Нобель для исследователя "красного человека"

http://www.rosbalt.ru/

Престижная премия по литературе 2015 года в кои-то веки не оставит равнодушным русскоязычного читателя. Светлана Алексиевич знакома, пусть не всем из нас, но все-таки достаточно многим. "Исследователь красного человека", до жутковатости доходящий документалист, который ничего не добавляет от себя, вменяемый и уравновешенный белорусский оппозиционер и просто личность.

Поскольку наши дни можно с условностью назвать временем  государственников и державников, Нобелевка не обещает Алексиевич легкой жизни. В сетевом сообществе уже идут словесные перепалки по данному факту, и негатива по адресу лауреата вполне хватает. На одном из форумов кто-то уже в некотором роде "прославился" репликой: "Нобелевку по литературе отдали замполиту" — имея ввиду, конечно, "замполита" антисоветского и антироссийского, отвечающего запросам Запада.

Любопытно было бы узнать, как воспримет сама Светлана Алексиевич слово "замполит". Ведь именно против "замполитов" и комиссаров, против бесчеловечной государственной машины направлен пафос ее книг. Очень мощный пафос, несмотря на то, что все книги полностью состоят из рассказов других людей — участников наиболее страшных и кровавых событий советской, а также и постсоветской истории.

Разумеется, эти рассказы не только скрупулезно записаны, но и отобраны, и отредактированы автором — и понятно, что автор сей не беспристрастен, у него есть свои взгляды. Алексиевич называет себя "исследователем красного человека". Ее книги — приговор советской державе. Но и возражать ей не так-то легко, даже если ты "государственник", но "государственник" думающий и чувствующий. Потому что это — исповеди множества безвестных простых людей, попавших в пламя войн и катаклизмов.

Названия книг Алексиевич: "У войны не женское лицо", "Чернобыльская молитва" — в расшифровке не нуждаются. "Цинковые мальчики" — тоже нетрудно догадаться, что это про Афганистан. "Зачарованные смертью" — о коммунистах, покончивших с собой после краха СССР (сегодня не все и поверят, что такие тоже были). "Соло для детского голоса" — вспоминания взрослых о военном детстве. Последняя пока книга "Время секонд-хенд" — исповеди тех, кто хлебнул горя уже при Перестройке и в 1990-е.    

Читать это тяжело — хватает жуткого и в рассказах фронтовичек о том,  как неласково их встретили женщины тыла, проведшие войну на голодном пайке и вдали от мужчин, и в исповеди нашей современницы, чья дочь, поступив в милицию, поехала в Чечню и застрелилась там (по официальной версии, доверия не внушающей). Некоторые из "авторов-героинь" были обижены на писательницу и даже пытались с ней судиться за то, что она вынесла их рассказы в публичное пространство "как есть". Но это тоже часть жизни.

Сама же Светлана Алексиевич — опытная литературная дама 67 лет, оппозиционная по отношению к правящему в ее родной Белоруссии режиму Александра Лукашенко. Но при этом трезво настроенная — она отмечала, что Лукашенко имеет очень прочные позиции благодаря социальному  контракту с народом, которому хватает колбасы и сыра. И белорусской оппозиции от нее не раз доставалось на орехи — особенно тем оппозиционерам, кто заявлял, что им "не нужна демократия на русском языке".

Итак, в сегодняшней Москве реакция живая и неоднозначная. Уж точно куда живее, чем, если бы престижнейшую награду в 8 млн шведских крон или порядка $950 тыс получили даже Харуки Мураками или Филип Рот, не говоря уже о Джойс Кэрол Оутс или Нгуги Ва Тхионго, которых тоже прочили в лауреаты этого года.

Категорически приветствовал награждение писатель Михаил Веллер. "Я ожидал, что она и получит — и полагаю, что это в высшей степени заслуженная награда, — подчеркнул Веллер в беседе с корреспондентом "Росбалта". — Одновременно это говорит о том, что сейчас спрос на жесткую неприкрытую документальную литературу. Постмодернизм всем уже надоел. А это — именно то, как говорили простые люди о суровых вещах, о войнах, Второй Мировой и афганской и т. д".

"Кроме того, — не укрылось от Веллера — должен был сыграть как-то и политический момент, что у нее мать украинка, отец белорус, сама в эмиграции живет в Европе и т. д".

Вот этот-то "политический момент", как нетрудно догадаться, далеко не всех радует. "Не хотелось бы злословить Светлану в связи с присуждением ей премии, — заметил корреспонденту "Росбалта" писатель Сергей Шаргунов. — В свое время мне казались интересными ее очерковые работы, связанные с войной. В последнее время ее позиция стала казаться мне чересчур политизированной, и понятно, что и без меня найдется большое количество людей, которые свяжут присуждение премии именно этой писательнице с политическими обстоятельствами".

