Террор как инструмент «Нового мирового порядка»

Николай Малишевский

Британская элита, действуя заодно с заокеанскими коллегами, уже не один десяток лет уделяет огромное внимание исследованиям в области «прикладного использования» террора. В далеком 1918 году королевские Военно-воздушные силы Великобритании стали первыми в мире автономным видом вооруженных сил, вскоре после чего были использованы колонизаторами в Ираке. В 1921 году Лондон принял решение разгромить тогдашнее иракское восстание без введения сухопутных войск. Посредством только массированных бомбардировок. Это был первый случай высокотехнологического террора, продемонстрировавшего эффективность и «дешевизну» этого способа уничтожения людей. Взрывы бомб, сброшенных с воздуха, оказались намного дешевле и действеннее применения сухопутных войск и их переброски морем.

Подсчитав прибыли и обобщив полученный опыт, специалисты одного из ключевых мозговых центров Запада – британского Тавистокского института человеческих отношений сделали в 1920-е годы фундаментальный вывод: использование террора делает человека подобным ребенку, у которого рационально-критическая функция мышления отключена, а эмоциональный отклик на различные ситуации предсказуем и выгоден для манипулятора-террориста.. Поэтому контроль за уровнями тревожности личности позволяет контролировать большие социальные группы.

Тавистокский институт «вырос» из Тавистокской клиники, созданной в 1921 году для лечения лиц, получивших контузии во время Первой мировой войны. Некоторые особенности в их поведении заинтересовали специалистов в области управления массовым сознанием. Структура патронировалась непосредственно британской королевской семьей в лице герцога Георга Кентского (1902-1942)  и английскими спецслужбами. Во время Второй мировой войны клиника стала ядром Управления психиатрии британской армии, возглавлял ее бригадный генерал Джон Рис Роулингс. 

Результатом исследований в период между мировыми войнами было создание теории массового «промывания мозгов» в целях изменения социальных и индивидуальных ценностей, управляющих развитием общества. Одним из важнейших направлений деятельности стало изучение тоталитарных культов и сект в исторической перспективе как средств контроля над обществом.

В начале 30-х годов Тависток установил тесные отношения с Франкфуртской школой (созданной европейской олигархией для разработки критического анализа культуры с неофрейдистских позиций). В ходе Второй мировой войны специалисты и учёные Франкфуртской школы и Тавистокского института координировали свои усилия в рамках американских структур, занимавшихся ведением психологической войны (таких как Комитет по национальной морали и Стратегические бомбардировочные службы).

Одной из ключевых фигур исследований стал основатель (под эгидой всё того же Тавистокского института) Гарвардской психологической клиники и Института социальных исследований, эмигрировавший из нацистской Германии в США, доктор Курт Левин.  Во время Второй мировой войны он работал в Управлении стратегических служб (преобразованном впоследствии в ЦРУ), где занимался проблемами пропаганды, военной психологии, лидерства в воинских подразделениях и т.п. В эти же годы организовал Общество психологического исследования социальных проблем, к публикациям которого, посвященным психологическим аспектам войны, проявил интерес лично президент США. Именно Левин разработал план «воздушного террора», реализованный США и Британией в 1942-1945 годах в небе над Германией. Основной целью жесточайших бомбардировок были массовые убийства городского населения.

При этом бомбы союзников разрушали не военную инфраструктуру, а прежде всего немецкие города с женщинами, детьми и стариками. Смысл заключался том, чтобы «затерроризировать» боевой дух немцев, сломив волю к сопротивлению немецких солдат с помощью массовых убийств их жен, детей и родителей. Венцом этой практики сверхтеррора во время Второй мировой стало атомное уничтожение в 1945 году ничтожных с военной точки зрения целей - Хиросимы и Нагасаки, известных разве что наличием большой православной общины (справедливости ради отметим, что в одном лишь немецком Дрездене англосаксы уничтожили людей больше, чем при атомной бомбардировке Хиросимы и Нагасаки). Наработки Левина использовались американцами еще в целом ряде войн и конфликтов (Вьетнам, Югославия и т.д.). Однако область их применения и использования гораздо шире. И помимо военного аспекта есть аспект, так сказать, гражданский.

