БЕДНОСТЬ – НЕ ПОРОГ – 2

Предыдущую статью нашего цикла мы закончили обещанием раскрыть взаимосвязь гуманистических идеологий с потребностями расширенного воспроизводства и растущего товарооборота. Проницательный читатель, впрочем, уже увидел эту взаимосвязь: она заключается в преодолении гуманистическими идеологиями закона рыночной энтропии.

Начало темы: ЗДЕСЬ

Дело в том, что рынок, безусловно, бывает двух основных видов.

1.Рынок, на котором все торгуют со всеми.

2.Рынок, на котором немногие торгуют с немногими в присутствии огромной неплатежеспособной толпы «лишних людей».

Может ли рынок первого типа выродиться в рынок второго типа? Вопрос, на самом деле, так не стоит. Рынок первого типа не только может выродиться, но и обязательно выродится в рынок второго типа под действием неумолимых рыночных законов. Единственная преграда на пути к такому вырождению – ДЕЙСТВИЕ ГОСУДАРСТВЕННОЙ ГУМАНИСТИЧЕСКОЙ ИДЕОЛОГИИ.

Совершенно очевидно, даже чисто арифметически, что для расширения товарооборота, для увеличения производства рыночная экономика требует не сокращать, а наращивать количество потребителей и объемы потребления. Без расширения потребления производить много будет некому, незачем и некуда. Ну, допустим, ещё в милитаризированной, административно-командной экономике наделают невостребованных продуктов по госплану; но кто и зачем будет в рыночной экономике делать невостребованные продукты?!

Таким образом, развитие производства В ЦЕЛОМ требует не сокращения, а роста затрат: чтобы больше производить, нужно больше отдавать (и наоборот). Однако микроэкономика фирмы строится на прямо противоположном принципе: выиграть рыночную конкуренцию фирма может только при условии СНИЖЕНИЯ своих затрат и своей затратности.

Так между целостностью и её элементами возникает НЕПРЕОДОЛИМОЕ РЫНОЧНЫМИ ЗАКОНАМИ противоречие на самом базовом уровне:

1.Каждой фирме нужно, чтобы покупателей было побольше;

2.Каждой фирме нужно работников нанимать поменьше.

3.Покупатели в целом – это и есть те же самые работники после работы. Откуда же возьмется рост покупателей (и покупок), если вся система в каждом своем сегменте работает над СОКРАЩЕНИЕМ ИЗДЕРЖЕК – включая и издержки на рабочую силу?

Рынок сам по себе никогда не преодолеет этого базового противоречия между самим собой и собственными частями.

Чем эффективнее фирма избавляется от конкурентов – тем меньше у неё становится покупателей, а чем меньше покупателей – тем эффективнее ей нужно дальше избавляться от конкурентов, чтобы выжить…

Именно поэтому и родилось учение о Демократии-Коммунизме, т.е. власти городской общины над личными, частными интересами горожан (в прошлой статье мы детально разбирали, что и слово «демос» и слово «коммуна» синонимы, обозначающие одну и ту же городскую общину).

Государство – совершенно особый элемент экономики, и все аналогии между государственным и семейным бюджетом, бюджетом фирмы – весьма условны. Настолько условны, что возникает вопрос – можно ли вообще одним словом «бюджет» обозначать доходно/расходную разлиновку у государства, фирмы и семьи?

По крайней мере, это ненаучно.

Прежде всего, потому, что ДЕНЬГИ, имеющие такое большое значение для фирмы и семьи, для суверенного государства (подчеркиваю – только для суверенного!!!) никакого значения и никакой ценности не представляют.

И семья, и фирма деньги ЗАРАБАТЫВАЮТ, тогда как государство их просто ВЫПУСКАЕТ. Заработало оно свои деньги тогда, когда завоевало свой суверенитет, свою территорию – чаще всего, это было уже очень давно.

Для семьи и фирмы всякий платеж деньгами – означает первоначальные затраты, потому семья и фирма так «жмутся» при всяком платеже. Для государства платеж его же собственными деньгами ничего не стоит, как для меня ничего не стоит высказывание моими же собственными словами.

В виде денег и семья, и фирма ПОЛУЧАЮТ разрешение на ту или иную деятельность, а государство – ДАЕТ разрешение на эту деятельность. Разве нет разницы между ПОЛУЧЕНИЕМ разрешения и его ДАЧЕЙ?

Именно поэтому государство и не может руководствоваться логикой семьи или фирмы в денежных вопросах. Семье и фирме приличествует экономность в тратах, тогда как для государства экономность в тратах – самоубийственна.

Задача государства – не в том, чтобы заработать побольше СВОИХ ЖЕ СОБСТВЕННЫХ ДЕНЕГ!!! Зачем государству им же самим выпущенные деньги?! Его деньги нужны семьям, фирмам, но никак не ему самому. Задача государства – быть как можно больше транжирить и как можно больше вкладывать, то есть противоположная задача относительно трат фирм и семей.