По мнению Шаргунова, в самой России немало писателей, которые могли бы получить эту премию. "Например, Андрей Битов, Фазиль Искандер, а среди недавно ушедших- Валентин Распутин, — подчеркнул Шаргунов. — Понятно, что он никогда бы этой премии не получил. Но если поставить на одну доску Распутина и Алексиевич, то, безусловно, выиграет Распутин — по гамбургскому счету, который гораздо сильнее формального Нобеля".

Среди тех, кто порадовался — известный культуролог и кинокритик Даниил Дондурей. "Немножко неожиданно, но я очень рад, — заметил он. — Я считаю, что она выдающийся литературный исследователь, солженицынской традиции, испытатель, задающий вопросы".

Творчество Алексиевич, по мнению Дондурея, является "соединением литературы и публицистики, исследования и ответов". "Она как бы обращается к думающим людям. И вот это качество новой литературы сегодня становится все более востребованным, — отметил кульуролог. — Сложные вопросы, которые часто задаются не в виде фэнтези, как у великих писателей XIX и ХХ веков, — а достоверное знание. Используя модное слово — это искусство постдока. То есть, уже постдокументальное искусство".

"Искренне приветствую, считаю, что Нобелевский комитет оказался настоящим с точки зрения теории культуры прозорливцем", — заключил Дондурей.

Напротив, Эдуард Лимонов встретил известие с добродушной иронией. "Выбор вполне банальный, неудивительный для нынешнего Нобелевского комитета, который выбирает таких "травоядных" писателей, по преимуществу каких-нибудь безобидных женщин, — заметил писатель корреспонденту "Росбалта" — В свое время она написала книгу "Цинковые мальчики" о проблемах войны в Афганистане. Но война в Афганистане закончилась в 1989 году. А сама Алексиевич, насколько я знаю, вернулась в Белоруссию, ведет себя тихо. Мне непонятны ее достоинства как писателя".

Неудивительно, что у разных литераторов — разная информация о том, где сейчас живет Алексиевич — в Белоруссии или на Западе. Она действительно такой "интернациональный человек", "гражданка мира".

Сама же Нобелевская премия по оценке Лимонова, — "это такое светское мероприятие, как выбор "Мисс Вселенной" в Лас-Вегасе или фильмы о Джеймсе Бонде, которые с периодичностью все время выходят". К тому же это творение "злодея Нобеля", "изобретателя динамита, мечтой которого было изобрести такое чудовищное орудие убийства, чтобы войны прекратились".

"Когда-то премию давали, следуя каким-то политическим мотивам, — напомнил Лимонов. — Давали Пастернаку, чтобы позлить руководителей СССР, потом Солженицыну с той же целью. Когда была разрядка, "детант", то дали Шолохову — вдруг. Но тогда было интересней: пусть бы выбор был политически мотивирован. Теперь же тема потеряла свой престиж. Не из-за чего столько ожиданий и шума. Русские слишком большое значение этому придают".

Известный писатель и критик Дмитрий Быков — кончено, всей душой "за" награждение. "Нобелевский комитет наградил безусловно авангардного писателя, — рассказал Быков корреспонденту "Росбалта", — который ищет новые способы поэтической, повествовательной "наррации", рассказа. Он устраняет абсолютно собственный голос и создает такой полифонический — что и отмечено в решении — хор страдальцев, рассказывающих о своей трагедии".

Собеседник агентства напомнил, что учитель Светланы Алексиевич в литературе, Алесь Адамович, "когда-то это назвал сверхлитературой". "Он считал кощунственным писать художественную прозу о кошмарах ХХ века, — заметил Быков. — Вот Алексиевич и работает в очень трудном жанре. Давая голос бесконечным страдальцам, документальным свидетелям".

"Она, конечно, продолжает традиции передовой русской журналистики, — убежден писатель. — Традиции Короленко, Дорошевича и отчасти Чехова, чье журналистское расследование "Остров Сахалин" когда-то взорвало русскую жизнь, а мы этого у Чехова практически не помним. Традицию документального романа, очень важную. В Америке эта традиция "нового журнализма" в 1960-70-е гг., начиная с Трумена Капоте, создала новую небывалую стилистику. И тут нам есть чему порадоваться — что наш автор награжден за такую модерновую прозу".

Дмитрий Быков также признает, что "политический подтекст, конечно, есть". Но это хороший контекст — как-никак мы наблюдаем шестое награждение Нобелевской премией по литературе русскоязычного автора, и одновременно первое — белорусского. "Это подчеркивает великие правозащитные и свободолюбивые гуманные традиции русской литературы, — подчеркнул Быков. — Можно только аплодировать".

Леонид Смирнов

                

5374