Мировой паразитический центр: исторические воплощения

 Вардан Багдасарян

Итак, мировой паразитический центр: исторические воплощения. Основной тезис, который будет представлен в докладе, — о том, что исторически современная мир-система была выстроена вокруг мирового центра, сущность которого раскрывается через феномен социального паразитизма.

Начнем с цитаты президента, два года назад выдвинутой на Селигере, по отношению к США прозвучало следующее: они живут не по средствам и переносят часть веса своих проблем на мировую экономику; они живут, как паразиты, на глобальной экономике, на своей монополии доллара.

Что началось после этого в тех же Соединенных Штатах Америки? Очень жестко ответили на эти высказывания, и наша задача сегодня разобраться, есть ли под этим высказыванием основания.

Конечно, паразитические анклавы существуют фактически в любой мир-системе. Какие это бывают анклавы?

Это бывает военно-разбойный анклав, это бывает финансово-спекулятивный анклав. Нет такой мир-системы, где бы такие анклавы не существовали. Но, как правило, эти анклавы находятся на периферии этой мир-системы, и мир-система борется с этими анклавами. В чем заключалась историческая специфика западного пути? То, что эти анклавы — военно-разбойный, финансово-спекулятивный — оказались в центре этой мир-системы. Они когда-то захватили власть, и западная мир-система стала выстраиваться вокруг этого нового ядра. Вначале западная мир-система, затем уже и мировая система. И таким образом, оказалось, что в основе структуры этой мировой системы было положено явление паразитизма.

Если мы посмотрим, опять-таки, на мир-системный анализ, каждая мир-система имеет свои центры, свои периферии. Бывает центр религиозный, научный, политический, торгово-финансовый. Как правило, эти центры совпадают между собой в различных мир-системах. Но не всегда. Не совпадали они в истории Запада.

Мы вот здесь, на этой карте схематически представили разные центры, они дрейфовали исторически.

И вот, по сути дела, возникал вопрос о западном проекте, а на основе какого центра будет выстраиваться эта мир-система? В итоге победил торгово-финансовый центр. Мы видим, что исторические перемещения торгово-финансового центра выглядят по следующей схеме: Венеция, Амстердам, Лондон, Нью-Йорк.

И, по сути дела, это парадигма центра торгово-финансового была положена в основу вначале западной мир-системы, а затем и в мировой системы. Когда мировой центр переместился в Соединенные Штаты Америки, здесь уже на этой основе он стал не только центром торгово-финансовым, но и военно-политическим, идеологическим и иным.

Мы попытались этот тезис проследить. Здесь были взяты данные, так называемые длинные ряды Мэдисона, и посмотрели ВВП на душу населения западной мир-системы среднего уровня у стран Западной Европы.

Здесь четко прослеживается первенство. Вначале Италия выходит вперед, далее Нидерланды, далее Великобритания, далее США. Тезис на основе статистических рядов Мэдисона подтверждается. Вот здесь более наглядно видно этот тезис по отношению к периоду средних веков и раннего нового времени.

Лидерство Италии вначале, далее, лидерство Нидерландов. А вот это видно уже по отношению к периоду XIX– начало XXI века.

Лидерство Великобритании, далее, лидерство Соединенных Штатов Америки. Мировой паразитарный центр перемещался исторически. Итак, сложилась следующая система, когда 15% мирового населения потребляет, по сути дела, занимает долю 85% в существующем сегодня мировом потреблении.

Может возникнуть вопрос: может быть, это не связано с паразитизмом? Может быть, это связано с трудом? Может быть, это связано с какими-то передовыми технологиями? Развитие, как говорят, постиндустриального сервисного общества.

Однако анализ привел к следующему. Мы здесь рассмотрели, а действительно ли происходит постиндустриализация мира? И расчет в целом по миру привел к тезису такому: никакой постиндустриализации мира не происходит. В мировом выражении, вот видим занятость промышленности по ХХ веку, — она увеличивалась, доля промышленности ВВП в мире — увеличивалась.

А что происходило? А происходило не сокращение промышленности, не деиндустриализация, а происходило то, что промышленность стала перемещаться из стран центра в страны полупериферии, а по сути дела, полупериферия все более и более стала кормить центр.