Потому что задача государства – ОРГАНИЗОВАТЬ РЕСУРСОПОЛЬЗОВАНИЕ НА СВОЕЙ ТЕРРИТОРИИ, пустить в оборот полезные ресурсы, которые здесь находятся и лежат втуне. Государству нужно, чтобы реки вращали лопасти мельниц и турбин, чтобы ветры крутили ветряные двигатели, чтобы нефть изымалась из недр, чтобы степь колосилась пшеницей и т.п. Понятно, что и нефть в недрах, и целина в степи могут полежать втуне сколько угодно веков. И реки могут себе бежать спокойненько, никаких турбин не вращая – только такое их поведение – ВЕЛИКИЙ И ГЛАВНЫЙ УБЫТОК ДЛЯ ГОСУДАРСТВА!

---------------------------------------------------------------------------------

До революции 1917 года теоретики, кажется, понимали это яснее, чем сейчас. Например, в дореволюционной многотомной "Истории эллинизма" Иоганна Дройзена (цит. по Ростов, 1995, с.44) как само собой разумеющееся сказано: "Причины расцвета Египта после персидской эпохи легко объяснить; стоит только вспомнить об усилившемся тогда потреблении, какое возникло вследствие множества солдат, офицеров, чиновников, о дешевизне всех житейских предметов, о более широком в сравнении с персидской эпохой обращение денег, несмотря даже на тормозившее его в Александрии пристрастие копить казну...". Как видим, Дройзен напрямую увязывает непроизводительное солдатское потребление с дешевизной и расширением денежного обращения. Но как - спросит читатель, такое возможно? Ведь солдат ничего не производит - откуда же берется удешевление предметов потребления?!

Ларчик открывается просто: чем больше партия товаров, тем дешевле для производителя каждый отдельно взятый товар. С расширением потребления (даже в самом паразитарном его виде) расширяется производство - и снижается цена издержек на каждый отдельный экземпляр товарного продукта.

Производитель подобен богатырю древности, который взвалил на плечи новорожденного теленка. День за днем вес теленка растет - но растут и силы богатыря, привычного к ноше. Вскоре на плечах богатыря уже здоровенный бык - но богатырь не почувствовал перемен, происходивших постепенно, рост нагрузки компенсировался ростом натренированной силы...

-------------------------------------------------------------------------------------

Государство не может потерять деньги – ибо деньги конкретно для государства ничего не стоят. Государство может потерять ВРЕМЯ ИСПОЛЬЗОВАНИЯ РЕСУРСНОГО ПОТЕНЦИАЛА – порой потеря этого времени для государств смерти подобна. Ведь державы-соседи зорко смотрят, не ослабела ли страна, не слишком ли глупо она пользуется дарами своей природы?

По закону обязательного присутствия противоположностей экономности, как разумному поведению семей и фирм, обязательно должна противостоять противоположность. Иначе система сколлапсирует – под действием тех самых рыночных законов, которые, нормально используясь, приносят самое точное удовлетворение потребностей покупателю.

Экономности семей и фирм противостоит во избежание коллапса – ПОСТОЯННО РАСТУЩАЯ ЗАТРАТНОСТЬ ГОСУДАРСТВЕННЫХ ПРОГРАММ СТИМУЛИРОВАНИЯ СПРОСА НАСЕЛЕНИЯ. С развитием экономики государственные расходы не сокращаются, а, наоборот, растут. Это совершенно непостижимо тому, кто видит в государстве просто «самую крупную фирму», игрока рынка, который ничем, кроме степени силы и возможностей, не отличается от других игроков.

На деле все не так! Семьи и фирмы, независимо от величины и силы, оплачивают реализуемые ими товары (включая и рабочую силу). Фирма, которая имеет продаваемый товар бесплатно и в неограниченном количестве – нонсенс. Любой фирме (и это главное отличие фирмы от государства, а не величина) – прежде, чем продать товар, нужно потратиться на него, произвести издержки.

Фирма вначале терпит убыток – и только потом получает с лихвой в виде прибыли этот свой убыток обратно (и то, если повезет).

Государство же в силу суверенитета имеет свои товары БЕСПЛАТНО. Оно имеет бесплатно те товары, которые являются сырьевыми – земли и леса, озера и реки, недра и пространства, климат и генетику и т.п. Оно имеет бесплатно и те товары, которые, фактически, КОНФИСКУЕТ у производителей путем налогообложения или путем простой конфискации.

Если кому и быть щедрым – то только государству, потому что оно издержек никаких не несет, за исключением случаев РЕСУРСНОГО ПРОСТОЯ. Этот самый ресурсный простой (неумение поставить у себя на территории производство) – единственная причина банкротства государств.

Ещё проще говоря: семье нужно заработать деньги, и фирме нужно заработать деньги, это их экономическая задача, а государству нужно, чтобы люди работали, были заняты полезными делами – и это его особая, лежащая в совершенно другой плоскости экономическая задача.

Любящий отец, заставляющий сыновей делать школьное задание – не прибыль извлекает из этого школьного задания, а организует полезную занятость своих детей. То же самое относится и к государству. В получении денег государство не заинтересовано, оно в любой момент их может выпустить вагон, а вот полезная занятость граждан – то, для чего государство присутствует в экономике.

