Ещё одно мнение о Большой Игре

Автор статьи почему-то ограничивает рамки "Большой игры" 19-21 векам и регионом Центральной Азии. Повидимому, мы все слишком плохо учили историю, да и какие "игры" могли быть в доимперские времена? Но сам я , к примеру, уверен, что наше "смутное время" времён Ивана Грозного и Бориса Годунова - это большая "спецоперация" наших британских друзей. Годунов был не просто западником в нынешнем понимании этого слова, а работал на них, прекрасно маскируясь и чуть ни оставшись в памяти народной "хорошим" царём. По словам современника, «цвел он, как финик, листвием добродетели и, если бы терн завистной злобы не помрачал цвета его добродетели, то мог бы древним царям уподобиться. От клеветников изветы на невинных в ярости суетно принимал, и поэтому навел на себя негодование чиноначальников всей Русской земли: отсюда много ненасытных зол на него восстали и доброцветущую царства его красоту внезапно низложили».  Сын Бориса - Василий не только слыл умным и образованным молодым человеком, но и первым из элиты ездил получать образование на Запад, проторив туда дорогу за долго до Петра. Великий голод 1601-03 годов, послуживший началом смутного времени был спровоцирован. Хлебных запасов государства и частных лиц было достаточно не менее чем на 4 года! Это свидетельствуют даже иностранные очевидцы. Не напоминает ли это голод и "отсутствие товаров" начала девяностых? (особенно учитывая материалы Иллаиронова). И, конечно, апофеозом деятельности Годуновых, явилась смерть царевича Дмитрия. Истинная суть этого события нами не понята и будет понята не скоро, и не историками, а скорее, оккультистами. Это одно из драматичнейших событий Российской истории и большая победа тех сил, которые мы теперь видим в Американском или мировом правящем классе. Другой большой успех наших доброжелателей - Пётр Великий. Ездил учиться он в Голландию, но ведь побывал и в Британии, о чём история старательно молчит, и после чего разительно переменился, что заметили все бывшие с ним в Великом Посольстве. Да чего уж говорить, ведь ближайший друг и учитель - Лефорт был, несмотря на своё швейцарское происхождение масоном шотландской ложи и курировал "обращение" Петра в западничество. Не вдаваясь в подробное рассмотрение, скажу только, что петровский реформы и завоевания, столь изменившие Россию, далеко не все были во благо.(давно собираюсь написать материал на эту тему, да всё руки не доходят) Вспоминая Великое Посольство - главной его целью был поиск союзников в борьбе с Османами. Каков результат? - Войны со Шведами, выход на Балтику. Швеция, как сильнейшее на тот момент государство Европы очень мешала Британии проводить свою политику. Не лишним будет напомнить, что Турки всегда были или союзниками англичан, или использовались последними в своих целях. Вспомните хотя  бы героическую оборону Севастополя и "севастопольские рассказы" Льва Толстого. Это ведь английская интервенция!!! Так что "Большая игра" стала двусторонней, восзможно, и в Х1Х веке, но только после того, как российские власти и политики стали осознавать происходящее, до этого это была односторонняя, внешне не мотивированная "Игра", а вернее, война. Был бы рад, чтобы кто-то меня в этом переубедил. Иначе, придётся ещё глубже зарываться в историю 

  

О “Большой стратегии” в новой “Большой игре”

6 марта 2012, Владимир Терехов

Премьер-министр Владимир Путин в ходе предвыборной кампании выступил с серией статей, вызвавших разнообразные комментарии как у нас в стране, так и за рубежом. Основной претендент на высший государственный пост, естественно, должен был дать своё видение ответов на широкий круг вызовов в области внутренней и внешней политики России. Во-вторых (и поэтому), указанные статьи автора с подобным официальным статусом не могли не вызвать всеобщий интерес.

Один из основных упомянутых вызовов обусловлен проблемой оценки внешнеполитического “поля” и выработки оптимального поведения в нём нашей страны. В этом плане может оказаться полезным язык теории политических игр, ключевыми категориями которой являются “игра” и “стратегия”. Поскольку далее речь пойдёт о глобальных играх, а также о стратегиях, охватывающих все стороны жизнедеятельности государств, то к этим категориям в современной политологии часто прибавляется определение “большая”. 