 

 В итоге сложилась следующая система мироустройства. Итак, в центре — сервисный Запад, где в значительной степени под маркером «сервис» находятся различного рода спекулятивные структуры. Далее, полупериферия, которая, по сути дела, кормит этот центр, это банановые республики, обеспечивают сельскохозяйственными товарами, это сырьевые республики, понятно, где сегодня находится Россия, это, наконец, сборочный цех. Есть также и мировая периферия, которая, в общем, выброшена за обочину вот этой выстроенной мировой системы.

 

 Как это картографически выражено?

 

 Вот видим два мыльных сервисных пузыря — Европа и Северная Америка. И вот различные центры мировой геоэкономики, которые обеспечивают, надувают эти мыльные пузыри, по сути дела, работают на эти паразитарные центры. Инструментально, редуцируя, это выглядит следующим образом.

 Существует сервисный мыльный пузырь. Его благополучие обеспечено на продаже ничем не обеспеченных долларов, а мир принуждают к покупке этих долларов: а) военным путем; б) информационным принуждением. Мы посмотрели, а насколько разные геоэкономики зависят от этого мирового центра? И пришли к парадоксальному выводу: здесь прослеживается изменение коэффициента корреляции между динамикой роста ВВП США и странами мира.

 

 Получилось следующее: во-первых, что мир оказался в системе высокой зависимости от Соединенных Штатов Америки. Это прослеживается со второй половины 90-х годов.

И тут распад Советского Союза связан с тем фактором, что мир, мировая экономика становится зависимой от экономики США фактически. И оказалась парадоксальной еще такая вещь, что российская экономика из всех крупных геоэкономик мира в наибольшей зависимости от экономики Соединенных Штатов Америки. Даже в сравнении со странами Западной Европы.

Мы видим, как совершенно по-разному ведет себя возрастание корреляционной зависимости российской экономики по отношению к экономике США и как совершенно иначе выстраивается эта связь Индия, Китай. Там зависимость не только не увеличивается, но видна тенденция к снижению. Какие индикаторы паразитизма? Может быть, все-таки возвращаюсь к вопросу, это не паразитическая система, а система, построенная на реальных трудовых, инновационных прорывах? Вот один из индикаторов.

 

 Доля занятых в секторе финансовой деятельности — операции с недвижимым имуществом, аренда и иные — по странам мира.

Что мы здесь видим? Первое абсолютно место — почти 18% занятого населения США в секторе финансов. Далее идут страны Израиль и Швейцария. Далее идут страны, принадлежащие к англо-саксонскому миру, далее все страны золотого миллиарда, далее — все остальные. Четкая структура распределения.

И понятно, что финансовый сектор как раз аккумулятивен по отношению к различного рода спекулятивным нишам.

А вот посмотрели разность в долях, в отраслевой структуре ВВП и занятости в этом финансовом секторе. И тут видно наглядно, что эта разность, ну, по сути, понятно везде, что финансовый сектор, повторю еще раз этот тезис, аккумулятивен к различного рода спекулятивным нишам. Разность везде высокая. Но, как мы видим, вот это четкое структурирование стран золотого миллиарда, все прочие страны. То есть особо высокая спекулятивная нагрузка, как мы видим, именно в странах золотого миллиарда.

 

 Внешний долг по странам мира. Здесь коричневым выделены те страны, где внешний долг превышает 100% ВВП. Красным выделены страны, где менее 30%.

 

 Такое четкое распределение, оказывается. Наибольшими должниками являются наиболее богатые страны. И наоборот, страны мировой периферии имеют меньший долг. Но по долгам рано или поздно придется платить. Как с этим быть? Может быть, это стратегически как-то не продумано?

 

 Здесь мы видим,

все эти пики подъема, вот государственный долг США, совпадают, по сути, с развязыванием войн. Гражданская война в США, Первая мировая война — США, Вторая мировая война — США. И сегодня рост этого внешнего долга не к этому же ли сегодня ведет? Посмотрите, какое четкое соотнесение этих пиков подъема долга, далее его сброс, когда происходит военный кризис.

Динамика сальдо торгового баланса по странам мира.

