленная Москвой в сирийском вопросе, подняла её международный престиж буквально на глазах, для любого сколько-нибудь внимательного наблюдателя вполне очевидно.
Если благодаря этому на Сирию не обрушились американские ракеты, то выиграли, конечно же, все. Или почти все.
Однако не менее очевидно и то, что угроза войны лишь отодвинута, но не отменена. Эта угроза висит над Сирией третий год. Новизна же сегодняшней ситуации состоит в том, что решающиеся бои разыгрываются в эти дни не в пригородах Дамаска, не в Алеппо, не на турецко-сирийской границе, а в информационном пространстве. Это видно и по состоянию общественного мнения Америки, с любопытством наблюдающего за тем, как после заключения российско-американского Рамочного соглашения президент Обама торопится делать авансы в сторону Тегерана; видно и по тому, чем обещает стать общая дискуссия на Генеральной ассамблее ООН в Нью-Йорке.
Сегодня мы можем наблюдать, как возникает и углубляется разрыв между курсом запредельно милитаризированного североамериканского государства и, например, всё более независимой позицией крупнейших государств Латинской Америки. Разрыв между курсом Белого дома, мечущегося в попытках добиться-таки «смены режима» в Сирии при помощи военной силы, и общественным мнением в Соединённых Штатах. И всё более ясно вырисовывается общий знаменатель этих разрывов: Соединённые Штаты отныне и навсегда уже не всесильны. США – лишь один из полюсов в мире, где всё больше заметно притяжение других полюсов: в евразийском «хартлэнде» и в Восточной Азии, на южноамериканском континенте и на древней персидской земле.
В свете этой действительно новой и неустранимой международной реальности Америке Джорджа Вашингтона и Авраама Линкольна предстоит очень многое переоценить. В тех или иных формах, иногда почёркнуто резких, такая переоценка уже идёт. Профессор социологии нью-йоркского Binghamton University Джеймс Петрас (James Petras) пишет: «Ценности и интересы большинства американцев все сильнее расходятся с ценностями и интересами вашингтонских элит, крупных СМИ и лоббистов, проникших в структуры власти», в то время как «накапливающиеся противоречия лишь углубляются, гноятся и тихо «дробят» американское общество. Политические различия трансформируются в личную враждебность, гражданское несогласие - в злобу и даже ненависть к «О-человеку». Ложь Обамы, даже сами произносимые им слова, жёстко высмеиваются. Ничто так не раздражает, как необходимость выслушивать полностью изолгавшегося человека, по прежнему пытающегося хоть в чем-то убедить разочарованную публику. Американцы больше не готовы обманываться».
Суровые слова.
Не менее глубокие разрывы в оценках происходящего вокруг Сирии наметились в Совете Безопасности ООН. В заседаниях за закрытыми дверями здесь разворачиваются настоящие дипломатические сражения. И тут, если хочешь остаться на почве фактов, а не предаваться фантазиям, никуда не уйти от разницы интерпретаций, больше того - борьбы интерпретаций как существующих международных документов, так и тех, которые сейчас готовятся. В их числе - и Российско-американская рамочная договорённость по уничтожению сирийского химического оружия, и доклад по той же проблеме группы экспертов ООН, возглавляемой шведским профессором Оке Сельстрёмом, и проект будущей резолюции Совета Безопасности ООН во исполнение Женевских договорённостей Россия - США.
Очень важно, что в этой относительно новой, хотя не более простой международной обстановке надежды на мир на Ближнем Востоке всё-таки окрепли. И не в последнюю очередь об этом свидетельствует то, насколько спокойно и уверенно звучит российский резидент Владимир Путин, высказываясь в связи с тем, что химическое оружие, имеющееся у Сирии много лет, вдруг в одночасье превратилось в международную проблему №1. «У нас есть все основания полагать, - пояснил ситуацию В.Путин в разговоре с участниками Международного дискуссионного клуба «Валдай», - что это провокация. Ловкая, конечно, умная, но в то же время и по технике исполнения примитивная: взяли старинный снаряд советского производства, снятый с вооружения в сирийской армии уже давно. Главное, чтоб там было написано, что сделано в СССР… Если мы добьемся в конце концов, как бы это трудно ни было, ответа на вопрос, кто это сделал, кто совершил это преступление, а это, безусловно, преступление, тогда будет следующий шаг, тогда мы вместе с другими коллегами в СБ ООН должны будем определить степень ответственности тех, кто совершил это преступление».