Для того, чтобы рынок не сколлапсировал в РЫНКОЦИД – нужно, чтобы гуманистическая идеология блокировала и отбрасывала костлявую руку буржуазной бережливости, частной экономности, весьма разумной, и даже приветствуемой у частного лица. Но не у государства!

Приведу пример, чтобы всем было ясно, как НА ЛЮДЕЙ и ПРОТИВ ЛЮДЕЙ может работать рыночный закон.

Предположим, у некоего пекаря есть противень и печь, рассчитанные на выпекание 10 караваев хлеба. Но пекарю не нужно 10 караваев. Если он печет на себя, то зачем ему потом черствые сухари? Он больше каравая с семьёй не съедает… Если он печет на продажу, то ему выгоднее продать один каравай за 10 рублей, чем 10 караваев по рублю.

Так пекарь думает не о расширении, а о сокращении производства. Те 9 нищих, которые могут дать за каравай только 1 рубль, пекарю неинтересны. У него есть один, но богатый покупатель, который платит 10 рублей за один каравай. Этот богатый покупатель – не дурак. Он перестанет платить 10 рублей за каравай, если пекарь наделает много караваев, и станет продавать их по рублю. Он, как умный человек, заплатит за каравай столько же, сколько и нищие – т.е. 1 рубль, и не копейкой больше.

Поэтому пекарю экономически выгодно, чтобы караваев выпекалось мало, богатый плательщик платил много, а нищие не получали бы вообще ничего.

Более того: пекарь начинает думать – а не переделать ли печь и противень под более малый формат? Зачем мне, говорит пекарь, такой здоровенный противень и такая большая печь? Не лучше ли мне иметь маленькую печурку и противень на 1 каравай?

Как вы понимаете, в нашей аллегории мы подошли к ПРОБЛЕМЕ ТЕХНОЛОГИЧЕСКОЙ ДЕГРАДАЦИИ ПРОИЗВОДСТВ ПРИ РЫНКОЦИДАХ.

Чем выпускать и держать оборудование, которое будет выпускать много дешевых товаров – лучше выпускать и держать оборудование, которое будет выпускать товаров мало, и соответственно, сделает их дорогими…

Что в нашей схеме производит ГУМАНИСТИЧЕСКАЯ ИДЕОЛОГИЯ?

Она взламывает естественную экономность пекаря самым жестким и беспардонным образом. Более того, скажу, что её действие сильно смахивает на шантаж и террор! По сути, гуманистическая идеология государства терроризирует производителей, заставляя их идти навстречу нуждам прежде выключенных из товарооборота слоев населения.

-Ты ведь хочешь кушать свой каравай? – спрашивает государство у пекаря. – Или, неважно, продать его за большие деньги? Но я не дам тебе сделать этого, прежде чем ты не выпечешь каравай для безногого Ганса, старой Хельги и меня заодно! Сперва выпеки нам всем, а потом уже получишь право кушать свой каравай…

Только при таком подходе у пекаря появляется смысл увеличивать загрузку противня новыми буханками. Выпекая четыре каравая вместо одного (голод – не тетка!) пекарь в 4 раза увеличивает производство, а вместе с тем растут и производительные силы данного общества.

До либерального переворота, случившегося в мире после крушения СССР, напуганные капиталисты действовали именно в рамках выше нарисованной схемы. По тогдашним законам «социального государства» на себя они могли потратить лишь малый процент выручки собственного предприятия. Например – на роскошь не более 5% чистого дохода, остальное – инвестировать!

Чтобы потратить в ресторане 5 марок или долларов, чтобы заправить личный лимузин на 5 франков или гульденов – капиталист вынужден был вкладывать в развитие производительных сил своего общества 95 марок, долларов, франков, гульденов. Он ел свой личный каравай только после того, как выпек чертову уйму караваев для Бог знает кого и где!

Этот шантаж, общественный террор и позволял рыночному обществу расти вверх в ХХ веке. Без такого шантажа, как мы, историки, хорошо знаем, рыночное общество никуда не растет, напротив – начинает пожирать и переваривать самое себя. Конкуренция регулярно ополовинивает состав победителей в самой себе, обменивают товар на деньги только победители, а побежденные выводятся за скобки (в кровавое законодательство Тюдоров). У проигравших конкуренцию нет уже ни денег, ни товаров, они либо живут, нищенствуя, либо вымирают.

Дело в том, что рыночный закон совершенно очевиден: нельзя и невозможно так сократить сумму общих денежных расходов, чтобы при этом не уменьшилась сумма выручки с цикла. Если вы сэкономили доллар, то это значит, что кто-то этот доллар недополучил (а ведь раньше получал!). Следовательно, он не вложит этот доллар в ту покупку, в которую раньше вкладывал. Следовательно, производство через вашу экономию съежилось на доллар! У вас на доллар больше – а у товарооборота нации – на доллар меньше…

Автор: А. Леонидов-Филиппов.