Здесь мы видим, отрицательный торговый баланс — Великобритания и Соединенные Штаты Америки, положительный — Россия, Китай. Из этого что следует? Конечно, не все страны, где импорт преобладает над экспортом, являются паразитарными. Но эта разность между импортом и экспортом, ее надо каким-то образом погашать. И вот этот спекулятивный механизм, в том числе, является одним из механизмов погашения. И мы здесь видим, тенденция обращает на себя внимание: как увеличивается эта разность и движение в разных направлениях Китай, Россия — Великобритания, Соединенные Штаты Америки.

Одна из стратегий Соединенных Штатов Америки — не допустить, чтобы кто-либо бросил геостратегический вызов гегемонии США. Мы здесь видим, страны, которые исторически выходили на второе место в объемах ВВП, и что происходило с этими странами, по отношению к этим странам.

Канун Первой мировой войны — вперед вырываются Германия и Китай. Канун Второй мировой войны, опять-таки те же самые страны: Германия, Россия — Вторая мировая война. Холодная война, на пике, по сути дела.

 

 И сейчас Китай. Не тот же ли это вызов? И как, исходя из этого исторического опыта, реагирования на этот вызов, брошенный мировой гегемонией, какой сценарий из этого можно далее проследить? А что говорят в мире?

 

 Действительно ли Китай этот вызов бросает? Данные опросов, проведенных по отношению к различным западным странам, по сути, мнения разделились. Кто будет мировым лидером в 2020 году? Мнения разделились, уже в самом западном обществе считают, что может быть Китай. То есть угроза-то мировой финансовой гегемонии серьезная. А если серьезный вызов, значит, серьезный ответ. Если мы посмотрим, какова футурологическая перспектива, дать ответ на этот вопрос позволяют данные, а что представляет собой сегодня модель этого мирового центра? Американская модель. Мы смотрим. Американская внешняя политика. Это глобальный экспансионизм, реализация стратегии мирового господства.

Американская идеология — это американская исключительность и избранность. Американская социальная модель — это право сильного в глобальной конкурентной борьбе всех со всеми. Наконец, американская культура — образ супергероя, победителя, культ силы. Что это все такое? Это достаточно известное явление, если все эти характеристики взять. Оно известно под названием «фашизм».

Не в этом ли дело?

 И не стоит ли говорить сегодня о новой модификации фашизма и, соответственно, о новой фашистской угрозе миру? Могут возразить: как же так? Америка выходит под идеологией свободы. Свобода составляет семиотику Америки, а фашизм — с идеей несвободы. Если мы так логически и исторически посмотрим, категория свободы никогда не была абсолютной, она всегда была связана с несвободой.

Смотрим соотношение: свободные, рабы, крепостные в средних веках и древнем мире. И сегодня свободные, бедные.

Президент Медведев, повторю, он выдвинул тогда Столыпина фразу: только бедный человек не может быть свободным. Второй тезис: свободный мир, варвары — в античности. И сегодня: свободная и несвободная периферия. Именно эти несвободные обеспечивают бытие свободных. Свобода и несвобода оказываются сопряжены. И несвобода кормит свободу.

Если мы посмотрим, опять-таки, исторически, либеральный период. Он, по сути, укладывается, как одна из фаз реализации проекта мирового паразитаризма. Что мы наблюдаем? Изначально выдвигается либеральный концепт. В мировом преломлении он используется следующим образом: по сути, для демонтажа замкнутых, закрытых мир-систем. Выдвигается концепт открытости, либерализации. Мир-системы взламываются. А далее происходит прямо противоположная вещь. Этот паразитарный центр уже довлеет над этими прежними мир-системами, и складываются уже не отношения открытости, а отношения господства.

Во внутрисоциальном преломлении. Опять-таки, выдвигается мировой концепт, взламываются прежние социальные перегородки, прежняя социальная иерархическая система разрушается. А что в итоге вместо нее? А вместо нее выстраивается новая иерархическая система с новой верхушкой. Паразитарный анклав переносится на верхушку этой пирамиды, и выдвигается обоснование этого неравенства, по сути, новая идеология, закрепляющая этот феномен.

 Если мы посмотрим исторически, то идеология превосходства Соединенных Штатов Америки возникла не сегодня. Она прослеживается с самого основания Соединенных Штатов Америки. На слайде видны различные ее модификации.