Не всё, однако, что происходит в международных отношениях, можно представить в категориях «выигрыш – проигрыш». Бывают игры с нулевой суммой, а бывают ситуации, при которых выигрывают все. То, что шансы мира на Ближнем Востоке стали прочнее, как и то, что твёрдость, проявленная Москвой в сирийском вопросе, подняла её международный престиж буквально на глазах, для любого сколько-нибудь внимательного наблюдателя вполне очевидно.
Если благодаря этому на Сирию не обрушились американские ракеты, то выиграли, конечно же, все. Или почти все.
Однако не менее очевидно и то, что угроза войны лишь отодвинута, но не отменена. Эта угроза висит над Сирией третий год. Новизна же сегодняшней ситуации состоит в том, что решающиеся бои разыгрываются в эти дни не в пригородах Дамаска, не в Алеппо, не на турецко-сирийской границе, а в информационном пространстве. Это видно и по состоянию общественного мнения Америки, с любопытством наблюдающего за тем, как после заключения российско-американского Рамочного соглашения президент Обама торопится делать авансы в сторону Тегерана; видно и по тому, чем обещает стать общая дискуссия на Генеральной ассамблее ООН в Нью-Йорке.
Сегодня мы можем наблюдать, как возникает и углубляется разрыв между курсом запредельно милитаризированного североамериканского государства и, например, всё более независимой позицией крупнейших государств Латинской Америки. Разрыв между курсом Белого дома, мечущегося в попытках добиться-таки «смены режима» в Сирии при помощи военной силы, и общественным мнением в Соединённых Штатах. И всё более ясно вырисовывается общий знаменатель этих разрывов: Соединённые Штаты отныне и навсегда уже не всесильны. США – лишь один из полюсов в мире, где всё больше заметно притяжение других полюсов: в евразийском «хартлэнде» и в Восточной Азии, на южноамериканском континенте и на древней персидской земле.
В свете этой действительно новой и неустранимой международной реальности Америке Джорджа Вашингтона и Авраама Линкольна предстоит очень многое переоценить. В тех или иных формах, иногда почёркнуто резких, такая переоценка уже идёт. Профессор социологии нью-йоркского Binghamton University Джеймс Петрас (James Petras) пишет: «Ценности и интересы большинства американцев все сильнее расходятся с ценностями и интересами вашингтонских элит, крупных СМИ и лоббистов, проникших в структуры власти», в то время как «накапливающиеся противоречия лишь углубляются, гноятся и тихо «дробят» американское общество. Политические различия трансформируются в личную враждебность, гражданское несогласие - в злобу и даже ненависть к «О-человеку». Ложь Обамы, даже сами произносимые им слова, жёстко высмеиваются. Ничто так не раздражает, как необходимость выслушивать полностью изолгавшегося человека, по прежнему пытающегося хоть в чем-то убедить разочарованную публику. Американцы больше не готовы обманываться».
Суровые слова.
Не менее глубокие разрывы в оценках происходящего вокруг Сирии наметились в Совете Безопасности ООН. В заседаниях за закрытыми дверями здесь разворачиваются настоящие дипломатические сражения. И тут, если хочешь остаться на почве фактов, а не предаваться фантазиям, никуда не уйти от разницы интерпретаций, больше того - борьбы интерпретаций как существующих международных документов, так и тех, которые сейчас готовятся. В их числе - и Российско-американская рамочная договорённость по уничтожению сирийского химического оружия, и доклад по той же проблеме группы экспертов ООН, возглавляемой шведским профессором Оке Сельстрёмом, и проект будущей резолюции Совета Безопасности ООН во исполнение Женевских договорённостей Россия - США.
Очень важно, что в этой относительно новой, хотя не более простой международной обстановке надежды на мир на Ближнем Востоке всё-таки окрепли. И не в последнюю очередь об этом свидетельствует то, насколько спокойно и уверенно звучит российский резидент Владимир Путин, высказываясь в связи с тем, что химическое оружие, имеющееся у Сирии много лет, вдруг в одночасье превратилось в международную проблему №1. «У нас есть все основания полагать, - пояснил ситуацию В.Путин в разговоре с участниками Международного дискуссионного клуба «Валдай», - что это провокация. Ловкая, конечно, умная, но в то же время и по технике исполнения примитивная: взяли старинный снаряд советского производства, снятый с вооружения в сирийской армии уже давно. Главное, чтоб там было написано, что сделано в СССР… Если мы добьемся в конце концов, как бы это трудно ни было, ответа на вопрос, кто это сделал, кто совершил это преступление, а это, безусловно, преступление, тогда будет следующий шаг, тогда мы вместе с другими коллегами в СБ ООН должны будем определить степень ответственности тех, кто совершил это преступление».
Комментариев нет:
Отправить комментарий