“Большая игра” 
История. Термин “Большая игра” обычно связывается с борьбой за контроль над регионом Центральной Азии, которую с начала XIX в. в течение последующих 100 лет вели между собой две крупнейшие империи, т.е. Российская и Британская. На самом деле его следует отнести ко всему комплексу российско-британских отношений тех времён, не ограничивая его достаточно узким (в масштабах обеих империй) географическим пространством.

Оба основных участника той “Большой игры” использовали весь комплекс располагаемых ресурсов, включая экономический и военный потенциалы, дипломатическое искусство, различные методы влияния на внутриполитическую ситуацию оппонента. Последний из них сейчас называют “мягкой силой”, а совокупность располагаемых ресурсов - “национальной мощью”.

Само же разнообразие этих ресурсов в сопровождении (неизбежной) неопределённости в оценках реальной ситуации, а также потенциала оппонента и его намерений напоминает карточную игру, участники которой, располагая набором “карт” - ресурсов, делают те или иные “ходы”. Именно с игрой в карты сравнивал К.фон Клаузевиц даже такое предельное проявление политического процесса, каковой является война. Она начинается тогда, когда с помощью всех других ресурсов не удаётся разрешить конфликтную ситуацию между геополитическими оппонентами и в дело пускается “последний довод короля”.

С позиций исторической ретроспективы российско-британская “Большая игра” представляет собой вполне ординарное явление, а её участниками в разное время были все народы, формировавшие крупные государства (египтяне и хетты, спартанцы и афиняне, македоняне и персы, римляне и карфагеняне). Они боролись за обладание менее крупными государственными образованиями или превалирующее влияние на события, развивавшиеся на их территориях. Как правило, в этих играх, помимо двух основных, были и другие участники, что нередко приводило к изменению первоначального формата игры, весомости участвующих в ней игроков и даже конечной цели.

Предпоследняя “Большая игра” получила название “холодная война”. Она велась в формате конфронтации двух группировок стран во главе с СССР и США. В Европе оно носило характер бескровного “стояния”, хотя в других районах мира (в Корее, на Кубе, во Вьетнаме, Анголе, Сомали) борьба принимала кровавый характер. Окончание этой игры пришлось на короткий промежуток времени (на рубеже 80-90-х гг. прошлого века), в течение которого происходил развал первой группировки и самого её лидера. Далее последовал столь же короткий отрезок “межвременья", с которым пытались связать весьма сомнительную концепцию “конца истории”.

Формирование новой “Большой игры”. Символом завершения “межвременья” и начала формирования новой геополитической “Большой игры” явился т.н. “третий кризис” в Тайваньском проливе 1994-1995 гг., когда к власти на острове пришла партия “коренных жителей”, сменившая Гоминьдан - партию “пришельцев с мэйнлэнда”. Новые власти взяли курс на объявление независимости Тайваня de jure, что встретило вполне предсказуемую реакцию КНР. В начавшийся вооружённый конфликт (столь же ожидаемо) вмешались США, пославшие в район Тайваньского пролива две авианосные группы.

На этот эпизод в то время не очень обратили внимание, поскольку оно всё ещё было приковано к Евроатлантическому региону, где в течение последних веков история вершилась и, как предполагалось, закончилась. Между тем особо чуткие американские аналитики, наложив указанное событие на факт стремительного 15-летнего экономического прогресса Китая, уже тогда, в середине 90-х гг., безошибочно указали пальцем на того, с кем будет связан запуск нового витка исторического процесса. Столь же точно был предсказан и временной отрезок (порядка 10 лет), на котором “остановится прекрасное мгновенье” однополярного мироустройства во главе с США.

Сложный комплекс американо-китайских отношений и составляет сегодня основное содержание новой “Большой игры”, “центр тяжести” которой теперь располагается в Азиатско-Тихоокеанском регионе (АТР). Однако она постепенно распространяется и на другие регионы мира, борьба за влияние на которые между обеими ведущими мировыми державами становится всё заметнее. В частности, её проявление является важным (возможно, определяющим) элементом суммы причин бурных событий последнего времени в Северной Африке и на Ближнем Востоке.

Эти события высветили один из основных мотивов завязывающейся “Большой игры”, связанный с обеспечением доступа к мировым источникам природных ресурсов (прежде всего, углеводородных) и контролем маршрутов их транспортировки. Проблема получения и доставки углеводородов имеет исключительную важность также для Японии и Индии – двух других региональных игроков, весомость которых возрастает.