Это идея богоизбранности, град на холме, идея Нового света, как нового Израиля. Это культурные основания превосходства. Это расовые основания превосходства, популярные, скажем, в XIX веке. Это, наконец, исторические основания превосходства, которые модифицируются, как исключительность американской исторической судьбы, либо как соответствие историческим трендам.

С этим в конце холодной войны выступали США — соответствие линии прогресса. Но сегодня речь уже идет о другом: об идее цивилизационного превосходства. Множество цивилизаций, но западная уже. Американская цивилизация превосходит другие. Это новая идеология, новый вызов, который следует, как идеологическое закрепление этого паразитаризма.

А какие индикаторы? Может быть, мы все это напрасно говорим, и тенденции фашизации нет у мира? Тенденция фашизации, как мне представляется, налицо. Военная тема. Вот здесь, на этом слайде представлены данные по мировому экспорту оружия.

Казалось бы, после окончания холодной войны экспорт оружия снижается. Но принципиально ситуация меняется, и мы видим новый тренд возрастания этого экспорта. Мы видим, что почти по всем регионам мира за 2000-е годы покупка оружия существенно увеличивается. Мы видим те самые регионы, где потенциально возможен этот конфликт. Это азиатский регион: Ближний Восток, Восточная Азия. А не идет ли дело к искусственному столкновению этих регионов между собой и провоцированию новой мировой войны по сценариям, уже описанным прежде?

Есть и автор распространения военных конфликтов в мире. Вот здесь прослеживается участие в военных операциях Соединенных Штатов Америки за их историю.

Здесь мы прослеживаем,

как только Соединенные Штаты Америки стали претендовать на мировую гегемонию, видим, как увеличился рост вмешательства в эти конфликты, участие в военных операциях США. Далее появляется противовес в виде мировой социалистической системы, и эта динамика снижается. Но мы видим, последний этот период, насколько возросло участие США в военных конфликтах. Динамика здесь налицо.

Уровень ксенофобии в мире. Вот один из расчетов.

 Расчет сделан американскими экспертами. Первый подъем, первая волна фашизации. Эта волна фашизации была отбита. Сегодня наблюдается вторая волна фашизации, мы фактически вышли на тот уровень, какой был в Первую мировую войну. Вызов в этом. Мигрантофобия в мире. Здесь приведены данные по Соединенным Штатам Америки. Рост вот этого напряжения отношений автохтоны–мигранты. Но этот вызов — мировой.

 Американская культурная продукция. Взяты американские данные, доля насильственных сцен 30 самых кассовых фильмов Соединенных Штатов Америки. Мы видим тоже, особенно с начала 90-х годов, как эта тенденция усиливается. Навязывание культа силы, культа супергероев, культа насилия. Опять же, не идет ли речь о фашизации сознания?

 Мы смотрим, а как относится мировой центр? Казалось бы, этот центр должен быть привлекательным, если он является центром мира. Но вот данные. Это данные западные, данные опроса BBC по различным странам мира. Мы видим, что США сегодня — одна из негативно воспринимаемых стран в мировом сознании. Разность оценки респондентов позитивной и негативной роли. Почему, когда значительная часть человечества негативно относится к Соединенным Штатам Америки, многие ненавидят Соединенные Штаты Америки, она является мировым центром? Нет ли здесь диссонанса?

 И что же делать, завершая, в этой ситуации? Вот здесь данные расчета по отношению в доходах ВВП на душу населения 10% наиболее богатых стран и 10% наиболее бедных стран мира.

Что мы здесь видим? Что, начиная с эпохи великих географических открытий, эта разность увеличивалась, увеличивалась, разрыв шел по нарастающей.

Был только один-единственный период в истории, когда этот разрыв не увеличивался, а существенно сокращался. Это период существования Союза Советских Социалистических Республик. Вот она — мировая альтернативная роль России. Когда Россия вышла своим альтерглобалистским проектом, когда она представила не на паразитарной основе выстраивание мировой системы,

а на основе принципиально иной — оппонирующей паразитизму, для мира это имело принципиальные последствия, как только рухнул Советский Союз. Мы видим, в геометрической прогрессии динамика неравенства возросла.

Центр научной политической мысли и идеологии