В частности, в работе «Перспективы времени и мораль» («Time Perspective and Morale»), которая, по мнению западных исследователей «представляет собой руководство по подавлению морального духа наций и отдельных лидеров», К.Левин указывает: «Один из главных методов подавления морального духа посредством стратегии устрашения (террора) состоит в точном соблюдении следующей тактики: нужно держать человека в состоянии неопределенности относительно его текущего положения и того, что его может ожидать в будущем. Кроме того, если частные колебания между суровыми дисциплинарными мерами и обещанием хорошего обращения вкупе с распространением противоречивых новостей делают когнитивную структуру ситуации неясной, то человек теряет представление о том, приведет ли его какой-либо конкретный план к желаемой цели, или же, наоборот, отдалит от нее. В таких условиях даже те личности, которые имеют четкие цели и готовы пойти на риск, оказываются парализованными сильным внутренним конфликтом в отношении того, что следует делать».

В наши дни, создается впечатление, что это открытие активно использовалось, например, после терактов 11 сентября 2001 года в США и 7 июля 2005 года в Англии для оправдания агрессии против Афганистана и Ирака. В американском обществе массовый психоз поддерживался сообщениями о мощнейшем биологическом оружии («сибирской язве» и т.п. страшнейших вещах, от которых якобы даже умер один человек), в английском - с помощью чудесным образом оказавшейся очень слабой «второй серии» взрывов (на этот раз один человек действительно умер, точнее, его застрелили нервные полицейские, «парализованные сильным внутренним конфликтом»).

Зачем это нужно? Дело в том, что последние десятилетия - время грандиозной революции в развитии производительных сил, в основе которой лежит автоматизация производства. В Европе фактически ликвидирован рабочий класс. Сегодня тиражирование любого образца товара производится автоматами, которые контролирует один оператор. Все, что еще требует ручного труда, выброшено в Азию. Это изменило положение элиты в мире. Если в прошлом, при любом строе, чтобы поддерживать собственное благополучие, элита должна была эксплуатировать множество людей, то теперь нужда в квалифицированных рабочих, на которых держалось производство в индустриальную эпоху, исчезает. Теперь в ответ на забастовки в Европе и США целые отрасли можно спокойно перебрасывать в Китай, Южную Корею, Таиланд… Исчезает и необходимость поддержки и сохранения образа жизни массового среднего класса. Соответственно, на повестке дня стоит полный демонтаж социального государства.

Уже к началу 2000-х гг. существовавшие модели социального устройства полностью себя изжили, а западное общество оказалось на грани всеобщего системного кризиса. Примечательно, что именно к сентябрю 2001 года путем многолетней целенаправленной деятельности Международному валютному фонду удалось добиться того, что экономики всех крупнейших государств одновременно оказались на грани тяжелого кризиса…

В этих условиях неизбежным становится резкая социальная дифференциация во всем мире по сценарию, отработанному в 1990-е годы на постсоветском пространстве. За социальной начинается дифференциация территориальная: элита приступила к формированию своих анклавов - хорошо защищенных и отгороженных от остального мира мест проживания для «новых русских» («новых европейцев» и т.д.), дабы предоставить периферии опускаться без ее участия. Мир середины XXI века, вероятнее всего, будет представлять собой сеть благополучных анклавов (Нового Севера), окруженных территорией киберфавел (Нового Юга). Чтобы увидеть нечто подобное, достаточно взглянуть на Нью-Йорк, трущобы Лос-Анжелеса, живущие своей жизнью в Европе афро-арабский и турецкий сегменты, Париж, Марсель, арабская часть которого, по сути, не управляется французскими властями…

Однако белое население Запада не готово добровольно отказаться от социальных завоеваний прошлого. В Европе аферы в духе Гайдара и Чубайса не пройдут: там их быстро оценят и засадят за решётку, а разрушения экономики не допустят. Чтобы справиться с этой «трудностью», необходимо создать у населения комплекс неполноценности, затерроризировать его, принудить принять новые стандарты жизни. Для этого необходима сила, достаточно массовая и агрессивная, которая, не жалея себя, бросилась бы навязывать новый образ жизни европейцам. Таким инструментальным средством стал исламизм, сигналом к наступлению которого прозвучали теракты 11 сентября 2001 года.

Фонд стратегической культуры