Поскольку основные источники углеводородов находятся в Африке и в зоне Персидского залива, а всем азиатским получателям они доставляются по маршрутам, пролегающим через Индийский океан и западную часть Тихого океана, то оба эти водных бассейна в последнее время рассматриваются (в частности, в выступлениях госсекретаря США Х.Клинтон) как единое стратегическое целое. При этом географические рамки политической категории “АТР” толкуются расширительно – от западного побережья американского континента до восточного побережья Африки. Например, почти на всё это пространство распространяется ответственность Тихоокеанского командования вооружённых сил США.

Подобное толкование АТР позволяет подключить к ведущим участникам новой “Большой игры” (США, Китай, Япония, Индия) и группу других стран: Австралию, Южную Корею, Пакистан, Иран. Они менее весомы, чем “Большая четвёрка”, но всё же заметно влияют на региональную ситуацию.

Всё большее внимание региону уделяют и ведущие европейские страны. Причём их интересы в АТР носят главным образом экономический характер. После ухода из Афганистана едва ли можно ожидать подобной же военной активности ведущих европейцев к востоку от зоны Персидского залива. Усиливающаяся “турбулентность” в ЕС - организации, изначально призванной держать взаперти “демонов прошлого”, не раз провоцировавших кровавые войны на континенте, актуализирует сложные вопросы в сфере обороны самой Европы. Как её осуществлять? В рамках ЕС, НАТО, в формате “каждый за себя”? [1].

Что касается НАТО – последнего динозавра закончившейся 20 лет назад предыдущей “Большой игры”, то на фоне всего описанного странное впечатление производят внешние признаки жизнедеятельности этой организации. К таковым в основном относятся ежегодные саммиты и громкие декларации. Ввиду её полной бесполезности в АТР, здесь актуализируются уже имеющиеся и создаются новые союзы из стран региона. Их экономической опорой, видимо, станет формирующееся сейчас “Транстихоокеанское партнёрство” во главе с США и Японией, в который войдут ряд стран американского и азиатского континентов.

Уже давно из США в адрес европейских союзников раздаются упрёки: “Ребята, хватит нахлебничать. Больше тратьтесь на собственную оборону”. Этот “мэссидж” особенно актуален сейчас, когда по понятным причинам объявлено о сокращении на предстоящие 10 лет почти вдвое оборонного бюджета США. Сужающиеся ресурсы надо сосредоточить на главном направлении, находящемся очень далеко от Европы. С целью подобного сосредоточения и осуществляется ускоренный военный уход из Афганистана, а также Ирака без особой оглядки на то, что там будет происходить “потом”.

Одна из причин, из-за которой американцы сохраняют военное присутствие в Европе, связана с новой “Большой игрой”. Речь идёт об использовании военного “инструментария” на западных границах России в качестве рычага давления с целью “правильного” выбора ею места в “диспозиции”, складывающейся в АТР. Видимо, важнейшая роль среди этих инструментов отводится публично обсуждаемым планам по строительству т.н. “евроПРО”.

Необходимо заметить, что основной элемент будущей “евроПРО”, т.е. противоракета Standart Missile-3 Block 2B, которая якобы будет обладать потенциалом перехвата межконтинентальных баллистических ракет (а, следовательно, нивелирования потенциала наших стратегических ядерных сил - СЯС), разрабатывается совместно американскими и японскими компаниями. Но в Японии с 1967 г. действует запрет на экспорт систем вооружений, произведенных отечественным ВПК. Поэтому уже длительное время США ведут переговоры со своими японскими коллегами на предмет получения разрешения на продажу в “третьи” страны совместно разрабатываемых систем ПРО.

В конце 2011 г. в упомянутый запрет были внесены “смягчающие” поправки и велика вероятность того, что уже в ближайшем будущем в Японии от него откажутся вообще. Таким образом, в американских политических манёврах вокруг “евроПРО” (очевидным образом направленных в сторону России), видимо, появится ещё один их полноценный участник. С собственными интересами и мотивами, не обязательно полностью совпадающими с американскими. Немаловажно упомянуть, что отношения между Японией и Россией довольно противоречивы.

Пример с “евроПРО” является лишь иллюстрацией сложности и подвижности внешнеполитического “поля”, в котором сегодня находится Россия. Оно накладывается на не менее сложную внутреннюю ситуацию в стране (в социально-политическом, культурно-религиозном, экономическом и прочих аспектах). Решать же совокупность внешних и внутренних проблем любой страны, как выше отмечалось, призвана “Большая стратегия”.

journal-neo.com